последняя стадия туберкулëза

Куницина идёт сзади, с недовольством, злостью, плетётся и вот-вот ускачет в зеркало в коридоре как Алиса из Зазеркалья. Егоршин идёт впереди, Муфасой из кроля льва, с неправдиво распахнутыми плечами и готовностью нападать. Руслану кажется, что Аня за спиной поворачивается к зеркалам и строит совершенно кровожадные лица, смотрит глазами с желтухой через спину и крадётся-крадётся-крадётся. Полы её кардигана бьют Егоршина по ногам, играют игриво со спиной и кусают мегалодоном с бедра́. Руслан даже готов поклясться, что слышал с её ушей странный шёпот. «повернись ко мне передом, я скучал, обними меня» Егоршин проходит в кухню, натягивает белоснежные перчатки и готовиться проводить ревизорро. Краем глаза смотрит за застывшей в дверном косяке Кунициной, безумно хаотичной в последнее время, будто внутри её прорастают кости огромного слона из Короля льва и Шрам насилует Налу в угоду своего безумия-ушлёпка. Егоршин открывает третий по счёту шкаф и думает о том, что Куницина в натуре своей совершенно убойной Киара, которая не выбралась из пожара. С сожжеными, малиновыми, убитыми лапами, разломами ожогов по шерсти и ужасно карими глазами, с разлитой по карему кровью и злостью на ебучую семейку. Или Витани. Аня будто не из этого прайда, она будто издали, там, где ходят длинные, голодные и неистовые кошки с львиным шершавым языком. Изгнанные, жалкие и до костей сильные. Стальные и чугунные. Руслан поворачивается и слаживает русые брови в мостик, хмурится и смотрит в вопросительном тоне. — Куницина, прекрати делать мне дырки в футболке. — Мне стоит уйти и оставить тебя со своими вещами наедине? Егоршин, мало ли какие у тебя наклонности, у меня бельё не стиранное в корзине лежит. Руслан сходит зубы так, что на лице играют жевалки и отворачивается. У Ани точно есть свои счета на его счёт, Аня точно злиться на всё на свете не просто так и смотрит ужасно. Егоршин ходит, ищет, проверяет шкафы от ванны до соседских подоконников, совершенно выводит уставшую Аню с недосыпом и просто, блять, уничтожает. Куницина смотрит в профиль Руслана и неосознанно грубо скалится, водит языком по обратной стороне нёба, вытягивает голову и резко замирает. «Я бы хотела провести языком по обратной стороне щёк Руслана» Аня сходит с дистанции толка и хмурит тонкие каштановые брови. Зажимает зубами свои щёки и проводит языком. Щёлк-щёлк. Туда-сюда. Куницина закрывает худые глаза и опускает голову. «пиздец» Егоршин ворочается по комнате, проверяет и за шкафчиками, отодвигает стиралку и смотрит. Неожиданно нарисовывается где-то сбоку и опять что-то отодвигает. Смотрит полки с бытовой химией и неожиданно спрашивает: — Ты хоть в перчатках эту кислоту используешь? — Нет, закидаваюсь ей по пятницам. Приходи, пополнишь клуб. — Если итог будет такой, как у тебя, то я в пятницу останусь лучше на дежурстве у кабинета Елизаветы Дмитриевны. — Дерзай, так ей и передам. Егоршин поворачивается, собирается ответить что-нибудь такое же токсичное, как и химия в шкафах Ани, на секунду моргает и делает мировую оплошность. Куницина отлипает от корзины с бельём и резко вжимается сухими губами в губы Руслана, зажимает совершенно безумные приколы и заставляет задыхаться в запахе абсолютной чистоты и сырости. Егоршин делает резкий вдох, кадык вторит движению, воздух попадает в лёгкие и оседает, клубится, злиться и ебсоёбит. Руслан сбивается и решает ответить сухим губам на запрос в друзья. Егоршин передвигает губы Ани с уголков в середину, закрывает наконец шкаф и чувствует сильные ладони на груди. Они давят, Руслан продавливается и отступает назад, как германские войска, чувствует совершенную шутку от Ани и бьется копчиком о стиралку. Куницина зажимает, получает, вторгается, кусается, Руслан отвечает на ебучую лаву напором и клыки начинают натужно клацать. Куницина и Егоршин не целуются, скорее кусаются, борются за прайд, рычат непокорностью и бьют руками друг друга на попытки в прикосновения. Аня впивается бледными пальцами в рубашку Руслана, скользит трясущимися руками быстро-быстро по плечам-спине и вцеловавыется ближе. Аня хочет жара, который исходит от тела Егоршина, прямых губ и непокорного имени. Руслан толкает плечом тонкий стан, изгиб, поворот, вскрик — Куницина въезжается задницей в ванную с водой и бытовой химией. Уборка была более запланированным событий чем секс с Егоршиным. Ане всё равно на влажность, тяжёлый напитавшийся свитер — Куницина сглатывает настолько встревоженным баритоном, что Руслану сносит крышу. Совершенно противно, у Егоршина мозги в трубочку сворачиваются, возвращаются и свербят скрепи, но Аня настолько сбивает, что хочется большего. Хочется спрятаться у неё в волосах и вырвать кадык. Куницина злиться, напрягает худые длинные конечности и тянет одним движением Руслана к себе. Егоршин тянется, чтобы расстегнуть рубашку, но Аня в отместку тянет корпусом в воду и злорадствует диснеевским злодеем. Руслан кое-как устраивается чуть пониже Аниных колен, с разведёнными своими и прилипшей одеждой. Выбывает воздух с лёгких и впихивает в рот споры туберкулёза. Егоршин колом, пытается найти равновесие в скольской трясине и Куницина начинает на зло ворочаться. Ани не нравится положение. Руслан зажимает ей в шутку ноги вместе, прижимает ко дну одной рукой а второй опирается о бортик. Аня смотрит обиженным зверем, смотрит сквозь мокрые волосы на лице и готовиться к броску. Подбивает чужие руки и кидает на спину. Группируется и прижимает-прижимает лопатками к спинке, чувствует, как подлетают мыльную токсичные капли и стекают по лицу, смотрит на расстерянную физиономию и опять кусается в губы. Сгорбливается, падает дротиком на бедра и нависает. Анины блядские волосы спадают Егоршину на лицо, щекочат, а сама дура бешенно дышит в лицо и прижимается ближе, будто Руслан единственный обогреватель в Сибири. Недовольный, отвечает на кусачки, обводит языком чужие львиные зубы и спускается всюду. Руслану нравиться, как Аня голодно нападает, бьется, прижимает долговязым телом к воде и отчаянно давится слюной. Руки у неё холодные, будто сталь, тянутся везде, шарятся, нырют за спину и в русые волосы, опирается на грудь и живот, скалится скальпелем. — Ты чего? .... Помолчи. — Прекрати кусаться. ... Тишина. Клацанье зубов. — Куницина. Зубы. Егоршин отводит таз вверх и проезжается по бедрам Кунициной. Та отлипает, давится воздухом с полу-стоном, смотрит щенком и чувствует второй толчок. Опять вздрагивает, резко вдыхает и прикрывает рот. — Будешь кусаться? Куницина не обращает внимания, смотрит куда-то в живот Руслану и просит ещё раз. Егоршин насмешливо улыбается и уже хочет пиздануть что-то нибудь заковыристое, как сам тяжело вдыхает и прикрывает глаза. Руслан сдаётся и мирно сжимает руки на одном из худых ног, двигается и сам себе сбивает дыхание в хлам. Куницина вневнятно скулит, вторит амплитуде и ловит ещё. Аня странно чувствительно дышит, теряется в собственных конечностях, кажется краснеет!!! И постоянно сглатывает, открыто вглядывается в зелёные глаза, сжимается, скользит и задыхается. Егоршин везде: на ногах и в мыльной воде, в чужой слюне и вскриках. Куницина сдерживается, скулит, мычит, теряется в вздохах-выдохах и вскидывает голову. Кунициной кажется, что у неё в башке сырный суп, разкалённый на сковороде и почти выкипевший. Ане нравится абсолютная тесность, плечи в плечи и нёба на небо. Куницина чувствует внутри себя что-то сложное, привычное от её простого и вскидывает в воздух крик с лаконичным и любимым «сука». Аня думает, что весь пиздец нашёл свою кульминацию или высшую точку, самую ебанутость, но когда опускает голову и сидит Егоршина, то в голове судорожно грохочет шторм. Руслан мокрый, уставший, рассеянный, с высасанными силами из мышц и напряжённым животом. С мокрыми отросшими патлами, с упертыми зелёными-её глазами и новой простато́й в сложном. Или не то ударение. Аня не чувствует родства с этим уродом, но что-то, похожее на клацанье зубов в поцелуе, точно. — Если я Киара, то ты Кову? — Чё ты несёшь? — Тогда буду верить, что Рихтер — Зира. Руслан смеётся на удивление легко, и у Ани это недоразумение прилетает к груди.