А потом они заварили чай...

      — Ваше величество?..       Покои Императора вдруг погружаются во тьму — мгновенно, за доли секунды.       Исанн прекрасно слышит его мерное дыхание, но даже это не спасает от мимолётного ужаса, когда распахнутые рефлексом зрачки тщетно пытаются уловить фотон-другой.       — Бесстрашная директор Айсард боится темноты?       От ироничного требовательного шёпота на миг охватывает неловкость; однако под рёбрами всё наливается приятной тяжестью, и страх отступает.       — Нет, мой Император, — выдыхает Исанн, заворачиваясь плотнее в тонкое покрывало. — Меня устрашила мысль, что что-то может случиться с вами, и…       — Что же?       Теперь его голос звучен, твёрд, почти безжалостен — однако в этом куда больше участия, чем в любых утешениях; и Исанн решается заглянуть в себя — ведь именно там можно найти ответ.       «…что-то может случиться…» — взмывает из позабытой глубины.       Тёмное озеро страха вновь предстаёт перед внутренним взором. Всего лишь порождение психики — и вместе с тем привычная молчаливая пытка. Бездна дремлющего отчаяния, что иногда пробуждается. Справедливо-жестокая плата за такой дар судьбы, как возможность любить Императора…       На сей раз он великодушно освобождает свою верную подданную от нужды подбирать слова.

⚡️⚡️⚡️

      Его ладонь мягко касается её плеча, совлекая с него покрывало. Исанн замирает в ожидании прикосновений; но прохлада пальцев вскоре сменяется лёгким, почти невесомым покалыванием от разряда.       — Не бойся, — мерно произносит Палпатин; и ему вторит лёгкий, как свет, электрический треск.       Искры — легчайшее проявление того, что именуется молниями Силы — хаотично касаются спины, вбирают в себя отчаяние и страх, методично оставляя внутри пустоту, резко пахнущую озоном…       Быть может, всё это — лишь наказание за малодушие?       Снова разряд — заметно сильнее; ещё на шаг ближе к той грани, за которой ослепительное и великолепное становится разрушительным, невыносимым…       Кто знает, как далеко простирается милость Императора?

⚡️⚡️⚡️

      — Поверь, моя дорогая, — он подхватывает Айсард сзади под локти за миг до того, как она замечает, что тело почти не слушается. — Мне ведомо многое об этой бездне. Однажды тебе придётся её преодолеть.       — Прошу… — шепчет Исанн, не зная, чего сейчас просить; внутри неё будто тоже рождается разряд, но гораздо более долгий и мучительный, чем маленькие мистические искры.       Разумеется, это не может быть ничем, кроме её собственной затаённой боли.       Её.       Затаённой.       Боли.

⚡️⚡️⚡️

      …Несмотря на всю непреклонность, Палпатин необычайно чуток. Его ладонь скользит по атласной коже к краю рёбер, замирает напротив солнечного сплетения; боль уходит далеко не сразу, но то, что он уловил её источник, уже служит неплохим утешением.       Исанн старается дышать — пусть не без труда, пусть вопреки, — и с каждой сдержанной лаской Палпатина, с каждым собственным выдохом ей становится легче.       Возможно, стоило бы что-то сказать; но у Айсард нет ни сил, ни желания нарушать торжественную жутковатую тишину.

⚡️⚡️⚡️

      После контакта с молниями Силы, даже мимолётного, не так-то просто прийти в себя: кожа всё ещё местами немеет, в воздухе носится резкий запах озона, а в голове колышутся сомнения: что, если Император остался недоволен своей подданной?.. Однако, когда он бережно укладывает её на постели рядом с собою, Исанн успевает заметить, что грубоватую ткань устилают прохладные — вероятно, красно-розовые — лепестки.