Однажды вдруг....

У Медузии началась новая счастливая жизнь. Она большую часть времени проводила за подготовкой к урокам и проверкой домашних заданий. В оставшееся время она училась сама, готовясь получить степень доцента кафедры. Ну и по вечерам помогала академику с отчетами. Её удивляло, что иногда в кабинете главы Тибидохса она ловила на себе странные взгляды мужчины. Словно бы что-то изменилось между ними в тот день, когда она сделала выбор между профессией учителя и отлетом в Тибидохс. Черноморов часто оказывал ей знаки внимания, ведь он не знал, какую боль причиняет ей своими ухаживаниями. Он не мог знать, что в тот злосчастный день, когда её предал Персей, она принесла себе ещё больше горя. Она поклялась, что никогда никого не будет любить, что тот, кого она полюбит погибнет от её рук. Как она тогда ошибалась! Ведь ей так хотелось ответить Сарданапалу, но тогда она либо должна была умертвить его, либо умереть сама. Но ни того ни другого ей не хотелось. Когда однажды вечером мужчина коснулся губами её плеча, намёк уже невозможно было проигнорировать. И Горгонова приняла нелёгкое решение: — Академик, завтра я улетаю с Буяна. Тот не мог подобрать слова, чтобы выразить нахлынувшие на него чувства. — Но… Почему, Меди? Почему?.. — едва выговорил он, его лицо отражало непонимание и боль. И молодая преподавательница решилась всё ему рассказать. Она поведала о клятве, и лёгким намёком дала ему знать то, что хотелось услышать мужчине больше всего: — С тех пор как я познакомилась с вами, ни прошло ни дня, когда бы я не сожалела о сделанной глупости. — не успел Черноморов обрадоваться, как она продолжила. — Но… Я должна покинуть школу. Мне будет больно видеть вас каждый день, а вам будет больно смотреть на меня. Мы не сможем быть рядом в этой жизни, поэтому не будем сыпать соль на раны… Завтра мы расстанемся… Навсегда. По её щекам струились слёзы: она сама разбила своё счастье. Но тем не менее она повернулась и вышла из кабинета. А директор так и остался сидеть, устремив взгляд в пустоту, в то место, где только что была женщина, поселившаяся в его сердце и покидавшая его жизнь.

***

На следующий день все остальные учителя попрощались с молодой преподавательницей и она, выпустив искру, в вспышке телепортации, которую разрешил для неё академик, исчезла навсегда. Черноморов вернулся в свой кабинет, и, обессиленный, упал в кресло. Не успел он порадоваться своему счастью, как сразу же получил коварный удар судьбы. Единственная, кто смогла покорить его сердце, обрекла себя на вечное одиночество, и он ничем не мог ей помочь. Такие клятвы нерасторжимы и Медузия освободится от неё только после смерти. Скупые мужские слёзы впервые за все несколько столетий его жизни выступили на глазах. Одна из слез упала на его портрет с рыжеволосой волшебницей, на котором она счастливо улыбалась и дружески обнимала академика в тот день, когда стала учителем.

***

Тем временем в лопухоидном мире некромагиня Чума-дель-торт собирала войска нежити для завоевания магического мира. Точнее единственного островка этого мира, еще не подчиненного ей — Буяна. И сегодня Агух, её верный хмырь, наконец принес полезную новость. — Хозяйка, вы не представляете, что произошло между Черноморовым и этой ужасной Горгонкой за последние дни. — хмырь вкратце поведал о разлуке двух близких сердец. — Хорошая работа. Теперь я знаю, что, а точнее кто станет нашим ключом от Жутких ворот. Осталось только найти эту выскочку с извивающимися волосами. — Чума мерзко расхохоталась. — Но это будет несложно.

***

Бывшая преподавательница нежитеведения сидела на пляже и горько плакала. Это был тот самый пляж и то самое место, где её настиг меч Персея и спас Сарданапал, пляж на острове Сицилия. Она вернулась сюда, чтобы выкинуть из памяти всю свою жизнь после встречи с директором Тибидохса. Как вдруг к ней на руки упал голубь, на лапке у него был привязан свернутый листок бумаги. Медузия прочла и решительно вскочила. Медлить было нельзя. Да и как она могла раздумывать, когда только что прочла, что академику грозит смертельная опасность, и чтобы спасти его она должна явиться в указанное в письме место. Она тут же туда телепортировала. Оказалась перед старым, заброшенным домом, и тут же направилась ко входу. Вошла, и не успев оглядеться, почувствовала резкую боль и потеряла сознание. Пришла в себя в сырой комнате без окон. Кольца на пальце не было. Дверь, ранее запертая отворилась, и в комнату вошла злодейка Чума. Увидев женщину, бессильно лежащую на холодном полу, злобно расхохоталась. — Ты всё-таки влюбилась в этого дурака Черномора. Но не волнуйся, я помогу тебе исполнить клятву. Ты станешь причиной его смерти и ключом к концу света. Хаос восторжествует над миром, а я буду его повелительницей. Осталось лишь придать тебе измученный вид и можно выдвигаться на Буян. Этим мы сейчас и займёмся… Вслед за эти женщина услышала крик и поняла, что кричит она сама от невыносимой боли.

***

Сарданапал Черноморов и другие преподаватели ожидали возле Гардарики. Они пришли сюда на переговоры с злодейкой Чумой. Гарантией их безопасности была прозрачная стенка купола, разделяющая их и некромагиню. И вот настало время. Площадка озарилась красным светом и из вспышки телепортации появилась Чума. Она сразу же приступила к делу. — Сдавайтесь, пока не поздно, вот вам моё предложение. — Ни за что. — все как один отозвались учителя Тибидохса. — А может подумаете? — колдунья взмахнула рукой и на поляне появилось то, чего никто из них не ожидал увидеть. Тело рыжеволосой женщины, всё в крови и пыли, порванная одежда, спутанные волосы. Куча шрамов и свежих ран от пыток. — Сдавайтесь, или она умрёт. Лицо директора исказилось болью. Он не мог видеть свою любимую в таком состоянии, он не мог оставить её у злодейки, или, что ещё хуже, видеть её смерть. Как вдруг Медузия поднялась и пошатываясь, подошла к Чуме-дель-торт. — Можно я поговорю с ним наедине. Всего пять минут, и я сумею его убедить принять ваше предложение. — попросила волшебница. Некромагиня кивнула, и Горгонова спокойно прошла через купол. Приблизилась к Сарданапалу и отозвала того в сторону. Там она произнесла: — Ни за что, слышишь, ни за что не сдавайся. Забудь обо мне. Увидев, что мужчина пытается возразить, и вот-вот согласится с Чумой, она решилась. Наклонилась и, произнеся тихое: «Я люблю тебя», коснулась губами его губ. Она иначе представляла себе свой первый поцелуй с ним, но выбирать не приходилось. Увидела недоумение на лице Черноморова, которое сменилось ужасом, когда тот вспомнил о клятве. Она улыбнулась. — Всё будет хорошо. Я счастлива сейчас. — тихо проговорила она за мгновение до того, как молния, возникшая из ниоткуда поразила её прямо в грудь. И вот глава Тибидохса вместе с преподавателями смотрят на неподвижное тело женщины, на лице которой навсегда запечатлелось то мгновение, в течение которого она была по-настоящему счастлива. Она спасла Буян, лишила Чуму главного оружия и принесла себя в жертву, сделав это по-своему. И отныне её тело навсегда будет покоиться в мраморной гробнице в заповедной роще Тибидохса, и ни один курс учеников не забудет её заслуг перед школой. Она будет жить, пока жива она в сердцах ныне живущих, ведь мёртвые никуда не уходят, они лишь охраняют нас с небес.