Последний Эсхатон

      Всё, что было в прошлом, неизбежно осталось в прошлом. Все прошлые терзания перекрываются новыми, все прошлые проблемы кажутся ничем в тени проблем новых. Это словно необходимая участь человека – всю жизнь решать проблемы, и не имеет значения, чьи. Однако в подобном решении проблем таится простая истина: без них у человека нет развития. Для эволюции эти слова просты также, как дважды два. Если не ставить перед каким-либо видом определенных трудностей, то он так и останется на своём этапе развития. Без совершенствования. Без нового развития. Удел этого вида – постоянно порождать новое потомство, ничем не отличаясь от сотен таких же потомств. Не имея новых стремлений. Не имея новых потребностей. Этот цикл существования бессмысленного вида закончится тогда, когда на его территории внезапно появится более совершенный вид, или перед ним предстанет неизбежный катаклизм. Сознание и открыло человеку путь к постоянному развитию, путь к абсолютной выживаемости в любых условиях. Да даже если сейчас Эмелис взглянет назад, она увидит только призрак прошлых проблем, которые теперь не кажутся ей такими чудовищными. Смотря вперёд, она видит новые проблемы, и бросается с ними в неравный бой с гордостью и неисчерпаемой надеждой, верой в себя и окружающий мир. Глубоко в душе она знала, что выжила только благодаря содействию Зейда, Дейнис и Сола, но теперь она всех их покинула. И глубоко надеялась, что Дейнис и Зейд всё-таки смогли выжить.       Лунарная станция, Первая станция всего человечества, построенная вне Земли. Она уже проглядывалась в одном из кратеров обедневшего и заметно удалившегося от самой Земли её спутника. Облетев Луну, Эмелис могла детально разглядеть, как станция подобно системе кровообращения человека простиралась и ветвилась по всему гигантскому кратеру, названому «Эйткен». Станция получила то же кодовое название, каким и был назван этот кратер на обратной стороне луны.       Множество лунных дорог виднелись под прозрачным куполом, внутри которого были созданы комфортные условия для проживания человека. Являясь Первой станцией человечества, станция «Эйткен» уже давно пустовала, а значит, скорее всего, уже находилась в запустении и упадке. Но девушка не перестала надеяться, что хотя бы система жизнеобеспечения не вывелась из строя за эти несколько веков. Ей очень сильно хотелось снять этот глупый шлем гидрокостюма, и вдохнуть чистый воздух, который синтезировался глубоко под станцией ещё старыми методами из воды и водорослей.       Внезапно она заметила, что в самом центре «Эйткена» под куполом всё буквально было захвачено зеленой растительностью. Это могло означать только то, что целостность купола не была нарушена, иначе Первая станция уже бы давно была разрушена. Это не на шутку порадовало Эмелис, хоть и причин для радости было мало: с каждой минутой она всё меньше и меньше верила в то, что «Ночник» с ней свяжется.       Приземлившись около одного из проходов внутрь «Эйткена», Эмелис вступила на лунную землю. Даже после попытки терраформирования Луны, атмосферу на ней всё равно не удавалось создать. Из-за этого вид с Луны на космос был сродни виду в бесконечную звёздную бездну, которую девушка и без этого видела каждый день.       Лунная пыль въедалась в гидрокостюм, но ничего плохого с ним сделать не могла. В любом случае стоило побыстрее войти на станцию и немедленно найти Маяк – сооружение, которое построили для связи со Второй и Третьей станцией вне Солнечной системы. Эмелис рассчитывала на то, что он до сих пор функционирует, а если его и не удастся использовать, то она хотя бы переждёт некоторое время на лунной станции, пока «Ночник» с ней не свяжется.       Автоматические двери станции пропустили девушку, после того как та позволила датчику считать её уникальный номер исследователя космоса, который невзрачно располагался на плече гидрокостюма. Она обладала самым высоким разрядом исследователя космических простор, так что каждая такая система должна была её безоговорочно пропускать внутрь. Она перешла в шлюз дезинфекции, где её со всех сторон будто обстреляли горячим паром, а затем пронзили большим количеством безболезненных лучей, которые должны были убить все бактерии на гидрокостюме. Наверняка после посещения Эсхатона на ней действительно была группа бактерий, которые могли бы заразить её неизвестной болезнью, так что после процедуры очистки она стала чувствовать себя увереннее. Когда горячий пар обстрелял её вновь, следующие автоматические двери открылись и она пошла дальше.       Перед ней открылся вид на обесточенный городишко, в центре которого располагались научные станции и сам Маяк. Очевидно, сперва наперво она была вынуждена попробовать вернуть электричество «Эйткену», который всё это время находился в режиме гибернации. Выход из гибернации можно было осуществить, перейдя в генераторный отсек под «Эйткеном». К счастью, для этого не нужно было иметь особые полномочия, которые требовалось предоставить в более новых станциях.       Выход из режима гибернации мог осуществить любой человек, имеющий инженерную степень выше третьей, а у Эмелис она была четвертая. Впрочем, возможно, и без своего статуса и инженерной степени она бы всё равно попыталась вернуть питание на станцию любым известным её способом, только чтобы у неё отсутствовала боязнь вдохнуть грязный воздух.       Лунный город был прекрасен. Тусклое освещение иногда мерцало перед её глазами, временно обращая всё во тьму, но к темноте она уже привыкла. Хоть и повсюду всё заросло зелёными растениями, она всё равно не рисковала снимать скафандр до удостоверения в работе системы жизнеобеспечения. Растения под куполом Первой станции немного отличались от привычных на других станциях, и были специально выведены под лунные условия. Во-первых, все они специально были выведены и генно-модифицированы так, чтобы потреблять небольшое количество влаги, а также получать её из самих себя. Во-вторых, из-за длительных промежутков без лучей Солнца, их искусственно приспособили активно жить, расти и цвести только в назначенный период во время того, когда на них падают солнечные лучи. Когда же света нет, они переходят в долгий процесс сна, из которого могут выйти в любой момент с первыми лучами света.       Фактически, как и сама Первая станция, растения тоже входят в своеобразный режим гибернации, но совершенно автоматически. Это всё Эмелис проходила на своём курсе в Межзвёздном Университете, правда названия этой чудесной зелени она вспомнить не могла.       Отдельно стоит заметить красоту здешней инфраструктуры. Так как Первая станция была построена на рубеже двадцать второго века, здесь всё ещё можно проследить постмодернистский стиль с небольшими отклонениями в угоду космическим условиям, из-за чего получилось своеобразное детище постмодерна и космоса. Башни-шпили так и норовили продырявить купол «Эйткена», а причудливые формы зданий смотрелись очень захватывающе.       На всё это Эмелис смотрела, можно сказать, даже с небольшим замешательством, ведь в её университете Первая станция ей представлялась совсем уж древним сооружением. Она даже представила, что именно так и выглядели древние города Земли в двадцать первом веке, со всеми этими интересными формами и архитектурной изысканностью.       В любом случае, хоть она и не хотела торопиться, всё же ей хотелось вдохнуть глоток настоящего воздуха, а не переработанного кислорода. Генераторная располагалась недалеко от жилой зоны, и являлась самым большим сооружением во всей Первой станции сразу после Маяка. Это здание было похоже на лепесток розы, и немного выделялось на фоне других строений, ибо было частично покрашено в оранжевый цвет. Эмелис направилась к нему.       При входе ещё один датчик счёл её личный номер исследователя космоса, и немного поскулив, автоматические двери перед ней открылись. Внутри Генераторной было также тускло, как и по всей станции. По обе стороны от себя девушка разглядела по блокпосту охраны, а прямо перед ней стояла очередная автоматическая дверь, датчик в которой снова считал номер Эмелис, и пропустил дальше. В следующей комнатушке и располагался мнимый генератор «Эйткена». Он был относительно небольшой, если не знать то, что это устройство было скорее рычагом для активации настоящего генератора, который оставался в коре луны в пятидесяти метрах от самой станции. На своеобразном активирующем устройстве находился маленький дисплей, на котором бледно светилось слово «ГИБЕРНАЦИЯ». Эмелис достала небольшой рычажок из защитного кейса внутри устройства, и сначала потянула его на себя, а затем в правую сторону. Эмелис снова потребовалось показать свой номер открывшемуся датчику, и тогда, немного помедлив, в Генераторной включился свет, а из-под земли начал доносится громкий гул работающего механизма. Да и снаружи теперь этот гул был слышен.       Она поспешила выйти на улицу, как вдруг застала обесточенную станцию совсем живой и полностью функционирующей. Везде горел свет, и как в каком-нибудь киберпанк-романе повсюду горели огни. Девушка не успела и оглянуться, как к зелёным растениям медленно потянулись роботы садовники. Милые, небольшие, но очень суетные – по ним так и было видно, как они были удивлены такому большому разрастанию зелени. Как один разум, все они принялись то опрыскивать листья этих растений водой, то срезать на их взгляд лишние и далеко разросшиеся побеги. Эта марка садовников уже давно не выпускалась из-за того, что они могли работать только с естественными видами растений, а с генно-измененными они справлялись с трудом, и точно не могли определить, как правильно за ними ухаживать. Но на Первой станции со своими обязанностями они справлялись более чем славно. К слову, на Эмелис они не обращали совершенно никакого внимания, но из-за своей суеты один из них чуть не сбил её с ног, подобравшись из-под спины совсем неожиданно. Эмелис они напомнили маленьких детей, которые настолько увлечены своим занятием, что даже не замечают мир вокруг себя.       Должно быть, все системы внутри «Эйткена» уже заработали, и девушка решила снять герметичный шлем. Он втянулся внутрь гидрокостюма, как будто растворившись в нём. Ощущения от полноценного вдоха чистым воздухом, которое испытала Эмелис, было невозможно описать простыми словами. Насытившись настоящим кислородом, она очень сильно потянулась, и казалось, уже и забыла, зачем ещё отправилась на Первую станцию.       Следующей целью было проникновение на Маяк, вернее, на его самый высокий этаж, где располагался Шпиль связи, который должен был обеспечить девушке моментальную связь со всеми космическими кораблями по близости и с относительно недалёкими по космическим меркам от Первой станции Вторую и Третью станции. Здесь делать больше нечего, так что Эмелис не без радости на душе направилась к Маяку, огибая суетящихся садовых роботов.       Проходя мимо пустых и тихих зданий жилой зоны, невольно она начала вспоминать былые события. Она уже не в состоянии что-то изменить, она знает, что её друзей уже скорее всего нет, но тень сомнения подкрадывается к её плечам и тяжелым грузом упирается на неё. Не в силах совладать с самой собой, она почти начинает плакать, сама точно не понимая из-за чего. Эмелис начинает очень сильно тосковать по старым друзьям, и в особенности по Дейнис. Только сейчас она поняла в полной мере, насколько им вдвоём всегда было хорошо несмотря на некоторые разногласия. Они были хорошими подругами.       А рассудок начинает мутнеть, совсем так, как впервые она почувствовала слабость внутри Эсхатона. Теперь повсюду стали мерещится тени или странные образы, заставляя Эмелис всё больше и больше погружаться в собственное сознание. Возможно, это была злая шутка того, что всё это время она ни разу полноценно не отдохнула (а ей казалось, что с момента начала миссии прошло уже точным счётом часов шесть-семь).       Не перекусила, и в её рот ни разу не попала хоть капля воды. Конечно, её организм способен стоять на ногах даже при гораздо большем истощении, но в случае Эмелис играл ещё один не мало важный фактор, о котором она то и дело забывала, ведь в моментах переставала чувствовать его присутствие: это было немое Вечное сердце. Все события внутри Эсхатона кажутся настолько нелепыми, настолько фальшивыми, что она сомневалась в реальности всего, что там происходило. Стоит лишь вспомнить, как она дважды умышленно рискнула своей жизнью, пытаясь выстрелить в висок из энергетического пистолета. Она знала, что ни в коем случае не умрет, ведь слова Сола глубоко проели её душу, и она в них очень сильно уверовала. Она знала, что он всё время говорил правду, просто определенных деталей недоговаривал. Она знала это, только потому что Вечное сердце всё-таки оказалось в её руках после череды её возможных смертей. Но почему раз она не могла умереть даже специально внутри Эсхатона, Сол всё равно предупреждал её, что она остается уязвимой? Этого она не понимала. Но это понимало Вечное сердце, которое не торопилось всё растолковывать девушке. Она должна была осознать всё сама. Но как же всё здесь осознать, когда вокруг тебя так много...       В один момент она просто закрыла глаза и перестала обращать на них внимание, только изредка приоткрывая их на короткий миг, чтобы случайно обо что-то не ударится. С горем пополам, она дошла до дверей Маяка, и незамедлительно вошла в него, оказавшись в уютном холле. Тени остались снаружи, будто карауля её, боясь зайти внутрь.       Недолго помедлив у дверей, она минула информационную и регистрационную стойку. Маяк был сооружением не только служащим для связи с другими станциями и Землёй. Он одновременно выполнял и функцию внутреннего правительственного органа «Эйткена», со своим единым руководителем, кабинет которого располагался на этаж ниже Шпиля связи. Девушка бы с удовольствием посмотрела на то, как этот руководитель мудро управлял всеми сферами жизни на Первой станции, да вот только, скорее всего, все ценные бумаги были уже давным-давно утилизированы, а сам кабинет закрыт уникальным цифровым ключом.       Девушка вошла в лифт, и незамедлительно нажала кнопку последнего этажа, которая даже была отмечена уникально – специальным рисунком, а не цифрой. Снова с Эмелис сосчитали уникальный код, и лифт тронулся вверх на небольшой скорости. В маяке находилось двадцать два этажа, считая Шпиль связи. Светловолосая девушка не понимала, зачем этой конструкции такой размер, ведь основные части Шпиля связи были спрятаны в коре Луны, как и прочие важные для «Эйткена» системы. Не сильно она и хотела узнать, чем промышлял Маяк на других этажах, ведь усталость действительно брала над ней верх. Это было слегка странно, ведь такой ужасной усталости она не чувствовала ещё с тех пор, как оставила Эсхатон в прошлом. Лифт поднимался мучительно долго. Растягивалась и сжималась вся вечность в то время, пока Эмелис ехала в лифте и думала о своих странных галлюцинациях, которых раньше не было. Об этих чёрных отголосках прошлого.       Лифт поднялся на последний этаж, и девушка вышла, почти что выбежала из него, моментально взглянув вверх. Бесконечная бездна звёзд. От них уже тошнило. Она опустила взгляд немного вниз, и заметила крупную антенну, которая выходила за пределы купола. Для установления связи со станциями и ближайшими кораблями, нужно было сначала включить эту антенну, а уже затем начать отправлять сигналы с девайса, стоявшего немного поодаль самого Шпиля связи. Но когда победа уже пестрила в её руках, она внезапно испарилась, когда девушка увидела, что Шпиль связь подключён к собственной энергосистеме, обнесённой металлической решеткой, не зависящей от основного генератора станции. А данная энергосистема должна была питаться от батареи, которая, по всей видимости, отсутствовала внутри Шпиля. Эмелис уже придумывала способ выкрутиться из этой ситуации, но затем заметила небольшое виртуальное послание, высвечивающееся на экране устройства для управления Шпилем связи. На нём висело открытое окно с текстом:       «Морган, в связи с отключением «Эйткена», о котором нас уведомили земную неделю назад, мне приказали обесточить антенну для связи, которую мы постоянно обслуживали. Мне очень жаль, что наша совместная работа подошла к концу. В любом случае, я безопасно вынул энергобатарею антенны и отнёс на четвёртый технический склад. Заведующий складом присвоил коробке, в которой она находится номер «121-4-1». Тебе нужно зайти на склад, и вместе с заведующим подписать пакт о неразглашении приведенной информации»       Совершенно ясно, что теперь ей нужно было возвращаться в неугодное для неё место, теперь обжитое тенями, её странными видениями. Даже отсюда, с высоты в семьдесят метров она их различала более чем достаточно, чтобы у неё пропало желание активировать Шпиль связи, и остаться здесь. А ещё с этой высоты открывался прекрасный вид на «Эйткен» и недалёкую поверхность Луны, но до этого ей уже не было дела.       Она больше не хотела ехать в лифте. Ни в коем случае. Девушка предпочла спуститься все этажи на небольшой лестнице, которую использовали только в аварийных ситуациях. Спустившись бы она на лифте, время для неё растянулось бы по меньшей мере в три раза, волнуя и так уставшую Эмелис.       Минуя теней, девушка, как будто на автопилоте, интуитивно направилась к серому зданию, смутно напоминающему форму куба. Вечное сердце велело ей не сдаваться на половине пути, потому содействовало девушке настолько, насколько могло. Либо Эмелис просто себе внушила, что Вечное сердце способно на такое сострадание. Ей очень сильно не доставало рядом увидеть хоть одного живого человека, хоть одно живое существо, не роботов и не теней. Но её желание, к её же несчастью, было исполнено.       Зайдя на склад, в нос ударил едкий запах тухлого мяса. Два багровых огонька пристально следили за девушкой. На складе отсутствовал свет, и поняла она это только сейчас, когда позади неё закрылась дверь. Усталость достигла апогея. Кончились все силы. Сознание Эмелис держалась на последнем кончике волоска, и это неведомое создание, и этот ужасный запах только ухудшали её состояние. Багровые глаза набросились на девушку, но перед этим она уже впала в забытье. Всё произошло слишком быстро.       В забытье... в сон. Такой лечащий, но такой же вредящий сон. Сладкие и горькие видения озарили её разум, перед тем как сплестись в одно целое.

***

      Она видела себя стоящей на пике высокой горы. На планете, на которой неведомая ей звезда светила даже слишком ярко. Повсюду расстилались выжженные звёздным светом пустоши, безжизненные, покинутые ярды земли. Она видела себя одновременно и в себе самой, и одновременно со стороны, со спины. На ней не было гидрокостюма, и на ней была только обтягивающая подкладка под костюм.       Выжигающая всю жизнь звезда не щадила Эмелис, и бросало свои жгучие лучи прямо на её лицо, заставляя её ненадолго отворачиваться от лика пылающего шара на безоблачном небе. Но она не уставала смотреть прямо на неё, будто бросая ей вызов.       Она взмыла руки к небу, в направления чужой звезды. Чужой звезды для неё самой.       – Творение космоса... почему ты жжёшь всё так безрассудно? – обратилась она к звезде. Звезда как будто улыбалась ей в ответ. Как будто давала и свой ответ, который возник в голове Эмелис самостоятельно.       – Сосуд, ты считаешь меня безрассудным? – ехидно ответила звезда.       – Ты уничтожила всю жизнь на своих планетах, и сейчас хочешь уничтожить и меня. Мне неимоверно жарко, я горю как спичка, но я должна знать ответ, – жалобно, но решительно ответила девушка. Звезда рассмеялась, и только ещё больше озарило всё вокруг жаром.       – Ты глупышка, маленькая и бессмысленная. Ты превратишься в прах, и ничего не сможешь противопоставить моей силе. Ты не более чем беззащитное тело перед моими глазами. Жалкая букашка. Но ты держишься крепко передо мной. Звезда жгла нещадно.       – Звезда... ты можешь сжечь меня всю, жечь меня до конца веков. Но только прошу, прекрати сжигать жизнь на собственных планетах. Ты уже убила эти земли. Почему ты так зла на собственные творения? – терпела адский жар девушка.       – Сосуду никогда не понять моих мотивов. Как ты смеешь мне дерзить, жалко подобие божественности?       Звезда и не думала останавливаться. Разговор её лишь больше раззадоривал.       – Я не могу умереть только из-за твоего жара. Умрёт мое тело... но не всё моё составляющее. Его ты сжечь не можешь, о страшная звезда! Я последний раз даю тебе шанс на искупление.       – Да как ты смеешь мной руководить! Я поглощу тебя, и буду только ликовать, – разразилась звезда. Сосуд, ты всего лишь тело!       Эмелис уже начинала чувствовать, как на её коже разрастаются волдыри, а сердце бешено стучит, прося прохлады.       – Ты тело тоже! И значит тоже не вечна. После тебя останутся твои планеты, полные жизни и вернувшихся холодных вод, и будет благословлен тот день, когда жестокая звезда внезапно пропадёт с горящего неба.       – Речи твои пусты! Сгинь в пламени, сгори!       Звезда приближалась к Эмелис. Улыбалась. Смеялась. Сокрушалась на бедную девушку.       Когда звезда уже приблизилась на достаточное расстояние, чтобы её гравитационное воздействие начало отрывать куски земли и поднимать их в воздух, а выгоревшая почва начала превращаться в раскалённую магму, внезапно она остановилась. Девушка, конечно, уже погибла, как и говорила звезда, превратившись в прах. Но страшный рок обрушился и на хозяйку этих гиблых мест.       Сзади звезды показалось огромное змееподобное существо, превосходящее саму звезду в размерах троекратно. Оно извивалось в космосе как червь в грязи, змей был совершенно длинный, и приводил только в ужас своим размером. Им двигали самые обыкновенные потребности в утолении голода.       – Ты моя добыча, безрассудная звезда. Трепещи, ведь я – Уроборос, одно из воплощений вечности, ты мерзкая тварь! – завопил змей.       Всякая радость спала со звезды внезапно обрушившимся градом из раскалённой пыли на планету.       Уроборос извивался, нервничал и раскрывал пасть, приближаясь к звезде.       – Ты съесть меня собираешься? – крикнула звезда. И этот крик был её последним, перед тем как змей проглотил звезду целиком, избавив бесчисленное количество живых планет от смерти.       Уроборосу не хватило такой маленькой звезды для насыщения. Громадное, длинное тело продолжало извиваться в вечном голоде, в вечном скитании из-за бремени тела. По бремени животного инстинкта, в собственном же хвосте Уроборос увидел свою добычу. И набросился он на него, пытаясь проглотить самого себя, замкнувшись в причудливую форму кольца.

***

      Эмелис внезапно очнулась. Она не знала, сколько уже прошло времени, но она чувствовала, что ей всё-таки прибавилось немного сил. Её сон, точнее, дремота, была недолгой, но слишком причудливой. Облик змея её несомненно испугал, но она полностью осознавала, что это было только сновидение. Но у каждого сновидения обязательно должен быть свой исток...       В любом случае, сейчас она лежала на холодном полу четвертого склада. К её удивлению, свет на складе всё-таки был включен, и никакого монстра с двумя багровыми глазами тоже не было. Она встала с пола и отряхнулась. И тени снаружи не бесновались, а совсем исчезли. Всё это было только её галлюцинацией в мозгу так сильно требующем энергии, которая высасывалась из Эмелис по минутам. Вечное сердце грызло её силы, в этом теперь не было сомнений. И там, в Эсхатоне, она теряла свою энергию так же сильно, как здесь, именно из-за Вечного сердца. Но это была благая жертва. Она не должна терять себя на половине пройденного пути. Девушка должна была идти, несмотря ни на что. Особенно зная, каких жертв стоило погружение на дно Эсхатона, его исследование и в дальнейшем получение первородного артефакта в целом.       Она отыскала нужную ячейку на складе с таким же номером, который любезно оставил безымянный смотритель за Шпилем связи. Найдя до этого в подсобном помещении надежно спрятанную карту разблокировки ячеек, она провела ей по прорези для карт, от чего ячейка скрипнула и открылась сама, обнажив плотно упакованную в прочный, но эластичный защитный гель коробку. Такие гели использовали для хранения вещей, которые за длительное время хранения могли испортиться из-за внешнего воздействия или хода времени. От него дурно воняло горящей резиной. Срезать этот слой геля мог только специальный инструмент, который также Эмелис нашла в подсобном помещении. Она отделила слой геля от коробки с батареей, и осторожно направилась к выходу, забыв вернуть все тронутые ей вещи по местам, но это для неё уже было не важно. Энергобатарея весила не более трёх килограммов, но даже так она несла её с большим трудом.       Не прошла она и десяти шагов от выхода со склада, как рассудок в очередной раз начал затуманиваться, но тело всё равно послушно шло к Маяку. Эмелис снова начала видеть повсюду тени, отголоски прошлого, стараясь не придавать им значения. Они боялись её, но также и тянулись к её присутствию. Садовники продолжали не обращать на неё внимания.       Подниматься на ступеньках Эмелис уже не могла. Как и в прошлый раз, она зашла в лифт и нажала на кнопку последнего этажа, прислонив коробку к себе и придерживая её одной рукой. Поездка казалась такой же мучительной и изнуряющей, как и в тот раз.       Голова ужасно кружилась, Эмелис не могла устоять на собственных ногах и чувствовала, что Вечное сердце скоро поглотит её полностью. Одаренная невообразимым даром она также получила и невообразимое проклятие. Ей казалось, что прошло не менее десяти минут, прежде чем двери лифта раскрылись и вновь показали Шпиль связи, и она почти вывалилась из лифта, судорожно растерзав коробку и достав батарею, поспешно вставив её в энергосистему внутри Шпиля. Тогда всё внутри него тихо начало издавать шум, а на кончике антенны, высоко над куполом, виднелись потрескивания электричества. Батарея работала.       Протащившись к девайсу около Шпиля связи, она закрыла сообщение, выведенное на весь экран, и принялась отправлять множество сигналов во все стороны. Множество – не один, она надеялась получить ответ, но ответа никак не следовало, хотя операторы «Ночника» или станций ответили бы ещё на первый её сигнал.       Тогда у неё опустились руки. Неужели произошло что-то такое, из-за чего Эмелис не могла связаться со всеми? От безысходности она сначала села на колени, а потом горько заплакала от осознания своего плачевного состояния. Сердце, оба сердца неистово болели. Девушка ударила кулаком о пол, сделанный из лунного камня, и разбила костяшки кулака до крови, и даже гидрокостюм в силу особенностей этого камня, не мог полностью скомпенсировать силу её удара. Но кроме душевной боли она уже ничего не чувствовала.       Она легла на пол, и просто принялась смотреть на звёзды, постепенно теряя саму себя, исчезая из этого мира и из этого времени. Настоящий ужас тёк по её венам, а её сердце билось то очень быстро, то очень медленно. Белоснежные волосы расстилались на полу как-то неуклюже.       Потерявшая себя девушка не знала, сколько она здесь пролежала. Ей хотелось спать, но заснуть она не могла. Бездонный космос манил, звал её... Но она противилась ему. Звёзды были противны. Галактики были противны. Всё было противно, всё, что было связано с космосом. И это тусклое Солнце, которое её даже не пекло, её всё равно раздражало. Тем не менее, уже в привычной картине космоса, внезапно появились какие-то изменения. Она долго осмысливала, что произошло, ведь для мыслительных процессов её самой уже не хватало... пока не пришло осознание безмерного счастья, от которого она снова заплакала.       Огромный рой настоящих, космических кораблей появился недалеко от Луны. Это не могло быть галлюцинацией, и девушка была в этом уверена. Они расстилались когортой, десятой частью легиона. В общем строю летело множество кораблей: на первых фалангах располагались военные корабли, чисто на хвосте всеобщего строя держались купеческие, курортные и гражданские, что летели в середине свободного строя. На каждом судне находилось от десяти до пятидесяти лиц, и навскидку можно было посчитать, что всего в этой туче из кораблей находилось всего две тысячи людей.       Из всех космических кораблей выделялся особо крупный и особо вооруженный корабль, с уникальной, белой расцветкой, которую было запрещено наносить на другие корабли. Это был имперский корабль, в котором прямо сейчас находился нынешний Император. И снова белый цвет... траур, смерть, забвение. Эмелис удивилась больше Императорскому кораблю, нежели всей этой орде посторонних суден. Даже тени на Луне начали появляться как от облаков погибшей Земли, как только рой кораблей и корабля Императора затмил собой солнце.       Она ведь совсем не спала крепким сном с момента погружения в алые воды. Сейчас же полноценный отдых не казался ей таким далёким. Настоящий сон спокойной за свою судьбу девушки. Странно, правда, было то, что за ней прилетело так много кораблей за такой короткий промежуток времени, весь этот рой будто бы материализовался лишь спустя земные десять минут. Да и не абы кто пришёл на её сигнал – а сам Император...