Больно не будет

19 июля 1977

— Я прекрасно помню о том, что сегодня полнолуние, — Эйприл стояла напротив окна и смотрела вдаль.       Римус стоял чуть позади. Шанс поговорить им выпал неожиданно. Остальные мародёры вместе с Лили вызвались дойти до магазина, а Поттер и Люпин остались вдвоём дома. Прил до возвращения друзей должна была приготовить ужин, но не торопилась это делать. Овощи все так же лежали на столе, рядом с ними лежал нож, а около раковины стояла миска, в которой она должна была приготовить салат. — Да, но куда мы пойдём? — спросил Лунатик. — Я могу вернуться домой в Лондон.       Эйприл усмехнулась. — А потом вернешься обратно? — спросила она. — И что ты скажешь Лили? Точно так же, как и в Хогвартсе будешь врать, что у тебя больная мать? В Хогвартсе это могло прокатить, но здесь не прокатит. — А что ты предлагаешь?       Поттер вздохнула. Она и сама не знала, что делать. Нет, она знала, куда можно отправиться, там чудесное место, но она не знала, что делать с Эванс, которая при исчезновения подруги из комнаты могла заподозрить что-то неладное. — Не знаю я, — честно сказала она. — Сириус предлагал ее напоить, но она мне голову оторвет за это. Лили ведь совсем не пьет, в ее организме, по ее словам, не бывало ни капли алкоголя. С одной стороны это хорошо — ее быстро бы вырубило — а с другой ее нельзя заставить выпить хоть каплю.       Римус вздохнул. Он не знал, что делать. Когда он собирался с друзьями на острова, он на мгновение забыл о том, что он оборотень, что ему нельзя расслабляться. И вот во что вылилось его простодушье. — В любом случае времени у нас уйма, — сказала Эйприл скорее себе, чем другу. — Предлагаю обсудить этот вопрос, когда вернутся остальные мародёры. На улице жарко. Лили прячется от жары в нашей комнате за чтением книг, так что у нас есть время. Уезжать не надо. Мы пробудем здесь всего неделю и смысла куда-то деваться нет. Доверься.       Люпин кивнул. Подруга еще ни разу его не подводила, и он верил, что она что-нибудь придумает и сейчас. Таким уж Леди была человеком, и ему это даже нравилось. — Тебе Эми привет передавала, — сказал он, решив сменить тему.       Эйприл кивнула. — Она мне посылала письмо. Просто не успела ответить.       Поттер сказала это натянуто. Римус нахмурился. Обычно дружелюбная девушка к Эмилии отчего-то была холодна и лишний раз старалась с ней не пересекаться. — Тебе неприятно ее общение?       Эйприл, наконец, обернулась и покачала головой. Она сама не знала, что чувствовала к француженке, но определённо своей подругой она назвать ее не могла. — Нет, — ответила она чересчур резко. — С ней интересно общаться, но, понимаешь, только я наконец-то поверила, что сбежала из Франции, как в Хогвартс приезжают французы и моя жизнь меняется. Нет, я не против общения. Просто это неожиданно и...       Девушка прислушалась. Открылась входная дверь и спустя пару минут на кухню вошел Сириус, неся в руках два пакета. В одном опасно что-то побрякивало. — Вот это убери в холодное место, — сказал он протягивая возлюбленной пакет, в котором обнаружилось две бутылки магловского крепкого вина. — Это наш путь к ночному приключению.       Эйприл хотела было возразить, сказав, что подруга не пьет и от этой идеи придётся отказаться, но в этом момент на кухню вошла Лили, а следом за ним и смеющиеся Питер и Джеймс. — Эти двое сведут меня с ума, — поделилась Эванс своими мыслями, кивнув головой в сторону мародеров.       Поттер улыбнулась и, будто бы спохватившись, кинулась к столу нарезать овощи. Обед они благополучно пропустили, поэтому девушка не сомневалась, что на ужин придется готовить много и долго. Она была благодарна Лили за то, что она осталась помочь. Вместе они провели ужин. Римус то и дело поглядывал на часы, постоянно дергаясь, чем нервировал Джеймса. Но своё недовольство он не показывал, понимая, что другу тяжело. По своим комнатам мародёры и девочки решили разойтись пораньше. Эйприл задержалась на кухне для того, чтобы прихватить алкоголь. Бокалы она брать не стала. — Я так устала, — Эванс потянулась, когда Поттер вошла в комнату. — А что в пакете? Только не говори что снова сбежишь к Сириусу.       Прил рассмеялась, вспомнив, как подруга каждый раз выражала свое недовольство. — Нет, — лукаво сказала она и, вздохнув, достала из пакета бутылки поставив их на тумбочку около своей кровати. — Я подумала, что нам стоит расслабиться. Выпить. Побыть немного в чисто женской компании, посплетничать.       По глазам Лили Эйприл поняла, что подруга согласна на все, что она предложила, только без участия в этом всем алкоголя. — Я не пью, — с явным намеком на раздражение сказала девушка. — Забыла что ли? — Да брось, ничего с тобой не будет, — попыталась убедить подругу Поттер. — Выпьешь немного и ничего страшного.       В доказательство Эйприл открыла бутылку, предназначавшуюся, по словам Сириуса ей, и залпом выпила полбутылки. Она знала, что с ней ничего не будет, поэтому не боялась пить столько, сколько потребуется для того, чтобы убедить подругу. — Ну? Видишь? — спросила гриффиндорка. — Ничего со мной не случилось и с тобой тоже ничего не случится. Это не наш алкоголь. Он магловский. А алкоголь маглов действует на нас не так, как наш. Ну, так что?       Поттер не знала, как ей удалось убедить подругу, но Лили взяла бутылку, а что было дальше девушка плохо помнила. Она помнила громкую музыку, танцы, головокружение, смех, как за двумя бутылками появились еще четыре, как им стало неожиданно легко. Вместо того, чтобы откровенничать девушки танцевали, что-то кричали, танцы прерывались для того, чтобы взять бутылки, но и это случалось редко. Ими завладела легкость, которую две девушки встретили с распростёртыми объятиями.       Вот только легкость Эйприл была наигранна. Она то и дело поглядывала на часы. Времени оставалось все меньше. Через какие-то полчаса они уже должны быть в густом лесу и гриффиндорку это пугало, ведь подруга никак не хотела ложиться спать. Чем дальше шло время, тем сильнее Эйприл нервничала. Но тут музыка внезапно заглохла, Лили, покачиваясь, сообщила о том, что устала, и, сходив в ванную, легла спать, попросив погасить свет. Дождавшись, пока подруга уснет, Поттер выскочила из комнаты и почти тут же наткнулась на Сириуса. — Весело там у вас, — сказал Блэк, улыбнувшись. — Надеюсь, мой подарок сработал.       Кивнув, девушка проскочила мимо и спустилась на первый этаж, где ее уже дожидались остальные мародёры. — Почему так долго? — спросил Джеймс. — Перестань задавать глупые вопросы, — усмехнулась Эйприл. — Я здесь и мы можем отправляться.       Никто не стал ни спрашивать, ни интересоваться самочувствием подруги. Все и так прекрасно знали, что ее алкоголь не берет, поэтому волноваться было не о чем. Выйдя на улицу, они трансгрессировали в дремучий лес и сделали это как раз вовремя, ведь Лунатик, как только ноги его снова коснулись земли, начал обращаться. Остальные мародёры поспешили отскочить в стороны и принять свои анимагические формы.       Никто не знал, что так повлияло на Римуса: смена местности, смена климата или нервное настроение, но он сегодня был более буйным, чем обычно, поэтому мародёры держались от него дальше обычного.       Ночь пролетела быстро. Луна ушла, и Римус обратился. Мародёры же, чтобы принять свой обычный облик, разошлись подальше, чтобы успеть немного отдышаться. Эйприл стояла, прислонившись спиной к высокому дереву. Конечно, это дерево было мало похоже на их ели, но все равно она не брезговала и, стараясь отдышаться, доставала из волос листики, палочки и прочую ерунду, из-за которой чесалась голова. — Бу!       Поттер вздрогнула и, обернувшись, чуть не задела рукой Сириуса стоящего за спиной. — Черт возьми, напугал, придурок! — прошипела девушка.       Злость прошла довольно быстро. Стоило только Блэку потянуться к ней за поцелуем и она тут же оттаяла, поддавшись на встречу ему. — Нет-нет только не здесь, — Эйприл с трудом вырвалась из объятий Сириуса, когда тот поцелуями спустился к шее. — Я только достала из волос все листочки и веточки, да и поблизости ходят остальные мародеры.       Блэк усмехнулся. Он всегда поражался умению возлюбленной держать себя в руках, противостоять его чарам и всему прочему. — Если так, то предлагаю найти их, — сказал он. — И да, ты пропустила листик вот здесь.       Достав из прически девушки оставшиеся листочки и палочки, Сириус взял ее за руку и вместе с ней отправился на поиски остальных мародёров, которые нашлись довольно быстро. Все вместе они, так же трансгрессировав, вернулись в особняк, где, распрощавшись, зашли каждый в свою комнату и, повалившись на кровати, мгновенное заснули.       Проснулась Эйприл неожиданно. Что-то холодное ударило ее в лицо, и только когда девушка проснулась, то поняла, что кто-то додумался облить ее водой. — Лили?! — воскликнула она. — И для чего ты это сделала? Мне теперь надо сушиться.       По лицу подруги девушка успела понять, что та не в духе и кричать на нее не следовало. — Ты напоила меня.       Тяжело вздохнув, Поттер встала с кровати, стянула с себя влажную футболку и надела другую, после чего натянула на себя шорты и только тогда повернулась к подруге. — Не я тебя напоила. Ты сама напилась, — сказала она, понимая, что играет с огнем. — Я просто предложила, а не заставляла, как ты неверно подумала.       Лили бы прямо сейчас высказала подруге все, что о ней думает, если бы прямо сейчас у нее сильно не болела голова. Проснувшись примерно в семь, первым, что она почувствовала, была резкая боль, которая преследовала ее вот уже час. — И слышать ничего не хочу, — сказала Эванс, кинув в подругу книгой, которую собиралась читать вчера вечером.       Роман прилетел прямо по пояснице. Эйприл вскрикнула, когда книга переплетом врезалась в позвоночник. — Я тебя тоже люблю, — сказала она поморщившись. Книга хоть и не была особо тяжёлой, но прилетела она резко, так что и спина заболела резко. — Вот только швыряться в меня не надо.       Фыркнув, Лили взглянула на себя в зеркало и поспешила скрыться в душе. — Если что, ты придешь в себя в холодном душе! — воскликнула Поттер.       Несмотря на плохое самочувствие подруги, она радовалась, что ей удалось провернуть нечто подобное и оставить тайну Лунатика нераскрытой еще на какое-то время. Хорошее настроение даже позволило Эйприл всё-таки ответить на письмо Эмилии, которое сова принесла как минимум два дня назад. — Голова до сих пор раскалывается, — потирая виски, Лили вышла из душа спустя двадцать минут, которые ей ничего не дали. Помыться толком она не сумела, потому что все время очень сильно кружилась голова, что не очень-то помогало. — Внизу на кухне есть антипохмельное зелье, — пожала плечами Поттер, будто бы это не она взаправду напоила подругу, чтобы та уснула крепким сном на всю ночь. — Тогда идем туда.       Эйприл вышла из комнаты, немного пошатываясь. В отличие от подруги она не была пьяна, а чувствовала себя просто невероятно уставшей после ночных прогулок в компании оборотня и зверинца.       Спустившись вниз, она обернулась, ожидая увидеть, что подруга идет следом, но она ошиблась. Лили все ещё стояла и с сомнением смотрела на лестницу. — Что, ступеньки двоятся? — не смогла удержаться от комментария Поттер.       Эванс фыркнула. — Между прочим, по твоей вине перед моими глазами демоны скачут, — обессиленно сказала она. — Так что помогай.       Эйприл с сомнением уставилась на подругу. — Как? — спросила она. — Максимум что я могу сделать это позвать Джеймса, чтобы он снес тебя вниз на руках.       Услышав имя однокурсника, Лили отрицательно покачала головой. Ей не хотелось, чтобы Джеймс видел ее в таком виде. Мало ли что он о ней подумает после такого. Предложенный подругой вариант точно не подходил, поэтому она, хоть и неспешно, но стала спускаться сама. Правда, после примерно десяти преодолённых ступенек Поттер не выдержала и всё-таки помогла подруге спуститься и дойти до кухни. — Воду или зелье? — спросила она, доставая из кухонного шкафчика стакан и пузырек антипохмельного зелья. — Зелье, — решительно сказала Эванс и с благодарностью приняла из рук подруги пузырёк. — Не понимаю, когда ты успеваешь их готовить.       Эйприл усмехнулась и неопределённо пожала плечами. Не станет же она говорить подруге, что готовит зелья по ночам, когда ей не удается уснуть, а отправиться в гости к мародерам не представляется возможным. — У каждого из нас свои секреты. Пей, — сказала она и налила себе в стакан воды. — Зелье подействует минут через десять. Или чуть дольше.       Лили кивнула и, откупорив бутылочку, залпом выпила ее содержимое, прикрыв глаза. Поттер наблюдала за развернувшейся картиной, попивая холодную воду. — Не понимаю, — неожиданно сказала Эванс, не открывая глаз. — Чего? — Пили мы вместе в одинаковых количествах, но голова болит только у меня, как так?       Эйприл усмехнулась, но не стала говорить подруге, что ей не дает пьянеть черная магия. — Я просто пью не в первый раз, — сказала она. — Я профессионал.       С гордостью она, пожалуй, переборщила, но а что еще было делать?       В кухню внезапно вошел Сириус, прервав дальнейший разговор двух девушек. Подойдя к возлюбленной, он оставил на ее губах смазанный поцелуй и, взяв чистый стакан, налил воды, остановившись рядом с ней. — Лили, голова болит? — спросил он с напускным беспокойством.       Эйприл отвернулась и покачала головой. Как бы она не надеялась на то, что это двое когда-нибудь смогут общаться нормально, мечтам ее было не суждено сбыться. Они были разные. Он — чистокровный аристократ, она — маглорожденная простолюдинка. И как бы Блэк не отнекивался, Поттер была уверена, что главная причина их недомолвок заключается в чистоте крови Лили и в ее слишком сложном характере. — А кто мне подсунул алкоголь? — Это не я, — положа руку на сердце, ответил Бродяга. — Может, бутылки и купил я, но выпивали-то вы с Эйприл. Кстати, любимая, голова не болит?       Эйприл хотелось рассмеяться, и она сама не знала от чего. От того, что Сириус прекрасно знал, что опьянеть она не может, если даже очень сильно захочет, или от того, что Блэк обычно называл ее как угодно, но только не "любимая". — Что ты, милый, голова у меня не болела и болеть не будет, — точно таким же тоном ответила ему девушка. — Можешь не беспокоиться.       Вскоре на кухню подтянулись и остальные мародёры. Как только в помещение вошел Джеймс, Сириус, который до этого держал Эйприл за талию, поспешно отошел, чтобы не маячить перед глазами друга. Поттер и так был не в духе от того, что Лили, в которую с недавних пор он был влюблён, пришлось напоить. Прил, дабы не наблюдать безмолвный конфликт между братом и возлюбленным, занялась привычной рутиной. В четыре руки вместе с Эванс приготовила завтрак, потом вместе с ней же вымыла посуду и отправилась на море, где ребята принялись строить планы на оставшуюся неделю. Предполагалось, что тридцать первого июля они должны были вернуться домой и встретиться в середине августа на Косой Аллее.       Следующие одиннадцать дней мародёры и Лили бродили по городу, посещали музеи, ходили в театр и кино, осматривали местные достопримечательности, купались на море, загорали на пляже, парочку раз умудрились сыграть в волейбол, которому их всех обучила Эванс, сидели вечерами у костра, пели песни, слушали музыку, танцевали, рассказывали друг другу смешные и страшные истории, жарили шашлыки и зефир, ходили к водопаду и просто веселились.       Поздно вечером тридцать первого июля вещи были собраны, в доме прибрано, костер на берегу моря потушен. Все вместе они собрались на этом берегу, чтобы отправиться домой, но перед этим, конечно, попрощаться. Утром мистер Поттер выпросил у иностранной министерства магии вернуться детям домой. Почти все из них стояли по отдельности. Вместе стояли только Эйприл, Сириус и Джеймс. — Увидимся в августе.       Дымка быстро стерла лица друзей. Прил зажмурилась и прижалась к Сириусу, вцепившись ногтями в его торс. Когда ноги коснулись земли, Эйприл, не удержавшись, повалилась на землю и, открыв глаза, увидела перед собой бескрайнее поле. — Что же тебя, сестрёнка, ноги не держат? — спросил Сохатый.       Вместе с Блэком он помог подняться сестре на ноги и вместе неспешно они отправились домой. Путь до дома занял пятнадцать минут. Во дворе их уже встречала Юфимия. — Ваш уже заждались письма, — сказала женщина, когда дети зашли домой. — Они с самого утра лежат на столе.       Оставив чемоданы и сумку на полу, трое гриффиндорцев поспешили на кухню, где действительно обнаружили конверты, но не три, как ожидали увидеть, а целых пять. — В этом году Макгонагалл Эйприл не обделила вторым письмом. Что, тебя тоже назначили капитаном команды?       Поттер пожала плечами и, чуть отойдя от брата и парня, открыла первое письмо, в котором, как она и думала, обнаружился список предметов на очередной учебный год. Читать его девушка не стала, потому что прекрасно знала, что там список школьных принадлежностей. Открыв второй, более увесистый конверт, гриффиндорка обнаружила в нем два значка, проигнорировав которые, достала письмо, уже смутно понимая, что там будет написано.       "Мисс Поттер рада сообщить вам, что в этом году вы, в связи с тем, что являетесь принцессой Хогвартса, становитесь старостой школы. Значок можете обнаружить в конверте. Подробнее о ваших обязанностях вам будет рассказано в вагоне старост, куда вы должны будете явиться 1 сентября,

С уважением, ваша Минерва Макгонагалл,

Заместитель директора школы чародейства и волшебства Хогвартс"

      Эйприл замерла. Предположения сбылись. Она действительно стала старостой, и не простой, а старостой школы. Это казалось невозможным и девушка бы возмутилась прямо сейчас, если бы не обнаружила небольшое послание на обороте.       "Также спешу сообщить вам, что вы стали капитаном квиддичной команды. О своих обязанностях вы наверняка в курсе, поэтому можете обнаружить значок у себя в конверте"       Отложив письмо, трясущимися руками Эйприл извлекла из конверта вначале один значок, который оказался значком старосты, а потом и другой. Значок капитана. Это казалось необычным и в большей степени нереальным. — Джеймс, — позвала девушка тихо. — Ты разве не капитан?       Поттер, подойдя к сестре, покачал головой и, выхватив значок из рук сестры, протер его указательным пальцем. По его взгляду было видно, что он мечтает еще хотя бы раз нацепить его на квиддичную мантию, но, так как капитаном стала его сестра, ему этого сделать не удастся. Если только с позволения сестренки, которая с удовольствием бы отдала ему место капитана. — Нет, — ответил Сохатый и вернул значок сестре. — В мае я отказался от роли капитана и сообщил об этом профессору Макгонагалл, и я рад, что на моё место она поставила тебя.       Джеймс слабо улыбнулся. Отказываться от привычных вещей было тяжело, но он понемногу начал привыкать. Чего не сделаешь ради любви к идеальной девушке, которая такого бунтаря, как он, ни за что не полюбит. — Зачем отказался? — удивилась Эйприл. — Это же твоя мечта еще с первого курса. Неужели ты передумал?       Поттер вздохнул и, боковым зрением взглянув на мать, которая готовила им запоздалый ужин, он покачал головой. — Я не передумал и, поверь, отказываться от значка и привилегий было тяжело, но я сделал это ради Лили. У меня остался всего один год, чтобы покорить ее сердце, а раз уж она не любит бунтарей, то я попытаюсь стать нормальным.       Девушка ужаснулась. — Только не говори, что ты решил уйти из квиддича, — сказала она.       Джеймс рассмеялся. — Что ты, я не пойду на столь крайние меры, — сказал он. — Я отказался от значка старосты. Несколько месяцев доказывал профессору Макгонагалл, что я могу стать лучше, и упросил ее дать мне возможность стать старостой. Она, кстати, довольно быстро согласилась, решив, что качества, доставшиеся мне от отца, могут быть полезными в старостате. Так что, сестрёнка, встречай нового старосту школы.       Эйприл застыла. — Ты староста? — недоверчиво спросила она и выхватила конверт из рук брата. — Быть этого не может.       Сириус похоже считал точно так же, поэтому ему следующим удосужилось прочитать это письмо, в строчки которого он вчитывался целых три раза, пытаясь уловить скрытый смысл и подвох. — То есть сейчас вы хотите мне сказать, что оба стали старостами? — решил уточнить Блэк. — Приплыли. Мародерам пришел конец. Лунатик староста Гриффиндора, вы двое старосты школы, а Эйприл вообще принцесса Хогвартса. Такое чувство, что из нас пятерых самыми нормальными остались только я и Хвост.       Близнецы переглянулись. А ведь в чем-то Бродяга был прав. У Поттеров, с принятием статуса старосты, явно прибавится забот и обязанностей. Взять того же Фрэнка, который с трудом находил время для своей девушки. Так уж были заняты старосты. — Ну, брось, дружище, — сказал Джеймс. — Значок старосты ничего не изменит. К тому же ты должен меня понять. Теоретически в нашей компании я один человек без отношений.       Сириус удивлённо посмотрел на друга. — То есть ты хочешь сказать, что у Питера есть девушка?       Сохатый кивнул. — А вы сами будто бы не замечали, что он куда-то уходит каждый вечер. Логично было бы предположить, что у него завелась девушка, — уверенно сказал он. — Теперь давай подытожим. Ты встречаешься с моей сестрой, что теоретически и практически делает Эйприл так же несвободной, Римус обзавёлся Эмили, у Питера тоже девушка. Один я получается волк-одиночка. Нужно это как-то исправлять. И я надеюсь, что Лили обратит на меня внимание.       Эйприл покачала головой. «Она уже обратила, — подумала девушка. — Просто ты слепой и не можешь этого понять». — Ну, если уж вся эта возня из-за отношений, хотя я назвал бы это кое-как по-другому, — Сириус поиграл бровями, сделав выражение лица понятное только для Джеймса, — то я, так уж и быть, закрою глаза на то, что ты стал старостой.       Спорить больше никто не стал. Лишь недолго продлились обсуждения новых должностей близнецов Поттер. Родители порадовались за детей и после этого все разошлись спать. Лишь мародеры уснули глубокой ночью, когда уже начало светать. Они не переставали строить планы на новый и последний для них учебный год, который хотелось бы сделать запоминающимся.

***

15 августа 1977

      Этим утром мародеры не спали. Сегодня утром они наконец-таки смогли выделить время для того, чтобы сходить на Косую аллею за покупками к новому учебному году. Эйприл была счастлива, ведь в этот же день на этой же улице будут и девочки, которые давно уже написывали подруге о желании встретиться в ближайшее время. — Я убедил родителей в том, что мы можем и сами сходить за покупками.       Джеймс вошел на кухню следом за Сириусом и остановился недалеко от сестры, которая смотрела на него почти в упор. — Папа все равно будет поблизости, — ответил он на немой вопрос Эйприл. — Да и нас в банк пустят и без родителей. Мы же уже совершеннолетние.       Вопрос, казалось, решился сам собой. Если родители не пойдут вместе с детьми, то у мародеров останется время на покупки кое-каких принадлежностей для розыгрышей. Да и времени на то, чтобы посидеть в кафе, будет предостаточно.       Договорившись с друзьями встретиться ровно в десять около кафе Фортескью, они переместились через камин в нужное место без десяти десять, чтобы иметь возможность занять нужный столик.       Сделали они это как раз вовремя, потому что буквально несколько минут спустя в кафе пришли Римус и Питер.       Буквально полчаса мародеры потратили на то, чтобы съесть вкуснейшее мороженое и обсудить планы на новый учебный год, а после этого отправились по Косой аллее, чтобы купить необходимые принадлежности. Вот только если мальчики ходили все вместе, то Эйприл почти сразу же ушла от них, отправившись на поиски подруги, которую обнаружила в книжном. — О, Прил, — Лили улыбнулась и обняла подругу, чего та не ожидала. — Почему так долго? Я думала, ты придешь раньше. — Мы с ребятами решили вначале зайти в кафе. Без родителей у нас гораздо больше времени, — ответила Поттер улыбнувшись. — А ты с мамой?       Прил поняла, что вопрос этот задавать было не нужно. Она ведь прекрасно знала, как миссис Эванс любила магический мир. — После того, как мне исполнилось семнадцать, мама потеряла возможность приходить сюда, — грустно заметила Лили. — Она ведь маггл, а им сюда дорога отрезана.       Эйприл сжала плечо подруги. Конечно, было тяжело чувствовать себя особенной в самой обычной семье. Да и миссис Эванс теперь рискует навсегда отделиться от дочери или ее понимать. — Ну, знаешь, твоя мама хотя бы отделена от того, что творится в нашем мире, — попробовала подбодрить подругу Поттер. — Так она никогда не узнает, что в нашем мире идёт война.       Лили кивнула. С одной стороны в том, что ее мама не сможет больше попасть в магический мир, действительно было много плюсов, но с другой девушке было обидно, ведь мама всегда возвращалась с Косой аллеи счастливой. — Может, ты и права, — девушка слабо улыбнулась и решила сменить тему разговора. — Кстати, ты не знаешь, кого назначили в этом году старостами школы?       Эйприл с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться. Она не хотела говорить подруге, что забрала у нее возможность занять высшую должность в старостате. Лучше оставить это напоследок до первого сентября. — По твоему вопросу я поняла, что это не ты, — сдерживая смех, сказала Поттер. — И у меня к тебе встречный вопрос: почему это должна знать я?       Лили пожала плечами. — Ты принцесса Хогвартса и должна принимать участие в выборе старост.       Эта новость стала для Эйприл открытием. Она впервые слышала о том, что должна принимать участие в каком-то выборе. — Впервые слышу, — ответила она, вспоминая последнее свое дежурство вместе с Регулусом. — Я не ходила ни на какие собрания. Если бы было что-то подобное, то Регулус бы сказал мне. — Ага! — воскликнула Эванс, так что Прил вздрогнула от неожиданности. — Я так и знала, что вы с Блэком дружите! А ты еще отнекивалась...       Поттер не удержалась и закатила глаза. Опять подруга поднимала эту уже порядком заезженную тему. — Мы не друзья, — возразила она уже в который раз. — То, что я назвала его по имени, не значит, что мы дружим. Мы общаемся и все. Точка. Дружбой здесь и не пахнет. Я ещё не сошла с ума, чтобы дружить со слизеринцем. «Пока, — мысленно добавила девушка. — Что-то у меня какое-то странное предчувствие. Ничем не обоснованное».       После того, как значок старосты был получен, она постоянно раздумывала над тем, кто будет ее партнером. Старшие старосты никогда не дежурили по одиночке, всегда дежурили парами. Хорошо было бы, если Эйприл стала бы дежурить в паре с братом. Но чем ближе приближался сентябрь, тем острее становилось ощущение, что в этом как-то замешан Блэк, который, кстати говоря, и старостой-то не являлся. — Это ты сейчас так говоришь. Потом все может измениться, — заметила Лили и продолжать эту тему не стала, решив не раздражать подругу еще больше. — Ладно, пошли за покупками.       Следующий час подруги потратили на покупки. Пока они ходили из одного магазина в другой, Поттер то и дело осматривала улицы, в надежде отыскать глазами мародеров, но никого из них она не видела и, что удивительно, ни в одном магазине с ними не пересеклась. — А вот и две пропажи.       Лили и Эйприл синхронно обернулись. Со всех ног к ним спешили Алиса и Мэри, которые с объятиями накинулись на подруг. — Ну что, как ваши дела?       Проговорив буквально полчаса, девушки разошлись. Алиса и Мэри спешили найти Марлин, с которой Поттер отказалась отправиться вместе с ними. Лили подругу бросать не собиралась, поэтому так же отказалась от затеи увидеться с подругой. — А вот и девочки.       Джеймс появился из толпы неожиданно, чем очень напугал девчонок, которые не ожидали появления его и остальных мародеров, которые подошли пару секунд спустя. — Вы все купили? — поинтересовался Сириус. — Нам осталось только перья и чернила купить. — О, и нам! — обрадовалась Эйприл.       Только мародеры и девочки хотели двинуться к лавке письменных принадлежностей, как внезапно Блэк решил посмотреть куда-то в сторону и увиденное его ужаснуло. — Ложись!       Объяснять, зачем и почему, было некогда. Он видел лишь, что Джеймс и сам увидел Пожирателей смерти. Не став ждать ни минуты, Сириус лег сам и увлек за собой ничего не понимающую Эйприл, которую закрыл своим телом.       И тут прямо над их головами раздался взрыв. Сириуса окатило дорожной крошкой, побелкой, поломанными досками, щепками и еще чем-то. Взрыв оглушил, в ушах звенело так, что Блэк не сомневался, что точно оглохнет после этого.       Рискнув приподнять голову, Бродяга почти ничего не увидел. Пыльная завеса окутала и его, и Эйприл. Кругом были лишь слышны крики, да и то, они были заглушенными. Что там с остальными мародёрами и заучкой Эванс, он не знал, потому что не видел их, но чувствовал чью-то ногу рядом со своей. Повернуться, чтобы посмотреть, кто это, он не рискнул. Пожиратели смерти не закончили бойню, а если они узнают, что кто-то остался жив, то могут прийти и добить. И ладно он, пострадает Эйприл, которая лежа под Сириусом даже носа не смела высунуть. Настолько было страшно.       Происходящее казалось адом, который начался и заканчиваться не планировал. Слух постепенно возвращался и были слышны звуки битвы, которые звучали обнадеживающе. Если есть эти звуки, то наверняка сюда прибыли мракоборцы. Не простым же волшебникам тягаться с этим смрадом. — Эйприл, Джеймс, ребята!       Знакомый голос прорезал слух и Блэк наконец-таки открыл глаза. Пыль улеглась и стало видно урон, который нанесли Пожиратели смерти процветающей улице. Разрушенные дома, магазины, покалеченные люди и парочка раненых мракоборцев. А над мародерами, которые оказались в одной куче, возвышался глава мракоборческого центра Флимонт Поттер. Дожидаясь, пока зрение сфокусируется, Сириус повернул голову и понял, что его все это время касалась нога Хвоста, с правой стороны от него лежал Римус, с которым он успел пересечься взглядом, а чуть поодаль лежал Джеймс, который так же, как и он сам, решил защитить женщину.       Опасность миновала. В этом все успели убедиться, и поэтому мародеры один за одним осторожно поднимались на ноги. Поднявшись, Сириус помог подняться и Эйприл, которую тут же осмотрел с ног до головы на предмет увечий. — Вы целы? — спросил Флимонт.       Равнодушный ко всему мракоборец сейчас волновался за детей и думал, что будет с Юфимией, когда она узнает, а она узнает точно, ведь связи в Святом Мунго у нее остались и ей точно доложат о случившемся. — Кажется, да, — ответил Джеймс за себя и за друзей.       За то время, что они стояли на ногах, они успели осмотреть друг друга. Девочки почти не пострадали, разве что пребывали в лёгком шоке от случившегося. Мальчикам же повезло меньше. Джеймсу ободрало щеку, Сириуса чем-то приложили по голове, так что она до сих пор кружилась, Римусу ободрало обломком стены руку, Питер казалось из мальчишек пострадал меньше всех, получив парочку невзрачных царапин. — Где же в порядке. С вас будет три шкуры сняли. Вас бы всех простирнуть, да раны обработать, — покачал головой Флимонт. Он хотел было добавить, что дома Эйприл и Джеймсу точно влетит от матери, но его отвлек стремительно приближающийся Аластор. — Нам нужны свидетели, Флимонт, — сурово сказал он. — Я поспрашивал пару-тройку человек, но никто не знает, как это произошло. Может твои дети..?       Флимонт решительно покачал головой. — Дети прямо сейчас отправляются домой, — сказал он. Адресовано это было скорее детям, чем Грюму, который нахмурился. — Немедленно. Ваша мать с меня три шкуры спустит, как увидит, во что вы превратились.       Переглянувшись, мародёры побрели прочь по улице, не желая спорить с человеком, который от случившейся ситуации был весь на нервах. — Подожди-ка, Флимонт, — вновь подал голос мракоборец. — Твоих детей и их друзей я не держу. Но мальчишку Блэка я хотел бы допросить прямо сейчас. Наверняка он в курсе того, что здесь происходит и кто во всем этом замешан.       Сириус удивленно посмотрел на Грюма не в силах что-либо сказать. — Аластор, — одёрнул друга Флимонт. — Мы это уже обсуждали. Сириус сбежал из дома и сейчас находится под моей опекой. Он не знает и не мог знать, кто во всем этом замешан.       По лицу мракоборца было видно, что он не только этому не верит, но и знает что-то такое, что пойдет явно не в пользу Сириуса. — Мы оба знаем, что его отец... — Ребята, идите домой, — прервал друга мистер Поттер.       Мародёрам ничего не оставалось сделать, как взять и послушаться. Дружной компанией, ничего не говоря друг другу, они вошли в Дырявый котел, откуда попали домой к Поттерам. Даже Римус, Питер и Лили отправились туда. На кухне их встретила взволнованная Юфимия, которая, взглянув на лица детей, ахнула. — Я знала, что случится что-то подобное.       Достав набор зелий, она принялась залечивать многочисленные раны, порезы и ушибы. Залечивая раны, она не переставала возмущаться, все взывая детей к их совести. — Ну, мам, мы же не знали, что туда заявятся Пожиратели смерти, — сказал Джеймс, поморщившись, когда мать принялась обрабатывать его щеку. — Мы еще не научились видеть будущее.       По лицу Юфимии было видно, что она с трудом сдерживает слезы. Видимо, нервы этой женщины уже просто не вывозят все происходящее в этом мире. Каждый день смерти и потери. Остается только надеяться на то, что никто из не семьи не пострадает. — Чай хотя бы будете? — спросила она, чтобы хоть как-то отвлечься.       Никто отказываться не стал и через десять минут дружная компания из шести человек пила чай со свежеиспечённым печеньем. Обмениваться новостями, как и мыслями о случившемся, мародёры не спешили. Девочки думали о том, что случилось с Алисой и Мэри, успели ли они спрятаться. Эйприл в ужасе для самой себя в тайне желала, чтобы Марлин чем-нибудь приложило по голове и она перестала тереться около Сириуса, мародеры, встретившие во время покупок своих однокурсников, размышляли о том, что случилось с ними. Но никто не говорил о своих мыслях вслух. — Предлагаю перейти в гостиную и поиграть немного в карты, — подал голос Джеймс, нарушая тишину. — Нам нужно отвлечься от случившегося.       Отказываться никто не стал. Перейдя в гостиную гриффиндорцы расселись на полу и стали играть партию за партией. Постепенно напряжение уходило, появлялась лёгкость и раскрепощенность. Даже Лили смогла почувствовать себя уютно в компании мальчиков. Она почти не говорила, но была активным слушателем, слушая, как мародеры рассказывали о своих лучших розыгрышах. — У вас кто-то играет? — удивленно спросила Эванс, заприметив в углу пианино. — Я раньше играла, — ответила вошедшая в гостиную Юфимию. — Позднее пыталась научить Эйприл и Джеймса, но они предпочитали этому лазанье по деревьям.       Усмехнувшись собственным воспоминаниям, миссис Поттер вышла из гостиной, отправляясь дальше выполнять домашние дела, а вот Лили тем временем смотрела в упор на подругу. — Что? — спросила та, не выдержав напора. — Ты не говорила, что играешь, — с упрёком сказала Эванс. — Сыграешь? — Я не играла десять лет, Лилс, — попыталась отнекиваться Эйприл.       По глазам подруги было понятно, что ту не волнует, сколько не играла Поттер. Тяжко вздохнув, Прил всё-таки поднялась на ноги и под взглядом пяти пар глаз заняла место за пианино. Пробежавшись пальцами по клавишам, она попыталась вспомнить мелодию детской колыбельной, которую ей и Джеймсу пела мама.       Заиграв в начале неуверенно, Эйприл расхрабрилась, когда начала петь. Это была дивная мелодия, наполненная красками, волшебством, детскими воспоминаниями и всем прочим. На звуки песни пришла и Юфимия, которая улыбаясь слушала давнюю мелодию, не сумев сдержать слез. — А говорила, что пианино это не твое, — попыталась возмутится женщина, но получилось это с трудом. — Все у тебя получается. Хотя бы тебя я чему-то научила.       Поттер слабо улыбнулась. Она не хотела говорить матери, что в том, что она научилась играть на пианино, ее заслуги почти нет. Ее научила Иоланта, об уроках которой вспоминать не хотелось.       День медленно превращался в вечер. На улице стало холоднее, но никто этого не заметил, так как мародеры весь день просидели дома. На часах было примерно семь вечера, когда они закончили играть в многочисленные игры Поттеров и отправились ужинать. — Прил, ты можешь меня проводить? — спросила Лили, допив остатки горячего чая.       Эйприл кивнула. Дома сидеть надоело, да и хотелось еще прогуляться, развлечься, немного отвлечься от случившегося. Поднявшись из-за стола, девушке потребовалось пятнадцать минут на то, чтобы убедить мать в том, что ничего с ней после этой прогулки не случится и домой она вернется без единой царапинки. После этого подруги неспешно отправились вдоль по улице. — Ну, что, как каникулы? — решила нарушить молчание Поттер. — Ты убедилась, что мальчики не такие уж и плохие?       Лили кивнула, а потом замешкалась, будто бы собираясь что-то сказать. — Убедилась, — выдохнула она, — но еще убедилась в том, что мне не стоит встречаться с Джеймсом.       Эйприл взглянула на подругу. Сказанное действительно удивило ее. И то, что девушка вновь начала сомневаться в своих чувствах к Джеймсу, ее порядком раздражало. — С чего ты это взяла? — спросила она, не понимая, что нашло на подругу. — Я маглорожденная. То, что произошло сегодня, лишний раз доказывает, что вам со мной опасно.       Поттер вздохнула. Конечно, произошедшее вновь заставило Эванс переживать о чистоте собственной крови. — Прекрати, — попросила Эйприл. — То, что на нас напали, это случайность. — Тебе легко говорить. Ты чистокровная, Сириусу ничего не грозит, а вот Джеймсу и всей вашей семье, если я стану ее частью, не поздоровится, — огрызнулась Лили. — Прости. Просто я знаю, что именно так и будет.       Эйприл ответила не сразу. Она долго смотрела на уходящее солнце, не зная, что сказать, как поддержать и убедить подругу в обратном. — Мы и так под прицелом, — сказала нехотя Поттер. — Мой отец мракоборец. Он ежедневно спасает таких, как ты. Так что, если нам из-за кого-то и грозит опасность, то в первую очередь из-за отца.       Дойдя до поля, они без проблем трансгрессировали туда, где проживала Лили. Улицы Коукворта встретили их непривычной тишиной. Это было неудивительно. Все маглы, что населяли эту местность, сидели по домам, будто бы чувствуя, что сегодня лучше сидеть дома и не высовываться без надобности на улицу. — Может зайдёшь? — спросила Эванс, когда они остановились около ее дома. — Мама будет рада тебя видеть.       Эйприл покачала головой. Она и так считала минуты до возвращения, потому что не сомневалась: еще полчаса и мама отправится ее искать. — Наверное, мне лучше побыстрее вернуться домой, — сказала она. — Мама будет волноваться.       Лили кивнула, соглашаясь. И правда, глупость же она сморозила, приглашая подругу в гости, когда видела, как сильно волнуется ее мама. — Увидимся в сентябре, — не зная, что еще сказать, произнесла Поттер и развернулась, уходя прочь.       Идя по улице, она долго размышляла над словами подруги о чистоте крови. Возможно, она и права. Здесь все действительно зависит от чистой крови, но признать это было бы ошибкой. К тому же она не может разбить сердце Джеймсу, который только-только заново влюбился. — Увидимся в сентябре. Надеюсь, ты не передумаешь уйти из школы.