Сказки Мирквуда

      Под ногами шуршала трава, осыпались камни, скрипел песок. Боромир, привязанный к Лапочке, пытался возражать, что с ним уже всё нормально, и он вполне может передвигаться сам, только его не слушали. Гондорец всё больше распалялся. — Я воин, я не могу ехать верхом, когда мои друзья преследуют врагов. Я пойду сам! — Сам ты чуть не умер два часа назад, — зло рявкнул Фрайм, — а потом, ты же человек. — Да, — горько вздохнул Боромир, — я поддался кольцу и всё испортил, но я очень хочу помочь Мерри и Пиппину. — Фрайм не про это, — ответил Арагорн, — ты храбро сражался и не утратил чести. Просто я нуменорец, а ещё у нас два эльфа, — тут Арагорн посмотрел на Фрайма, — полуэльф, и полурослик. Конечно, Фрайм и тебя если что дотащит, но Йонас всё же легче будет, а твой меч пригодится в бою. — Он мне не друг, — на бегу ответил Фрайм. — А зачем же ты его спас? — Леголас не понимал Фрайма, но чувствовал, как от него фонило болью. Хотел помочь этому странному ершистому парню, но тот, похоже, нормально общался только с Йонасом и остальными полуросликами. — Это мой долг. Я же лекарь, — буркнул Фрайм. Он и под угрозой лютой смерти не признался бы, что стал привязываться к этим людям. Опыт подсказывал, что люди бросят его, он никогда не будет своим для них, но поступки этих людей и эльфов говорили об обратном. Его всегда звали к костру, не забывали о нём, не говорили в третьем лице, будто бы его здесь не было. В Лориэне эльфы выделили ему такие же покои как и остальным, а припаса собрали больше, учитывая его габариты и аппетиты. — Допустим, — Леголас улыбнулся, — а подарок Келеборна? Ты потратил его на человека. Тут Фрайм не нашёлся что ответить и просто окликнул Арагорна: — Куда они направляются? — На северо-восток. Бегут так, будто бы из подстёгивают плети хозяев, — Леголас понял, что продолжения разговора не будет. Погоня продолжалась три дня, пока отряд не выскочил на открытую равнину. Теперь до орочьего отряда оставалось меньше часа пути. Боромира спешили, он с наслаждением потянулся и занял место рядом с Фраймом. Уж добра сын наместника Гондора не забывал никогда и хотел если что защитить друга, что бы тот ни говорил по этому поводу. Здесь в этом месте степь соседствовала с предгорьями, попадались каменистые распадки, расщелины, по дну которых протекали речушки, просто небольшие горные гряды. Рядом с такой отряд и укрылся услышав вдали топот конских копыт. Анарион с любопытством выглянул из-за валуна, за что сразу же получил по лбу от Фрайма. — Зачем ты его постоянно колотишь? — возмутился Боромир. — Он же ещё мальчишка, да и судя по звуку, это всадники Рохана, а не враги. И верно небольшой разведывательный отряд выехал на поляну и окружил их, как только Арагорн прокричал: — Всадники рохана, нет ли вестей с севера?! Отряд разделился на две части и меньше чем через минуту на отряд были направлены копья. — По-моему, — присвистнул Анарион, — не лучшая была идея их окликнуть. Ай… Он снова поймал подзатыльник от Фрайма и тут благодушное настроение покинуло его. Терпение лопнуло, на мгновение даже показалось, что в глазах мелькнули слёзы. Он не огрызнулся как обычно, не возмутился, а как-то неловко развёл руками и отступил на шаг, будто бы отступаясь от своей идеи. — По-моему, — шепнул Боромир Фрайму, — ты только что потерял друга. Что-то он ещё долго задержался. Умерь характер, а то один совсем останешься. — Что привело эльфов, — при этом воин посмотрел на троих, и Фрайма тоже включил в эту категорию, — людей и гнома сюда? Отвечайте! — Сперва и сам назовись, тогда и я представлюсь! — Гимли по вспыльчивости мог дать фору Фрайму. — Я бы снёс твою голову, но уж больно низко она от земли.       Леголас тут же вскинул лук, и когда успел-то, никто не смог воспрепятствовать. Анарион во все глаза смотрел на разворачивающиеся действие. Йонаса вообще никто не заметил, тот ловко прошмыгнул между копытами лошадей и затаился в камнях, на всякий случай прикидывая, как будет выручать товарищей. Благо этого не потребовалось. Вот только Арагорн побледнел, как услышал, что орочий караван был вырезан и никто не уцелел.       Все вместе добежали до обгорелых трупов орков, в это раз всё было быстро. Эомер, а именно так звали воина, отдал двух лошадей погибших товарищей. Над лесной опушкой распространялось зловоние, будто бы разом жгли десять протухших коровьих туш. Рядом с кострищем на воткнутой в землю пике была насажена орочья голова, как предупреждение всем, кто осмелится вступить на земли Рохана. Арагорн рухнул на колени и закричал: отчаянно, беспомощно, и столько боли было в его голосе, что Боромир вздрогнул и хрипло заговорил: — Встаньте, ваше величество. Встаньте… Фрайм, что ты творишь? Эрк забрался едва прогоревшее кострище и расшвыривал обугленные тела. — Трупы ищу, — огрызнулся Фрайм, — не поверю, пока не увижу трупы. — А если увидишь? — осторожно поинтересовался Йонас. — Каждое создание Йаванны достойно погребения. Они не будут лежать в этой вонючей куче. Помогайте! Что смотрите?! Арагорн замер, что-то привлекло его внимание. Следы, немного затоптанные, но достаточно свежие. Он вздохнул. — Хоббит лежал здесь, второй рядом, — потом он увидел следы перекатившегося тела и в усталых серых глазах загорелся огонёк надежды. И вновь обретённая надежда и следы привели путников к лесу Фангорн. — Что за лихо их туда понесло? — удивился Гимли. — Хотели жить, — обычно молчаливый Фрайм подал голос, — спрячьте всё рубящее и не разводите огня. Он смело вступил под сень леса, сделал несколько шагов, воздел руки к небу и провозгласил: — Мы, дети Йаванны, просим тебя о помощи. Укажи нам путь! Мы обязуемся деревьев не губить, веток не ломать и живность не стрелять. И лес ответил. Загудел, будто бы сомневаясь, зашумел кроной, засыпал желудями, а потом, будто бы шёпот прошел по чаще, и гигантский корень медленно уполз с дороги. Все с удивлением посмотрели на Фрайма. — А что? Я в Древлепущу не раз ходил, больно ягоды там хороши, а уж какой пирог с клюквой получался. Ммммм… — он блаженно прикрыл глаза. — Нас пропускают, идёмте, только прошу помнить, мы тут даже не гости. До нас снизошли. Путники ступили на тропу. Под ногами шуршали опавшие листья, трещали щепочки. В воздухе пахло грозой. Было душно, будто бы лес не хотел пропускать друзей. В прочем, так оно и было. Леголас тихо рассказывал историю леса, про то как эльфы научили деревья говорить и двигаться. Гимли слушал и острил, а потом диалог оборвался. Вроде стало легче дышать, а Леголас напрягся: — Сюда идёт белый колдун, — Фрайм сразу оттолкнул Анариона себе за спину, тот изготовился стрелять. — Не давайте ему говорить. Он зачарует вас голосом. Поляну залил свет, атака на мага провалилась, даже Йонас не смог дотянуться своим протазаном, а когда свет рассеялся, все увидели Гэндальфа. На какой-то миг показалось, что он выглядит моложе и далеко не старик. Это было правдой, не являясь человеком он мог выбирать любое воплощение, но всегда выбирал одно и то же. Старик с посохом, так он вызывал доверие у детей, сострадание у женщин, мог очаровывать королей. Ничем из этого он не пользовался, просто странствовал по миру, иногда вмешиваясь в дела смертных. М все для него казались малыми детьми, и полуросликов он любил больше всех, и из-за них нарушил все мыслимые и немыслимые принципы. Вмешался в дела смертных и решил помогать.       Хоббиты остались в безопасности леса, под присмотром Древня, а оставшаяся компания отправилась в Эдорас, хоть Эомер и предупредил, что король не в себе и не узнаёт никого. Вся процессия двигалась по обезлюдевшему городку. Не так себе представлял Фрайм да и Анарион древние великие столицы. Здесь, скорее, был небольшой скотоводческий посёлок, в котором остались старики, женщины и дети. После того, как король в беспамятстве изгнал своего племянника, ушли и воины. Никто не стал служить лживому советнику. — Печальное зрелище, — Анарион осмотрелся. Дома, скорее хижины, всеобщее запустение, — что называется чистенько и бедно. Он ни к кому особо не обращался, даже к Фрайму как обычно не повернулся, просто оценивал обстановку. — Подойди к нему, извинись. Видишь же, он обижен. — Не пойду, — заупрямился Фрайм. — Смотри, как бы потом жалеть не пришлось, — Боромир внимательно смотрел на эрка. Тот смутился, даже не нахамил, чувствуя, что человек прав. — Да не в этом дело. Ну вот подойду я, извинюсь и что? Что это изменит? Лучше делом докажу. Пусть ушастый остынет. — Так он уже остыл. Перегорел, и чем дольше ты с ним не объяснишься, тем глубже будет разрыв. Извинись. — Всё, Боромир, отстань, сейчас тут такие дела будут, не до извинений.       Золотой дворец Медусельд был больше похож на среднюю школу Хоббитании, так про себя подумал Фрайм. Здание под высокой крышей, на основательном каменном подкладе, с резными колоннами было добротным, не вычурным, судя по количеству печных труб неплохо отапливалось. Чем ближе они подходили ко дворцу, тем больше Гэндальф приубоживался и это нравилось Фрайму. Старик был ох как не прост. Серая его хламида волочилась по земле, посох, являвшийся в руках мага грозным оружием, теперь смотрелся палкой, на которую опирался старый больной дед.       Так вот и достигли ступеней дворца. Навстречу им вышел рыжий страж с лицом растерянным. Он все ещё пытался сохранить вид что всё нормально и королевство не пропало. Фрайм нагнулся к Йонасу: — По уму Эомер должен был убрать от власти дядю. Он попал под влияние, допустил гибель сына, город к обороне не готов, войска ушли. Красота. — хоббит только кивнул. Анарион вообще никак не комментировал, он осматривался во дворце. — Гоните его, государь — неприятный мужчина, высокий, но какой-то гнутый, с бледной, кажущейся желтовато-зелёной кожей, мутными глазами, в чёрном одеянии уже брызгал слюной. Было приятно видеть, как он в ужасе отпрянул, когда маг ловко скинул хламиду, выпрямился и стало понятно, что он в полной силе. Бой был неравный и короткий и теперь король Теоден приходил в себя, осматриваясь в тронном зале, и когда он узнал Эовин, подданные стали опускаться на колени, те же, кто был равен по рождению, вставали на одно колено. — Фрайм, — одёрнул эрка Боромир, — встань на колени. — Перед человеком? Да никогда! — Фрайм, — Арагорн видел как напряглись телохранители Теодена, — я прошу тебя. — Как король? — съязвил Фрайм. — Как друг. Мы бились спина к спине. Я прошу, — серые глаза смотрели так уверенно, так открыто, и в то же время без насмешки, превосходства или презрения. Не было обещания кары или награды. Это была просьба, и Фрайм подчинился.       А потом были похороны.Теоден не соизволил очнуться чтобы проститься с сыном, но хотя бы проводил его в последний путь, и слушая как Эовин возносит заупокойную молитву, понимал, что это закат Рохана. Не было времени даже справить достойную тризну. Двое едва живых детей каким-то чудом удержавшихся на лошади рассказали о том, что дикаре до тла выжгли несколько посёлков, и все кто мог укрылись в Хельмовой Пади.       Теоден задумался, солдат не хватало, а послать гонца за племянником не позволила гордыня. Он не слушал уговоров Гэндальфа, не обращал внимания на просьбы Эовин и довольно резко ответил Арагорну, напомнив, кто является королём Рохана. Утром на улицах царили суета и беспорядок. Люди тащили тележки, в основном продукты, тёплые одеяла, коз, клетки с курами, стараясь сберечь всё что нужно, чтобы пережить суровые степные зимы. Скорбное было зрелище, король ещё пытался как-то ободрять свой народ, но всё это выглядело для Фрайма и для остальных, откровенно убого. Раздавали еду, яйца и мясо в основном получили те, кто мог держать оружие. Фрайм не подошёл за своей порцией. Это не укрылось от Эовин, которая присматривалась к Арагорну. — Фрайм, — тихо позвала его девушка, — ты ведь Фрайм? — Да, моя леди, — Эовин протянула ему миску с рагу. — Ты не ел. Возьми. — Оставьте это людям, — буркнул Фрайм. И было ясно, что это не по милосердию. Он считал, что ему еды не оставят. Эовин нахмурилась. — А ты тогда кто? — А что, невидно? Я полуорк. Эрк, если хотите, — и он улыбнулся. Скорее оскалился, показывая клыки. Эовин не отпрянула. Немного задумалась и тихо произнесла: — Те кто предал тебя, дурные люди. Оставь их в прошлом и просто осмотрись вокруг. — Кто сказал? — удивился Фрайм. — Это видно. Я потеряла многих и вижу чужую боль. Возьми рагу, путь не близкий. Фрайм кивнул, наспех поел и тронулся в путь. Шли медленно, лошадей старались не нагружать лишний раз. Только сейчас стало понятно, что Анарион не перекинулся с ним больше ни словом. Ушастый ехал рядом с Леголасом, но был грустным. Каким-то потерянным. Сам он ехал рядом с Боромиром, на лошади которого ехал ещё и Йонас. — Подойди, — посоветовал Боромир. — Потом, — отмахнулся Фрайм и поджал губы. — Вот что-ты всё не уймёшься? А? — не выдержал Йонас. — Подлость она может быть у кого угодно. Не стыдись себя. Вон хоть историю вспомни. Основатель нуменорской медицинской академии тоже был эрком. И… — Ой, всё, — махнул рукой Фрайм, — и пережил двух королей, был очень почитаем и любим в народе, и жена у него была зеленоглазая эльфийка. — Он засмеялся. — Это легенда. Всего лишь легенда. — С чего ты взял? — удивился Йонас. — В войну за Кольцо ты веришь, веришь и в Йаванну. А тут легенда? — Ты сам посуди, — не сдавал позиции Фрайм, — их родословная не отслеживается. Нигде и никак. Хорошо, я знаю что полуорки все безродные, как и я, но эльфы? Чья она дочь? Из какого дома? Почему не уплыла в Валинор? Или если она была Гарантом, почему об этом нет ни слова? Просто люди придумали красивую сказку, и охотно в неё верят. Знал бы…       Над толпой раздался волчий вой и у Фрайма сердце пропустило удар. На них напали варги. Король отдавал распоряжения на счёт боя, люди, ведомые Эовин, бежали. Бой был стремительным. Варги нападали со всех сторон, несколько воинов были загрызены в первые же секунды. Твари разрывали чужую плоть, кровь летела на уцелевших, но люди мужественно сражались. Леголас и Анарион основали совершенно фантастическую стрелковую пару, Гимли и Фрайм вооружившись боевыми топорами рубили варгов, Боромир, орудуя мечом, сносил головы волчьим всадникам. Йонас на Лапочке вызывал оторопь у всех, кто видел его в бою. Настолько было непривычное зрелище: милый хоббит убивал врагов совершенно спокойно, будто бы пёк яблочный пирог или курил на пороге своей норки. Арагорн же вступил в неравный бой с предводителем. Он смог смертельно ранить наездника, но зацепился кольцом за грубую шерсть обезумевшего от боли варга, несущегося к обрыву. Это заметил Анарион, крикнувший Леголасу чтобы прикрыл, он попытался помочь Страннику, но не смог сдержать волка. Тот щёлкнул зубами почти у горла эльфа, Анарион отпрянул и потерял равновесие. В итоге с обрыва улетели втроём.       Битва окончилась. Гимли озирался на поле боя, разглядывая кучи трупов. — Боромир, где Арагорн? — Фрайм в это время вытирал свой топор. — Он упал с обрыва, — ошеломлённо ответил Леголас, — и Анарион тоже. — Что? — Фрайм не поверил услышанному. Он как ужаленный носился по полю: — Анарион! Анарион! Где ты тварь ушастая! А! Где ты?! Выходи, не то убью! Ну где же ты?! На зов никто не откликнулся, тогда он рванул к утёсу. Внизу бурлил поток, пенясь и уносясь вдаль, и не было никого. Шансов выжить было слишком мало, даже у эльфа, но Фрайм сдаваться не хотел. — Леголас, у тебя есть верёвка? — он требовательно протянул руку. — Что? — не понял эльф. — Да ну вас всех. Я и так спущусь. Он пьяной походкой отправился к краю обрыва. Первым пришёл в себя Боромир, он рванулся к Фрайму и перехватил его за пояс, оттаскивая от края, пытаясь что-то говорить эрку, да тот и не слушал. На помощь Боромиру пришёл Леголас и Гимли. Втроём они кое как заломали Фрайма, Йонас вздохнул, помянул Йаванну и жалкие остатки отряда направились в Хельмову Падь.