Операция "Уничтожить" - интермедия

Леонард МакКой сидел в лазарете и чувствовал себя абсолютно несчастным. Только что он совершил одну из фатальных ошибок в жизни, однако, расплачивался за эту ошибку не он. Нет, все последствия его ошибки нёс на себе один из двух его близких друзей, друзей, ради которых легко согласился бы пройти босиком через ад, если бы от этого была бы хоть какая-то польза. Но, увы, его друг должен будет скоро, — слишком скоро — покинуть «Энтерпрайз» навсегда. Заверения Спока в том, что он не держит на доктора зла и его попытки снять с Леонарда груз вины делали всё только хуже. Теперь Спок был слеп, а он абсолютно ничего не мог сделать для него. Жужжание интеркома нарушило фрустрацию доктора. — Лазарет, МакКой слушает. — Скажи Споку, это сработало, — раздался голос Кирка. "Это сработало". Что ж, это уже что-то. Слепота Спока была не напрасна. — Ему будет отрадно это слышать, — глухо ответил МакКой Джиму. — Боунз, здесь нет твоей вины. Слышишь, Боунз… Он выключил интерком и оборвал голос Кирка. Это была его вина. Он действовал, не задумываясь. Он слишком торопился. Ему следовало дождаться результатов первого теста, а не полагаться на свои знания и гипотезы. МакКой устало поднялся и подошёл к койке старпома, чтобы взглянуть, как там вулканец. — Спок… — Я слышал, доктор. Мы добились успеха. Это радует. Голос Спока был ровным и безэмоциональным, как всегда. Он выглядел, как обычно, если не считать того, что лежал неподвижно, с закрытыми глазами, словно всем своим видом говоря, что произошедшая с ним травма была последствием его собственного, добровольного выбора и нисколько его не заботит. МакКой почувствовал внезапную потребность что-нибудь сказать — что-нибудь сделать. Он был уверен, что вулканцу сейчас невероятно тяжело, как бы хорошо он это ни скрывал. Ему хотелось развеять пустоту, которую, как он чувствовал, испытывал Спок, но о которой не хотел — не мог,- рассказать. Вместе с этим он знал, что любое проявление сочувствия будет вулканцем незамедлительно отвергнуто. — Спок… мне очень жаль… — начал было он. Спок прервал его. — Нет нужды звучать так подавлено, доктор. Это была моя вина. Вы предлагали мне надеть визор для защиты глаз, но я отказался. — Да, я должен был настоять, несмотря на ваш отказ. — Капитан поддержал моё решение. — …несмотря на вас обоих. — Доктор, дело уже сделано. Теперь нет смысла спорить, кто был виноват, а кто нет, или пытаться понять, как можно было избежать данного инцидента. Я принял это, мне пора начинать учиться жить со своей слепотой. Я физически здоров и полностью готов начать собирать личные вещи, чтобы покинуть корабль на следующей Звёздной Базе. Вы не могли бы проводить меня в мою каюту… — Ещё нет, Спок, — пробормотал МакКой. Он знал, что на самом деле нет никаких причин не соглашаться, но поймал себя на мысли, что упорно старается оттянуть момент, когда будет вынужден признать бессмысленность своих попыток… Хоть он и понял это уже несколько часов назад. Услышав отказ МакКоя на его просьбу покинуть лазарет, Спок повернул к врачу голову, невольно распахнув глаза. При этом он вздрогнул и смежил веки снова. — Что случилось? — резко спросил МакКой. — Боль — за глазами. МакКой отошёл к столу и вернулся со своим маленьким офтальмологическим фонариком. Он погасил свет в палате. — Открой глаза, — приказал он. Спок повиновался. МакКой направил свет в один глаз, затем в другой, внимательно наблюдая за реакцией. Глазные мышцы снова реагировали почти нормально, но… Спок по-прежнему тупо смотрел на него невидящим взглядом. МакКой положил фонарик на стол, устало поднялся, чтобы снова зажечь свет. Остановившись рядом с постелью Спока, он поглядел на него сверху вниз, позволяя страданию в полной мере отразиться на своём лице. Спок медленно произнёс: — Вам не следует выглядеть так обеспокоенно, доктор. МакКой уставился на него, и его сердце подпрыгнуло от всколыхнувшейся надежды. — Ты видишь? Спок кивнул. — Ещё немного смутно, но моё зрение быстро возращается… — Я не понимаю. Зрительный нерв не выдержал бы такого интенсивного излучения… — Я и сам забыл об этом, но у вулканцев есть внутреннее веко, которое непроизвольно закрывается, чтобы отгородиться от чересчур яркого света. Должно быть, оно защитило глаза, а затем — позволило зрению полностью восстановиться, хотя сперва я полностью ослеп. МакКой во все глаза смотрел на старпома, пытаясь скрыть своё облегчение. Затем, точно придя в себя, он закрыл лицо ладонями, пытаясь спрятать свои чувства и эмоции. Вулканец протянул руку и осторожно дотронулся до его руки. МакКой глубоко вздохнул и снова потянулся за фонариком. — Ложись, Спок, я хочу проверить ещё раз. — Доктор, уверяю вас… — Да знаю я… Похоже, с тобой все действительно в порядке. Идём, обрадуем-ка Джима. Вместе они вышли из лазарета и двинулись по направлению к капитанскому мостику.