Тератома Сознания

Чтобы было тише Наждачною бумагой приласкайте сердца Чтобы было больше Ежовой рукавицей проповедуйте любовь Закрыв лицо ладошкой Притворившись безымянным Позабыв вчера и завтра Терпеливо постигать Весёлую науку дорогого бытия!

— Егор Летов. «Мимикрия»

      Юкинон перестала понимать Хикки. Непосебешно от этого.       Раньше Хикки был другим. Сердце у него было доброе. Раньше я этого не ценила. Когда мы что-то имеем, мы это никогда не ценим, а когда теряем, понимаем.       Да, он строил из себя всех этих циников и мизантропов, и часто говорил умными словами, которые понимала только Юкинон, но сейчас он дико поменялся. Мурашки по телу бегают от одного его вида. Для тех кто его раньше не знал ничего не случилось, но мне как будто подменили человека.       Я сижу, сейчас будет урок японского. Девятое октября. Солнце за окном яркое. В тот день оно светило ярче чем обычно, но в классе все равно было чернее ночи. Душно. В окошко проходят лучики, а стенки как черная накидка, поглощают свет. Голова другим забита.       Хикки стал знаменитостью. Знакомство с ним стало завидной вещью. После перемен в Хикки, девчонки странное внимание к нему проявляют, непонятно почему. Все те, кто раньше его презирал теперь тянутся к нему, хотят чего-то. Вокруг всегда вертятся всякие курицы.       Хикки — этакий гадкий утёнок. Из заморыша вышел огромный такой индюк, а вокруг него цыплятки носятся. У него характер — как сталь затвердел, а пинает его как кусок фанеры на ветру. Слишком переменчивый. Он мне напоминает хулиганов средней Асаши для мальчиков. Нестабильный.       В нашем районе самой суровой среди старших считается академия Наннива. Туда обычно идут ученики, после того как их выпинывают из нормальных. Типо, вот был у нас парень — Нокемоно звали. Он раз поджёг шкафчики, изрисовал стены школы похабщиной, и его исключили, с вандализмом. И рекомендацию подписали такую, что только в Нанниву.       Так вот, в Асаши все ещё жёстче, а Хачиман жёстче всей Асаши. Я плохо объясняю. — Хикигая-кун, давай пообедаем вместе? — к нему цепляется какая-то девчонка годом младше. Блонд в две косички, Ибису Датэ.       Инстинктивно нахмурилась. — Уверена? — равнодушно спросил Хикки. — может к черту пойдёшь, или проводить? — он ухмыльнулся. Одновременно пялится в смарт. Ему не нравятся раскладушки, ему нравятся распашки. В последнее время он слишком подсел на книги, даже в телефоне их читает. И не ранобэ, что странно.       Его авторитет вырос до небес после случая с оргкомитетом. Как я знаю, он, увидев то, что комитет филонит, на одном из собраний устроил всем стирку. С трёхэтажной похабщиной. Чудом его не исключили, а ученики начали бояться. Все видели, как «работает» комитет, но никто не решался ничего сделать. Возможно, это сплетни. Возможно нет. В любом случае, сейчас он вне комитета. Другое дело, судя по всему, он их расшевелил.       Некоторые вещи не меняются никогда. — Почему ты так груб, Хачиман? — кокетливо протянула девушка. — Неужели не хо… — Я тебе не Хачиман, девочка. — обрубил он.       Казалось, вообще не обращает на нее внимания.       Это его новая странная черта. Как я знаю, ему очень нравится Кавасаки Саки, и на других девушек он смотрит как не видит. Хотя любой парень нашей школы, кроме Хаямы конечно, с радостью бы позависал с Ибису Датэ.       Слава о Хикки гуляет по всей школе. Он теперь как мера для всех хулиганов, а для остальных повод побояться. Люди любят скандалы и прочее, а когда их представитель выступает за правое дело, его носят на руках, это же сработала на Хикки.       И Юкинон хоть каплю освободилась. — Серьёзно? — пролепетала эта, хихикнув. — А ты такой взрослый? — бесит.       Есть такие, какие пытаются липнуть к Хикки. Терпеть их не могу. Им не нужен Хикки, им нужен тот, кто укротил оргкомитет.       Со стороны, ощущение будто очень сильно выросла его уверенность в себе. В этом нет какой-то показушности, просто смотришь на человека, и понимаешь.       А эти… ладно бы ещё раньше, но тут, как только его начала обсуждать вся школа, сразу захотели знакомства.       Будь я парнем, я бы всегда, когда знакомилась с девушкой представлялась бы бедным и бесперспективным дуриком. Тогда можно бы поверить, что любит не за всякое, а за любовь. — Ммм? — он раздраженно посмотрел на девушку, оторвавшись от игры.       Он стал гораздо более вспыльчивым. Особенно его бесят как раз такие девушки, вроде Ибису. Жеманные, самодовольные. Он всегда на них срывается. Он их терпеть не может, и считает их нереализовавшимися… кхм-кхм.       Отгоняет от себя всяких гиенок и шакалов. Он нападает только в ответ. Выглядит так, будто я в него влюблена, но это не так. Мне не нравится этот Хикки.       В нашей школе полно хороших девчонок. Это не очевидно. Мы судим о людях по первым впечатлениям. Юмико злая, потому что она иногда может вспылить. Хина шизофреничка, потому что любит любовь мальчиков. Саки угрюмая, потому что да. Выбор есть для любого парня, даже Юмико готова простить положение в школе, если человек стоит того. Поэтому она с Хаямой.       Но среди них всех есть одна язва. В любом коллективе есть своя язва.       Ибису Датэ. Блондинка с искусственным загаром, как у гяру. Всегда в открытой одёжке, в школе это ещё как-то регулируется, но я пару раз видела её в местном торговом центре. И ведь красива же. Очень красива. Волосы, грудь, фигура, лицо.       У неё есть мозги и внешность. Причём мозги худшего вида. Циничные и расчётливые. Она знает себе цену, и нагло ее использует. Это не уверенность в себе, а именно цена. Рынок, курицы, цены, так оно выглядит.       Честно, даже если бы мне дали выбор — быть доброй дурочкой и злой умницей, я бы всё равно выбрала первое. Ум не стоит того когда ты используешь его не по назначению.       Все эти контрольные, тесты, потом работа, бесконечные миллионы которые все так хотят — ну зачем они если ты их будешь тратить только на себя?       Ей просто повезло, что местные отаку считают ее «милой». У нее огромная группа поддержки среди парней, которые сразу отметелят кого надо по первой же просьбе.       Всегда когда идёшь в чужой класс лучше брать группу поддержки. Три человека хватит. Вместе вы имеете вес, и пока Ибису мешала Хикки, ее «подруги» стояли рядом, не давая нашим мешать Ибису мешать Хикки. Она нечто вроде королевы школы, постоянно в конфликтах с Миурой за первенство. Я на стороне Миуры, и даже ненавистники Миуры на стороне Миуры. Похоже, королева захотела короля, хаха. — Хачиман теперь большой мальчик? — протянула та.       Сейчас взорвётся. Всегда взрывается. — Аргххх… — тяжело вздохнул он, потерев переносицу. — Что ж ты никак не отъебешься то… — говорил он.       Про трёхэтажный в сторону Таманавы это кажись правда была…       Я оглянулась. Все в классе удивлённо смотрели на стычку этих двух. Впрочем, они были не против. Никто не любил эту курицу. Она всем надоела. — Я просто предлагаю пообедать. — подмигнула она. — Просто иди нахуй. — рубанул он, рыча. — Хачиман?!       Все замерли. В класс зашла Хирацука-сенсей. Она выглядела озлобленно. — Это что за выражения?! — ее тон был военным, чеканным.       Ибису чуть дёрнулась от страха, и сразу забегала тушью. А вот Хикки только ещё сильнее разозлился. Он как… зверь. Если ему прострелят лапу, он только рассвирепеет. — Хирацука-сенсей, какого хера вы вместо того что бы вынести дерьмо из класса рассуждаете о моих выражениях?! — взревел он. — Парень, а ты не охренел ли часом? — сенсей быстрым шагом направилась к нему, встав прямо перед ним. Она говорила тихо, чтобы никто не услышал. Она схватила его за ворот. — Жопа ковра директорской просит? Или картонки в доя-гае? Ты что несёшь? — единственный, кто мог быть страшнее Хикки, это сенсей.       Он умолк, но в глазах было видно, что не проиграл. Сенсей смотрела на него выжигающее, как лазерами.       Сенсей оглянулась. Медленно прошла по классу. Её взгляд был убийственным. Глаза как в крови. Ученики остолбенели, и поникли. Никто не хотел попасть под горячую руку, которой разрешил подняться их молчок. Ибису уже сбежала из класса, а за ней ее подружки. Хикки стоял ровный как стрела. Она не привыкла к тому, что ей кто-то может отказать.       Честно, когда то я хотела быть похожей на Ибису. На девушек вроде неё. В смысле, уметь правильно выставить себя, где прядь отпустить, как соблазнительнее носить декольте, как правильнее очертить грудь. Как говорить глупые вещи так чтобы их ставили в статусы в Лайне, как быть скромной и сексуальной одновременно. Поэтому в средней школе никто не хотел со мной общаться. Нужно было просто забить на всё это.       Как бы Хикки не говорил про фальшь — все мы тут настоящие. Хаято правда добрый и отзывчивый парень, Юмико правда дорожит своими друзьями, Юкино правда хочет помогать, а Хирацуке правда важна судьба Хики. Мы все не без греха, и не пытаемся этого скрыть.       Один он — фальшивка.       Хикигая Хачиман — фальшивка.       Он хочет слышать. Он хочет быть услышан. Он хочет любить. Он хочет общаться. Я чувствую это, всеми фибрами своей души.       Я чувствую людей как никто другой. В этом я уверена. Наверное, это от того что я глупышка, и не особо логична.       Он хочет, но думает что никому нет дела. Он одевает маску, которая говорит за него, что он не фальшивый, а все вокруг фальшивые.       Сейчас Хики будто сам запутался, кто он.       Бунтарь.       Бездельник.       Бедный котенок.       Братик.       Бездарь.       Бака.       Я люблю фантазировать. Мне нравится мир, где все связано, где все идет друг за другом и так романтически-складно, и нелогично. Не знаю что и думать. Это случилось, когда переработки в оргкомитете его фактически доконали. Он приходил в школу измотанный.       Он не боялся.       Он не боялся, и вместо того чтобы молча дать делу упасть в яму, он пошел прямо в комитет. Он пошел устраивать охоту на ведьм.       Сенсей опять что-то рявкнула. — Расселись по местам, быстро! А ты — она указала на Хикки. — В учительской сразу после уроков!       Мне страшно. Просто страшно. Я не хочу никак оправдываться, я просто боюсь Хикки.       Раньше он мне очень нравился. В скорлупе злюки сидел добряк. Самоотверженец. Сейчас скорлупа стала единым целым, один большой кусок камня, не понятно что таится внутри. — Девочки, Ками, я ничего не понимаю… — говорила сенсей на собрании клуба. Хикки снова не пришёл. Снова. Он даже не хочет нас видеть.       Раньше мне казалось, что мы с Юкинон ему нравимся. Он не показывал этого, но даже в этом был какой то свой шарм. Он такой сломленный и непонятый, пытается спрятать свои чувства, что бы всем было лучше. Оказалось наоборот. В этом он был искренним. — Мы тоже ничего не понимаем, сенсей. — заговорила Юкино. — Меня изрядно смущает сложившаяся ситуация. Хикигаю-куна будто подменили, и…       Он был искреннен в своей закрытости. — Да я понимаю! — вскочила Хирацука-сенсей. — Понимаю! — повторила она. — Но почему?! Он так хорошо начинал, подавал надежды! Он был черт подери хорошим парнем, а сейчас! — стукнула она кулаком по столу, будто слушаешь жалобы на собственного ребёнка. — Ощущение будто вместе с цветами он тащил бензин. Вначале в оргкомитете… — Однако, сенсей, прошу не перегибать. — прервала её Юкино, захлопнув книгу. — За оргкомитет «новой версии» Хикигае-куну стоит сказать спасибо. Он нам всем помог.       Сенсей застыла, спрятав лицо в руках.       Казалось, она плачет. Мне тоже хотелось плакать. Очень горько. — Дети, дети… вы же ни черта не понимаете… — она достала из кармана халата пачку сигарет, и закурила. — Здесь нельзя курить, сенсей. — на самом деле, не знаю, зачем она это повторяет. — Я знаю. — бросила та. — отвали.       Сенсей откинулась на спинку стула и пустила струю дыма в потолок. — Ей Богу, больше не нахожу себе места… — она вновь затянулась. — Где я что проглядела, что сделала не так… — Сенсей. — тихо произнесла Юкино. — Не стоит. В конце концов, не вам же одной брать вину за его восп… — А кому ещё?! — рявкнула та, пустив Юкино в зубы пару пуль. Юкино судорожно закрыла рот, поймав их. — Кому ещё… — голос сенсей дрожал. — Родители… плевать им… — она затянулась. — одноклассники… Хачиман Хикигая ориентирующийся на одноклассников, звучит как глупая байка… — усмехнулась она. — больше некому. Я не уследила… — пепел падал ей на лицо, но ей казалось было плевать, даже слез не было, губы не дрогнули.       Мы всегда поднимаем эту тему. Хирацука-сенсей всегда в конце хочет закурить. Юкино её предупреждает. Сенсей поджигает сигарету.       Мы все знаем начало и конец.       Все.       Застывшая точка — и ничего не меняется. Когда зрачки на орбитах его глаз забегали, весь остальной мир прекратил вращаться.