***
Войдя во дворец, Аккыз направилась в покои Гюнсели. Гибель Кая Тегина подкосила девушку. Она так сильно любила своего мужа, невзирая на все его недостатки, что была готова отправиться вслед за ним. Такая любовь... Даже странно, что именно Кая Тегин заслужил такую чистую и искреннюю преданность. — Чалоир. — Увидев, как глава слуг выходит из комнаты Гюнсели, Аккыз прибавила шаг. Посмотрев на поднос в его руках, она вздохнула. — Гюнсели Хатун вновь оказалась от еды, — разочарованно произнёс Чалоир. — Если и дальше так пойдёт, она угаснет у нас на глазах. Мне бы не хотелось этого. Госпожа всегда была добра. Никогда не думала о себе наперёд других. Она как беззащитный ребёнок и... — Не причитай, Чалоир, — не выдержала Аккыз. И без этого было тошно. Будто она сама всего этого не знает. Гюнсели больше других в этом дворце заслужила счастья. Её никто не воспринимал всерьёз. С её мнением никто не считался. Для всех она была безвольной рабыней, которая стояла рядом с Кая Тегином. Её обижали, унижали, а она брала себя в руки и улыбалась в лицо всем своим врагам. Аккыз не знала никого другого более чистого душой и сердцем. И вот тогда, когда Тенгри наконец-то наградил Гюнсели за терпение и мудрость, судьба ударила её в самое сердце, отняв любовь всей жизни. — Прости, Аккыз. Просто горько видеть Гюнсели Хатун в таком состоянии. — Я знаю, Чалоир, — Аккыз слабо улыбнулась и забрала у него поднос с едой. — Я пойду к ней. Может, мне удастся уговорить её хоть немного поесть. Решительно войдя в покои Гюнсели, Аккыз с трудом сдержалась от отчаянья. Поставив поднос на столик, Аккыз посмотрела на Гюнсели. Та сидела на полу у камина и смотрела на огонь. В её взгляде не было жизни. Лишь пустота. Словно душа уже давно покинула её тело. Что она может сделать в такой ситуации? Что скажет? Как уговорить жить того, кто этого не хочет? Вопросы. Опять вопросы. Как же они надоели! Хватит думать. Надо действовать. — Гюнсели, я тебе поесть принесла. — Не получив ответа, Аккыз подошла ближе и присела рядом с Гюнсели. — Эй, ты слышишь? — Она была права... — Кто была права? — не поняла Аккыз. — О чём ты? — Мей Джин, — ответила Гюнсели, не отводя взгляда от огня в камине. — Она была права. Рассказывать свои желания к большой беде. Я рассказала, и Кая умер. Мой Кая умер, Аккыз. Я виновата. — Нет, Гюнсели. Нет. — Аккыз приобняла девушку за плечи. — Твоей вины нет. Его смерть на совести Итбараков. Кая, Серма, Яман, Чолпан Хан... Их убили Итбараки. Или ты думаешь, что если бы не рассказала о своём желание, то Итбараки не пришли бы нам мстить? — Знаю, что они бы всё равно пришли, но... Но, может, тогда бы Кая остался жить? Вдруг Небесный Тенгри не разлучил нас, и мне бы не пришлось сейчас быть одной. — Гюнсели, ты не одна, — сказала Аккыз. — У тебя есть мы. У тебя будет ребёнок, которого ты должна родить и воспитать в память о его отце. — Нет. Нет, Аккыз. Я не смогу, — прошептала Гюнсели. Закрыв глаза, она покачала головой. — Будет лучше, если мы с ребёнком уйдём вслед за его отцом. Мой Кая ждёт нас. Ему там одиноко без меня. — Всё. Я так больше не могу. — Аккыз поднялась на ноги и потянула за собой Гюнсели. Взяв Гюнсели за плечи, Аккыз легонько встряхнула её. — Послушай, я понимаю твою боль. Я знаю, что ты чувствуешь. Будучи маленькой девочкой, я потеряла отца. Алпагу Хан убил его на моих глазах. Всю свою жизнь я ненавидела Алпагу Хана и желала ему смерти. У меня не было ничего, кроме злости и ненависти. Тенгри показал мне другую жизнь. Я научилась прощать и поняла, что мои враги на деле просто несчастные люди. Я встретила столько хороших людей, но ты... Ты, Гюнсели, среди них самая лучшая. Ты словно луч света, что освещает непроглядную тьму. Ты то самое добро, что помогает нам побеждать. Если тебя не станет, этот дворец ослепнет от тьмы и захлебнётся в крови. Без тебя нам не победить, потому что мы... Мы не такие хорошие, как ты. Ты ангел, которого Небесный Тенгри подарил нам, дабы мы смотрели на тебя и старались быть лучше. И твой сын, я уверена, будет таким же хорошим, как и ты. Кая Тегин не простил бы нам, если бы мы позволили тебе и твоему малышу умереть. Он так ждал наследника. Не от наложницы, не от другой жены, а именно от тебя. Кая так сильно тебя любил. — Я тоже, Аккыз... Я тоже сильно его любила, — прошептала Гюнсели, а после, обняв Аккыз, расплакалась. — Любила, несмотря на все его ошибки. Порой я была с ним такой злой, но я лишь хотела, чтобы Кая обратил на меня внимания. Я обвиняла его в бесчувствии, не подозревая, как сильно на самом деле он меня любит. А теперь его нет. Мой Кая ушёл. — Это не так, Гюнсели. Кая всегда будет с тобой. Он всегда будет жить в твоём сердце. Часть его будет жить в вашем ребёнке. Кая тебя не оставил. Просто он не рядом, но мы... Мы рядом. И ты нужна нам. Не оставляй нас. — Не оставлю, Аккыз. Не оставлю. По крайней мере, пока мой сын не придёт в этот мир, я буду с вами.***
Пожелав Гюнсели доброй ночи, Аккыз покинула её покои и тут же столкнулась с Чалоиром. Тот, судя по всему, уже давно ожидал известий о том, как прошёл разговор с Гюнсели Хатун, но не решался мешать, а потому топтался в коридоре у дверей. — Успокойся, Чалоир. С Гюнсели всё хорошо. Она поела и теперь отдыхает. — Хвала Тенгри! — радостно прошептал Чалоир. — Аккыз, ты просто волшебница! Я найду для Гюнсели Хатун хорошую служанку, чтобы она была постоянно под присмотром. — Хорошая мысль, — сказала Аккыз и устало зевнула. — Я пойду к себе. Отдохну немного. — Совсем забыл, — произнёс Чалоир. — Принцесса Мей Джин желает тебя видеть. Говорит, что это срочно. Не знаю, что этой змее нужно, но меня радует, что ей запрещено покидать покои. А если бы она не вызывала меня по сто раз на день и не гоняла по поручениям, я вообще был бы самым счастливым человеком в этом дворце. — Чего этой кобре от меня нужно? — нахмурилась Аккыз, направляясь в покои принцессы. — Не знаю, — Чалоир семенил рядом. — А что с Верой Хатун? Она так и сидит в покоях хана. Может, и её того... ну, под замок посадить. — Не стоит, — сказала Аккыз. — Смерть Алпагу Хана ей невыгодна, а значит, Вера ему не навредит. И потом, пока она сидит у его постели, у нас есть гарантия, что она не развяжет новую войну. И без её козней забот хватает. Только подумай, всё, что мы сейчас переживаем, результат её глупой ревности, жадности и злобы. Чалоир в ответ лишь вздохнул. Аккыз была права. Алпагу Хан до последнего не замечал, что Вера прибрала к рукам слишком много власти. Большая часть слуг и воинов служили не хану, а ей. Она была в курсе всех событий и порой действовала быстрее, чем хан, а главное, хвосты подчищала так, что не прикопаешься. Ведьма, а не женщина. Столько народу погубила, а наказание так и не получила. Вот как так? Безвинные Яман и Серма погибли во время взрыва, Гюнсели Хатун оплакивает мужа, Чолпан Хан погибла, Алпагу Хан при смерти, а Вера? На этой гарпии ни царапины! — Чалоир, ты иди. Отдыхай, — сказала Аккыз. — Я сама навещу Мей Джин. — Уверена? — Да, — отозвалась Аккыз. Кивнув страже, что стояла у покоев принцессы, Аккыз дождалась, когда те отопрут двери, и вошла в комнату. Тут было сумеречно. Из освещения лишь пламя в камине и раскалённые угли в жаровне. Запахи благовоний витали по всей комнате. Принцесса сидела за небольшим столиком и пила чай. — Аккыз, спасибо, что пришла. Чаю? — Мей Джин, не нужно всего вот этого, — сказала Аккыз, подходя ближе. — Я благодарна, что ты помогла нам в деле с короной Итбараков, но это не значит, что мы стали подругами. — Ты права. Мы не друзья. Но у нас с тобой одна цель. — Ты тоже хочешь убить своего папочку Императора? — Нет, но я так же, как и ты, хочу спасти Небесное ханство. Как ни крути, а этот дворец мой дом и... — Мей Джин, — перебила Аккыз. — Хватит. Этот дворец твой дом лишь в том случае, если Темур сядет на трон, но мы обе знаем, что этого никогда не будет. А ты, как дочь Императора, не станешь довольствоваться скромной ролью. Возможно, ты любишь Темура, но он нужен тебе лишь на троне. — Всё могло бы быть иначе, если бы Темур любил меня, — холодно сказала Мей Джин. — Но он тебя не любит! Прости, но мы обе это знаем. В его сердце лишь Туткун. Мне жаль, что ваши судьбы сложились так несправедливо. Ты достойна любви не меньше других, но Темур не может тебе её дать, а ты... Мей Джин, ты слишком горда, чтобы говорить о чувствах и делать первый шаг. Вы с Темуром слишком похожи. Оба собственники, но принадлежать кому-то полностью не можете. — Ты права, Аккыз. Ты всё верно сказала, — Мей Джин самодовольно улыбнулась. — Только это не решает проблемы. Китай у ваших границ. Мой отец Император не позволит Батуге занять трон. Будет война. Небесное ханство не выстоит. В словах Мей Джин была истина. Аккыз не нужно было объяснять таких простых вещей. Будет война, будут новые жертвы. Стольких она потеряла, а скольких ещё предстоит потерять? Никто не даст ответа на этот вопрос. Да он и не нужен. Они воюют не за трон, а за свою свободу. — Во-первых, Алпагу Хан ещё жив, и занять его трон никто не может. А во-вторых, пусть Император приходит, — сказала Аккыз. — Мы его одолеем, а если нет, то умрём свободными!