*две недели назад*
— Чиё! Прекращай показывать Сенджу свои приёмы! — низкий голос Такеоми бил по нутру Харучиё, заставляя поёжится. Парень закатил глаза, сразу пряча руки в карманы и отворачиваясь от сестры. — Она девочка, в конце концов! — Да, прости, больше не буду, — подавлено отозвался парень, косясь на расстроенную Сенджу. Она подбежала к старшему, дуя губы. — Ну Такеоми! Мне же интересно! — наивный детский голос. Она тянет старшего Акаши за рукав, тут же отходит, нанося удар ногой. Но он перехватывает её, не напрягаясь ни одной мышцей. — Тебе это не нужно, принцесса, — с ней Такеоми говорил по-другому, и Харучиё ощущал это как нельзя сильно. Стоит, наблюдая за ними со стороны. Будто и нет его тут, явно лишний. — Я гулять, — бросает парень, разворачиваясь к выходу. Но никто даже не отреагировал. Такеоми присел на корточки, поправляя растрепавшиеся волосы сестры, о чем-то лепечет с ней. Обидно. Харучиё любил свою сестру и ненавидел брата. Да и за брата он его уже не считал. На ужине всегда сидел будто поодаль от этих двоих, пока они о чём-то беседовали, обсуждали, как прошёл их день. На него же обращали внимание, когда надо было отругать за плохие оценки и прогулы в школе. А хотелось бы быть частью их. Голова немного закружилась от новой волны обид. Горло засаднило, когда он закрыл за собой дверь, даже не провожаемый взглядом брата или сестры. Они всё о своём болтают, улыбаются друг другу. Он не будет плакать, он сильный. Перетерпит. Да и нужна ли ему эта забота? Точно нет. Направился к своему излюбленному месту, укромному уголку в этом грязном мире. Пролез через оторванную рабицу, занырнул в заброшенную многоэтажку. Кажется, раньше здесь был какой-то магазин. Но сколько маленький Харучиё помнил себя — всегда было заброшенно. Редко мелькали какие-то бездомные, но в основном его сверстники собирались тут покурить или выпить чего-нибудь. Он давно обустроил себе здесь уголок. Собрал старые ящики и палеты, уложил постоянное кострище, чтобы можно было согреться в холод. Перетащил из дома несколько одеял. Когда была возможность — приносил консервы или что-нибудь ещё съестное на случай, если решит не появляться дома, и запасную одежду. Даже в таком богом забытом месте сумел навести какой-никакой порядок. И здесь было комфортнее, чем дома в окружении такой семьи. Вечерело. На улице уже собирались сумерки, а прохлада начала пробираться под кофту. Снял маску, разваливаясь на импровизированном лежбище. Задумчиво уставился в потолок, глубоко вздыхая. Одному было хорошо. Никто не упрекал его, такого неправильно и несуразного старшего брата, который не подаёт хорошего примера своей сестре. Хоть где-то в глубине души и хотелось просто вместе смотреть её любимые фильмы или сериалы. Провожать до школы, чтобы точно ни во что не вляпалась, катать на байке — как она любила — но запрещал Такеоми. Неправильный. Плохой. Разочарование. Такеоми ещё постоянно твердил о соулмейтах. Если у Сенджу был ещё год до своего выбора, то от Харучиё он не отставал, повторяя о важности выбора и связи, о том, что соулмейта обязательно нужно найти — иначе не справишься. Хару только отмахивался, снова ругаясь с братом. От того хотелось только сбежать ещё дальше, закрыться в своей идеальной коробке. Птицы встрепенулись, прохлопали крыльями у разбитого окна. Харучиё проводил их внимательным взглядом, поднялся на ноги, чтобы взглянуть на оживлённую улицу, где, как и всегда в час пик, текла монотонная толпа людей. В какой момент его перестали замечать? Сторониться его и избегать. Где-то внутри Харучиё ещё надеялся, что найдётся кто-то, кто примет его. Но тогда будет ли ему уже это нужно? Снова вздохнул. Они слишком заняты: работа, учёба, домашние дела. Бесконечный бег от одного к другому. Любовь, дружба, учёба, карьера. Список, кажется, бесконечен. Он точно не вписывается в их плотный график. Снова залип в потолок. Доски старых ящиков скрипнули под весом его маленького тела. Задремал ненадолго, расслабляясь. Здесь ему было спокойно, и он мог выдохнуть, не заботясь о жизни, проблемах и будущем. Поднялся, когда на улице было уже темно. Ни одного нового сообщения от Такеоми, только Сенджу спросила, ждать ли его на ужин. Харучиё даже улыбнулся. Вроде младше всего на год, а такая маленькая ещё, ничего не понимает, даже переживает иногда за него. Он же не рассказывал ей о своих мыслях — нечего юную голову морочить. У неё и свои проблемы появятся со временем. Да и кому нужны страдальческие рассказы. Заготовил новые дощечки для будущих костров, раскладывая в каком-то непонятном, но определённом для себя порядке в одном из ящиков лежанки. Это успокаивало. Задумался — как бы не отнекивался — о соулмейте. Завтра день рождения, стоит ли ему устанавливать эту злосчастную и воспетую в ненавидимых им фильмах связь. А что, если он совершит глупость и выберет что-то такое извращённое, что сгубит другого человека? Задумчиво поднял голову к полотку, ухмыльнулся сам себе. Например, если это будет какое-нибудь чувство, вроде голода? Или ощущение природной нужны. Так ли это работает? А вдруг, у него такой же сумасшедший соулмейт, выберет что-то подобное, а Харучиё мучиться потом. Мотнул головой, не сдерживая тихий смешок. Какой, к чёрту, соулмейт у него может быть.«Кому я сдался?»
Натянул обратно маску, окидывая «комнату» взглядом. Всё на месте, значит, всё хорошо. Меньше всего хотелось, чтобы кто-то нарушил установленный им порядок. Тщательно придвинул старую дверь. Брезгливо вытер руки влажной салфеткой, что всегда были в его нагрудном кармане. Время почти полночь — засиделся, надо возвращаться. «А вдруг, у меня уже есть соулмейт? — мелькнула мысль, когда Харучиё убирал телефон в карман. — Я сразу почувствую эту связь?». Сколько бы не отвергал эту идею, детское любопытство брало вверх. Занялся раздумьями, что вообще обычно выбирают и чего ему ожидать. Что будет, если оба отвергнут свою связь? Пострадает ли кто-то? Или, например, один из соулмейтов погибнет? Харучиё нахмурился. Один этот факт был единственной причиной, по которой он ещё не до конца отказался от идеи существования родственных душ. Он был свидетелем подобной ситуации. «Точно, если один из пары погибает — со вторым ничего хорошего не произойдёт, — наконец нашёл нужную информацию. Шаг стал легче и чуть быстрее. — Кажется, многие убивают себя, не выдерживая той опустошённости и боли». Хмыкнул, ненадолго оттягивая маску, чтобы поглубже вдохнуть воздух. Даже ночью было душно после знойного дня. Хотелось дождя и свежести. Харучиё успокаивали звуки капель, бьющих по козырьку крыши у окна его комнаты. Часто сидел на подоконнике, отодвинув створку окна, чтобы украдкой покурить украденные у Такеоми сигареты. Сенджу один раз застукала его за этим, но, к счастью, не пошла докладывать старшему, только очень заинтересованно расспрашивала, зачем он это делает. Хару тогда пригрозил надавать по шапке, если она не закроет дверь обратно. Харучиё казалось, что она ещё чувствует вину за произошедшее в тот день, когда он получил свои шрамы. И обида была, только парень старательно глушил её в себе. Любовь к сестре всё же была сильнее. Но каждый раз, когда происходила новая ссора или она косячила, и переваливала вину на Харучиё, он был готов разбить её голову. Скрипел зубами, в очередной раз принимая наказание вместо неё. Ещё и Такеоми чаще стал срываться на них обоих по пустякам. Парень, кажется, споткнулся об собственные ноги. В груди болезненно что-то сжалось, выбивая воздух из лёгких. Инстинктивно сжал ладонь на груди в области сердца. Голова немного закружилась, и Хару медленно вытянул воздух через нос. «Что это было?» — недоумевал парень, мотнув головой. Оглянулся, прежде чем продолжить путь. Дыхание сбилось, ему будто в голову залезли. Лёгкая паника окутала его с ног до головы. Ещё раз помотал головой, сильнее стягивая маску — дышать было тяжело. Заглянул в телефон, морщась от света экрана. Полночь, а Такеоми даже не позвонил. И черт с ним. В дом пришлось заходить через окно — дверь после десяти вечера всегда запиралась, а будить кого-то не хотелось — опять начнут выносить мозг. Аккуратно отодвинул створку, недовольно морщась — задел ботинком подоконник. Тихо выругался под нос, свешивая ноги и снимая обувь. Утром унесёт на место. На цыпочках прошёл до двери, проверяя — заперта. С облегчением выдохнул и включил настольную лампу. Только теперь увидел небольшую открытку под дверью. Немного нахмурился, поднимая её с пола, развернул, рассматривая почти идеальный почерк. Он бы узнал его из тысячи других. Сенджу часто оставляла записки, особенно — на холодильнике со списком продуктов для Такеоми, которые обязательно нужно взять. Или, когда они ссорились, вот также подсовывала маленькие бумажки для заметок под его дверь с извинениями и милыми смайликами. Улыбнулся, подходя ближе к столу, чтобы было лучше видно.«Дорогой братец! Я помню, что ты не любишь, когда кто-то заходит в твою комнату, тем более, если тебя там нет. Не дождалась, когда ты вернёшься, поэтому пишу: с днём рождения! И не торопись со связью соулмейтов — это только твоё право, хоть Такеоми и ворчит про это постоянно. Я очень тебя люблю и надеюсь, что мы скоро оба вырастим и сможем проводить время вместе как захотим, наплевав на старшего.
P.s. небольшой подарок я оставила в прихожей
за твоим рюкзаком — ты оставил его там)»
Голова снова закружилась. Харучиё сжал переносицу, но тут же улыбнулся, стягивая душащую маску. Всё же, есть ещё надежда на нормальные отношения с сестрой и братом. Маленькая надежда на счастье. Тихонько отворил дверь, выглядывая в коридор — никого. Вышел, всё также на цыпочках, проскользнул в коридор, тут же цепляя рюкзак и маленькую коробочку, которая лежала за ним. Будто воришка, вернулся обратно, оглядываясь по сторонам — из комнаты Такеоми доносились звуки включённого телевизора. Открывать сразу он побоялся. Протёр руки салфетками, как и коробочку, задумчиво сверлил её взглядом. Птица села на отлив окна, постучав клювом по металлу. Это заставило Хару вздрогнуть и с испугом оглянуться. Тихо проматерился, увидев причину звука, и открыл коробочку. Пачка сигарет и серьга, которую он так хотел. — Нравятся? — Сенджу дёргает брата за рукав, чтобы отвлечь от витрины, за которой были выставлены в ряд разные чёрные серьги. Хару не оторвался от рассматривания украшений. У него уже было несколько проколов, но при Такеоми он не надевал серьг — тот не знал ещё, а его реакция была непредсказуема. Рисковать не хотелось. Коротко кивнул в ответ, от чего младшая только больше оживилась. — Какие именно? — она почти уперлась в стекло носом, пытаясь проследить за взглядом брата. — Вот эта, — парень тыкнул указательным пальцем на крайнюю серьгу. Чёрное тонкое кольцо с маленькими серебряными звёздочками. Аккуратное и строгое. Идеальное для него. — Ого! Мне тоже нравится! Я запомнила. — Сенджу хихикнула, утягивая Харучиё дальше по улице. — А теперь пойдём — Таке ругаться будет, что задержались сильно. Парень покрутил холодный металл в пальцах, не отводя взгляд от едва поблескивающих звёздочек в тусклом жёлтом свете настольной лампы. Губы расплылись в слабой улыбке, а горло обожгло. Резко повернулся к зеркалу, чтобы примерить подарок, и только теперь заметил, что в уголках глаз собралась влага. Так приятно. Она смотрелась идеально на фоне его изуродованного лица. Долго смотрел в отражение, не отрывая взгляд от украшения.«Поздно, пора ложиться»
Он вздрогнул, заглядывая в собственные глаза. Обернулся, подошёл к двери, прислушиваясь: телевизор всё также монотонно гудел из комнаты Такеоми. Ни одного лишнего шороха. Подошёл к окну, вглядываясь в темноту — никого. Снова поймал взглядом своё отражение в зеркале у стола. Сенджу точно уже спала. «Показалось?» — спросил сам себя, немного хмурясь. Осмотрел комнату ещё раз, будто тут мог быть кто-то ещё. В целом-то он был согласен с этой непонятно чьей мыслью. Вспомнил про пачку сигарет. Тщательно спрятал в выдвижном ящичке стола и выключил свет. Промотал в голове ещё раз чужие слова. Кажется, женский голос. «Наверное, что-то из телика Таке» — заключил, наконец, переодеваясь в пижаму. Почти успокоился, когда забрался под ещё прохладное одеяло. Решил не снимать серьгу, пусть и прилетит от старшего. Подумалось, что, несмотря на мягкость постели, на тех ящиках было комфортнее. Утром его разбудила Сенджу, как обычно стуча в дверь с бодрыми позывами проснуться и идти завтракать. С трудом разлепив глаза, бросил взгляд на часы. Девять. Рано, слишком рано. Буркнул что-то из-под одеяла, сильнее зарываясь лицом в подушку.«Просто дайте мне поспать ещё немного»
Тут же сел на кровати, распахивая глаза. Протёр их, чуть ли не в панике оглядывая комнату. Не заметив ничего лишнего, с облегчением выдохнул. Поднялся на ноги — всё равно уже проснулся окончательно, — потянулся, мельком бросая взгляд в окно. Снова знойно. Отодвинул оконную раму, чтобы проветрить, пока ещё тень была на его стороне, и глубоко вдохнул свежий воздух. «Я схожу с ума? — с сарказмом усмехнулся сам себе, щурясь от яркого света. Подхватив со стола резинку, неряшливо затянул невысокий хвост. Мельком посмотрелся в зеркало. — Уже так отросли… Опять Таке будет выносить мозг, чтобы подстригся». В коридоре пахло яичницей и чем-то ещё, но парень не успел распробовать. Сенджу врезалась в него, обвивая руками шею. Недовольно поморщился, ещё не до конца проснувшийся, пытаясь сохранить равновесие. — С днём рождения, Хару! — Совсем дурная? — ворчливо бросил парень, пытаясь оттащить от себя сестру. — Не будь таким злым… О! — она было обидчиво насупилась, но её внимание что-то отвлекло, когда она подняла взгляд. Тут же расплылась в довольной улыбке. — Ты надел её! — О чём ты? — парень непонимающе нахмурился, сводя брови, сдержал зевок, прикрывая рот локтём, и поплёлся в сторону кухни. — О серёжке, — девушка перешла на заговорщицкий шёпот, ровняясь с братом. — Не боишься, что Таке будет ругаться? — А, ты об этом, — неосознанно провёл пальцами по прохладному металлу на ухе. Снова едва дёрнул уголками губ в улыбке. — Похер на него. Спасибо… Сенджу прыснула в кулак и кивнула, закрывая тему. Казалось, она радовалась больше самого именинника. Ускорилась, энергично залетая на кухню вперёд брата. Будто специально отвлекая внимание на себя, о чём-то начала расспрашивать Такеоми. Тот что-то бубнил с улыбкой, не отвлекаясь от газеты. — Тебе чай налить, Хару? — девушка повернула голову в его сторону, когда парень только появился на кухне. Кивнул ей в ответ, посмотрел на старшего, почти с надеждой в глазах. Но тот только бросил «Доброе утро», всё также не отрываясь от своего занятия. Отпил горячий кофе. И чего Харучиё от него ждал? Поздравлений? Смешно. Сидит, будто надзиратель, и только Сенджу беспокоит его. Поглядывает на неё, когда та встаёт на табуретку, чтобы достать тарелку под любимые Хару блинчики или когда она шикает от горячего пара чайника. Харучиё фыркнул под нос и завернул в ванную, чтобы умыться. Снова рассматривал своё отражение в зеркале напротив, будто не он был там. И всё же, эта серьга была идеальна.«Как же я тебя ненавижу»
— Да хватит! — громче, чем нужно было, бросил парень, опуская голову над раковиной. Тут же напрягся, сжимая холодные фаянсовые края до беления пальцев. Втянул воздух сквозь зубы, не дожидаясь, когда Такеоми что-то спросит, умылся холодной водой, прогоняя наваждение. Нервно вытерся полотенцем, стараясь не хлопнуть дверью. Вернулся на кухню и поймал строгий взгляд старшего. — Что-то случилось? — старший приподнял одну бровь, внимательно рассматривая брата. — Нет, всё в порядке, — Харучиё отмахнулся, опускаясь за стол, где уже стоял завтрак. Неторопливо начал копаться вилкой в яичнице. — Опять не причесался, — цокнул языком Такеоми. — Либо следи за волосами, либо я подстригу тебя с помощью зажигалки. Понял? — Да, — подавленно кивнул головой, закидывая первый кусочек завтрака в рот. Поморщился, но проглотил — Сенджу опять поперчила, что он не мог терпеть. Забыла, как и всегда. Но промолчал, только запивая чаем. — Ты установил связь? — старший снова уткнулся в газету, из-за чего не было видно его лица. Так понимать ход его мыслей и намеренья было сложнее. — Нет. — Почему? Харучиё замялся, снова занимая рот едой, давая себе время на продумывание отговорки. Проглотил вместе с обидой. — Не определился ещё. — Не затягивай с этим. Сам знаешь… — Да, помню, могу не успеть найти своего соулмейта. Я подумаю над этим, — Харучиё старался не дерзить и не поднимал взгляд от тарелки. Он помнил эту болезненную историю своего брата. Помнил, что так сломало Такеоми. Часто слышал, как тот обсуждал соулмейта с Шиничиро, когда они гостили у семьи Сано. Как парни делились своими ощущениями связи. Одно только было и забавно и грустно одновременно: их соулмейты всегда были напротив. Но они с Шином были настолько близки, что попросту не замечали и не допускали мысли, что могут быть таковыми друг другу. Пока Шиничиро не погиб. Кажется, Такеоми прошёл все девять кругов ада, прочувствовав и осознав, насколько близок и в то же время далёк был от соулмейта. А Харучиё с Сенджу оставалось только наблюдать за тем, как их брат опускается на дно и сходит с ума. — Я серьёзно, Чиё, не шути с этим, — Такеоми отложил газету, бросая не самый добрый взгляд на парня. Тот снова только кивнул, стараясь закончить с завтраком быстрее. «Ну же, Таке. Три слова, я так много прошу? — мысленно чуть ли не молился Харучиё, пока его покидала последняя надежда. — Просто поздравь меня…» — И не забывай про дополнительные занятия. Ты совсем просел по учёбе… Дальше он не слушал. Ком в горле мешал есть, но пересилил себя, закидывая последний кусок и спешно запивая чаем. Переодевался Хару быстро. Наспех расчесался, закалывая чёлку набок. Прикрыл окно, оставляя его незапертым на всякий случай. Поверил комнату ещё раз, прежде чем выйти. Дверь дома закрылась за ним с тихим хлопком, словно выстрел, убивающий желание возвращаться. Будет мотаться по городу после школы, вздремнёт в своём убежище на заброшке, а после собрания «Тосвы» снова залезет в свою комнату через окно ближе к полуночи. С новыми пластырями, что так любезно предоставит Мучо, будет зализывать душу, сидя над тетрадями.«И кто придумал эти дополнительные занятия?»
— Вылези из моей головы… — тихо прошипел Харучиё, сжимая переносицу. Который раз за день мелькает этот голос в его голове. И если днём он терялся с голосами других людей, то будучи наедине с собой, был слышен особенно отчётливо и громко. — Я точно схожу с ума. До последнего не принимал очевидный и банальный факт.***
— Выглядишь потрёпанным. Снова дома проблемы? — как всегда ровный тон Мучо пробирал до глубины души. Он не мог ему не рассказывать, хоть и не раскрывал всего. Прошла неделя с его дня рождения. Каждый день Такеоми напоминал о связи, с каждым разом всё настойчивее. Настолько зациклился на этом, что даже не обратил внимания на серьгу. Хару же стал пропадать из дома ещё чаще. Почти каждый день возвращался через окно, а утром уходил сразу же после завтрака. Становилось невыносимо находится в одном доме со старшим братом. Даже Сенджу как-то затихла. — Немного. Я думаю уйти, но пока не знаю, куда, — Хару сделал ход. Дощечка шоги стукнула по полю. Мучо хмыкнул. — Снова избегаешь прямой атаки? Хару кивнул, внимательно рассматривая каждую фигуру на доске. — А как же твоё «логово»? — Если уходить насовсем, то я просто не справлюсь, когда наступят холода, да и есть что-то надо, — Харучиё на вид был спокоен, больше увлечён партией, нежели разговором. Мучо был единственным, кто знал о его проблемах, кто, возможно, переживал за него. Настоящий старший брат. — Я могу обеспечить тебе небольшую квартирку, если надумаешь. В конце концов, — Мучо передвинул ладью, подвергая короля Хару опасности. Парень напрягся, бегая глазами и продумывая защиту, — ты этого заслужил. Харучиё будто не услышал его слов. Просчитывал следующий ход. Сделал заведомо проигрышный — убрал слона, открываясь. — Хм, блефуешь? — Мучо усмехнулся, глядя на доску сверху-вниз. Постукивает пальцами о столешницу — думает. — Тебе ведь недавно исполнилось пятнадцать, верно? Харучиё кивнул, не отрывая взгляд от рук соперника. — И что собираешься делать со связью? — Не знаю, — пожал плечами. — Я ещё ничего не выбрал, а она… видимо остановилась на своих мыслях. Или я схожу с ума. Мучо дёрнул бровями, с толикой удивления переводя взгляд на Харучиё. Что творилось в его голове — один сплошной секрет. — В любом случае, найди её, так будет проще. — Думаешь, ей стоит знакомится с кем-то вроде меня? — Не думай о себе в таком ключе. И помни, что ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью, — Мучо со вздохом забирает короля Хару, делая ход ладьёй. Как младший и запланировал — мат не в его сторону. — Ты зациклен на защите короля, забываешь об атаке. Мат. Харучиё улыбнулся под маской. Хоть и проиграл в партии, победа на самом деле была за ним. — Хорошо, я запомнил, — сщурился, фальшиво так, но выглядит, как искренняя улыбка. Всё же, ему не хватало этого тепла, что попросту уже не мог дать Такеоми. Мучо был ближе брата. Да что там, он и так уже считал его таковым. Сам же соврал ему, что единственный ребёнок в семье, не говорил, что вместо родителей — Такеоми. Да и не нужно таким делиться. Лучше так, так спокойнее.***
Спустя ещё неделю Харучиё перестал шарахаться от чужих мыслей в своей голове. Можно было сказать, что свыкся, привык, смирился. Иногда усмехался, насколько те были схожи с его собственными. И подметил забавную деталь — у неё тоже с родственниками не ладилось. Особенно много девушка думала по вечерам, что занимало Хару. Он даже полюбил вслушиваться в её голос, лёжа на ящиках в заброшке и разглядывая трещины в потолке. Он будто убаюкивал его, хоть и неприятное чувство преследования не покидало его. Стал чаще оборачиваться на улице, когда шёл куда-нибудь. Но как можно распознать человека по одним только мыслей. Не залезешь же каждому в голову. Встрепенулся, будто опомнившись. С чего вдруг он вообще думает о поисках соулмейта. Бросил взгляд за прикрытое палетой окно — уже сумерки, опять не заметил, как провалялся весь вечер в этом богом забытом месте. Проверил, все ли угли потухли, присыпал их немного песком на всякий случай. Летние каникулы только-только начались, а уже становилось донельзя скучно. Даже хуже, чем на уроках. Такеоми только нагнетал обстановку. За эти две недели старший брат дважды ловил Хару за шкирку, когда тот собирался залезать в окно. Сначала отчитывал за долгое отсутствие дома, а после снова заводил свою песню про соулмейта. И сейчас, подходя к дому, парень внимательно вглядывался, пытаясь заметить караулящего его Такеоми. Вроде тихо. Направился к своему окну, оглядываясь по сторонам, но тут же схватился за висок, который словно пронзило иглой. В глазах немного помутнело — редкое, но странное проявление связи с ним.«Снова этот мелкий что-то придумал. Сейчас начнётся»
— Что у тебя опять… Отвлекаешь, — фыркнул шёпотом, будто бы его ответ слышала хозяйка мыслей. Продолжил путь, стараясь не зацикливаться на этом. Но дёрнув в сторону створку, замер. Заперто. Изнутри. Сердце ненадолго замерло, чтобы продолжить биться чуть чаще обычного. С непониманием посмотрел в свою комнату за стеклом. Такеоми стоял в дверном проёме, деловито скрестив руки на груди. Недовольно покачал головой, что-то ворча, судя по шевелящимся губам, и кивнул головой в сторону, где была главная входная дверь. Хару быстро вышел из такого неожиданного ступора. Понурив голову, поплёлся ко входу, готовясь к шквалу ругательств и уже заученных фраз старшего.«Почему они опять верят ему и не могут просто послушать меня?»
— Заткнись, — озлобленно рыкнул парень, раскрытой ладонью немного ударяя себя по виску, словно пытаясь выбить чужой голос из головы. Засунул руки глубже в карманы, поднимая плечи. Дверь перед ним и так открыли. — Ну и? — строгий и низкий голос Такеоми заставил сжаться ещё сильнее. — Где ты шлялся в этот раз? Хару заполз внутрь, недолго помявшись на пороге. Сам запер за собой дверь. Молча стянул обувь, не поднимал головы. — Гулял. — До одиннадцати? — бровь с изумлением поползла вверх, Такеоми постучал пальцем по наручным часам, как бы обращая внимание младшего на время. — И чем же ты был таким важным занят? — Сказал же — гулял, — более раздражённо бросил Харучиё, хотел было пройти мимо брата, но тот остановил его, сжав плечо. — Так не пойдёт, Чиё. Я обеспечиваю вас с Сенджу и слежу за вашей безопасностью. Так что будь добр, слушайся меня, — тон мог показаться озабоченным и даже взволнованным, но всё это украшалось такой саркастической ухмылкой, что Харучиё стало вдруг тошно от собственного имени. — Таке, я просто гулял и забыл о времени, — со вздохом постарался оправдаться младший. Отчасти, так оно и было. Говорить о том, что возвращаться сюда, в место, которое домом назвать нельзя, у него язык не поворачивался: нечего ещё больше раскачивать лодку. — Напомни-ка, какой это раз за последние две недели? — он всё ещё не отпускал плечо парня, сжал пальцы чуть сильнее. — Или ты всё-таки нашёл соулмейта, а теперь скрываешь это от меня, своего старшего брата? — Да хватит мне про этих соулмейтов затирать! — сорвался, в конце концов, Харучиё, сбрасывая с себя ладонь Такеоми. Спешно направился в свою комнату. Как только зашёл внутрь, стало ещё противнее. Он трогал его вещи. Шкаф был приоткрыт, ящики стола закрыты вплотную — Хару же всегда оставлял зазор почти в сантиметр, — тетради на столе разложены явно в другом порядке. Рвано вздохнул, оборачиваясь на подошедшего за ним брата. — Я же просил не трогать ничего в моей комнате… — разочарованно выдохнул парень, ещё держась за ручку двери. — Мало ли что ты просил. — Ты копался в моих вещах! Зачем? — Харучиё повысил голос, не сильно, но непривычно для всегда тихого. Новая волна обиды. Его будто предали. Снова упёрся пальцами в висок.«Какие же вы фальшивые… Тошно от вас»
«Как же ты не вовремя», — эхом подумал парень, собираясь мыслями. — Ну ты же не хочешь ничего рассказывать мне. Пришлось узнавать самому. — Ты ничего у меня не спрашивал, почему я должен рассказывать? — поднял наконец голову, с искренней ненавистью заглядывая в глаза Такеоми. Такие холодные. — Сенджу же рассказывает? — Сенджу ты уделяешь своё чертово внимание. Ходишь и лелеешь её, обращаешь внимание на любые изменения, а я… — Что ты? Воздух выбило из лёгких. И правда, что он? Отступил на шаг, не желая верить в собственные ощущения и мысли, к которым, впрочем, пришёл уже давно. Чужой же голос только подначил и раздул огонь.«Так и скажите, что вам похер на меня»
— Тебе абсолютно похер на меня, — процедил сквозь зубы, тут же получая тяжелую пощечину. Но не дрогнул, даже не взялся за горящую щёку. Только лезвие раскладного ножа-бабочки незаметно щёлкнуло в руке за спиной. — Даже банально не поздравил с днём рождения! — Кто разрешал тебе бросаться такими словами? Совсем совесть потерял?! — Такеоми тоже вскипел, хотел повторить удар, но младший, пригнувшись, взмахнул рукой. Раздалось шипение и отборный мат. Акаши-старший отшатнулся на шаг назад и пригнулся, держась за правый глаз. — Нет, Такеоми. Я ухожу, — решился Харучиё, до скрипа сжимая челюсти. С некоторым удовольствием наблюдал, как капли крови стекают по ладони старшего брата. — Больше ты меня здесь не увидишь. Играйте в семью без меня. — И куда же ты пойдёшь, сопляк? — сквозь шипение, за насмешкой в голосе можно было уловить толику волнения, когда младший действительно вернулся в прихожую. Такеоми не пошёл за ним, сильнее прижимая раскрытую ладонь. Тяжело сопел, сверля взглядом удаляющуюся спину брата. — Тебя это не ебёт. Вы мне больше не семья… Он не дожидался, когда Такеоми скажет что-то ещё. Кажется, тот был уверен, что Хару вернётся.«Самые важные решения принимаются неожиданно, верно же?»
«И ты, как всегда, чертовски права, кем бы ты не была», — поддержал невидимого своего рода собеседника в своей голове. Он подхватил с крючка свою курточку, и дверь захлопнулась за его спиной особенно громко. Такеоми даже не посмотрел ему вслед, но Хару ощущал чей-то взгляд на себе. Не остановился, пообещал сам себе, что не обернётся. Наверное, боялся увидеть испуганные глаза Сенджу в окне, непонимающе смотрящие на него. Натянул капюшон посильнее, оглядываясь по сторонам с неким страхом внутри. Не то, чтобы Хару побоялся бы столкнуться с каким-то недоброжелателем, но чувство было неприятным. Намеренно повернул несколько раз, путая мнимого преследователя в одинаковых маленьких улочках. Куда он мог пойти? Ответ очевиден — в место своего покоя и умиротворения. Уже заученными движениями отодвинул забор, протиснулся, оглядываясь в очередной раз, спешно, будто бежал от чего-то, проскользнул на первый этаж, поднялся на второй, несколько коридоров и вот его старая трухлявая дверь, которая была бережно отодвинута, словно состояла не из прогнившей древесины, а из хрусталя. Глубоко вдохнул душный напряженный воздух — точно дождь скоро начнётся. И расслабился. Чуть ли не обессиленно рухнул на скрипнувшие под его весом ящики, вытягиваясь и закрывая глаза. И ждал. Ждал её голоса, который в последнее время стал помогать спокойно вздремнуть и забыться. Но в этот раз было что-то не так. Хару нахмурился, пытаясь вникнуть в смысл её мыслей. Вспоминал, что ещё сегодня он слышал от неё. Кажется, она тоже ругалась со своими родственниками. Она размышляла о смыслах своих действий. О людях. И, судя по всему, младшем брате. Чуть ли не клялась, что ни за что не станет относиться так к своему ребёнку, если таковой будет в будущем. В какой-то момент всё затихло. Или Хару просто уснул — он так и не понял, но опомнился, когда стало в разы прохладнее — на улице действительно собирался дождь. Непривычно пасмурно, но так долгожданно свежо. Парень вдохнул полной грудью, приоткрывая один глаз. Синичка пробралась в комнату, постукивала клювом по краю палеты. Харучиё поднялся, ныряя рукой в ящики — кажется, там ещё оставалось что-то булочное. Нащупал батончик, тут же раскрывая и отламывая кусочек, раскрошил пальцами и, чтобы не спугнуть, бросил ближе к палете. Птица шелохнулась, но не улетела. Наоборот, спустилась, подбирая крошки под внимательный усталый взгляд Хару.«Не вернусь я, хватит с меня»
«Проснулась что ли?» — хмыкнул сам себе парень, дёргая уголком губ и сдавленно зевая. Задумался, как её сейчас найти, но не слишком беспокоился о её проблемах — своих хватает. Поднялся на ноги, потянулся, не отрывая взгляд от птицы — та даже не обратила на него внимания — и поправил растрепавшиеся волосы. Сейчас ему мог помочь только один человек — Мучо. Тем более, тот знал, что Хару собирался уходить из дома. Натянув капюшон поудобнее, надел маску, выбираясь из такого уютного и родного для себя убежища. На улице же уже во всю лил дождь. Подставил лицо под капли ненадолго, с удовольствием вдыхая сквозь маску свежий воздух. Духота настолько осточертела. До станции было недалеко, но из-за плотной толпы путь казался бесконечно долгим и трудным. Он терялся среди людей, постоянно толкаемый кем-то. В какой-то момент и вовсе заблудился, не осознавая, в какую сторону идти. Пока не столкнулся с ней.«И всё равно, что мне некуда идти»
Внутри что-то сжалось, эта фраза прозвучала чётче и громче остальных, и он поднял голову в поисках её. Нутром чувствовал, что она здесь. И не ошибся, когда девушка столкнулась с ним. Её телефон разбился без малейшего разочарования. Кажется, она даже как-то облегченно выдохнула, провожая тот взглядом. Он не всматривался в неё, не хотелось поднимать голову, а девушка была выше. Но отчётливо видел её подсохшие искусанные губы. Кажется, говорила что-то ему, но Хару не слушал, даже не пытался разобрать. Даже забыл, куда шёл до этого. Сам не понял, что на него нашло, когда схватил девушку за руку — почему-то уверенный в том, что это именно она его соулмейт — и повёл её обратно в убежище, будто хотел спрятать ото всех и всего. Руки у неё тёплые, хоть и дрожит вся, явно промёрзшая насквозь. Она не поспевала за ним, не смотря на рост, на что Хару только недовольно фыркал под нос. Он привёл её в своё убежище. В своё тайное место, к которому не подпускал никого. Но было так спокойно. Дал сухую одежду, вместо того, чтобы переодеться самому, а сейчас разводил костёр. Но посмотреть на неё в открытую не решался. Хацу протянула ему руку, в знак знакомства, но Харучиё только брезгливо покосился на её ладонь, поморщился, фыркая под нос. Разговора явно не сложится. — И зачем ты решил меня сюда притащить? — так беззаботно спросила девушка, будто это было в порядке вещей. Харучиё только пожал плечами. И правда: зачем? Хацу вздохнула, чуть поёрзала, ближе двигаясь к огню. «Имеет ли смысл мне что-то говорить, если ты всё равно слышишь мои мысли?» Харучиё напрягся всем телом. Его раздражала лёгкость в этом вопросе. Она буквально забралась к нему в голову, что чаще только бесило. Но эти приятные вечера, когда он дремал под её спокойный голос… А теперь она здесь, не только в его голове, из-за чего он всё ещё считал себя сошедшим с ума. — Почему ты выбрала мысли? — тихо, бубня сквозь маску, спросил парень, продолжая рассматривать потрескивающие в огне доски. Было слышно — дождь на улице ещё не стих, и сырой воздух сочился сквозь палету, колыша языки пламени. — Не знаю, — Хацу пожала плечами, косилась на парня, рассматривая его спрятанный под тканью профиль. Задумалась, поджимая губы. Всё же, он слышал все её мысли, значит скрывать уже точно нечего. — Хотелось быть услышанной хоть кем-то. Тебя сильно это напрягло? Харучиё не ответил, достал из кармана, который чудом остался сухим, подаренную Сенджу пачку сигарет. Поднялся на ноги, отходя к окну. Отвернулся, чтобы Хацу точно не видела его изуродованного лица, и прикурил. Люди всё также куда-то бежали, спотыкаясь и сталкиваясь друг с другом. Только теперь не слышно их бесконечной каши. Неосознанно провёл пальцами по серьге в ухе. Сам не понимал, хотелось ли ему помочь девушке. Голова гудела, было тошно. У него есть «Тосва» и Мучо. А у неё? Буквально только он, совсем незнакомый и чужой. Дёрнул уголком губ. Хоть у кого-то теперь есть он. — Я найду для тебя жильё на первое время. Нечего по улицам шататься, — ровно и тихо озвучил свои размышления парень, глубоко затягиваясь. Недолго подержал дым в себе и выдохнул вверх, отпуская ситуацию. — Спасибо? — неуверенно шмыгнула девушка, укладывая голову на колени. Покосилась на парня, замечая, что тот старательно не поворачивается к ней лицом. Стало интересно, и она не удержалась от мысли, позабыв, что он их слышит.«Что он прячет под маской?»
— Раз прячу — значит так нужно, — резко отозвался Харучиё, но тут же смягчился. — Может быть узнаешь когда-нибудь. Нет, ни за что не подпустит эту девицу ближе. Не хотелось разочароваться в людях ещё больше. Единственный, кому он может довериться — Майки. Манджиро сильный, за ним всегда победа, Хару уже понимал это. Привязался к нему, как пёс на цепь. Он ведь никогда никому не был нужен. Она… Смелая или отчаянная? Скорее, всё же второе. Так просто пошла за каким-то парнем, что увёл её на заброшку, а теперь спокойно грелась у его костра, будто ей ничего не могло угрожать. Натянул маску обратно, разворачиваясь к костру. И смог, наконец, рассмотреть девушку внимательнее. Рыжие волосы отдавали то ли красноватым, то ли медным оттенком, шелковистые, поблескивали в свете огня. Под мешковатой одеждой не разглядеть фигуру, но зато были отчётливы видны тонкие бледные запястья и длинные аккуратные пальцы, местами сбитые мозолями — о причине пока ещё не успел задуматься. Она задумчиво рассматривала горящие доски, пока не ощутила на себе взгляд парня, обернулась. Хару ненадолго замер, восстанавливая сбившееся из-за маски — так он хотел думать — дыхание. Голубые и ясные, обрамлённые пушистыми ресницами, глаза ребёнка.