Альбом

Разрезанный червь прощает свою гибель плугу. 

У. Блэйк/ С. Маршак 

      Один заказ. Два взмаха меча. Три демонических трупа. О, да, Неро определенно обожал мочить этих тварей. Получалась хорошая утренняя  зарядочка: рывок, апперкот, выстрел в морду, кувырок, притянуть к себе бичом Дьявола и рассечь туловище. Тут главное не заиграться пытаясь выполнить всё красиво и пафосно, иначе можно и схлопотать. Прямо как сейчас.         — Что-что говоришь? — смеялся над криком агонии демона охотник, не замечая эмпузы за своей спиной.        Взмах клешни, крик боли и море крови. Человеческой, красной. Было обидно. Отчасти на себя. И очень больно. В ярости Неро выкрутил акселератор на максимум, рубящий удар, поджигающие сухое ветвистое тело демона.          —Вот же ж, дерьмо. Любимая куртка была! — храбрился. А перед кем? Перед собой, не хотел признавать, что дурак, что стоило быть внимательнее.          Ну что ж, не важно как, пусть и не совсем красиво, но теперь уж точно демонов в Фортуне поубавилось. Что нельзя сказать о полудемонах: Вергилий так и остался в городе, у сына. Он тенью ходил по дому, помогал со старшими детьми, когда это требовалось, и даже учился у Неро как быть отцом, пусть открыто и не говорил об этом, а так, тихо запоминал. Они так и не поговорили, впрочем, ни первый, ни второй особо желанием не горели.         Полусонно идя домой, Неро думал, что Вергилий, скорее всего, даже не взглянет на сына, а если такое и случиться, то взгляд явно будет полон разочарования. А вообще, какого черта? Не срать ли, что думает какой-то старик, он сам три дня назад объявился и ещё что-то предъявляет Неро! Парень злился на события, которые ещё не произошли, и эта злость придавала ему сил.         Однако, всё произошло совсем наоборот. Когда раненный вернулся домой, Вергилий уже уложил детей спать (как дедушка тот оказался довольно самоотверженный, потому что даже Неро не мог выбить всю дурь и энергию из детей так, чтоб они к часу дня уже спали) и тихо-мирно пил кофе. На удивление в его взгляде было что-то мягкое, полное сочувствия. Будто бы не он, несколько месяцев назад оторвал сыну руку.         Молча, без вопросов, Вергилий встал и ушёл, Неро недовольно цокнул, а он-то уж подумал! Впрочем, отец вернулся со своей дорожной сумкой.        — Что попрощаться решил? Я честь семьи запятнал? — едко бросил раненный.        — Да, а ещё пол. Одолжить Ямато для харакири? — в такой же едкой, саркастичной манере ответил Вергилий, пусть и более спокойно, помолчав, добавил. — Не принимай это близко к сердцу, я и могу понять твою злость. Но и не огрызайся.         Под “это” подразумевалась рана, но разъясняться полудемон не любил, к слову, как и проигрывать. Потому очень уж хорошо он понимал эту горькую, желчную злость на всех из-за признания собственной вины, пусть и бессознательного признания.   Из сумки была вынута другая, поменьше, аптечная. Вергилий жестом приказал снять верхнюю одежду, чтоб осмотреть рану.         — Как и думал, придётся шить. Ты, если на табуретку у окна сядешь, не свалишься? А то диван мне жалко, — это были слова грубой, неотесанной заботы, всё-таки Неро потерял много крови и держаться в сознании тяжело, Вергилий по себе знает, какого это, а на попытки контролировать себя уходит много сил.        В ответ юный охотник на демонов лишь цокнул языком и сел, демонстративно прямо. Вергилий улыбнулся: всё-таки они похожи, чувствуется родная кровь, в прямом смысле. Металлом пахло на весь дом, впрочем, он перебивался запахом спирта, который обильно поливали на рану Неро. Сначала тот лишь шипел, а потом злобно брякнул:        —Черт, отец!        В удивлении Вергилий поднял руку, прекращая лить. Это был первый раз, когда Неро назвал его отцом. Конечно, он и до этого представлял его как “отца”, “дедушку”, но никогда не обращался таким образом, а лишь по имени.        —Извини, но придется ещё потерпеть, скорее всего будет еще больнее. Я собираюсь зашивать, — растеряно начал, но уже более уверенно, пусть и мягко продолжил, — Не смотри так удивленно, я ведь тоже жизнь прожил.         То, что Вергилий не первый раз держал иголку, чувствовалось, он шил быстро, уверенно стягивал края кожи, пытался не частить, выдерживал одинаковое расстояние. В конце он еще раз обработал спиртом, смывая кровь. Перевязал сына, пусть тот и брыкался, что с этим-то сам справится. Сняв одну из перчаток, которые Вергилий надел перед тем, как шить, он потрепал Неро по голове:        —Ты едва держишься, иди отдохни, я уберусь. И ещё, не переживай сильно, эта рана — малая жертва, пусть и случайности, ведь на месте тебя мог быть простой горожанин или ребёнок.        Неро благодарно кивнул и тихо ушёл в свою комнату. Он всё ещё чувствовал руку отца на своей голове, и это почему-то заставляло его немного улыбаться. Конечно, пока этого никто не видит.