Проклятие Шестой

Тьма застилала глаза, туманила разум, заставляя маленькую хрупкую, на вид практически болезненно худую девочку дрожать, дёргаться и из последних сил держать связь с реальностью. Открыть глаза было практически невозможно. Как будто маленькие гири висели на её ресницах. Чувства восприятия понемногу угасали. Она знает, что находится на очередной пыльной холодной поверхности, знает, что скорее всего, лежит или сидит на полу, скрутившись в непонятной формы комочек. Но для этого ей не нужно осязание. Она и так всё знает. Не может объяснить девочка лишь одного явления — кто-то звал её. По имени. И брюнетка была готова поклясться, что знает его, человека, что продолжает повторять её имя из разу в раз. Кто-то был рядом, и этот кто-то очевидно пытался ей помочь… Нет. Для неё больше ничего нет. Есть только тьма и голод. И есть Моно. Тот голос, что звал её, пытаясь достать девичье сознание из чёрного омута. Он всё здесь же, сидит рядом и просто рассматривает её лицо, очень даже милое, должен заметить. Вот только она его не замечает, не слышит, не видит, не чувствует. И вот в грудь парня устремляется грубый удар. Он валится на пол, не совсем осознавая, что именно произошло, но догадываясь, что его ударил демон, сидящий внутри его подруги. И оказывается прав. Ведь Шестая снова на ногах и выглядит здоровой. Руки еë привычно сжаты в кулаки, а уверенная стойка заставляет пошатнуться в страхе за свою жизнь. Девочка будто специально не двигалась, ждала, когда добыча расслабится так, что даже не успеет засопротивляться, и голод еë будет утолëн очень быстро и очень легко. Одна секунда. Две секунды. Три… Но противник не расслаблялся. Ему же хуже. Первый прыжок пришëлся мимо, и только лишь край плаща назойливо просвистел рядом. Догонялки? Дети ведь вольны веселиться, а эта игра, как помнит Шестая, очень весëлая. Особенно, если ты вода. Весь ход событий зависит от тебя и того, насколько хитрым ты окажешься, на что ты готов, чтобы одержать победу. Ради веселья, ради спокойной жизни. Готов ли ты убить? Моно никогда не любил такие игры. Но с наступлением времён, где ты так или иначе обязан быть тем, кого ищет вода, он невольно втянулся. Если раньше за бегство его могли обозвать трусом, беззащитным мальчишкой, который ни на что не годен, то сейчас те, кто клеветали, замолчат. Ранее воодушевлëнные своим величием, они давно мертвы, слишком поздно решившись на побег. Он научился быстро думать и ориентироваться, принимать решения, которые спасают жизнь. Иногда приходится убивать. Но готов ли он убить еë? Точно нет. И бегать вечно он не мог. Может быть, она устанет? Но стоит ли всë дело риска? Что, если не поев, она умрëт? Он не мог на это решиться. В мгновенье поменяв курс действий, парень оказывается сверху, из последних сил стараясь не ослабить хватку на еë кистях. А ладони всë мокнут, пальцы неуверенно скользят по венам девочки, и вскоре положение игры меняется. Теперь она снова ведëт. Нависая над пакетом с прорезями, она скалится, довольно облизывает губы, невольно кусая их до крови. И замирает. Продолжая всë сильнее сжимать кисть парня, при этом придавливая локтем остальную часть руки, на второй сжимать локтевой сустав, она смотрит на него. — Н-ну же… Ешь, — хрипел он запыхавшимся голосом. Капля крови наворачивается на губе Шестой, а на пакет падает еë слеза. Моно оцепенел. Он, конечно, подозревал, что Шестая способна плакать, но никак не ожидал, что свою первую слезу она проронит, пытаясь его убить. Осторожно и аккуратно парень обхватывает еë пальцы, ранее сжимавшие до боли его руку. Неуверенно, но вскоре цепко, девочка берëтся за ладонь мальчишки, в тревожной судороге впивается в неë ногтями. Моно тихо промычал — сила, с которой пальчики подруги обхватывали его руку явно превышала обычную, человеческую. — М… мон-н… — отдавая все силы, чтобы не укусить такое манящее тело, девочка кое-как лепечет имя парня. Крупное серое пятно пролетело между ними. Грубо оттолкнув мальчишку Шестая побежала прямо к еле живой крысе, вяло что-то пищащей своим окровавленным ротиком. Вскоре животное затихло, издав перед смертью сдавленный писк. Шея грызуна перегрызана так, что голова с закатившимися белыми глазами, перекатывается на полу теперь отдельно от тела, что с таким кровожадным аппетитом поедает маленькое чудовище. Шестая. Заворожëнный кровавым зрелищем Моно не спускал взгляда с убийцы, осторожно потирая нывшие запястья. Чья-то рука дрожаще падает на его плечо, заставляя парня пошатнуться. Чьи-то голоса кличат его, спрашивая о произошедшем. А мальчишка продолжает глазеть на кровопийцу. Она уже расправилась со своей маленькой жертвой и, опустив липкие от органической жидкости алого цвета руки, тупит взгляд в серые полы, раскрашенные в жуткую крапинку. — Моно! — вскрикнула ещё одна девочка из составала детей-цифр; она выглядела старше остальных, это парень понял по тому, что черты лица еë были меньше похожи на маленькие круглешки, чем у остальных, а формы тела отличаются от мальчика, такой когда-то была его мама. Взяв того за плечи она встряхнула брюнета, чтобы обратить внимание на себя, — Что, Чрево побери тебя, происходит?! Моно хотел бы что-то сказать, но язык его просто не слушался. Только лишь приглушëнное «а-а» смог он выдавить из себя. — Шес-стая?.. — послышался откуда-то сбоку осторожный вопрос, кажется, Беглеца. Пакетоголовый гость встрепенулся. Совершенно не замечая перед собой препятствий в качестве присутствующих в помещении детей, он быстро потопал к знакомой фигуре. Пальцы ног соприкоснулись с жидкостью запаха металла — отвратное ощущение, сопровождаемое ещё более дëргающим глаз звуком. Брюнетка неестественно резко повернула голову на источник звука и тут же попятилась от него, перебирая руками и ногами с такой силой, что кожа обдиралась, а кровь, мелкими капельками сочившаяся из ранок, смешивалась с кровью грызуна, образуя на полу прерывающиеся алые линии. — Уйди! — прорычала девочка более низко, чем говорит обычно. Взгляд совсем обезумел. Если подумать, это чуть ли не единственный раз, когда Моно довелось увидеть глаза спутницы, всë благодаря слипшейся чëлки. Просьба уйти была такой чëткой, однако брюнет только сильнее захотел приблизиться к потрясывающейся Шестой. В полуприсяде мальчик начал ползти к ней, совершенно перестав заботиться о том, что края штанин пропитаются остатками крысы. Сейчас девочка кажется ему совсем иной, будто он и не знал еë раньше, будто они вновь знакомятся, замирая в неизменной позе. — Что произошло? — послышался полушепчащий голос Восемь. Чувства восприятия, обострённые столь долгим выживанием не подводили брюнетку и сейчас, однако детская натура оставалась неизменной. Стоило лишь услышать напоминание о произошедшем… Губы непрошенно заворочались, предвещая горькие всхлипы, горячие слёзы буквально хлынули из глаз. Стесняясь своего слабого вида, Шестая припечатывает липкие руки к лицу, закрывая его ото всех. Боже, ей так стыдно! За свой внешний вид перед ребятами. и перед Моно за то, что чуть не убила его. Как? Как она могла такое допустить?!.. На мгновение становится трудно дышать — грудь сдавливают крепкие объятия её почти что жертвы. Плакать хочется ещё сильнее, поэтому девочка снова кусает губы. Не так сильно, как несколько минут назад, но ощутимо, чтобы почувствовать саднящую рану. Не найдя ничего более подходящего, ухватывается зубами за ткань пальто мальчишки, пока тот еле касаясь гладит брюнетку по спине. Дрожь от этого проходит по всему телу, заканчиваясь на губах, обессиленно падающих на плечо. Со стороны всё выглядит до последнего жалким, но ситуация делает своё дело. И пусть некоторые из них даже не знакомы, поддержка в чёрный час для каждого была решением. Им всем в этом мире нелегко, значит нужно держаться вместе. Роем липучек дети-цифры обвивают парочку в крови Они ещё очень долго разговаривали, прежде чем пойти спать. Шестая и Моно рассказали всё, включая секреты об их истинном предназначении, и встретились со слегка недоумевающими, но что самое главное — добрыми, готовыми помочь лицами. Все вместе они готовят план действий.