Сын

Сквозь лёгкие драпировки высоких окон солнечные лучи проникли в спальню. В конце осени солнце, рассеивая серо- голубые облака, выглядывало ближе к полудню , не балуя жителей Парижа теплом. Вспомнив прошедшую ночь, Анжелика невольно улыбнулась. Ладони Жоффрея, ласкающие тело, нежные объятия и повторяющиеся движения любви зажгли искру удовольствия в ней, которая, вспыхнув, разгорелась пламенем. Она почувствовала острое желание отвечать ему, подстраиваясь под ритмичные движения. Жоффрей ощутил ее нарастающее желание. Прижав сильней, усилил натиск. Анжелика, подхваченная потоком наслаждения, не смогла сдержать стона. Нежные поцелуи и загадочная улыбка Жоффрея стали чудесным завершением любовного поединка, в котором победителями оказались два соперника. Для Анжелики, засыпающей в объятиях Жоффрея, лёгкие и нежные прикосновения рук к телу завершили путешествие на остров любви Цитеру.

Жоффрей неожиданно приехал в имение у подножия Пиренеев в начале осени. Хлопоты о маленьком сыне заглушали у Анжелики появляющиеся иногда страхи о своём будущем. Вместе графом де Пейраком приехала Тереза – тихая немногословная женщина. Предложение богатого тулузского сеньора: взять на себя обязанности няни мальчика обрадовало её. После непродолжительной болезни мужа и кончины у молодой женщины очень быстро закончились небольшие средства, которое она могла бы использовать для дальнейшей жизни. Бог не дал Терезе познать счастье материнства в коротком браке. Мадам де Ланзак, богатая родственница по мужу, порекомендовала её графу де Пейраку в качестве компаньонки графини. Этот знатный сеньор предложил место с единственным условием, которое и высказал в доверительной беседе с Терезой. Молодая женщина с радостью согласилась выдать себя за мать малыша, что и оказалось непременным условием графа де Пейрака. Неожиданное появление младенца в его семье могло вызвать кривотолки в Тулузе, а ребенок скромной компаньонки графини де Пейрак не привлечёт пристального внимания гостей и лакеев отеля Весёлой науки. Жоффрей появился в домике рано утром. В течение дня выглядел оживленным и явно в хорошем настроении. Рассказывая о произошедших событиях в Тулузе и вспоминая знакомых, с улыбкой рассматривал Анжелику. И, казалось, непреднамеренно добавил шутливым тоном, что ему было одиноко, недоставало ее среди веселых друзей. Анжелика при его словах невольно вздрогнула и в смущении опустила голову. Размеренная и спокойная жизнь вдали от оживленной суеты, которая обычно царила в отеле Веселой науки с его праздниками, приемами, пошла ей на пользу. Глаза сияли на её свежем золотистом лице с тонкими чертами. Изящные линии тела приобрели законченность форм цветущей молодой женщины. Во время вечерней прогулки к горной речке Анжелика доверчиво опиралась на сильную руку мужа. Непринужденно болтая и смеясь, она наслаждалась остроумными высказываниями Жоффрея. Догадка о том , что ей, как оказалось, не хватало общения с ним, ошеломила Анжелику. От опасений по поводу своего будущего не осталось и следа. В течение дня после его приезда её мысли постоянно возвращались к высказанному пожеланию Жоффрея весной перед прощанием. С лёгким сердцем поднялась Анжелика в спальню. Жоффрей – её супруг, и, как оказалось, великодушный и благородный. Узы, соединившие их, неразрывны. А Филипп так и останется в грезах. О нём не позволит забыть маленький Арман. Нежность и деликатность Жоффрея растопили оставшиеся крохи отчуждения. Анжелика не противилась объятиям, охотно отвечала на поцелуи. Но тело сковало льдом. Умелые и смелые ласки мужа так и не зажгли любовную искру. И как она не старалась скрыть это от него, догадалась, по вырвавшемуся невольному вздоху Жоффрея, о его разочаровании. Но его ласковые слова, что всё ещё наладится, успокоили ее. Неловкость исчезла. У Анжелики, испытывающей признательность, уважение к мужу, появилась робкая надежда на спокойное семейное счастье в будущем. В спальню вошла улыбающаяся Марго. Многозначительный и лукавый взгляд камеристки смутил Анжелику. С порозовевшим лицом, пряча улыбку, она расспросила камеристку о сыне. Малыш обычно спал, не просыпаясь, до утра. После завтрака до полудня, так сложилось, что Анжелика уходила в комнату сына. Заботы о маленьком Армане заполняли её жизнь счастливыми часами. Красивый светловолосый мальчик напоминал Анжелике Филиппа. Но воспоминания о кузене, о единственной встрече с ним в Плесси тонули в череде новых событий и впечатлений, которые обрушились на неё в Париже. Деятельный и всегда чем-то занятый Жоффрей уехал рано утром на встречу со своим давним другом, профессором королевского колледжа господином Робервалем, с которым его связывала давняя переписка. Новейшие открытия в области точных наук служили неизменной темой для их споров и обсуждений. Два осенних месяца в Париже пролетели незаметно. Анжелика с удивлением и любопытством изучала парижское светское общество. Новые приятельницы обсуждали вопросы философии и играли в буриме. Жеманницы говорили о семи видах любви, подразделяя вздохи на пять категорий, о стране Нежности, о королевстве Кокетства, о столице Наслаждений, обсуждали разливы Нила и сердечные привязанности. В парижских салонах ценились остроумие и изысканный флирт. Новая мода, диктовавшая парижским дамам принимать гостей лежа, очень забавляла графиню де Пейрак. Она подружилась с маркизой де Севинье, сердечной и умной женщиной, рассказывающей о нравах парижского высшего общества с искромётным юмором и лёгкой иронией. Как оказалось, муж маркизы, один из любовников куртизанки Нинон де Ланкло, погиб на дуэли. Мадам де Севинье после его безвременной кончины посвятила себя воспитанию дочери и сына. – Моя дорогая, – делилась она своими познаниями о жизни знатных дворян Франции, – флирт и измены стали привычными при королевском дворе, а супружеская верность считается проявлением мещанства. Анжелика с изумлением слушала маркизу. – Мой покойный муж в течение семи лет брака так редко посещал наш супружеский альков, что моё желание: срезать локон его красивых волос на память оказалось довольно затруднительным. В голосе собеседницы Анжелике удалось уловить иронию, смешанную с затаённой горечью. – Если ножницы находились в руках, – старалась рассказывать как можно безразличней мадам Севинье, – то мой ветреный муж отсутствовал. Если он появлялся передо мной, то ножниц не оказывалось поблизости. Должна признаться Вам, моя дорогая, что у меня иногда возникало сильное желание: использовать ножницы как орудие против маркиза. Граф де Пейрак познакомил Анжелику с Нинон де Ланкло, знаменитой куртизанкой и владелицей самого модного салона в столице французского королевства. Задорная и остроумная беседа тулузского сеньора и куртизанки, улыбки и взгляды, которыми они обменивались при встрече, вызвали у графини де Пейрак подозрения, что в прошлом у супруга и Нинон де Ланкло были более нежные и близкие отношения. Новые познания о нравах парижского общества не позволили оказаться шокированной своими догадками. Анжелике пришлась по душе душевная щедрость известной и свободной от предрассудков красавицы. Правда, фривольные рассуждения куртизанки иногда все же смущали её. И тем не менее, посещение дома на улице Турнель доставляло графине де Пейрак большое удовольствие. Для Анжелики новый притягательный мир оказался необычным и увлекательным. Водоворот светских удовольствий закружил её. Острый ум и наблюдательность помогли ей перенять манеры знатных дам. Но, несмотря на светский лоск, который она быстро приобрела в парижских салонах, в её душе сохранились остатки простодушности и доверчивости маленькой дочери барона де Сансе. Отношения с мужем ещё до поездки в Париж перестали быть тягостными. Путешествия на ещё не полностью познанный остров любви Цитеру открыли в науке чувственных наслаждений для Анжелики новые грани. Богатый тулузский сеньор баловал юную красавицу жену, приобретая для неё элегантные наряды, великолепные украшения. Его великодушие, щедрость Анжелика объясняла себе тем, что супруг не отказался от мысли завоевать её любовь. Жоффрей это и не скрывал Осторожно расспрашивая и прислушиваясь к беспечному и остроумному злословию в салонах столицы, графине де Пейрак удалось выяснить, что Филиппа дю Плесси нет в Париже. Алиса дю Плесси-Бельер, его мать, отдалилась от придворной жизни, став настоятельницей монастыря Валь де Грас в Париже. Старый маркиз, его отец, умер год назад. Анжелика, несмотря на установившиеся доверительные отношения с мужем, все же мечтала о встрече с Филиппом и одновременно страшилась этой встречи. Сможет ли сохранить хладнокровие и невозмутимость, встретив его? Считала, что не вправе утаить рождение сына от отца. На следующий день после возвращения в Париж, Филипп отправился с визитом к Нинон де Ланкло, к своей давней приятельнице, на улицу Турнель. Получая удовольствие от общения с умной и обворожительной куртизанкой, всегда считал её салон школой безупречного вкуса. Желая узнать последние придворные новости, маркиз дю Плесси надеялся встретиться в салоне с друзьями юности и знакомыми. Оставив армию, перешедшую на зимние квартиры, Филипп дю Плесси готов был окунуться в привычную атмосферу непринужденного злословия и ни к чему не обязывающих любовных встреч. Анжелика…! Постоянство, с каким воспоминания о встрече с кузиной в Плесси возвращались в сознании, уже перестало удивлять Филиппа. С некоторой долей досады не сомневался – Анжелика и всё, что связано с ней, вошли в его жизнь, и с этим не сможет ничего поделать. Ловил себя на том, что мечтает о встрече с кузиной, а представить встречу не мог. С неохотой признался себе, что большего всего страшится её равнодушного взгляда, в котором не будет ни радости от встречи, ни интереса к нему. Среди оживленной и нарядной толпы гостей куртизанки, Филипп сразу заметил Нинон де Ланкло, которая, улыбаясь и смеясь, что-то рассказывала незнакомой даме, стоящей спиной к нему. Изящную фигурку незнакомки облегало платье из небесно-голубого фая. Белые кружева пенились вокруг украшенных браслетами запястий. Приветствуя гостей, раздавая улыбки, Филипп подошёл к радушной хозяйке салона. — Несказанно рада Вас видеть у себя, дорогой маркиз, — Нинон де Ланкло после приветствий ласково обратилась к нему. — Да, Филипп, позвольте представить Вас моей прелестной подруге из Тулузы, графине де Пейрак. — Рада нашей встрече, кузен, — Анжелика протянула руку. Как во сне, удерживая её ладонь, он почувствовал, как она дрогнула в его пальцах. Легко коснувшись губами к знакомым изящным пальчикам, Филипп поднял голову и встретился с ошеломлённым взглядом Анжелики. Она старалась прочесть в его взгляде, что он не забыл её. От его короткого взгляда сладко замерло сердце. Только многолетняя привычка: сохранять холодную отстранённость при любых ситуациях, приобретенная при дворе, помогла ему не выдать своего волнения перёд другими гостями куртизанки. Но после того, как увидел Анжелику, все окружающие перестали существовать для него в этот вечер. К ним подошла оживленная Франсуаза Скаррон. Анжелика с внучкой поэта де Обинье направились к окну и уселись на диван в нише, обмениваясь негромкими фразами. Во взгляде, который кузина бросила на него, Филипп заметил сожаление. Глаза невольно последовали за графиней де Пейрак, с пристальным вниманием разглядывая её. Роскошный наряд кузины соответствовал требованиям самого взыскательного вкуса. На шее у Анжелики при свете свечей переливалось всеми цветами радуги ожерелье из великолепного жемчуга. . Филиппп любовался очаровательной женственностью, которую не замечал раньше в кузине. Красивая девушка превратилась в прелестную, уверенную в себе, молодую женщину. Ее движения казались наполненными волнительной и нежнейшей грацией. У Филиппа не осталось сомнений, что никакая сила не заставит его отказаться от желания: сделать Анжелику своей возлюбленной. Она заметила, что Филипп не отводит от нее глаз и даже не пытается скрыть своё пристальное внимание от остальных гостей куртизанки. Непреодолимое желание незаметно для всех шепнуть ему: "Прошу Вас, будьте осторожны," – ей так и не удалось осуществить до конца приема. Перед отъездом Анжелика все- таки сумела с самым непринуждённым видом оказаться рядом с Филиппом и, коснувшись руки, вполголоса назначить встречу на следующий день. Маркиз дю Плесси опустил веки в знак согласия. Оставив экипаж у входа в сад монастыря Целестинцев, который находился недалеко от квартала Марэ, где жила Анжелика, Филипп направился к небольшой деревянной беседке и стал наблюдать за братьями в коричневых рясах, которые подрезали увядшие побеги винограда. Заметив стремительно приближающуюся в глухой маске и в черном бархатном плаще даму, быстрыми шагами устремился навстречу. Взяв под локоть и притянув к себе, уловил её волнение. Рука Анжелики немного дрожала, а в прорезях маски сверкнули глаза. --- Идём к выходу, –вполголоса произнёс Филипп тихо, касаясь губами уха и обнимая Анжелику за талию. – Перед воротами мой экипаж. В карете, целуя руки, глаза, скулы, и, заметив в глазах слезы, коснулся лёгким поцелуем дрожащих губ, приподняв рукой подбородок. — Нам необходимо поговорить! – отстранившись, взволнованно произнесла Анжелика. – Это очень важно! И у нас совсем немного времени! Сорвав перчатки, обхватила ладонями его лицо и, не в силах противится своему желанию, потянулась губами к улыбающимся губам. Вот он снова рядом с ней. В это мгновение всё, что она приготовилась сказать ему при встрече, вылетело из головы. Удерживая дрожащую Анжелику в крепких объятиях, Филипп уже не сомневался, что для него нет ничего важнее этих мгновений, когда она с ним. Несметное количество раз вспоминал ее, восстанавливая в памяти последнюю встречу в Плесси. Он не спросил о графе де Пейраке, да и она не вспомнила о нём. Когда экипаж остановился, Анжелика, выглянув из окна кареты и оглядываясь на незнакомой улице, с волнением в голосе спросила: — Где мы, Филипп? — Это мой дом, – отвечая, он приподнялся, чтобы выйти из кареты. — Мне так и не удалось переехать в особняк отца на Фобур-Сент-Антуан, — подавая руку, произнес Филипп. --Идём, моя дорогая! — стиснув ее пальцы, проговорил глухо, уверенно потянув её к каменным ступеням серого дома с высокими окнами. Немой призыв потемневших голубых глаз заставил Анжелику последовать за кузеном, удерживая его за ладонь. Разлука продлилась больше года. Но Анжелике и Филиппу казалось, что расстались накануне у старого моста замка Монтелу. Окружающий мир отступил, оставив наедине. Они радовались этому подарку судьбы и забыли обо всём. В доме не оказалось лакеев. Смутное подозрение, что Филипп заранее удалил их, закралось в сознание Анжелики. Он сам открывал двери перед ними. В комнате с легкими драпировками на высоких окнах, в полумраке спальни Филипп быстро сбросил свой плащ и снял перевязь со шпагой. Уверенно развязал тесемки плаща Анжелики, который с шуршанием упал на ковёр. Обхватив руками за плечи, крепко прижал к себе. В комнате повисла тишина, которую на какое-то мгновения прерывали шуршание шелка и вздохи. Анжелика, впитывая запах и тепло его тела, закрыла глаза, прижимаясь головой к бархату камзола. Повернув к себе, Филипп какое-то время молча разглядывал бледное лицо, а затем потянулся к губам, уловил дыхание и забыл обо всём. — Филипп… Филипп, —прошептала Анжелика, отвечая на прикосновения со всей нежностью, накопившейся за долгие месяцы разлуки. Опустившись на колени, Филипп прижался лицом к животу, в котором все замирало от его близости, и затем, подняв лицо, вопросительно посмотрел, словно ожидая согласия. Руки Анжелики потянулись к его голове и затылку, взъерошив волосы. Торопливо помогая друг-другу, они освободились от одежды. Подхватив на руки и сделав несколько шагов, Филиппп опустил Анжелику на постель. Накрывая телом, коснулся легкими поцелуями глаз, щек, губ, сдерживая дыхание. Горячие губы дарили блаженство, соприкасаясь с чувствительной горячей кожей. Замерев на несколько мгновений, они рассматривали друг друга, ошеломлённые совершенной свободой своих обнаженных тел, и позволили, наконец, нахлынувшему желанию вырваться наружу. Бесконечный поцелуй опалил и разлился блаженным теплом в крови.Только оказавшись внутри тесного тела, заполнив его, Филипп выдохнул. Анжелика жадно впитывала его дыхание, жар, поддаваясь тяжести его тела, принимая его. Она ласкалась к нему, стискивая руками и притягивая. Отстранялась обессиленная и вновь погружалась в удивительные ощущения от неторопливых движений. Порывисто дыша, они предавались ласкам, и тела, сплетённые воедино, охватывали приливы наслаждения, опьяняющего и пронзительного. Филипп и Анжелика не догадывались до этого дня, что их слияние окажется таким всепоглощающим. Филипп оказался достаточно искушённым в любви и настойчиво подавлял колебания и стеснение Анжелики. Обнявшись, они проваливались в короткий сон и, проснувшись, вновь погружались в упоительное наслаждение. Утолив голод тоски и желания обладания друг другом, долго лежали и молчали, стараясь унять стучащие сердца. Анжелика пришла в себя раньше, и, словно не веря в то, что он рядом, коснулась его плеча. Ладонь ощутила живое тепло груди и, скользнув наверх к лицу, осторожно провела по щеке. Филипп повернулся к ней. — Почему Вы так неожиданно уехали после нашей встречи в Плесси? — спросила шепотом. --Я узнал о вашем брачном контракте, – откинув голову на подушку и прикрыв глаза, ответил Филипп. – Моя мать на следующий день после нашей встречи в Плесси рассказала о нём и назвала имя вашего избранника. — Перед нашей встречей, Филипп, меня убедили дать согласие, — произнесла с отчанием Анжелика. — Я догадался, – после небольшой паузы спокойно произнёс Филипп, – но уже во Фландрии. После слов, сказанных спокойным голосом, у Анжелики не осталось сомнений – Филипп простил ей её молчание в Плесси. Он приподнялся и, поддерживая рукой голову, стал пристально разглядывать Анжелику. Она повернулась к нему. – Побудь со мной ещё немного, моя любовь, – произнесла ласково, коснувшись пальцем его губ Филипп притянул ее к себе, обнимая и целуя, затем медленно отодвинулся, разглядывая всю, словно запоминая, но через несколько минут всё же поднялся и стал одеваться. Растерянный взгляд Анжелики упал на юбки и корсаж, разбросанные на ковре. Филипп, проследив за взглядом, приглушённо рассмеялся Подняв одну из юбок, улыбаясь, предложил: – Мадам, разрешите вашей служанке помочь вам. Поднявшись, Анжелика, смеясь, стала руководить своей служанкой, отстраняя горячие руки Филиппа от мест, не требовавших такого пристального внимания, которое им уделяли. Когда они были готовы, Анжелика подошла к нему. Со своим невысоким ростом, она едва доставала до широких плеч кузена. — Я всё ещё люблю Вас, – прошептала, обхватив ладонями лицо.– Вы верите мне, Филипп? — Знаю! – обняв за плечи, Филипп прижал голову Анжелики к груди, – И если бы был в этом уверен при нашей встрече в Плесси, все сложилось бы иначе для нас. Целуя волосы, задумчиво произнес: -- Не могу объяснить почему, но меня не покидает уверенность, что мы будем еще счастливы. — Мы должны расстаться, но так и не поговорили, дорогой мой, – взволнованно, всматриваясь в глаза, быстро проговорила Анжелика. – Вы должны знать... Мне так и не удалось рассказать о… Но Филипп перебил её: — Мы ещё поговорим! Мы же не прощаемся. Не желаем этого!