Сын

Жоффрей все больше и больше занимал мысли Анжелики. Увлеченно споря с учёными, гостями отеля Веселой Науки, он легко переходил на итальянский, латинский, греческий. Фабрицио Контарини, его друг, рассказал Анжелике об учебе в старинном университете в Монпелье. Где он и Жоффрей в юности стали студентами в одно и тоже время. Графа де Пейрака интересовали новейшие открытия в области точных наук, медицине, горнорудной деле – всё привлекало пытливый ум ученого. Иногда целыми днями он пропадал в своей таинственной лаборатории, куда запрещалось входить всем, кроме верного Куасси-Ба. Из комнаты, заполненной всевозможными ретортами и колбами, где бесчисленные опыты следовали друг за другом, раздавались хлопки, доносились громкие возгласы хозяина, вырывался таинственный, с подозрительным запахом дым. Набожные обитатели отеля Веселой науки крестились в таких случаях. Для Анжелики стали привычными частые поездки Жоффрея на серебряные и золотоносные рудники в предгорьях Пиренеев, где работали приглашенные тулузским сеньором искусные мастера из Саксонии, Италии. Получив увечья в детстве во время одной из бесчисленных стычек между католиками и гугенотами, знатный тулузкий сеньор встал на ноги и первые шаги сделал в двенадцатилетнем возрасте. В шестнадцать лет, шагнув на корабль в Марселе с одной сотней экю в кошельке, отправился в длительное путешествие. Родители Пейрака к тому времени разорились. Жоффрей, как младший сын, в довершение ко всему не мог унаследовать заложенные отцовские земли. Приобрести или заработать богатство ему предстояло самому. И благодаря своим знаниям, предприимчивости он сумел разбогатеть. Вернувшись в Тулузу, граф де Пейрак выкупил все принадлежащие графам Тулузским владения. Родители и старший брат не дождались его возвращения. О превратностях своей жизни муж рассказывал Анжелике с изысканным юмором, иронизируя над собой . Деятельный, он находил в работе удовольствие. Анжелика невольно почувствовала искреннюю симпатию к своему странному супругу, так не похожему на остальных сеньоров из тулузского общества. Но слова, произнесенные в первую брачную ночь с такой отвратительной самоуверенностью, остались в памяти: "Они все приходили сами, и Вы придёте!" Для него женщина – желанный приз, который необходимо завоевать, заполучить как занятную игрушку. И чем труднее победа, тем ценнее приз, тем полнее будет удовлетворено самолюбие азартного графа де Пейрака. Мадам де Ланзак, новая тулузская приятельница Анжелики, исключительно, из-за расположения, и, разумеется, с самыми благими намерениями рассказала юной графине, которую втайне считала дикаркой и провинциалкой, о связи графа де Пейрака с Карменситой де Мерекур. Без всякого сожаления он бросил любовницу накануне свадьбы с Анжеликой. — … Моя дорогая, Карменсита не смирилась с отставкой, — томно прикрыв глаза, закончила мадам де Ланзак свои откровения, обмахиваясь веером. — Вам следует остерегаться её, моя дорогая! Дама не забыла, разумеется, тоже из самых лучших побуждений намекнуть юной графине и о других женщинах, тесным общением с которыми не пренебрегал граф де Пейрак. — Ну Вы догадываетесь, что я имею ввиду, милочка? — шепнула доверительно. – Ваш муж обладает удивительным обаянием. В Тулузе ходят слухи, что ему известен состав любовного напитка. Помолчав немного, понизив голос, добавила: – Многие уверены, что он его готовит в своей таинственной лаборатории с помощью колдовских заклинаний. Слушая сплетницу, Анжелика вспомнила Карменситу де Мерекур, ослепительную красавицу с великолепным сложением. Её представили юной жене графа де Пейрака на свадьбе. "Для него женщина — кукла- марионетка, он вертит ею по своей прихоти ,"— размышляла Анжелика, уже не сомневалась, что пикантные подробности отношений мужа с любовницами, о которых ей так доверительно рассказали, не добавят теплоты в общение с Жоффреем. Стена, пусть стеклянная, через которую она наблюдала за мужем, осталась. Филипп все еще оставался в её мечтах, грёзах. Осталась уверенность в взаимном притяжении друг к другу. В памяти сохранились всего лишь несколько фраз, произнесенных молчаливым кузеном, но запомнился ласкающий взгляд. Вспоминая мельчайшие подробности их встречи, она догадалась, что для него не существовало тайн в любви, потому, как он был уверен и осторожен с нею. И эти воспоминания продолжали волновать. Один вечер в начале жаркого августа во дворце мужа запомнился Анжелике надолго. Она была необыкновенно хороша в лёгком платье цвета слоновой кости с высоким кружевным воротником, украшенным нежным жемчугом. Ее познакомили с юным шевалье Доржераком, приехавшим из воюющей Фландрии. Молодой гасконец рассказал с подробностями о последнем сражении при Дюне, где маршал де Тюренн одержал значительную победу над Хуаном Хосе. -- Этой победе маршал де Тюренн обязан маркизу дю Плесси, его решительным действиям. Сердце Анжелики пропустило несколько ударов, а руки предательски задрожали при словах шевалье: " Со своими драгунами он неожиданно обрушился на испанцев с левого фланга. Его конь пал в этом бою. А он получил ранение в руку." Пользуясь свободой общения, царившей на праздниках в отеле Веселой Науки, где гости переходили от одного кружка к другому, чтобы насладиться встречей со старым знакомым или завести новое знакомство, Анжелика осмелилась первой подойти к шевалье. Используя свои женские чары, чтобы пленить юного восторженного Доржерака, подробно расспросила о своем кузене Филиппе дю Плесси. Заметив беспокойство графини де Пейрак из-за ранения маркиза, он стал горячо убеждать её, что храбрецу уже ничего не угрожает. Он идёт на поправку. Польщенный вниманием прекрасной хозяйки, шевалье пригласил ее на танец. Музыка правила этим теплым вечером во дворце гостеприимного графа де Пейрака, где беззаботные южане в медлительном менуэте и в зажигательной фарандоле знакомились с новыми гостями и предавались самому отчаянному флирту. Все, что узнала Анжелика из непринуждённой болтовни молодого гасконца, наполнило сердце ликованием. В танце Анжелика повторяла про себя: — Он жив!– пленительный поворот. — Он жив и не женат! –изысканный поклон. — Какое счастье! –шаг навстречу, реверанс. — Так Вы утверждаете, что старый маркиз дю Плесси-Бельер скончался, – легкая тень омрачила лицо Анжелики. – Какая печальная новость! Граф де Пейрак, наблюдая за танцующими парами, заметил необычное оживление Анжелики. В течение вечера он пытался разгадать его причину, но, в конце концов, теряясь в догадках, махнул рукой.

***

Ветер в августе накрыл Тулузу сухими жаркими потоками воздуха . Едва наступало утро, как шафранное солнце неумолимо поднималось по безоблачному небу. Воспалённым оком впивалось в землю, стены каменных домов. Птицы смолкали в листве деревьев. Розовый город, казалось, вымирал днём. Все спасались от нестерпимой жары в прохладе домов за толстыми стенами. Жизнь в городе в знойные часы протекала лениво и праздно. Анжелика тяжело переносила жару, впервые оказавшись в таком жарком климате. В Пуату комфортный климат создавали порывы ветра, которые приносили влажный воздух с Гасконского залива в окрестности Монтелу и Плесси . Вечером она спускалась в сад , наслаждаясь прохладой в тени деревьев, забывая про зной в городе в дневное время. Тишину, царившую вечером на аллеях, нарушало лишь стрекотание сверчков.Прогуливаясь по дорожкам, доходила до густой рощи и медленно возвращалась домой. Анжелика не спала днем во время сиесты– дневного отдыха, привычного для южан. Граф де Пейрак отсутствовал: уехал на свой рудник в Пиренеи. Анжелика бесцельно бродила по залам дворца одна, измученная и вялая, с охватывающим и не отпускающим чувством странного опустошения. К тому же, в последнее время из-за жары она с трудом переносила еду со специями, привычными для южан. Один только запах чеснока вызывал у нее непреодолимое отвращение. Она похудела. Лицо осунулось. Камеристка Марго, наблюдая за ней, в раздумьях хмурила брови и качала головой. Она иногда раздражала Анжелику. Уверенная и ловкая, казалось, угадывала все тайные мысли Анжелики. — Входи же, Марго! – с нетерпением окликнула Анжелика камеристку августовским утром, услышав знакомые торопливые шаги в галерее. Безветрие и полыхающий диск солнца в окне спальни обещали жаркий день. Ощущая уже привычную в последнее время горечь во рту, спросила: – Ты принесла прохладительный напиток? Марго поставила стеклянный кувшин с напитком и бокал на маленький столик. Поправляя покрывало, бросила внимательный взгляд на юную хозяйку. --Госпожа графиня, разрешите задать Вам вопрос, — попросила Марго вполголоса, наклоняясь и стараясь поймать взгляд Анжелики.. – О чем ты, Марго? – вздохнув, рассеянно спросила Анжелика. — Вы понесли...? – Марго осторожно коснулась обнаженной руки Анжелики. — Понесла?! — в расширившихся глазах Анжелики отразилось недоумение. – Этого не может быть! – возразила уверенно, откинувшись на вышитое тканью изголовье. Но ей , действительно, в последнее время казалось, что она старается отмахнуться от чего-то важного. Женских недомоганий у неё не было больше двух месяцев. Из-за резких перемен в жизни и волнений, связанных с замужеством, не нашлось времени подумать об этом. Анжелика решила, что нет повода для беспокойства – маловероятно что один единственный случай близости привёл к беременности. «Какой ужас… , Бог милостивый! "– стараясь соединить разрозненные мысли, она перевела взгляд на служанку, уже догадываясь, что та права. " Жоффрей, он все узнает? –вертелась в голове одна единственная мысль.– Вероятней всего, отправит в монастырь свою неверную и вероломную жену. А ребёнок, её и Филиппа ребёнок? " При мысли о еще не родившемся ребёнке , сразу же охватило болезненное чувство безысходности: "Что ожидает его?" Анжелика долго не двигалась, но постепенно гнетущая тишина стала невыносимой. — Матерь Божия! – воскликнула Марго, не отрывая глаз от побледневшего и безжизненного лица Анжелики. – Да не волнуйтесь Вы так! — Марго, ты, разумеется, не посмеешь утаить эту новость от моего мужа? — у неё все-таки хватило духу задать вопрос. — Пока нет необходимости посвящать господина графа в такие новости, мадам, –невозмутимо возразила Марго. В спальне вновь повисло молчание, прерываемое негромким пением птиц из открытого окна – Позвольте дать Вам совет, – понизив голос, нарушила камеристка молчание. – Постарайтесь скрыть всё от мужа. Ведь это дитя Вы понесли не от него, верно? Анжелика кусала губы, пытаясь сдержать слезы, но все же не удержалась и молча расплакалась. — Марго, ты осуждаешь меня? – спросила, не глядя на камеристку. Вздохнув, обреченно покачала головой. –Считаешь меня распутной? И словно заранее соглашаясь с мнением своей камеристки добавила: –Вероятно, ты права. Неожиданно Анжелика вздрогнула и пронзила камеристку взглядом больших зелёных глаз. И сразу же сбивчиво начала рассказывать: – Но это случилось еще до свадьбы в Монтелу... Марго, ты не можешь представить, какой я считала себя униженной навязанным мне браком... А мой отец всё решил за меня. И в довершение ко всему я узнала , что мой будущий муж –уродлив, хромой. Но граф де Пейрак непременно желал заполучить рудник, мое приданое... И только поэтому, у меня в этом нет сомнений, его выбор пал на меня. Как он был мне ненавистен! Анжелика взяла бокал с ледяным напитком и, сделав несколько глотков, продолжала: –Филипп – мой старший кузен. Он приехал в отпуск в Плесси. Мне казалось, что я всегда любила его, с самой первой нашей встречи несколько лет назад. В те дни меня приводила в отчаяние каждая мысль о будущем замужестве. Анжелика замолчала. Уставившись в одну точку, улыбнулась. – Мы провели вместе с Филиппом чудесный день. Он молод, очень красив, и я всё ещё люблю его... — Храни Вас Бог! Никому не рассказывайте об этом! – голос Марго звучал тихо. – Этого никто не должен узнать. Все поймут, что ребенок не от вашего мужа. Помолчав немного, с досадой в голосе добавила: – Мари –маленькая дрянь! Ваша новая служанка разнесла по всей Тулузе, что Вы не делите с господином графом супружескую постель. Анжелика выпрямила спину, постепенно успокаиваясь и понимая, что, рано или поздно, муж все узнает и мужество ещё понадобится. Не стоит проливать заранее слезы. — Но как же поступить, Марго? Камеристка молча встала и подошла к окну. Плотно прикрыла высокие створки. Знойный полдень вступал в свои права. — Мы что-нибудь придумаем! — произнесла уверенно.