Звездный закат

— Я не понимаю, что не так? Почему у других получается, а у меня нет? — удивленно говорила Газелле, сидя за столом с чашкой кофе и в компании Эрни Грэя. — Как бы ни старалась, а отклика никакого. А если и есть, то сплошь отрицательные отзывы. Что я делаю не так?       Грэй понемногу отпивал чай из чистого азиатского фарфора, который сам и подарил на один из бесчисленных праздников, что случаются в течение года. Газелле пригласила его на чай обсудить одну важную проблему. Договорившись, он приехал, рассчитывая на серьезный разговор, но увидел только переживания подруги по поводу писательской участи.       Газелле уже порядка двух месяцев пытается выбиться в авторы, опубликовывая рассказы на нескольких литературных сайтах под псевдонимом, но встречает лишь безразличие или презрение к ее работам. Это сильно бьет по больному Газелле, отчего та, хоть и не слезами, плачется Грэю. — Я не понимаю, что не так? Я хожу на несколько курсов писательского мастерства, слушаю подкасты о литературе, взахлеб читаю книги, написала пару десятков рассказов и даже поучаствовала в нескольких конкурсах, но никакого нормального отклика от читателей нет. У других получается на ура, рассказы собирают целую кучу читателей, все комментируют ее, обсуждают, ставят лайки и даже дарят денежные подарки автору. Не сказать, что я хочу иметь некий доход с писательства, но банальный отзыв и лайк на работу и было бы замечательно.       Газелле продолжала свою тираду отчаянной новоиспеченной писательницы. Грэй слушал ее с вниманием и готовил свою речь после того, как она выговорится и успокоится. Случилось это тогда, когда чай в его чашке закончился, а кофе в ее чашке остыл. Грэй поставил посуду на стол, вдохнул побольше воздуха и начал. — Послушай, Газелле, я понимаю твои беспокойства и проблемы насчет этого. Ты сейчас еще новичок в этом деле, даже не до конца сформировавшийся автор, который продолжает искать себя. Я читал твои рассказы, что ты мне присылала, и подмечал это ранее. Спектр жанров этих творений шире, чем количество поджанров рока или металла. Пишешь ты, правда, недолго, но все же есть нечто такое, что цепляет в твоих рассказах. Однако тебе нужно еще работать и работать. Вспомни, как начиналась твоя музыкальная карьера. У тебя был талант, некий опыт, но не все сразу же далось, так ведь? С писательством так же: у меня есть много знакомых авторов, и они тоже начинали так — никому не интересные, неизвестные. Но со временем, с толикой старания и упорства, они достигли своих высот. Тебе стоит сделать так же.       Газелле подумала с минуту. Грэй в принципе говорил обыкновенные прописные истины, однако на нее это подействовало успокаивающе. Она задумалась над этим и сравнила свое музыкальное начало с началом авторским. И в них оказалось много параллелей, схожих чуть ли не точь-в-точь вещей. — Ты, как всегда, прав, Эрни, — проговорила Габриэль. — Так-то да, я еще только начала писать, начала писательское дело. Просто хотела пожаловаться на жизненную несправедливость, когда у одного все и сразу, а у другого — ничего. — Я сейчас, наверное, задам банальный вопрос, но все же: ты пробовала рекламировать свои рассказы? — Хм, думала об этом, но как-то не получалось сделать. Даже создала список, где можно будет разрекламировать все это. — Ну вот, попробуй воспользоваться этим. — Думаешь, может получиться? — Вполне вероятно. Габриэль, запомни, мы живем в веке информационного мусора, и в этом мусоре настоящий алмаз может запросто затеряться, поэтому этот алмаз нужно массово рекламировать, совать чуть ли не во все щели, чтобы прохожие увидели и оценили. Это раз. — А что два? — улыбнулась Газелле. — Два — это твоя целевая аудитория. Почему я сказал тебе, что у тебя широкий спектр жанров рассказов? Потому что это может создать проблемы на пути читателя к тебе. Да, есть звери, которым вообще плевать, фантастика ли или классика. Главное, чтобы было интересно. Но много и тех, которые предпочитают научную фантастику, фэнтези, мистику, детективы и так далее. Найди свой жанр: вся та же пресловутая фантастика, классический роман, социальный роман, детектив, психологический роман, триллер и тому подобное.       Грэй сделал паузу. В этот момент Газелле налила ему и себе чай, Эрни отпил и продолжил: — Три — все же попробуй писать от настоящего имени. Читатели любят честность. Читатели ныне любят автора не за его творчество, а за его личность. И узнав, что данный рассказ был написан его любимой певицей, он поспешит его прочитать. Ты можешь сказать, что автора нужно отделять от его творчества, но миллионы могут сказать иначе, и ничего с этим не поделаешь. «Внутренний двор старой резиденции в Мюнхене» оценивают в два типа: когда оценщику сказали, кто автор, и когда промолчали. И в первом варианте оценивают как «довольно неплохо», а во втором — готовы плеваться. — И кто же автор сей картины? — поинтересовалась Газелле. — Посмотри в интернете, — ответил Грэй и продолжил: — Четыре — ты пишешь пока что рассказы. Можно понять тебя, так как ты еще только пробуешь себя в различных жанрах, но дальше так делать будет нельзя. Одной малой формой знаменит не будешь, хотя Кунин, Зебров и Зубрин доказали иное. Но сейчас особо популярен формат романа. Большинство интересуется большой формой, причем не только романов, а настоящим циклом в шесть-семь книг, если не больше. — В шесть-семь книг? — удивилась Габриэль. — А как придумаю-то? — А для этого тебе нужно включить фантазию. И вдохновение. — У тебя все? — Да, все. В принципе, вот четыре совета, что тебе нужно будет сделать. — Спасибо, постараюсь придумать что-нибудь грандиозное.       На этом они попрощались: Газелле проводила Грэя до дверей и закрыла за ним.       После вернулась в комнату. Села на диван, облокотилась на спинку и откинула голову на изголовье. Задумалась над предложенными идеями Грэя. Как бы это не хотелось признавать, но сказанное им соответствует нынешним реалиям, в частности, о предпочтении многосерийным романам, о целом цикле. В кино всем подавай многочисленные сиквелы, сериалы нарочно делают в несколько сезонов, потому что сейчас один сезон просматривается чуть ли не за одну ночь, и после зритель мается в ожидании продолжения или вовсе забывает о сериале.       Газелле хочет это воплотить, но как бы она ни старалась, придумать что-нибудь стоящее пока что не получается.       Оставив бренные попытки все же что-нибудь да выдумать, Габриэль встала и хотела почитать какую-нибудь книгу, но, подойдя к шкафу, поняла, что читать осталось нечего. Все те книги, которые она заказала почти что оптом, на протяжении этого времени оказались прочтенными от корки до корки. Часть книг Газелле очень понравились, и поэтому они теперь украшают полки ее стеклянного шкафа, а часть показались полной графоманией, — даже такому читателю, как Газелле, — и Габриэль поспешила отдать их соседям, знакомым и друзьям.       В течение этих двух месяцев Газелле неустанно читала, попутно создавая десятки удачных и не очень рассказов. Вдохновение питала как раз из прочтенных книг, которые, как и написанные рассказы, имели широчайший спектр жанров. Кроме вдохновения, Газелле перенимала стиль письма от авторов этих романов, повестей и рассказов, которые прочитывала за несколько дней. Пыталась писать по каким-то рамкам, шаблону, упорно копируя стили писателей. Хотя четко понимала, что следует вырабатывать собственный стиль и манеру письма, — так говорилось в тех бесчисленных статьях на литературных сайтах, на которых она является частым гостем.       Перебирая книги разных сортов и мастей, Газелле вспоминала, как сидела с ними на диване, на стуле, на балконе и читала в компании чашки кофе, кружки чая или ярких солнечных лучей, от которых она щурилась и перемещалась обратно на диван. Хоть собственного стиля письма ей не удалось выработать, определить свои любимые жанры в литературе она смогла.       Научную фантастику она терпеть не могла. В точных науках Газелле ничего не смыслила, и поэтому, как бы ни пыталась, понять разные научно-технические термины у нее не получалось. Да и тема космоса и технологий ее не шибко интересовала. Зато мистика и ужасы ей понравились: держа том с рассказами Когткрафта, она испытывала космический ужас, после которого на душе почему-то становилось легче. Очень по душе житейские истории, реалистические романы, пара психологических триллеров тоже понравились, хотя не так, как жанр ужасов.       Жутко хотелось что-нибудь да прочитать. Хоть состав освежителя воздуха, только вот и он, как назло, тоже закончился. Можно было заказать книги снова через интернет, но они придут минимум через пару дней, пока заказ дойдет до склада, там обработается, работники соберут в посылку книги и отправят курьерской доставкой. За это время Газелле сгорит от нетерпения. Можно прочитать книгу в электронном виде или в аудио формате, но к такому она пока не готова. Хочется ощущать шелест листов при перелистывании страницы, чувствовать запах типографической печати, почувствовать гладкость твердой обложки.       Газелле собралась, оделась и вышла на улицу. У выхода поздоровалась с вахтером.       На улице была хорошая, ясная погода. Дул прохладный ветерок, слышался шелест листьев вдалеке. Габриэль достала смартфон и вбила в поисковик запрос о ближайшем книжном магазине.       Высветилась строка о каком-то малоизвестном магазине. Газелле прищурилась и увидела сквозь солнечные блики название магазина — «Империя». По отзывам можно было понять, что магазин продает не только ширпотреб, но и эксклюзивные, малотиражные издания и издания не только крупных издательств, но и мелких, совсем крохотных со штатом в пять-шесть работников. Цены, правда, были кусачие, и скидок практически не было даже по бонусной карте, но это не волновало Газелле. Недавно пришло роялти за продажи предпоследнего альбома за полугодие. Порядка трехсот тысяч долларов. Неплохие результаты, которые подскочили после ухода из звездной карьеры.       Книжный магазин находился в одном квартале от ее дома. Что же, не так далеко, но ей захотелось прогуляться вместе с фруктовым смузи. Благо, в соседнем доме находилась кафешка, специализированная на здоровом питании. Газелле иногда после пробежек заходила туда, чтобы расслабиться наедине с витаминным напитком или фиточаем. Известные звери там были не редкость, поэтому никто ей расспросами об автографе не досаждал.       Зайдя туда вновь, она заказала смузи из киви и банана с собой. На кассе бумажную кружку с такой же бумажной трубочкой ей выдала молодая зебра со словами: — Ваш смузи, мисс Газелле.       Она немного оторопела от такого. Обычно в последнее время ее не узнают на улице за редким исключением преданных фанатов. Возможно, она была из их числа. — Э-э-э, спасибо, мисс… — Она пробежалась по бейджику на ее фартуке. — Мисс Фэйри. — Всегда рада обслужить постоянного клиента, — улыбнулась она и пошла за следующим заказом.       «Пронесло, — подумала Газелле, выходя из кафе. — Я же реально постоянный клиент здесь». С этими мыслями она пошла по улице, отпивая понемногу смузи и даже не заметила, как оказалось у того самого магазина — «Империя».       Входная группа магазина была полностью остекленной, отчего в дневное время оттуда отражались лучи солнца, а в ночное — свет софитов. И, благодаря такому дизайну, с улицы видно, как обставлен интерьер магазина, представляющий собой высокие, чуть выше роста Газелле, стеллажи, доверху заполненными книгами. Кафельный пол, теплый свет ламп, кассы в самой глубине магазина и множество зверей, не спеша переходящие от одних книг к другим, рассматривая каждый заинтересовавший экземпляр и раздумывая, стоит ли брать или оставить на потом.       Газелле зашла туда с твердым решением купить несколько книг. Она сходу принялась рассматривать товар у первого попавшегося стеллажа. Первые три книги ей не понравились. Это были проходные романчики, написанные чисто ради выполнения контракта: об этом она узнала из прочитанных статей в интернете, где авторы этих публикаций заявляли о паршивости этих произведений. Газелле, еще не умудренная читательским опытом, верила эти статьям и отбрасывала данные книги в сторону.       Прошло порядка получаса, а Габриэль продолжала выбирать, что бы можно было почитать. Хотелось как серьезной литературы, так и обыкновенной развлекаловки, но точно не той, которую забраковали книжные блогеры. Недалеко от нее, у края полки, уже лежала маленькая стопка книг: пара триллеров северных авторов, французский детективный триллер и еще один сборник рассказов Когткрафта, — все эти книги были уже читанных авторов, которые очень понравились Газелле. Хотелось также взять еще один реалистичный роман или приключенческую классику, но уже несколько минут она не могла решиться. И дело далеко не в деньгах, — просто нести больше пяти книг Габриэль не сможет.       Классический приключенческий роман повествовал об одном звере, который выращивал тюльпаны, но в ходе народного недовольства оказался в тюрьме. Реалистичный роман повествовал об одной американской семье, проживающей определенный этап в жизни, и атмосфера меж ними была схожей атмосфере, царившей в стране в тот период. Газелле показалось, что этот роман больше похож на семейную сагу, но спорить с аннотацией на обложке не стала. Роман назывался «Правки», и при детальном прочтении аннотаций Газелле пришла блестящая идея.       Ей наконец пришла в голову мысль о своем романе. Даже о цикле романов. В книге, в руках которую она держала, повествовалось о жизни одной семьи в один из знаменательных периодов страны. А почему бы ей не написать то же самое, только о себе? Написать о своих звездных похождениях, раскрыть все закулисные дела, рассказать подлинную историю о звездной карьере одной из известных певиц. Написать о себе в третьем лице, под псевдонимом, заменить имя Габриэль Газелле каким-нибудь другим и издать целый цикл о жизни и славе поп-звезды. Как раз цикл, как раз роман, как раз то самое, в чем Газелле хорошо разбирается, — все как Грэй завещал.       На радостях Габриэль Газелле взяла обе книги и с тяжелым пакетом, но легкой душой вернулась к себе в квартиру; она, воодушевленная этим прозрением, бросила все вещи и пакеты, села за компьютер и принялась печатать первые наброски своего романа. Первым делом, создав файл на компьютере, она назвала его "Турне длиною в жизнь".