ну какой я тебе друг, подруга?

она не для него. вся такая милая, хорошая и добрая. парни в восторге от нее, девочки завидуют, блэкстар ахуевает. три года назад никто не знал её имени. три года вперед и она приносит бабла больше, чем люди, крутившиеся в этой чертовой машине черных звезд задолго до нее и еще долго будут крутиться после. а у нее карьера, поклонники, не скупившиеся на бриллианты, жизнь на полную катушку. она нашла себя, не пожалев, что когда-то попала в этот проект. ей нравится то, что она делает, ей нравится внимание, звездочки в глазах напротив. она не для него, ведь он герой-любовник самых невообразимых фантазий всех девушек страны. постарше, помладше, на столе, под столом, в торговом центре, в туалете, он — живая секс-машина. смазливая внешность, голубые глаза, светлые волосы и популярные хиты, которые сейчас он раскручивает до такой степени, что локти кусает даже тимати. ему для жизни нужно немного: дорогие машины, дорогие барби и то самое чувство всесилия. ему нравится, как его любят. ему нравится, когда любят только его. если ему хочется посвятить альбом бывшей, он сделает это. он сделает все, чтобы ее унизить, ведь он дотошный и ужасный человек. ведь карнавал причинила ему боль, заставила сомневаться в себе, а он так просто обид не прощает. она не для него, потому что такая сладкая, что сводит зубы. длительные отношения, доверчивые глазки, по-детски наивная любовь ко всему, что видит: к семье, друзьям, фанатам, цветам, животным, растениям, миру. рядом с ней хочется быть лучше, она заставляет людей раскрываться и становиться лучше. ей для жизни нужно чуть больше, чем просто обеспеченная жизнь и постоянный беспросветный секс. если она любит, то отдается человеку полностью. если она любит, то это значит, что она, черт возьми, любит. снова от него ебливые голосовые сонным хриплым голосом, снова он не отвечает ночами, снова он постоянно в её жизни, снова она чувствует то, что пыталась забыть долгих два года, выстраивая отношения с этим недочеловеком гордеем. вроде разошлись с егором на хорошей ноте, остались друзьями — а все равно тянет к нему, как будто он долбанный огромный магнит. снова в то же болото. снова он в каждом слове ее творчества. егор поселился в ее треках давно, проскакивая то там, то тут, отдаваясь тупой болью в голове каждый раз, когда приходилось пропевать эти невыносимые текста собственных песен. это такой новый способ общения, придуманный ей самой, ведь она знает, какой он. знает, что никогда не скажет в ответ то, что она так отчаянно хотела бы услышать. он не для неё, ведь вокруг вьется столько мужчин, готовых на многое, чтобы сделать её счастливой. каждый третий соглашается со всем, что исходит из её прекрасного рта, а каждый второй боится сказать что-то неправильное, боится обидеть её. половина шоубиза влюблена в неё, а она на интервью говорит лишь о двух парнях. так кто она? недотрога или лгунья? он не для неё, но опять она приходит к нему домой, знакомится с его новыми друзьями, летит в дубай по первому же их зову. таскается за ним как собачонка, а он принимает это как должное. парочка объятий, непринужденный поцелуй в губы — все по-дружески, не выходя за грани, как и договаривались. клава не думает о нем, как о будущем, ведь егор — это уже прошлое. она наслаждается солнцем, морем и компанией новой подружки-кати, а егор, изредка возникающий где-то рядом — просто приятный бонус. она девушка занятая, у нее концерты, съемки новых шоу, ей некогда думать о нем. а он все время сидит на этих своих стримах, потерянный для мира вне интернета, каждый раз опять зовет её, клянясь, что все его фанаты хотят видеть её. самый главный фанат, который хочет видеть её постоянно — он сам. стрим — единственное, что он может предложить ей и себе, чтобы побыть вместе. потому что не привык делать первый шаг, потому что сам не понимает, чего хочет, потому что привык к девушкам с четкими намерениями. сам он не лучше, ведь мужчину красят поступки, а не слова, но все, что он может — постоянно упоминать её то на каком-нибудь шоу, то прямо на стриме. пустая хата, он в ней и подписчики на экране компьютера, круг за кругом. он не для неё, ведь они пробовали и не получилось. пришлось остаться друзьями, потому что иного выбора не было. потому что дружба — единственное, что помогает им не потерять друг друга до сих пор. потому что он боится больше не почувствовать её тепла и отдачи, таких непохожих на все остальное, что прежде было в его отношениях с другими девушками, а она боится отпустить его и признать, что он не для неё. день рождения моргенштерна в элитном пентхаусе с бассейном, дорогим алкоголем, казино, черными машинами на заднем дворе и девушками в откровенных купальниках. день рождения, пахнущий роскошью и большими деньгами. она в объятиях клишированного недоромантика, смеётся, слегка краснея. татуированная рука обхватывает её талию, притягивая к себе. они друзья, он знает, что они очень хорошие друзья. сможет ли дружба клавы и алишера когда-нибудь затмить их долгую, прошедшую огонь, воду и медные трубы дружбу? чертова клава кока не оставила равнодушным даже этот кусок льда с членом вместо сердца. она сверкает своими светлыми волосами, а её смех пронзает чувствительные уши. не замечая за собой, он откровенно смотрит на них, не стесняясь ни своего взгляда, ни её глуповатой смущённой улыбки, обращенной к нему. видимо, он слишком долго смотрел на неё. — скучаешь, егорик? — он улыбается ей белыми ровными зубками, когда она всё-таки решает подойти. впоследствии замечает, что, действительно, сидит один, скрывшись под декоративной пальмой. — привет. клава садится рядом, потому что по-дурацкой привычке он слегка двигается, освобождая ей место. всегда рядом с ним. — я не видела тебя в ресторане, — смотрит ему в глаза своими щенячьими. она не нравится ему, потому что он не такой. не ведется на девушек, которые вешаются ему на шею и бегают за ним хвостиком, хоть особо и не замечал за ней такого. но если верить окружению, а не своему сердцу, то она не нравится ему, потому что она не для него. он почти уверен в этом, но чертова клава кока облизывает губы, потому что он долго не отвечает на вопрос, который она даже не задавала. — я был там. напряжение. ему кажется, что тело покрывается мурашками от её мутного растерянного взгляда. от его любимых серых глаз, в которых помимо серого можно разглядеть и зеленый, и голубой, если смотреть так же, как смотрит он сейчас. клава тоже чувствует напряжение, пытается, наверное, найти причину в его глазах. закусывает губу, когда молча сидеть рядом и пытать друг друга пристальными взглядами становится уже невозможно. она поднимается, собираясь уйти, но оглядывается, ожидая чего-то. сама не зная чего. — еще увидимся, клавчик, — подмигивает, а она выдавливает улыбку ему на прощание, оставляя пепел, после того, как нехотя сама же егора и скурила. она drama queen, но не хлопает дверью, лишь улыбается на прощание вот так, как улыбнулась сейчас. они пересекаются возле сцены. и опять она обнимается с моргенштерном, танцует с ним. он кружил её в руках, и не удержал, когда она полетела прямо егору в руки. — держу, клавчик. всегда держу. она смеется, потому что ей весело. ему не весело, потому что руки против воли крепче охватывают её, словно не хотят отпускать. словно если отпустят, то она исчезнет из его жизни по щелчку пальцев. клава поворачивается, положив руки ему на плечи, и он с удивлением замечает, что играет медленная музыка. — что происходит, егор? — от её былого веселья не осталось ни следа, а щенячьи серые глазки смотрят серьезно. — ты о чем? — по хозяйски располагает руки на её талии, ведь знает, что она позволит ему сделать это. позволит после всего, что он ей наговорил и сделал. она согласилась тогда сохранить дружбу, она приняла тот факт, что их отношения — подделка, которая никогда не сможет стать оригиналом. их любовь — нечто неподвластное им обоим, и они прекрасно знают об этом. она даже простила его после того, как сначала он сказал, что симпатизирует ей и хочет серьезных отношений, а потом мигом переключился на другую. клава должна была оборвать все связывающие их нити еще тогда, ведь он не для неё, ведь их дороги разошлись уже давно. — ты избегаешь меня? — ее глупые вопросы всегда застают врасплох, потому что она как всегда права. — ты не подошел ко мне ни разу, ничего не сказал, обиделся на что-то? он не обиделся, он сгорел, ведь она не для него, а он все равно глупо ревнует её к каждому столбу, прекрасная зная о том, что она еще не отошла от прошлых своих отношений с придурком, который ему никогда и не нравился. — ты опять накрутила себя, все в порядке. — он привык говорить ей эти слова, а она давно поняла, что их он говорил себе. она вся такая хрупкая и приятная. такая красивая. он так нравится ей, но егору легче делать вид, что он не замечает этого, ведь он так не хочет потерять её. ведь отношения с ним — это яд. он не хочет, чтобы его маленькая подружка клава отравилась. он не знает, что клава кока уже давно не его маленькая подружка и что отравилась она тоже давно, отравилась настолько, что, действительно, перестала любить. она все еще считала его близким человеком, все еще дорожила их отношениями, но уже по-своему. она перестала верить в того человека, которым был егор до того, как им стоило познакомиться поближе, стать чем-то большим, чем коллегами или друзьями. она перестала думать, что если один раз обожглась, то не обожжешься второй. клава знала, что егор заставит обжигаться ее каждый раз, и с каждым разом будет делать это все больнее. она боялась, что если снова начнет сближаться с ним, то позволит как и раньше играть её чувствами. она боялась снова стать марионеткой в руках жесткого, но, сука, такого сексуального кукловода. егор знал, что она долго переживала из-за их отношений, даже посвятил ей в то время дурацкую песню. он назвал её по-особенному. но особенным название было лишь для них двоих, ведь только эти слова их связывают. эти слова и передружба. время не пришло, и хоть оно никогда и не придет, все равно лучше ждать и надеяться, чем не делать вообще ничего. может, он и хотел думать иначе, но песней он буквально говорил, чтобы она простила, отпустила и была счастлива с ним. а она и была с ним счастлива, пока не сняла розовые очки. егор ненавидел гордея, которому вверил хрупкое сердце клавы, любящее без остатка, заодно ненавидя и себя за это. совсем недавно егор посвятил ей еще одну песню с похожим смыслом, с одинаковыми словами, ведь ничего не поменялось, ведь он наивно полагал, что она все еще любит его так же сильно, как в то время, когда он не дал им даже маленького шанса. он отпускает её, чтобы она не плакала, не зная о том, что все слезы были выплаканы еще тогда, когда он менял девушек как перчатки, не особо заботясь о их чувствах. он был таким, пока не понял, что причинил боль самой близкой девушке в своей жизни после мамы и сестры. он изменился, ведь она умела менять людей в хорошую сторону. он изменился, хотя она бы этого не хотела, ведь так стало только запутаннее. клава кока давно поняла, что будет легче делать вид, что не замечает, как егор буквально выпрыгивает из себя, чтобы не задеть её чувства. она не стала объяснять ему, что простой флирт — это её обычная манера речи, ведь звездному мальчику егору криду легче думать, что он центр земли. соври ему ещё, он не против, ведь правда такая пустая. он не заметил, как она сблизилась с его друзьями без его особой помощи, не заметил, как перестала стараться понимать его. он видел в ней себя, не осознавая, что они все же разные люди. ему нужна была девушка, которая была бы готова соглашаться с каждым его словом, ставить его интересы выше своих, но ведь и клава была такой. она, несмотря на все свою искреннюю натуру, была такой же сложной, как и он сам. у неё было собственное мнение по поводу каждой ситуации, и она точно знала, что не продержится с егором и недели, ведь каждому из них гораздо легче в пустую бросаться словами, чем молча согласиться. но она все ещё берегла его, берегла к нему наивную глупую любовь, ведь он подарил ей столько много эмоций, сколько она никогда раньше не испытывала. она позволила ему стать близким другом, она доверилась ему, а он доверился ей, стал первым, кого она так полюбила. с их первого знакомства, клава всегда искала его взгляд в толпе, а он всегда находил её. они, как дети, общались знаками, ведь они так одинаковы. последняя поездка в дубай помогла понять только то, что их чувства настолько запутанные, что уже нет смысла и сил что-то менять. они уже давно не понимали, кем являются друг для друга. она не для него. он не для нее. она все еще продолжала искать его взгляд, а он продолжал находить, но делали они это как будто в первый раз. как будто не были знакомы. им давно следовало перестать посылать знаки, если они такие разные. они не заметили сами, как боясь потерять друг друга, перестали любить. а ведь чувства-то были… музыка успела смениться на более бодрую. егор оставляет слабый поцелуй на её щеке, а она прижимается к нему, обнимая. а когда отстраняется, он непроизвольно опускает взгляд на её губы. и почему-то именно сейчас ужасно интересно какого они вкуса, может, клубничного, вишневого? а может и вовсе безвкусные. она замечает его этот взгляд, чувствует его каждой клеточкой тела, головой понимая, что ничего хорошего из этого не выйдет, но только сердце бьется так, словно вот-вот выпрыгнет из груди. клава мягко упирается рукой в его грудь, заставляя наконец посмотреть в глаза. кого он пытался обмануть, когда искренне верил в то, что отпускает её, хотя она и сама никогда не сможет уйти. проблема в том, что она и есть его самый сильный наркотик и теперь не отпускает только его. — еще увидимся, клавчик, — подмигивает, а она улыбается ему на прощание. а в голове так и не сказанные вслух слова, которые расставили бы все по местам или наоборот сделали бы только хуже — ну какой я тебе друг, подруга?