Больно не будет

      Урок трансфигурации как обычно проходил почти что самым последним. После него студенты должны были идти еще и на зельеварение, но если бы им пришлось выбирать какой предмет из тех, что стояли в расписании у гриффиндорцев после обеда, они несомненно бы выбрали трансфигурацию. Этот предмет был скучным только тогда, когда профессор Макгонагалл целый час объясняла студентам сложнейшие магические формулы, которые пригодились бы им при сдаче ЖАБА.       Сегодняшний урок тоже нельзя было назвать шибко веселым. Профессор Макгонагалл, не изменяя традициям, стояла около доски, прописывая один за другим сложные магические знаки. Уставшие за день гриффиндорцы лениво записывали часть того, что говорит ведьма, на листы пергамента. Мародеры, по обыкновению сидящие на последних партах, не записывали вовсе. Даже обычно порядочный Лунатик сегодня отложил перо и пергамент в сторону. Буквально вчера ему пришлось снова пережить очередное полнолуние, поэтому сейчас, не выспавшийся, он лишь изредка вяло поглядывал на доску. В остальные же моменты он закатывал глаза на очередные шутки своих друзей, которые были особенно бодры, несмотря на то, что эту ночь тоже провели на ногах. Четверо парней этой ночью умудрились добраться до середины запретного леса, отчего сейчас Эйприл злилась на них, ведь сама, увы, принять участия в этой забаве не могла. Рука, которая по словам мадам Помфри должна была давно зажить, до сих пор этого не сделала. Нет, большая часть царапин зажила, но самые глубокие по-прежнему оставались, лишь слегка затянувшись. Сейчас, отказавшись от ночной вылазки, Поттер надеялась лишь на то, что шрамы успеют исчезнуть до каникул, потому что если их увидит Юфимия, ей наверняка не поздоровится. — О чем задумалась? — тихо спросил Сириус, заправив прядь волос за ухо.       Эйприл вздрогнула. Сама не зная как, она в один момент прекратила слушать то, что говорили мародеры, и полностью погрузилась в собственные мысли, которые ей самой казались просто бесформенной кучей, потому что постоянно налезали друг на друга, резко сменяясь. — О том, что мы делали неделю назад, — сказала девушка, лукаво улыбнувшись.       Говорить о личном она не любила и постоянно краснела, когда Сириус бросал намеки, которые изредка отличались особой пошлостью, в ее сторону. Но сейчас ей, может быть, стало просто скучно, может, она хотела вывести Блэка из себя или хотела сделать так, чтобы то, что случилось неделю назад, повторилось вновь. — Как-нибудь мы обязательно это повторим, — пообещал Бродяга, краем глаза наблюдая за Джеймсом, который смотрел на него и сестру заинтересованно.       Дело в том, что ни Эйприл, ни Сириус не рассказали ему о том, где были и чем занимались ночью в день рождения Блэка. Оба считали, что если Поттер узнает об этом, то ему это уж точно не понравится и, более того, после этого он мог еще и рассказать обо всем родителям, что, конечно, маловероятно, но всё-таки имеет место быть, учитывая то, что дело касается его сестры. — Буду ждать с нетерпением, — сказала Прил, после прикусив нижнюю губу. — Но сначала почисти зубы раз сто. Мало ли какую заразу ты подцепил сегодняшней ночью.       Бродяга усмехнулся. Его одновременно и раздражала, и веселила отстранённость девушки, и он не знал, какое из этих чувств пересиливает другое. — В том, что я сделал, нет ничего особенного. Я защищал друга и...       Договорить Сириусу не дала внезапно распахнувшаяся дверь. Все гриффиндорцы, как один, обернулись назад, услышав резкое столкновение двери с каменной поверхностью стены, и так и застыли, разглядывая фигуру мужчины.       Аргуса Филча ненавидел абсолютно каждый. Причем ненависть эта была абсолютно взаимной. Аргус, будучи завхозом, причём не очень уж старым, слишком часто ворчал на детей, из-за чего походил на старого деда. Если не смотреть на его старую потрёпанную мантию, на начинавшее покрываться морщинами лицо, то ему можно было бы дать лет тридцать. Может чуть больше. Он пришел работать в эту школу за год до поступления мародеров и уже успел заработать дурную репутация. О нем и его кошке слагали легенды. Некоторые из них наподобие таких, что миссис Норисс на самом деле его жена, которую он из-за ревности неудачно обратил в кошку, и теперь он вообще не берет в руки волшебную палочку или то, что он сын темных магов и готовит нашествие на маглов, казались бредом, но некоторые вполне могли бы быть и правдой. Но, несмотря на легенды, каждый здесь сидящий гриффиндорец знал Филча не за его заслуги, а за кое-что другое.       Одну легенду абсолютно все считали чистейшей правдой и гласила она: молодой завхоз невзлюбил студентов Гриффиндора с первого рабочего дня. У этой легенды было несколько доказательств. Во-первых, чаще всего Аргус наказывал и кричал именно на гриффиндорцев. Во-вторых, во всех своих бедах он тоже винил именно их. Ну и в-третьих, он просто слишком сильно был приближен к слизеринецам, что еще больше усиливало его ненависть.       Исходя их всех вышеперечисленных фактов, каждый студент знал, что если Филч пришёл во время урока и при этом его глаза не выражают ничего хорошего, то он навряд ли пришел предложить устроить чаепитие или совместную прогулку после уроков. Он пришел сюда за другим. Сначала выдвинуть обвинения, потом найти виновника, ну и затем придумать ему наказание, да такое, чтобы в следующий раз студент подумал, прежде чем совершать новую пакость. — Мистер Филч вы что-то хотели? — спросила профессор Макгонагалл ледяным тоном.       Больше всего на свете она ненавидела, когда кто-то срывал ей уроки, и прямо сейчас это сделал их школьный завхоз, которого, по неведомого каким причинам, взял на работу Дамблдор, несмотря на его гадкий характер. — Да, — громко сказал Филч, оглядев студентов. — У меня заявление, — сказал он и, не дав вставить слово, продолжил: — Сегодня ночью, где-то между двумя часами ночи и тремя часами утра я решил сходить до кухни, чтобы попить воды, и, пока шел, услышал в соседнем коридоре громкое мяуканье. Я понял, что это мяукает миссис Норрис, и кинулся туда. Когда я добрался до другого коридора, передо мной предстала довольно странная картина. Я видел бегущую впереди крысу, за которой бежала моя кошка, но удивило меня не это. Студентам ведь разрешено привозить с собой животных. Удивило меня то, что замыкал этот забег громадный черный пес. Увидев его в темноте, я подумал, что это Гримм, но это оказался лишь большой пес, который меня еще и укусил за...       Тут Филч осекся и закончил свою речь весьма скромно, не собираясь рассказывать вредным детям, за какое именно место его укусила собака. — Какая жалость, — сказала профессор Макгонагалл. — Я надеюсь, вы несильно пострадали, и еще я не понимаю, почему вы пришли ко мне. Может, это была собака Хагрида, которая гналась за вашей кошкой еще с улицы. Что вы хотите, чтобы я сделала?       Аргус недоуменно похлопал глазами и покачал головой, при этом сделал это так быстро, что его спутанные волосы забавно стали качаться из стороны в сторону. — Я уверен, что это была не обычная собака профессор, — уверенно сказал Филч. — И я больше могу сказать. Я уверен, что это сделали они.       Тут длинный кривой палец мужчины по очереди указал на Сириуса, Римуса, Эйприл, Джеймса и Питера, которые тут же пристроили на лица невинные заинтересованные выражения. Их декан хоть этого и не видела, но все равно порядком возмутилась. — Что вы хотите этим сказать Филч? — строго спросила она. — По вашему это они впустили в Хогвартс собаку?!       И вновь Аргус покачал головой, стрельнув глазами в сторону мародеров. — Нет, — сказал он. — Я думаю, что кто-то из них сам стал собакой. Как таких волшебников называют? Анимаги, кажется? Я уверен, что они могли сделать подобное. Раз уж они умудряются колдовать в коридорах, то они и на что-то подобное тоже вполне способны.       Минерва поднялась со своего места, куда села минут десять назад, и, угрожающе стуча каблуками, подошла к Филчу, остановившись прямо около парты, за которой сидели Джеймс и Питер. — Вы в своем уме? — осведомилась она. — Анимаги они, ага, как же. Может быть, мистер Филч, вы плохо учились в школе, но не знать того, что анимагия — сложная наука, с которой школьнику не справится, это нонсенс. Готова поспорить, что собака вам померещилась, а за своих студентов, мистер Филч, я ручаюсь. И точно могу сказать, что они не додумались бы сделать что-то подобное. Если у вас все, то попрошу покинуть мой кабинет и не мешать мне вести урок.       Аргус хотел было возразить, но, поймав суровый взгляд профессора трансфигурации, последний раз косо посмотрел на мародёров и вышел из кабинета. — Итак, продолжим ур...       Продолжать урок уже не было необходимости. Громко прозвенел звонок, и радостные гриффиндорцы, записав длиннющее домашнее задание, поспешили сбежать из кабинета. Следующим уроком у них стояло зельеварение, поэтому они хотели как можно быстрее добраться до кабинета, чтобы успеть отдохнуть на перемене.       Мародёры, в отличие от своих однокурсников, шли медленно. Они не хотели заходить в подземелья, где уже начало холодать раньше времени. Поэтому прямо сейчас решили остановиться на третьем этаже, чтобы хоть немного погреться. — Зря ты вчера напал на Филча, — сказал Джеймс, снимая с себя очки, чтобы протереть их. — Это, конечно, круто, но нас чуть не раскрыли. Зачем ты вообще за его кошкой побежал?       Сириус фыркнул. — Вообще-то я Пита спасал, — сказал он. — И я не виноват, что этот дурень прибежал, чтобы спасти свою любимицу. К тому же, ты зря переживаешь. Никто не догадается, кто мы, пока нас оберегает Маккошка. И, между прочим, очень смешно. Особенно смешно было от того, с какими глазами он убегал от меня.       Тут каждый из мародеров, пожалуй, кроме Римуса, погрузился в воспоминания вчерашней ночи.

Флешбэк

      Четверо гриффиндорцев шли по коридору. Парни рассказывали Эйприл о том, куда им удалось дойти. Девушка, огорченная тем, что не смогла пойти вместе с друзьями, изредка задавала вопросы. Питер же бежал чуть впереди друзей в облике крысы. С тех пор как Макгонагалл их поймала после той вылазки, которая чуть ли не стоила жизни каждому из них, он опасался возвращаться в Хогвартс в облике человека. Его покрытие, кстати говоря, хорошо работало. Если бы он попался кому-то навстречу, то никому бы и в голову не пришло, что он может оказаться человеком. Порой мародеры даже завидовали ему, потому что если крыс в школе было полно и их даже разрешалось привозить с собой, как домашних питомцев, то собакам, а уж тем более оленям, которых, кстати, на территории школы нет и никогда не будет, вход был строго запрещен. — Прил, надо было тебе видеть это место, — сказал Сириус, притягивая девушку за талию. — Зажила бы твоя рана побыстрей и бегала бы ты с нами.       Эйприл хотела было огрызнуться, но, подумав, просто промолчала. Она слишком устала и не хотела тратить последние силы на пустые споры. — Между прочим, странно, что этот лес назвали запретным, — сказал Джеймс. — Животные там, конечно, есть и, не спорю, есть даже опасные, но в остальном это чудесное место, и мне прямо сейчас хочется узнать, сможем ли мы дойти до конца.       Сириус согласно кивнул, а Питер тоже что-то пропищал в знак согласия. Даже Прил, которую бросало в дрожь от этого леса с тех пор как на его территории нашли убитого ученика, согласно промычала что-то в ответ. Она знала, что в этом месте есть не только опасные твари, но и довольно милые звери, например, те же единороги, увидеть которого становится мечтой любого студента Хогвартса.       То, что произошло дальше, поначалу не понял никто из мародеров. Прямо у них под носом что-то промелькнуло, а потом, примерно спустя секунду после этого, Питер издал жалобный писк и только тогда гриффиндорцы увидели кошку Филча, схватившую Петтигрю за хвост. Хвосту удалось вырваться, ухватив кошку за нос, и он побежал прочь. Миссис Норрис же, не теряя времени, помчалась в след за ним. — Чертова Норрис, — прошипел Поттер, бросаясь вслед за убегающими.       Сириус и Эйприл, переглянувшись, помчались вслед за ним. От такой беготни не было толку. Крыса и кошка на своих четырех лапах бегали гораздо быстрее них и вскоре убежали далеко вперёд, оставив мародеров позади. Вскоре Блэк остановился на перекрёстке среди коридоров и, подумав, отчего-то побежал в совершенно другом направлении. О том, куда побежал Блэк, девушка спрашивать не стала и побежала следом за братом, вскоре догнав его. — Что делать будем? — спросил Сохатый, быстро семеня ногами. — Если мы не остановим эту кошку, она просто-напросто съест Пита.       Эйприл ответила не сразу. Она бежала, едва поспевая за братом. Она старалась как можно меньше задействовать в беге правую руку, потому что знала, что утром пожалеет о сегодняшнем приключении, когда не почувствует свою руку. — Почему он не обращается? — спросила с трудом девушка. — А ты бы смогла это сделать? — поинтересовался Джеймс. — Для этого нужна концентрация, а я сомневаюсь, что Хвост сейчас может сконцентрироваться. Поэтому нужно придумать, что делать дальше.       Придумывать уже было не нужно. Примерно через две минуты после того разговора из примыкающего к основному коридору соседнего выскочила большая черная фигура. Близнецы остановились, наблюдая за тем, как черный пес приземлился как раз между кошкой и крысой, оскалившись на первую. В темноте Сириус выглядел устрашающе. Он стоял, оскалив зубы, и рычал смотря прямо кошке в глаза. Вскоре миссис Норрис, не выдержав этого контакта, развернулась и теперь сама стала убегать от преследователя. Убегая, она жалобно мяукала, вероятнее всего, зовя своего хозяина. — Если сейчас сюда придет Филч, в первую очередь не поздоровиться нам, — сказал Джеймс, доставая из-под уличной мантии свою мантию невидимку. — Мы могли бы уйти в гостиную, но Сириуса тут не оставим. Поэтому идем.       Следующее, что они услышали, заставило мародеров остановиться. Вначале слышался собачий лай, потом, чуть позднее, чей-то невнятный голос. Мародеры не сомневались, что это Сириус, но они были не уверены, что он один. Поэтому остановились, чтобы прислушаться. Самым лучшим слухом здесь обладала Эйприл и именно ей предстояло прислушаться. Довольно быстро она смогла абстрагироваться от внешних звуков и прислушаться к чему-то вдалеке. Вновь она слышала бормотание, но теперь с лёгкостью смогла узнать голос. — Это Филч, — уверенно сказала она, — а если это так, то нам нужно поторопиться. Кажется, они в холле и он хочет выгнать Бродягу за пределы замка.       Гриффиндорцы, хоть и знали, что ему это скорее всего сделать не удастся, потому что Сириус был довольно крупным животным и для тех, кто его не знал, он мог еще показаться устрашающим, но они точно знали, что завхоз может обратиться за помощью, а если сюда придет какой-нибудь профессор, то Блэку точно не поздоровится.       Спустя десять минут, накинув на себя мантию, они уже стояли посреди холла, наблюдая за развернувшейся здесь картиной. Посреди помещения стоял Сириус, оскалив зубы и не моргая смотря на мужчину. Филч стоял в нескольких шагах от него. В руках он держал швабру, которую наверняка собирался использовать как оружие. — Ну-ка пошел отсюда, — приказ мужчина, стукнув концом швабры об пол.       Блэк не сдвинулся. Он все так же стоял, слегка склонив голову в бок. — Пошел, кому говорю.       Филч вновь замахнулся, собираясь припугнуть пса, но тот не сдвинулся с места. Джеймс, которому надоело смотреть на это, собирался уже выйти из-под укрытия мантии, но то, что он увидел, заставило его замереть. — Ну, друг, я тебя предупреждал.       Аргус замахнулся, чтобы ударить концом швабры по собаке, но Сириус успел дернуться в сторону, отчего кончик швабры по инерции стукнулся об пол. Сам же Блэк, не теряя времени, оттолкнувшись лапами о стену, оказался за спиной завхоза и, подождав буквально пару секунд, укусил его. Филч издал истошный крик, из-за которого мародерам пришлось прикрыть уши, чтобы не оглохнуть. Довольно скоро крик сменился стоном и проклятиями, а мужчина поспешил убраться подальше, скрываясь в коридоре.       Блэк несколько секунд смотрел ему вслед, а после превратился обратно в человека, после чего сразу вытер губы тыльной стороной ладони, так, будто бы только что попил воды или поцеловался с малоприятной девушкой. — Дружище, это было круто, — Джеймс самым первым вынырнул из-под мантии и поспешил похлопать друга по спине. — Как ты только догадался укусить его за задницу. Такого крика я еще не слышал.       Сириус усмехнулся. — На деле это выглядело эпично, а я бы подобный трюк повторить не рискнул, — сказал он. — На вкус, если честно, он ужасен. Не моется наверное.       Тут все четверо рассмеялись. Поначалу этот смех был громким и большой волной прокатился по холлу, но позднее, будто бы одумавшись, гриффиндорцы чуть уменьшили громкость. Им не хотелось бы прямо сейчас столкнуться с Филчем, который наверняка бы, только увидев их сейчас посреди места преступления, сопоставил бы все и понял, что кто-то из них анимаг. Проблем они бы тогда точно не избежали. — Думаю, нам нужно убираться отсюда, — сказал Блэк некоторое время спустя. — Не хочу снова встретиться с Филчем, хотя, признаю, бегать за его кошкой было весело.       Тут он приобнял Эйприл за талию. Это было своего рода привычкой. После того, как она сбежала от него весной, Сириус всегда мимолетно прикасался, заправлял волосы ей за ухо, брал за руку, целовал, обнимал и делал это только для того, чтобы убедиться, что Поттер вернулась к нему и исчезать или сбегать снова не собирается. С тех пор у них наступило затишье в отношениях, даже ссориться они стали меньше, хотя когда только начинали встречаться, ссорились чуть ли не ежедневно и обычно случалось это из-за какого-нибудь пустяка. Сейчас же такого не было и Блэк был рад этому. Проигнорировав просьбу Джеймса о том, чтобы он перестал липнуть к его сестре, Бродяга склонился к щеке девушки, намереваясь ее поцеловать, но та, увы, выскользнула из его объятий. — Что не так? — недоуменно спросил он. — Сначала почисти зубы, а потом целуй меня, — сказала Эйприл, фыркнув.       После этого между ней и Сириус завязался шуточный поединок. Она пыталась увернуться, а Блэк наоборот — пытался поймать ее, чтобы все-таки поцеловать, и, когда они уже подошли к гостиной, ему всё-таки удалось это сделать. Поттер, вытирая щеку, хотела уже было наброситься на парня с проклятиями, но ее отвлек отъехавший в сторону портрет. — Еще раз подобное повторится, тебе мало не покажется, — напоследок сказала Прил, первой проскакивая в гостиную. — Спешу заметить, твоя угроза так и не свершилась, — сказал Блэк, вырвавшись из воспоминаний. — Так и признай, что это было лишь пустыми словами.       Эйприл, идя чуть впереди, фыркнула. Она, как правило, слов на ветер не бросает, и поэтому слегка обиделась, что Блэк считает ее обещание лишь пустыми словами. — Сестрица, у тебя слишком часто меняется настроение, — сообщил ей Джеймс. — Ты случайно не беременна?       Поттер рассмеялась, взглянув на брата. — От кого? От воздуха? — спросила она насмешливо. — От Сириуса. — У нас ничего не было. — Было. — Не было. — А спину ему Макгонагалл, что ли расцарапала?       На этом споры близнецов превратились. После той ночи она сильно опасалась, что Джеймс узнает об их с Сириусом связи, но она даже предположить не могла, что узнает он об этом именно из-за расцарапанной спины. — Да, — сказал Блэк насмешливо. — У меня фетиш такой. Люблю постарше. А твою сестру не дождешься. Ты запрещаешь до семнадцати, твой отец вообще до свадьбы. Так и с ума сойти можно. Поэтому пришлось с Макгонагалл. Так меня хоть Эйприл ревновать не будет.       Поттер рассмеялась. На самом деле она давно прекратила ревновать Блэка, понимая, что это ни к чему хорошему не приведёт, а в худшем случае еще может их и рассорить, поэтому она во всем старалась ему доверять. — К ней точно не буду, — сказала уверенно девушка, видя, что брата это объяснение всё-таки не устроило. — Ну, Джеймс...       Сохатый слушать сестру не захотел. Он повернулся лицом к другу. — Обидишь ее — пожалеешь, — сказал он, а после улыбнулся и начал расспрашивать о том, что случилось той ночью.       Эйприл лишь покачала головой, когда Блэк без стеснений поделился тем, что произошло. Во многом он даже преувеличивал, что девушку удивило. По его словам, они занимались соитием всю ночь, а на деле же было всего два раза и оба этих раза умудрились вскружить Поттер голову. — Ну, что ж, у нас снова зельеварение, — сказал Джеймс, остановившись перед дверью. — Прил, может, ты уже сходишь в тот клуб? Слизнорт уже задолбал. Того и гляди, насильно туда тебя затащит. — Заткнись, Джеймс...

***

4 декабря 1976

      Время шло, пожалуй, слишком быстро. Особенно так казалось Катрине Блэквуд, которая решила провести этот субботний день в полном одиночестве. Рано утром, когда солнце только-только осветило своим светом, она поднялась с кровати и почти бесшумно вышла из комнаты, захватив с собой только волшебную палочку и немного денег. Она не стала говорить ни соседкам по комнате, ни Регулусу, который в последнее время бегал за ней, будто ручная собачка, ни уж тем более близнецам Смит.       Выйдя в коридор и довольно быстро добравшись до холла, девушка вышла из замка, проигнорировав слова дурня завхоза о том, что еще слишком рано, чтобы выходить из замка. Да, было действительно рано, потому что минутная стрелка на часах едва ли сдвинулась, чтобы начать отсчет шестого часа. Пять часов утра действительно было слишком рано и в это время студенты предпочитают спать, отсыпаясь после тяжелой недели, но девушке было все равно. Ей было все равно на своего парня, к которому она, честно сказать, давно уже ничего не чувствовала, было все равно на Смитов, которые понимали, что сейчас девушка, мягко говоря, переживает сложный период своей жизни, ей было все равно на соседок по комнате, которые вот уже как второй год подряд пытались с ней подружиться, ей было все равно на правила, которые придумали в Хогвартсе, чтобы избежать нападения Пожирателей смерти. Ей было все равно абсолютно на все, поэтому она направлялась в Запретный лес, чтобы хоть немного побыть в одиночестве вдали от шумных слизеринцев и, быть может, чтобы немного потренироваться в чёрной магии.       Запретного леса она достигла за каких-то полчаса и это из-за того, что ей пришлось пробираться осторожно, чтобы ее не заметил Хагрид. Если бы этот недовеликан заметил ее, то ее тут же могли бы отправить к директору, а там, гляди, она нарвалась бы на разозлившегося отца. Зрелище страшное. И именно поэтому она решила остаться незамеченной. Когда же уже показался вход, она быстро скрылась между высокими деревьями.       Снега в лесу почти не было. Здесь были густо насажены деревья, так что снег просто-напросто не падал на землю, а тот, что и лежал здесь, образовывал собой тонкую корку. Найдя подходящую полянку, девушка села посреди нее на колени и прикрыла глаза, прислушиваясь. Нет, каким-то особенным слухом она не обладала, но все равно животное, если оно было поблизости, услышать могла. Сейчас она слышала лишь тихое завывание ветра, а это было хорошим знаком.       Тишина, спокойствие и одиночество. Первых двух вещей добиться было почти невозможно, а вот одиночества было хоть отбавляй. Она и сама понимала это. Все изменилось после того, как она разорвала дружбу с Эйприл, и достигло своего пика этой осенью. Целое лето она провела в Англии, выполняя различные поручения Темного лорда. Иногда она бывала одна, иногда, что случалось часто, бывала в компании малознакомых Пожирателей смерти. С друзьями, а точнее с близнецами Смит, за все лето она пересеклась всего лишь пару раз и именно это породило ее путь к одиночеству. Сначала она избегала общения с Блэком, потом переключилась на друзей и вот сейчас она сидит на лужайке ее окружают высокие деревья и не знает, что делать дальше. — Между прочим, ты можешь заболеть.       Услышав мужской голос, девушка обернулась, поспешно вставая с земли. Значит, ей не показалось, когда, идя сюда, она услышала треск за своей спиной. — Кто здесь? — спросила она, водя волшебной палочкой по кругу.       Поначалу никто не отозвался, а сама Блэквуд даже не думала сдвинуться с места, чтобы проверить. Жизнь Пожирателя смерти научила ее многим полезным вещам и правило в случае опасности: когда ты слышишь чей-то голос, не иди к нему, это может стать ловушкой для тебя — не было тому исключением. — Покажись, — приказала девушка, закинув назад длинные черные волосы. — Если не покажешься, я нашлю огонь на все эти деревья. Сбежать ты не сможешь. Сгоришь здесь дотла. — Тогда здесь же сгоришь и ты, — медленно растянув на губах холодную улыбку, из-за деревьев вышел молодой человек с платиновыми волосами. Он был одет в зимнюю мантию, а на шее его красовался шарф факультета Слизерин.       Увидев своего однокурсника, Катрин поспешно спрятала палочку в карман мантии и шагнула навстречу Люциусу. Лицо парня не выражало ровным счетом ничего и сегодняшним утром отличалось особой бледностью. Под глазами его залегли мешки, что говорило о том, что он не спал одну, а, может, даже и несколько ночей. — Что ты здесь делаешь? — спросила Блэквуд, натянув на лицо улыбку. — Сейчас рано. Разве ты не предпочитаешь провести субботнее утро, нежась в кровати?       Малфой кивнул. Лицо его по-прежнему было серьезным и ничего не выражало. Он, все так же не моргая, смотрел на девушку рядом с собой. — Между прочим, я только собирался отправиться спать, — сказал пару минут спустя слизеринец. — Но только я начал подниматься с кресла, как увидел тебя. Ты меня не заметила, а мне показалось странным, что ты уходишь куда-то прочь из гостиной в пять утра. Прости, но я решил проследить за тобой.       Девушка кивнула. Она хотела было разозлиться, но сделать этого не смогла. Вместо этого она чувствовала кое-что другое. Тёплое чувство постепенно зарождающееся в груди. Пожалуй, Малфоя она могла назвать единственным человеком, от которого не хотелось спрятаться, а наоборот — завязать разговор. — А что ты делал в гостиной? — спросила она. — Может... У тебя какие-то проблемы?       Люциус кивнул. — Проблемы да еще и какие, — сказал он нехотя, а потом его будто прорвало. — Мне уже семнадцать, через пару месяцев стукнет восемнадцать, а потом я и вовсе уйду из Хогвартса. Я наследник, и мой отец хочет, чтобы я сразу после школы вступил в брак. Сначала у нас была договорённость с Блэками. Я должен был взять в жены Нарциссу, чему она, естественно, была бы только рада. Но совсем недавно эта договорённость была разорвана. Нарцисса не так давно начала встречаться с французом, который остался у нас после обмена в том году, и их родители не против брака. Я бы мог даже сказать, что дело слишком быстро идет к свадьбе. Я рад, не спорю. Рад тому, что Цисси отстала от меня, но мой отец приказал найти мне девушку до следующих выходных и вместе с ней явиться на званый ужин. Дело в том, что среди слизеринок меня притягивает только одна слизеринка, но она, увы, занята. И в общем, я не знаю, что делать.       Катрин выслушала рассказ слизеринца, поджав губы. Во всей этой истории она видела и плюсы, и минусы. А что-то ей и вовсе было не понятно. — Я могу чем-нибудь помочь? — спросила она, уже привыкнув к тому, что на Слизерине все друг другу оказывают поддержку.       Люциус кивнул. — Чем? — Брось Блэка. — Что? — Брось Блэка, — повторил Малфой. — Зачем? — недоуменно спросила Блэквуд. — Я люблю тебя и в будущем хочу видеть своей женой.       Катрин удивлённо взглянула на парня. Вообще-то она всегда знала, что Люциус неравнодушен к ней, но раньше она не принимала это всерьез. Сейчас же, когда она перестала чувствовать что-либо к Регулусу, она чувствовала, что и сама начинает постепенно тянуться к своему однокурснику. — Но это же...       Она еще пыталась противится чувствам, но, увы, не смогла этого сделать. Поняв, что девушка не хочет отвечать, Малфой подошел и оставил на ее губах легкий поцелуй, после чего углубил его, прижав девушку к близ стоящему дереву.       Вначале Катрин не отвечала. Слишком уж сильным казался напор парня, но потом она все же смогла абстрагироваться от всего и ответила на поцелуй. Она притянула парня ближе к себе, обвив его шею руками. — Это значит да? — спросил парень, отстранившись.       Блэквуд прислонилась к дереву и, не отрываясь, смотрела на парня. Тот улыбался, как и прежде, своей холодной аристократичной улыбкой. — Это значит, что мне нужно подумать, — сказала слизеринка.       На самом деле Катрин хотела сказать хоть сотню раз да, но была не готова так быстро переступить через свою гордость и дать повод Люциусу считать себя лучше других. Дать ответ она ему не могла, а вот бросить Регулуса сегодняшним же днём — да. Встречаться с ним все равно уже не было смысла. Их отношения нужны были Катрин лишь для того, чтобы он рассорил Эйприл и Сириуса. С этой частью плана Блэк не справился, поэтому девушка, ничуть не переживая, могла бросить парня сразу по возвращению в замок. — Ладно, окей, — отозвался Малфой с легкостью, которая далась ему с трудом. Если честно, парню хотелось буквально кричать или хотя бы потребовать объяснений, но он не хотел увидеть Блэквуд в праведном гневе, ведь прекрасно знал, какой трудный у нее был характер. — Пойдем в замок. Ты можешь замерзнуть.       Преодолев опасное желание взять девушку за руку, слизеринец прошел мимо. Поначалу он шел медленно, прислушиваясь к тихим шагам за своей спиной, но потом, когда понял, что Катрин останавливаться не будет, а наоборот — уже почти наступала ему на пятки, ускорился, тем самым отдалившись от девушки. — Ты сказала, что Нарцисса встречается с французом? — решила завязать разговор Блэквуд, когда идти в полной тишине ей наскучило.       Хоть Люциус и шел впереди, девушка заметила, как он кивнул. — И на мой взгляд это просто чудесно, — сказал Малфой. — Я не могу полюбить Цисси. Она моя подруга. Можно сказать, почти что сестра, и я не могу любить ее как-то по-другому. Ей нужен человек, который бы уважал ее, ценил, любил и заботился, ведь она, несмотря на свою могучую фамилию, сама довольно хрупкая.       Катрин кивнула и, быстро осознав, что парень не увидел этого жеста, сказала: — Я тоже так считаю. Тот француз действительно любит ее. Я могу лишь порадоваться за нее и вздохнуть с облегчением, ведь больше она не будет угрожать мне, обещая вырвать волосы.       Люциус рассмеялся. Смех его напоминал ледяную сталь, но девушка не обратила на это ни какого внимания. Зачастую аристократы не могут смеяться как-то по-другому, а если учесть то, что Малфоя скоро придется занять место отца, то можно лишь удивляться тому, что он до сих вообще умудряется смеяться, учитывая серьезность всей ситуации. — Я не знал, что она угрожала тебе, — честно сказал парень, слегка повернув голову назад. — Значит, она не так хрупка, как мне казалось раньше.       Катрин кивнула. Больше до входа в замок они не разговаривали, а, войдя, они остановились около Большого зала, где слышались разговоры профессоров, которые по выходным всегда завтракали раньше студентов. — Надеюсь, ты примешь свое решение быстро, — сказал напоследок Малфой, мазнув губами по бледным костяшкам девушки и растворился в коридоре, кинув на последок, что ему нужно сходить до совятни и отправить родителям письмо.       Блэквуд же, навернув большой круг по замку, во время которого сама не зная как умудрилась добраться до совятни, вернулась в гостиную, где уже потихоньку начали собираться студенты, чтобы отправится на завтрак. Взглянув в их голодные глаза, девушка поняла, что и сама была бы не против поесть, поэтому отправилась переодеваться.       Когда Катрин спустилась вниз, гостиная опустела. Здесь не было даже Смитов, которые обычно дожидались ее, чтобы вместе отправиться на завтрак. Правда, гостиная была не совсем пуста. На диване напротив камина сидел Регулус. Он не моргая смотрел на огонь, который зажгли здесь каких-то десять минут назад, чтобы нагреть помещение. — Доброе утро, — сказала Блэквуд, когда поняла, что уйти незамеченной из гостиной у нее не выйдет.       Вздохнув, она подошла ближе и остановилась за спинкой дивана. Теперь ей хорошо удалось разглядеть напряжённую позу парня. Его руки были сцеплены в замок, сам он сидел чуть склонившись. Одним словом сейчас он мало походил на чистокровного. — Блэк, ты оглох? — решила поинтересоваться девушка, когда парень не ответил ей на приветствие. — Я, между прочим, к тебе обращаюсь.       Регулус усмехнулся. Губы его растянулись в неприятной улыбке. Отчего-то сейчас он напомнил Катрин Ориона. Прям один в один, и это ее пугало. — А я думал, что ты обращалась к Люциусу, — сказал он. — Зачем?       Блэквуд недоуменно взглянула на парня. — Что зачем? — спросила девушка, положив руки на спинку дивана. — Блэк, ты перегрелся? Может быть, тебе сходить в снег нырнуть? Глядишь, трезво мыслить начнешь.       Шутить девушке не следовало. Она видела, как быстро поднялся Блэк и в ту же секунду остановился подле нее. Руки он засунул глубоко в карманы брюк, но девушка прекрасно видела, что они сжаты в кулаки. Глаза парня были наполнены болью, презрением и ненавистью. Вот такой вот три в одном. И этого хватило Катрин, чтобы снова сравнить Регулуса с его отцом и сделать несколько шагов прочь от него. — Зачем ты играла с моими чувствами? — спросил холодно слизеринец. Голос его был наполнен сталью. — Скажи, ты ведь меня никогда не любила.       Вздохнув, Блэквуд на несколько секунд опустила голову, а потом подняла ее и решительно уставилась на парня. — Не любила, — подтвердила она. — Тогда зачем? — Что зачем? — спросила девушка, садясь на ручку дивана. — Зачем предложила встречаться? Зачем играла с моими чувствами столько времени? Зачем я тебе был нужен? — спросил Блэк раздраженно.       Катрин предполагалось бояться парня, но она чувствовала лишь легкое удовлетворение. Ей было все равно на то, что он сделает. Боли она почти не чувствовала, и поэтому это позволило ей улыбнуться. — Слишком много вопросов, милый, — сказала она, сделав акцент на последнем слове. — Но я, пожалуй, отвечу на каждый. Предложила встречаться потому, что ты тогда казался жалким, ничтожным мальчишкой, по уши в меня влюбленным. С чувствами играла лишь за тем, что ты мне был нужен, чтобы выполнить поручение. Нужен был ты мне затем, чтобы рассорить твоего брата и Эйприл, чтобы потом она переметнулась на темную сторону. Есть люди, которые хотят, чтобы она пополнила их ряды, и с помощью тебя я хотела добиться того, чтобы это случилось быстрее.       Регулус замер. На его лице одна за другой сменялись разные эмоции. Сначала недоумении, потом злость от того, что он нужен был лишь для того, чтобы заманить куда-то эту вредную гриффиндорку, а потом не было ничего. Эмоции пропали, осталась лишь пустота. — Поттер была права, — сказал он некоторое время спустя. — Ты стерва. Просто ужасный человек, а я-то думал, что мы мыслим одинаково. Думал, что ты хочешь помочь мне вернуть расположение брата, вырвав его из лап той девчонки. А ты оказалось простой вруньей. Ты, черт возьми, манипулировала мной. А что у тебя с Малфоем? Ты с самого начала с ним встречалась или как?       Катрин рассмеялась, услышав в голосе парня ревнивые нотки. — Вы с Сириусом очень похожи. Оба до жути ревнивые, — сказала она. — Но ты не прав. Мы не встречались с ним. Это он предложил мне только сегодня. Кстати, могу поинтересоваться, откуда ты узнал про него?       Регулус пронзил девушку злым взглядом. — Ходил отправить письмо матери и увидел вас возвращающихся из Запретного леса, — ответил он.       На этом их разговор был окончен. Блэквуд узнала все, что хотела, и ответила на все вопросы парня. Теперь их ничего не связывало. Отношениям пришел конец и они оба это понимали. Для обоих наступила новая эра.

***

      Мародёры сидели дружной компании в своем излюбленном месте. Это место они отбили еще на первом курсе у каких-то второкурсников и вот сейчас, уже шестой год подряд, каждый божий день сидели здесь, то играя в карты, то продумывая план будущей вылазки, то выполняли домашнее задание, что бывало чересчур редко.       Вот и сейчас мародеры сидели, придумывая свою будущую шалость. Эйприл сидела, положив голову на плечо Сириусу и небрежно закинув ноги на его колени, Джеймс разместился рядом с ними, а вот Римус и Питер сидели с другой стороны, но тоже активно принимали участие в общих обсуждениях. — Что-то, Поттер, ты слишком напряжен, — обратился к другу Блэк. — Что не так?       Сохатый отвечать не спешил. Он несколько минут рассматривал карту мародеров, явно что-то или кого-то выискивая. Потом он отвлёкся и наконец повернулся лицом к другу. — Прил, когда ты уже вернешься в команду? — спросил он вместо того, чтобы ответить на вопрос друга. — Ты мне позарез нужна.       Эйприл усмехнулась в плечо парня. Она давно знала о том, что Джеймс слишком сильно конфликтует с членом команды, который сейчас временно подменяет ее. — Вернусь, когда заживет плечо, — честно сказала она. — Может, хотя бы будешь на тренировках присутствовать? — с надеждой спросил Сохатый. — Ладно Блэка исключили, но ты-то...       Поттер едва заметно закатила глаза. — На улице холодрыга какие тренировки? — поинтересовалась она. — Мне хватило прошлых выходных.

Флешбэк

      На улице завывал ветер. Сегодня команда Гриффиндора собралась на поле, чтобы провести последнюю тренировку в этом учебном году, после чего будет затишье примерно до середины марта. Студенты разных групп галдели. Джеймс стоял чуть впереди, повернувшись лицом к своей команде и что-то громко им объяснял. До Эйприл лишь изредка долетели какие-то отдельные фразы. Она, Римус и, на удивление, Лили сейчас сидели на трибунах. Вот только если двое старост сидели на скамейках, то она сидела на перилах, свесив ноги в бездну. — А если ты упадёшь? — спросила Эванс лишь один раз, когда Прил только-только туда залезла. — Эти деревяшки скользкие. Соскользнешь и все тут.       Эйприл, у которой с утра было хорошее настроение, беззаботно покачала головой, покачивая ногами в воздухе. — Меня интересует кое-что другое, а не мое падение, которое с большей вероятностью не состоится, — сказала она, загадочно улыбнувшись. — Зачем сюда пришла ты? Я вроде не на поле, а ты обычно приходишь сюда либо из-за меня, либо из-за Маккиннон, так и ее сегодня нет. Она домой умотала. Так что, зачем ты тут находишься?       Лили покачала головой, на минуту прикрыв глаза, когда Эйприл слишком уж сильно покачнулась. — Я пришла за компанию, — сказала она. — Да и на улице думается лучше. Ты же помнишь, что Макгонагалл до понедельника нам задала повторить пять тем?       Поттер кивнула, хотя сама благополучно забыла об этом еще в понедельник. Ничего, время, чтобы хоть что-то повторить, у нее будет сегодня вечером или прямо перед уроком. Маккошка все равно редко спрашивала ее и остальных мародеров, прекрасно зная, что они хорошо знают ее предмет. — Ты же не повторяла, верно? — спросила Лили снова.       Эйприл, едва заметно закатив глаза, покачала головой, а после повернулась лицом к друзьям. Увидев это, Эванс тихо вскрикнула, боясь, что подруга сорвется вниз. Римус же покачал головой и пронзил подругу негодующим взглядом. — Зачем мне повторять эти бесполезные темы? — спросила Поттер. — Я прекрасно знаю трансфигурацию. У меня между прочим «Превосходно» по этому предмету. В принципе так же, как и по многим остальным.       Вот тут испуг Лили сменился удивлением. Если честно, видя беспечное отношение подруги к экзаменам в том году, она думала, что та едва ли своими знаниями дотянет до оценки «Плохо». — А на какие оценки ты вообще сдала экзамены? — спросила она. — Ты вроде не говорила.       Эйприл, не любящая хвастаться, вздохнув, начала говорить, прекрасно понимая, что подруга не отвяжется. — Зельеварение «Превосходно», трансфигурация «Превосходно», заклинания «Превосходно», астрономия «Выше ожидаемого», уход за магическими существами «Выше ожидаемого», — сказала она, задумавшись. — Ну, и все остальные «Превосходно».       Сказать то, что Лили была удивлена тому, что у Поттер оценки по некоторым предметам даже лучше, чем у неё, ничего не сказать. — Как ты умудряешься сдавать экзамены, почти не готовясь к ним? — поинтересовалась девушка.       Эйприл улыбнулась. На этот вопрос у нее не было определенного ответа, поэтому она лишь пожала плечами. Она действительно не могла дать точного ответа. На уроках она, как правило, почти не слушала, ничего не записывала. Перед экзаменом она правда могла прочитать учебник, да и то мельком, поэтому о том, как ей удается сдавать экзамены на высокие оценки так просто, стоит лишь догадываться. — Должен же быть какой-то ответ, — сказала Лили, которую не устроил молчаливый ответ подруги. — Должно же что-то быть. Ты почти ничего не записываешь, не слушаешь на уроках.       Поттер вздохнула. Она понимала, что подруга не отцепится, пока она не скажет хоть что-то, и поэтому она на несколько секунд сделала вид, что задумалась. — Ну... — сказала она, почесав затылок. — С зельеварением у меня проблем нет. Это все гены. Формулы зелий я помню наизусть еще с первого курса. Что касается остальных уроков, то я не знаю. Может быть, я хорошо слушаю, может, хорошо запоминаю, но факт на лицо. — И не все-то у нас так гладко, как хотелось бы.       Эйприл подняла глаза и увидела Сириуса. На его лице играла задорная улыбка. Прил улыбнулась ему в ответ, спрыгнув с перил. — Я бы обнял тебя, да не уверен, что у меня руки чистые, — сказал он, поцеловав девушку в уголок губ. — Слизнорт меня заставил чистить котлы голыми руками и черт знает, что там было раньше приготовлено.       Поттер прижалась ближе к Блэку, обняв его за торс. Из-за его плеча она взглянула на Лили. При ней было опасно говорить из-за чего именно Бродяге приходится ежедневно отбывать на наказания. Она может не понять, да и кто знает, что будет если она все поймет. Может, она захочет рассказать все абсолютно всем, как только узнает, что та незамысловатая рана, которая сейчас на ее плече была оставлена Римусом, который сейчас точно так же, как и она, смотрел на Эванс с подозрением. — А что ты там говорил? — спросила Эйприл, когда Лили только-только собралась задать вопрос. — Про то, что у нас не все так гладко.       Блэк махнул рукой и потрепал девушку по волосам. — А ты забыла, как я тебя целый вечер гонял по карте звездного неба, чтобы ты хоть что-то запомнила? — ответил он с улыбкой. — И, кстати, считаю, что время потратил зря. Экзамен-то я сдал лучше тебя.       Эйприл нахмурилась, а потом обиженно стукнула Сириуса по плечу. Сделала она это не сильно, лишь слегка задев поверхность мантии, но и этого хватило, чтобы гриффиндорец с улыбкой перехватил ее руку. — А я не виновата, что половина твоей семьи названа в честь звезд и созвездий, — сказала она. — Так что хочешь не хочешь, запомнишь, и прекрати хвастаться. И отстань в конце концов от моих волос.       Поттер отвернулась от Бродяги, вновь уставившись на поле для квиддича. Прямо сейчас там разминались охотники. Она с тоской посмотрела на парня, который сейчас временно занимал ее место. Хотела бы она точно так же полетать прямо сейчас, но не под указы брата, а во время квиддичного матча. — Хорошо Сохатый команду маринует, — сказал Сириус, встав рядом с Эйприл. — Хорошо, что нас там нет сейчас. Я терпеть не могу, когда он командует. У него при этом взгляд такой шальной и слишком серьёзный.       Девушка молча с ним согласилась. Она до сих пор помнила первые тренировки. Тогда она до последнего надеялась, что Джеймс окажется лучше Соловецкого, но он оказался даже хуже. Изнурительные тренировки, крики. Одним словом обычные тренировки превратились в тренировки строгого режима. В такие, какие были в квиддичном лагере. — Это уж точно. — Ты тогда, между прочим, просто стояла и смотрела, — сказал Сохатый, зевнув. — Ты так скоро форму потеряешь.       Эйприл закатила глаза. Она точно была уверена, что братом завладел значок капитана. Ведь всех, кто носит этот значок, в последнюю очередь волнует здоровье команды. Важнее всего для них победа и чем быстрее закончится игра в их пользу, тем будет лучше. — Торжественно клянусь, что как только мое плечо заживет, буду присутствовать на всех тренировках, — сказала она, скрестив пальцы за спиной Сириуса.       На самом деле девушка очень сильно надеялась на то, что брат хотя бы ее не будет выгонять в непогоду. Заниматься в сырую ветренную погоду ей не хотелось, и она радовалась, что скорее всего ее рука придет в норму тогда, когда квиддичный сезон будет закрыт. — Сохатый, честное слово, прекрати мучить мою девушку, — сказал Блэк, вырисовывая кончиком указательного пальца незамысловатые узоры на правом колене девушки. — Она человек, а не машина для игр. Пусть отдыхает столько, сколько будет нужно. Ты же ее брат, ты должен понимать.       Джеймс удивленно посмотрел на друга. Он был приятно удивлён изменению в поведении друга. Его радовало то, что его изменили отношения. Теперь он стал более спокойным. Реже ввязывался в драки, в которых часто участвовал в начале пятого курса. Он стал заботливым, и Поттер не сомневался, что сейчас эта его черта прорисовывается из-за того, что он считает себя виноватым в случившемся, но все равно изменения были, и гриффиндорец надеялся, что они и дальше будут идти только в лучшую сторону. — Я и понимаю, — сказал Сохатый. — Да вот только тренировки никто не отменял, а меня раздражает тот выскочка, который сейчас занял место Эйприл.       И дальше, не сдержавшись, Джеймс довольно правдоподобно стал передразнивать Роджера, который совсем недавно пришел в его команду. Не удержавшись, мародеры засмеялись, а бедняге Стивенсону можно было лишь посочувствовать и сказать спасибо, что его не было в гостиной в этот момент времени. Такого позора он бы наверное не вынес, а если бы и вынес, то наверняка начал бы давать указания Поттеру о том, как лучше его надо пародировать. — Эйприл...       Прил с трудом смогла поднять голову вверх, чтобы посмотреть, кто ее зовет. Как оказалось, Лили. Она стояла прямо за ее спиной и выглядела до того неуверенно, что девушка начала сомневаться, что перед ней стоит именно Эванс. — Что? — спросила она.       Лили выдохнула, будто бы собираясь с мыслями. Глаза ее бегали от одного мародёра к другому, но чаще всего стреляли в Джеймса, который прямо сейчас с напускным интересом рассматривал какой-то журнал. — Нам нужно поговорить, — хрипло сказала староста. — Говори. — Не здесь. — Тогда пошли в нашу комнату, — предложила Эйприл. — Там тоже нельзя. Наша комната не подходит для разговора наедине.       Поттер удивленно взглянула на подругу. Раньше она и подумать не могла, что Эванс скажет что-то подобное. Ей всегда нравилась эта комната, и Прил об этом прекрасно знала. Лили никогда не стеснялась говорить в ней о чем-то, она проводила в ней большую часть времени, читая книги или делая домашнее задание, а также просто отдыхая. Эта комната в своем роде была самой лучшей, и поэтому Эйприл очень сильно удивилась словам подруги. — Тогда где ты предлагаешь поговорить? — спросила она, повернувшись к подруге вполоборота. — Идём.       И, ни слова больше не сказав, Лили ушла от уединённого уголка мародеров и остановилась около выхода из гостиной. Ничего не понимающая Поттер последовала за ней. На этом, правда, Эванс не остановилась. Дождавшись подругу, она вышла прочь из гостиной, чем удивила Эйприл. Раньше Лили наотрез отказывалась выходить из гостиной после десяти, считая, что это глупейшее нарушение правил из всех возможных и нарушить его способны лишь тупицы. — Нам нужно на улицу, — сказала она. — Ты можешь вывести меня?       Прил кивнула, а после подозрительно прищурилась. — Ты меня сдать Филчу или Макгонагалл решила? — спросила она. — Если да, то пойдём в гостиную. Я не хочу словно Сириус ходить каждый день на отработки к Слизнорту, потому что знаю, какое наказание от него меня будет ожидать. Мне придется каждую неделю вместе с тобой ходить в клуб Слизней.       Лили улыбнулась. — Ну, так и хорошо будет, — сказала она, на мгновение расслабившись. — Между прочим, там не так уж и плохо. Музыка, непринужденная обстановка, возможность познакомиться с бывшими учениками Слизнорта. Сходи хоть разок. Тебе понравится.       Эйприл упрямо покачала головой, скрестив руки на груди. — Ноги моей не будет в этом царстве змей. — Там не одни слизеринцы, — сказала Эванс, защищая честь любимого клуба.       Поттер закатила глаза. — Их там большая часть. И абсолютно все их них зазнавшиеся чистокровки, — сказала она. — Уверяю тебя, я не хочу тратить свое драгоценное время на них.       Поняв, что спорить с подругой бесполезно, Лили ещё раз повторила свою просьбу и улыбнулась, когда Эйприл, ничего больше не спрашивая, повела ее по ночным коридорам.       За время своего путешествия девушки ни разу не заговорили. Лили просто боялась это сделать, потому что считала, что, если она скажет хоть слово, ее тут же отчислят, а Прил попросту не хотела разговаривать. Так в тишине они и шли. Временами Поттер останавливались и прислушивалась, а после снова возобновляла свой путь.       Две девушки вышли на улицу спустя двадцать минут. Прил, поежившись, наложила на себя согревающие чары, так как была одета в обычную мантию, и остановилась. — Ну и о чем же ты хотела поговорить? — спросила она, разглядывая звезды на ночном небе. — Надеюсь, это что-то важное. — Прил, — Лили замялась, не зная, как продолжить. — Я влюбилась в Джеймса.       Если Эйприл и хотела удивиться, то ей очень удачно удалось сдержать свои эмоции. Она стояла и просто смотрела на подругу, ничего не выражающим взглядом. — И что ты от меня хочешь? — равнодушно спросила Поттер. — Я не Джеймс, мне можно было этого не говорить.       Эванс фыркнула. Порой беспечность подруги ее раздражала и сейчас был именно такой момент. Ей хотелось бы накричать, но она прекрасно знала, что если что-то подобное случится, то они наверняка поссорятся, а ей этого не хотелось, поэтому девушка кричать не стала. — Помоги мне, — взмолилась она. — Объясни, что делать дальше. У тебя же такая же ситуация.       Вот тут Эйприл уже не сдержала своего удивления. Идя вперед, она резко повернулась в сторону подруги, сдерживая порыв злости. — Такая же ситуация? — спросила она тихо. — Не такая же. Лилс, я не отшивала парня долгих шесть лет. Не обзывала его всячески, не отшивала. Не разбивала раз за разом его сердце. Джеймс же тебя, дуру, такую любит со второго курса. И ладно в Хогвартсе он пристает к Сириусу, но ты не представляешь, как он достает меня дома, когда говорит, что ты его не любишь.       Лили, опустив глаза в землю и прикусив нижнюю губу, стояла и слушала подругу. Естественно, она и сама понимала, что зря так грубо поступала с Джеймсом. Нет, она не зря отшивала однокурсника в двенадцать. Тогда его чувства были неискренни, и она не сомневалась, что то же самое было и в тринадцать, а может, даже и в четырнадцать. — Я все это прекрасно понимаю, Прил, — сказала она, когда Эйприл удосужилась замолчать. — И да, ситуация у тебя почти такая же. Может, ты не отшивала Блэка с самого начала, но сделала это потом. Когда вы расстались. Ты не один месяц отшивала его.       Эйприл рассмеялась. — Я? Отшивала? — спросила она. — Да не отшивала я его. Во Францию я уехала, чтобы ни я, ни он не мучались, а когда вернулась, то мне нужно было подумать, к чему мы придем, если продолжим встречаться. Я думала о том, повторится ли что-то подобное вновь, поэтому сейчас слежу за тем, что готовит на уроках Маккиннон, и по возможности за тем, с кем она общается. Я думала о своих чувствах к Сириусу, думала о том, не пожалею ли я, если дам ему второй шанс. И когда я полностью была довольна тем, к чему пришла, вновь согласилась стать его девушкой.       Лили хотела было сказать, чтобы она перестала винить во всех своих грехах Марлин, ведь ту можно понять. Блэк ее первая любовь, а, как говорится, эта любовь самая сильная. Но говорить этого Эванс не стала. Она прекрасно понимала, что подруга ни за что с ней не согласится, ведь Маккиннон с недавних пор она терпеть не может. — Ладно-ладно, твоя взяла, — сказала она примирительно. — Но я прошу помоги мне. Что мне делать?       Эйприл вздохнула, почесав затылок. Рука уже хотела метнуться в волосы, но она с трудом удержала себя от того, чтобы растрепать их. — Просто признайся ему, — ответила Поттер. — Скажи ему, что была не права, что не разобралась в своих чувствах и все живите долго и счастливо. Вот увидишь: признаешься и жизнь станет лучше. Вы поженитесь, ты ему кучу детишек нарожаешь. — Эйприл — Что? — Какая же ты всё-таки ненормальная.

***

10 декабря 1976

      Эйприл неспешно шла по коридору. Ей с трудом удалось избежать встречи с Горацием Слизнортом, который все намеревался затащить ее попить чай. Она-то знала, что он будет ее просить присоединиться к своему клубу. «Ты стала бы венцом моей коллекции», — вспомнила она слова профессора и передернулась.       Гораций зачастую вел себя как заядлый коллекционер, мечтающий наконец закончить сбор коллекции диковинных предметов, и Поттер не сомневалась, что как только она сама вступит в этот клуб, коллекция будет завершена, и о том, что тогда будет делать Слизнорт, ей даже думать не хотелось.       Сейчас она брела в полном одиночестве. Джеймса и Римуса унесло до гостиной, Питера тоже куда-то унесло, а Сириус отбывал очередное наказание. Девушка же не хотела идти сейчас в гостиную, поэтому и решила немного прогуляться перед ужином, который эльфы задерживают уже на целых двадцать минут. — Эйприл!       Услышав голос за своей спиной, Поттер закатила глаза. Ее бесило то, как на французский манер было произнесено ее имя. Вначале она хотела уйти, но потом, подумав, натянула улыбку и повернулась. — Эмили, привет, — сказала она. — Ты что-то хотела?       Прил изо всех сил пыталась придать своему голосу дружелюбный тон, но, увы, она и сама понимала, что получается у нее это довольно плохо. — Поговорить, но если ты не хочешь меня видеть... — Стюард неуверенно замялась, смотря в пол. «Удивительно, — подумала Эйприл. — Французов с детства учат держать голову прямо и никогда не отпускать ее в присутствии другого человека». — Да брось, хочу конечно, — сказала девушка неуверенно.       На самом деле разговаривать она не хотела. С недавних пор, так уж вышло, что француженок она терпеть не могла. Конечно, Эми в этом не виновата и у нее к тому же парень есть, но это все равно не давало Эйприл повода успокоиться. — Я же вижу, как ты на меня смотришь, — сказала неожиданно Стюард. — И прекрасно знаю, что это из-за той ситуации, когда ты застукала Сириуса с Роуз.       Поттер подняла руку вверх, дав понять девушку, что ей стоит замолчать. Ту ситуацию она помнила по сей день, и, хоть правда и вылилась наружу, осадок и неприятные воспоминания преследовали ее по сей день. — Прости, — попросила Эмили. — Я лишь хотела сказать, что я не такая, и парня у тебя уводить не собираюсь. Это не в моём стиле.       Эйприл усмехнулась. «Ага, как же, — подумала она. — Наверняка только и мечтаешь сделать это» — Честно, — сказала Стюард. — Я не собиралась и не собираюсь делать этого. Бесспорно, Блэк красивый, но ты знаешь, кто мне нравится и к тому же, если тебе от этого станет проще со мной общаться, то я не чистокровная француженка. Французское происхождение у меня лишь на половину.       Поттер пронзила девушку взглядом. Они были примерно одного роста, поэтому взглянуть в глаза француженки девушке не составило труда. — У меня отец англичанин, мать француженка, — продолжила Эмили.       Эйприл выдохнула. Теперь на ее лице появилась искренняя улыбка. С наполовину француженкой общаться можно, ведь у этих девушек действительно немного другие взгляды на парней. Чего уж говорить, если Прил и сама была француженкой наполовину. — Но если твой отец из Англии, почему ты живешь во Франции? — спросила она, расслабившись. — Разве не принято жить там, где родился отец?       Стюард кивнула. — Маме не нравится Англия, — сказала она. — Знаю, что ты подумала. Моя мать не привораживала отца. Они просто сильно влюблены. Знаешь, есть теория, что француженкам легко влюбить в себя парней, заставить их уйти от второй половинки, и эта теория чистая правда, но есть еще одна теория. Если эта девушка сама в ответ влюбится в кого-нибудь, то это будет самая искренняя и прекрасная любовь на свете. Ничто не сможет встать между супругами. Я думаю, что это тоже правдивая теория. Кстати, а откуда ты так хорошо знаешь французский? Редко встретишь человека с таким чистым французским произношением.       Эйприл улыбнулась. Французский язык хоть и был красивым, но терпеть она его не могла. Однако когда ей кто-то делал подобные комплименты, она не могла сдержать улыбку. — Я тоже наполовину француженка. Отец англичанин, мама французского происхождения, — сказала она. — Родилась я здесь, в Англии. Мама тоже с одиннадцати лет жила здесь, училась тут же. Тогда же она и познакомилась с папой.       Эмили улыбнулась. Она точно так же, как и Поттер, подметила небольшую схожесть между ними. Девушки были похожи и характерами, и отчасти даже внешне. Обе черноволосые, кареглазые, как оказалось, обе любят квиддич, обе ревнивые. — Так о чем ты хотела... — Эйприл!       Прил, не договорив, обернулась и чуть позади увидела Лили. Она стремительно приближалась к двум девушкам и, когда подошла, остановилась недалеко от них. — Ты что-то хотела? — спросила Эйприл, повернувшись боком.       Эванс кивнула. — Нужно поговорить, — сказала она. — Срочно поговорить.       Не сказав больше ни слова, девушка потащила подругу прочь, притом сделав это так стремительно, что Поттер еле успела попрощаться с Эмили, прежде чем они уже свернули в другой коридор.       Примерно десять минут девушки шли в тишине. От стен коридора лишь отлетали звуки их быстрой ходьбы и больше ничего. Спустя еще пару минут Лили наконец остановилась. — Мне нужно в туалет, — сказала она, скрываясь за дубовыми дверями.       Эйприл вздохнула. Порой ей было очень трудно понять Лили, то она тихая, то веселая, в один момент просит поговорить, в другой момент просто скрывается в туалете и больше ничего не говорит. Одним словом Эванс была странным человеком. Странным и непонятным. — И вот с такими людьми я общаюсь, — сказала она.       Спустя каких-то пару минут она услышала за своей спиной шаги, но ничуть не придала этому значения. Мало ли кто мог там идти. Ее интересовало другое. Почему Лили так задерживается. Когда шаги внезапно стихли, Поттер собиралась обернуться. Но вдруг в глазах потемнело. Голова закружилась, и Эйприл почувствовала, как медленно проваливается в темноту.

***

      Джеймс беспокойно бегал глазами по карте мародёров. На часах было двенадцать ночи. Остальные мародеры тоже склонились над развернутой картой. — Куда она могла запропаститься? — спросил Поттер сам у себя, подтолкнув очки с кончика носа.       Вот уже полчаса он, Сириус, Римус и Питер выискивали на карте Эйприл. Беспокоится они начали, когда Лили, заявившись к ним в комнату, сказала, что Поттер ушла от нее пару часов назад. Пришла она, чтобы поинтересоваться, не пришла ли она к ним. Эйприл не было. Тогда-то, прогнав Эванс, они стали выискивать подругу, но ее не было ни в Хогвартсе, ни на его территории, что настораживало. — Кажется, Эйприл кто-то похитил, — сказал Джеймс неуверенно. — Если это так, то ты должен сообщить своим родителям, — сказал Лунатик. — Это мог сделать, кто угодно. — Нет, — строго сказал Сохатый. — Мы найдём ее сами.