Чье сердце предано возвышенной мечте

~•●●•~ – Говорю тебе, это шикарная идея! – звучный, полный неприкрытого энтузиазма и юношеского запала, голос раздался в одном из коридоров Малого Дворца. – Только представь, как они запищат! – Странные у тебя представления о развлечениях, новоземец, – второй голос звучал более хмуро, с примесью фырканья и даже толики пренебрежения. В то время как яркие, словно мерцающие в лучах солнца куска янтаря, карие глаза то и дело метались от коридора к небольшому мешочку в руках парня напротив. – Кто бы мог подумать, что равкианцы такие трусы, – надув губы, тем самым пытаясь скрыть хитрую улыбку, проговорил юноша с каштановыми волосами и темно-зелеными глазами, которыми не преминул лукаво сверкнуть. – Кого ты трусом назвал?! Дай сюда! – Иван возмущенно вырвал мешок из рук ликующего парня и направился к двери, ведущей в комнату для общих занятий историей. Спустя несколько мгновений он вновь показался в дверях и качнул «соучастнику» головой. – Шик! Теперь останется только подождать, – его улыбка была сродни ухмылки довольного собой лиса, который задумал обворовать целый курятник. В то время как его спутник лишь недовольно пыхтел и хмурился. За что незамедлительно получил приободряющий тычок в плечо. Прошло не больше нескольких минут, как просторный кабинет принялись заполнять юноши и девушки разных возрастов и принадлежностей. Вот пара близнецов инфернов, что словно всегда и везде ходили только вдвоем. Следом поражающая своей красотой шквальная, что с видом, не меньшим, чем у придворной дамы, прошла к своей парте, при этом не упустив возможности демонстративно качнуть бедрами. Вот стайкой влетела группка девушек в алых кефтах. И лишь нашивки на них указывали на принадлежность к разным кастам Корпориалов. Они о чем-то активно переговаривались и хихикали. Но больше всего шума создала русоволосая сердцебит, которая видимо и была зачинщиком разговора. В чем Иван ни секунды не сомневался, а потому хмуро сверлил взглядом макушку родной сестры, словно желая что-то донести ей на уровне мыслей. Вот только едва ли Аня на него обратила хоть какое-то внимание. Юные гриши все прибывали и прибывали, пока все места не оказались заняты, а дверь в последний раз не открылась. На пороге показался мужчина средних лет в темно-пурпурной кефте с серой вышивкой. Однако он был не один и, едва отворив дверь, отошел, пропуская внутрь женщину, облаченную в темные одежды. Все гриши, как один встали со своих мест, тем самым приветствуя наставницу многих и просто весьма уважаемую личность среди их рядов. Она прошла мимо парт с гордо поднятой головой и, не говоря ни слова, молча заняла место где-то неподалеку от стола учителя. Сам же Бронский закрыл дверь, а после двинулся вперед, деловито сложив руки за спиной. Но стоит ли говорить, что большинство взглядов было приковано к женщине преклонных лет, о причинах нахождения здесь которой, можно было только догадываться. – Садитесь. Как многие из вас знают, сегодня у нас лекция о Фьерде. Я пригласил госпожу Багру, как прекрасного историка, что в случае необходимости поправит меня, а также любого из вас, когда я спрошу, – голос Дмитрия был низок и груб. Он эхом отскакивал от стен большой аудитории и словно заставлял сам пол дрожать. – Теперь можете достать листы и приготовиться конспектировать. Зеленые и карие глаза испуганно встретились, когда все гриши принялись поднимать крышки парт и доставать инструменты. А потом… – А- а - а - а!!!!! – одна из целительниц резко и тонко взвизгнула и вскочила с места, едва не обронив стол. Тут же все переполошились, загудели, принялись вставать своих мест. – КРЫСА! И правда, в столе девушки лежала мертвая крыса, от вида которой все окружающие девицы также принялись визжать. В то время как Аня, сидящая рядом с Милой, без намека на отвращение протянула руку и подняла за тощий лысый хвост бедного грызуна. А после выгнула бровь и мельком глянула через плечо. – Это еще что такое?! – взревел Бронский, и вены на его лбу вздулись. В то время как Багра лишь безразлично окинула детей темным взглядом. – Я не потерплю подобного поведения на моих занятиях! КТО ЭТО СДЕЛАЛ?! В кабинете повисло молчание. Казалось, все присутствующие задержали дыхание, и лишь Мила тихонько шмыгала носом. Бронский был похож на разъяренного быка, готового разорвать любого, попавшегося ему на пути. Даже несмотря на то, что его способности носили совсем иной характер. Иван чувствовал, как сердце вот-вот готово было выпрыгнуть из груди, в то время как он сам продолжал молча смотреть то на учителя, то на сестру, все еще держащую крысу за хвост, отчего та легонько покачивалась из стороны в сторону. Что-то в нем боролось со страхом и чувством ответственности, а потому, не прошло и нескольких мгновений, как его рука слабо дрогнула в желании подняться. – Это я, учитель, – вновь звучный голос зеленоглазого паренька, что встал со своего места и мигом приковал абсолютно все взгляды в помещении. Даже пару ограненных драгоценной оправой кварцевых камней. – Это я подложил Миле крысу, желая подшутить. – Лисицын! Ах ты маленький мерзавец, – Дмитрий взвелся еще сильнее, узнав, что виновником беспорядка стал его самый нелюбимый ученик, а потому немедленно рванул к Виктору и грубо схватил того за синюю кефту с алыми узорами. – Ну ты у меня получишь, засранец, – и прежде, чем парня выволокли за шкирку из кабинета, тот успел подбадривающе подмигнуть хмурому сердцебиту, еще долгое время смотрящему ему вслед. – Что ж, – ее голос был тих, но полон такой властности и непреклонности, коей обладали лишь величественные горы Фьерды. Он мигом заставил учеников смолкнуть, сесть на места и внимать каждому слову вставшей перед ними женщины, изящно сложившей тонкие руки в замок. – Продолжим занятие. _______________________________ Лисицыну тогда знатно досталось. Бронский не пожалел ни времени, ни сил на то, чтобы призвать негодяя к ответу и наказать по всей строгости. В его понимании было бы достаточно публичной порки или на крайний случай стояния в углу на горохе. Однако едва ли его «рвение» поддерживали другие учителя. Не найдя союзников, фабрикатору пришлось ограничиться линейкой и хлесткими ударами, от которых с каждым разом кожа покрывалась все новыми и новыми кровоточащими порезами. Еще несколько дней инферн ходил с перебинтованными руками и с трудом мог заставить пальцы складывать жесты. Иван же чувствовал жгучую несправедливость и не менее противное чувство вины. Они оба участвовали в этой затее, тогда как наказали только Виктора. Подливала масла в огонь и Аня, что донимала брата, отождествляя себя как голос его совести. В конце концов, он не выдержал и явился с повинной на через день после случившегося. Бронский сослал его на три дня исправительных работ на конюшню, полностью отстранив от занятий. И не сказать, что молодой сердцебит сильно горевал по этому. Он терпеть не мог нудные лекции, еще меньше жаловал что-то писать или отвечать устно. Куда больше парень горел практикой и тренировками с более опытными и взрослыми гришами. А еще общение с лошадьми прельщало его больше, нежели перспектива извинений перед Милой. _______________________________ Три дня пролетели незаметно, и где-то в глубине души Иван даже немного жалел, что придется вернуться в общие комнаты, кабинеты и на уроки. А также к другим детям-гришам, некоторые из которых мнили о себе больше, чем представляли на самом деле. Однако были и те, кто был рад его возвращению. Та же сестра, что украдкой таскала ему еду из столовой и помогала коротать время на конюшнях. А еще Лис, что приветственно поднял все еще перебинтованную руку и чуть отодвинулся за столом, освобождая место для Ивана. – Когда закончу обучение, подамся на службу в личную свиту генерала, – сидящая прямо перед ними шквальная говорила уверенно и так надменно, будто это место уже было нагрето для нее, а сам генерал с нетерпением ждал ее пришествия. – Буду его верным сол… – девушка прервалась, принюхалась, а после, сморщившись, прикрыла нос тонкой ладонью. – Фу, что за вонь? А-а-а, конюх, – обернувшись и столкнувшись с видом хмурого паренька, фыркнула Зоя. – Ну что, на славу поработал? – В отличие от некоторых, – последовал незамедлительный ответ. – Уж мой труд всяко реальнее, чем твои мечты стоять рядом с генералом, – генерала Второй Армии Равки Соколов видел лишь пару раз. В день своего прибытия и один раз издалека, когда тот беседовал о чем-то с наставницей Багрой. Но уже тогда в нем поселилась странная тяга к этому человеку. А разговоры гришей лишь усиливали это чувство. Многие ученики грезили возможностью стоять подле генерала. Потому что престижно, статусно и позволит свысока смотреть на остальных. И Иван хотел. Но лишь потому что считал, что там, на вершине их положения, он сможет добиться и сделать гораздо больше. – Оставь нашу маленькую Зою, – беззлобно отмахнулся Виктор, тем самым перетянув на себя внимание глаз шквальной. – Руки-то не болят, Крысолов? – О, – Лис посмотрел на свои ладони, чуть повертел ими и надул губы. – Знаешь, есть такое. Все же о твое остроумие порезался, – глаза Зои стали еще больше, в них заплясали опасные огоньки, а руки невольно сжали спинку стула. Но от каких-либо действий ее остановила вновь открывшаяся дверь и появившийся на пороге учитель, за которым следовал темноволосый, хрупкий на вид мальчишка лет двенадцати. – Тише-тише, – звучно хлопнув в ладоши, призвала к тишине светловолосая проливная и мягко опустила руки на плечи мальчика. – Позвольте представить нового ученика. Это Федор. Федор Каменский, – вздохнув, мальчик таки поднял глаза от пола и чуть смущенно, но крайне очаровательно улыбнулся остальным.