boyfriend

— Соберись, Маринетт, — я ходила из стороны в сторону, в пятый раз перечитывая содержимое бумаг и книжки. Мне нужно подготовиться к его «допросу» с пристрастиями, но я едва ли могу запомнить хотя бы маленькую часть. Напряжение и стресс полностью отключают мозг, к тому же, здесь сложные названия препаратов, которые едва можно выговорить. Эмили нуждается в профессионале, и мое подсознание отчаянно кричит, взывая к совести. Не могу. Не могу развернуться и уйти, не могу потерять такую возможность. Восемьсот долларов в неделю — гораздо больше, чем я получала в баре. Наконец смогу откладывать на машину, смогу взять новый ноутбук. Нужно просто взять себя в руки. Собраться с мыслями, представить, что на носу важный экзамен, от которого зависит дальнейшая судьба. Девятнадцать минут. У меня есть девятнадцать минут. Мне пришлось отойти на кухню, ведь я едва ли могла сосредоточиться, когда под носом такая заноза. Здесь было не менее красиво, чем в гостиной. Светлые оттенки, абсолютный порядок и цветы. Огромный букет роз, стоявший посреди мраморного столика, и несколько домашних около выхода на задний двор. Его маме явно нравится заниматься садоводством, чего нельзя сказать обо мне. В пятом классе взяла несколько горшков на лето, а осенью вернулась с пустыми руками. Постоянно забывала поливать, а когда вспоминала, то было поздно. Замечаю кучу ярких бумажек на холодильнике, но едва ли могу прочитать их. Может, напоминания о лекарствах? Если так, то это явно упрощает мою работу. Облокачиваюсь о кухонную стойку, закрываю глаза. Запомнила только часть, а осталось всего семь минут. Память подводит; я впервые ощущаю себя настолько глупой. В школе могла с лёгкостью выучить сложное стихотворение за несколько минут до урока или запомнить тяжелую формулу перед самым выходом к доске. Что изменилось? Сама судьба наказывает, тыкая меня носом в собственную ложь. Студентка медицинских курсов явно бы справилась с этой задачей. — Вижу, ты уже закончила? — его голос вырывает, нарушает мои терзания, возвращая в реальность. Не хочу открывать глаза и видеть самодовольное выражение лица, то, как он смотрит на меня сверху вниз. Адриан чувствует своё превосходство надо мной. Чувствует, что одолевает, что может управлять. Это раздражает. Безумно сильно раздражает. — Прости, я помешал? — У меня ещё есть время, — возвращаюсь к бумагам, стараясь не обращать на него внимания. Нельзя вступать с ним перепалку, он только этого и ждёт. Нельзя терять самоконтроль. — Ты что-то хотел? — Я хочу позавтракать. Не против? — парень проходит мимо меня, нарочно задевая бумаги. Терпеть. Необходимо терпеть. — Ты ведь говорила, что умеешь готовить? — Да. Это имеет значение? — не отвлекайся, не отвлекайся. — Мне не до разговоров с тобой. — Приготовь мне завтрак. — Что? — я удивленно вскидываю бровь, стараясь удержаться от смешка. Он отправил учить меня инструкции, а теперь говорит готовить? Нет, здесь явно что-то не так. Может, хочет проверить? Буду ли отвлекаться на пустые просьбы, отодвинув действительно важные поручения. От него можно ожидать всё что угодно, но и игнорировать я не могу. В каждом действии Агреста есть свой умысел. Есть желание унизить меня, сравнять с землей и попрыгать на моих остатках. Настоящий монстр в обёртке прекрасного принца. — Тебе же не нужна домработница. — Не нужна, но ты сама хвалилась своими умениями в готовке, — он улыбается, садясь за барную стойку, подперев ладонями лицо. Выглядит невероятно очаровательно. — Я думаю, это твоя возможность. Можешь считать это вторым этапом. Или ты испугалась? — Что ты любишь? — я не боюсь тебя, Адриан. — Что ты предпочитаешь на завтрак? — Не имеет значения. Удиви меня, Маринетт Дюпен-Чен, — его губы расплываются в нахальной улыбке, и мне хочется выбежать из кухни в эту же секунду. Это явно не закончится ничем хорошим. — Холодильник в твоём распоряжении. Будь как дома. Я не отвечаю ему, лишь кладу бумаги рядом с собой и направлюсь к холодильнику. Яркие бумажки больше не интересует меня, а голова, забитая недавно выученными названиями, теперь отчаянно пытается вспомнить все рецепты вкусных завтраков. Не могу готовить в такой обстановке, но у меня нет другого варианта. Чувствую, как он пристально наблюдает за мной, прожигая спину своими зелеными глазами. Чёрт, ведь знает, что это отвлекает! Полки забиты едой: начиная от обыкновенных овощей и заканчивая необычными фруктами. Всё на своих местах, а недавно приготовленный ужин аккуратно лежит в цветном контейнере. Глаза разбегаются от изобилия, а мысли ещё больше путаются. Мне ещё не приходилось сталкиваться с такими продуктами, тем более, готовить для своего будущего босса. Может, сделать свою фирменную яичницу? Немного красного перца, помидоров и специй. Достаточно сытно и явно получится с первого раза. Отлично, половина проблемы решена. — Яйца? Как оригинально, — он ехидничает, словно ожидал от меня подобного шага. Да какая разница?! Нужно держаться. — Ты же знаешь, что их нужно помыть? — Ты знаешь, что готовлю я? — оборачиваюсь, все ещё держа в руках упаковку с яйцами. Его комментарии только сбивают, заставляя сомневаться в каждом движении. Лучше бы сказал, чего действительно хочет, к тому же, у меня не настолько богатый опыт в готовке. В конце концов, итоговый результат никак не поменяется. Не важно, помою их или нет. Он не отвечает. Снова возвращаюсь к готовке, мысленно благодаря судьбу за отсутсвие очередной колкой шуточки. Мне нужно наладить с ним контакт хотя бы до уровня простых знакомых. Если буду делать всё идеально, ему ведь не к чему будет придраться, верно? Адриана можно понять — любой человек пойдёт на все ради своих близких. Ты будешь рисковать собой ради их благополучия, будешь прыгать выше собственной головы лишь для того, чтобы подарить лучшие воспоминания. Эмили нуждается в поддержке, нуждается в помощи, а парень не может разделиться на две части. Остаётся только найти сиделку. Однако пустить в свой дом тех, в ком ты сомневаешься, не лучшая затея. Проверки, столь строгие требования и испытательный срок абсолютно оправданы подобной ситуацией. Я прикусываю губу, продолжая нарезать перец. Мы стоим в полной тишине, только стук ножа и звук шипящего масла нарушают столь спокойную обстановку. Мне нравится тишина. В такие мгновения ты остаёшься наедине самим с собой, остаёшься со своими мыслями, страхами, переживаниями. Появляется возможность понять себя. Понять, как поступать дальше и как поступать не следует. Понять свои ошибки. Свою ошибку. — Вижу, ты ещё ничего не сожгла. Удивительно, — вздрагиваю, когда чувствую рядом с собой его мускулистую грудь. Он стоит слишком близко, раскинув свои руки по обе стороны от плиты. Напрягаюсь, но не могу отвлечься от процесса. Чёрт, от него невероятно вкусно пахнет. Мускус или лесной орех вперемешку с перечной мятой. Дурманящий пряный аромат, способный свести любую девушку с ума. Я нервно сглатываю, уверенная в том, что мой босс всё слышит. Дыхание сбивается, а губы скоро покроются ранками от постоянных укусов. Нужно сосредоточиться на омлете. На завтраке. На яйцах. — Почти готово, — мой голос немного хрипит, так что слегка откашливаюсь. — Тебе заварить кофе? — Не нужно, — Адриан отходит, и я облегченно выдыхаю. Казалось, будто прошла вечность, словно секунды превратилась в часы и шли со скоростью черепахи. — Я ухожу на работу. — Стоп, что? А… з-зачем я это готовила? — он издевается?! — Ты ведь попросил завтрак, — он точно издевается! — Мне было скучно, а наблюдать за тем, как ты стараешься — удивительное развлечение, — Агрест смеётся, а я хочу запустить в него лопаткой, которую держала в руке. Разве можно быть таким придурком? Только решила, что смогу наладить с ним общение и снова поняла, насколько это невозможно. — Кстати, — парень поворачивает голову ко мне, всё ещё улыбаясь, — ненавижу яичницу, мисс Дюпен-Чен.