Поход на кухню на деле оказался позорным бегством. Амели грызло чувство вины перед Джоанной, с которой она обошлась не по-человечески.
"А ведь действительно! Я повела себя как Велиар: будто я в праве решать за нее", — подумала она. — "Но ведь я хотела, как лучше, чтобы Джоанна не пострадала".
Перед ней на столешницу приземлился ворон и, раскрыв клюв, протяжно каркнул.
— Куда грязными лапами!
Амели осторожно отпихнула его в сторону, затем не удержалась и погладила перышки на грудке.
— А ты, оказывается, пушистый.
— Не балуй его.
Морфей загораживал собой проход. Несмотря на его худую высокую фигуру, казалось, что проще прорубить в стене новый, чем сдвинуть с места Бесконечного.
— Самую малость, — улыбнулась Амели, перебирая мягкий пушок на подставленном крыле.
— Ты обещала кофе. Или это очередная свойственная человеческой натуре ложь?
Вот это было обидно.
— Повелителю Снов так необходим кофе? Издержки профессии, полагаю?
— Какого Габриэля упоминала Константин? — кажется, Морфею вовсе не было дела до ее подначек.
— Джоанна не любит говорить о бывших, а я не люблю настаивать.
— Звучит спорно.
Она едва удержала крепкое словцо. Вот ведь… божество!
Мэттью снова каркнул, на этот раз вопросительно, и Морфей кивнул в ответ:
— Именно так, — затем он снисходительно пояснил специально для Амели: — В нашей библиотеке есть запись о поверженном ангеле, который несколько лет назад едва не призвал в ваш мир Маммона.
— Сына дьявола?
— Верно.
— Постой, — Амели задумчиво прикусила губу и ойкнула, попав по едва зажившей ранке. — Выходит, это тот самый архангел Габриэль? — она фыркнула. — Понятно теперь, откуда ее волшебный серебряный крестик, от которого так убойно веет святостью! Вот лицемерка! Сама крутила с архангелом, а меня едва не распяла за… — она запоздало захлопнула рот и покосилась на Морфея.
— За что же тебя едва не распяли?
На первый взгляд вопрос прозвучал, как и все прежние: скупо и сухо. Только раньше точно не было этих низких тонов и рокота на дрожащих вибрато. Амели слизнула каплю крови с нижней губы и повела плечами, откидывая назад волосы.
— За наш поцелуй.
Морфей двинулся к ней, а его тень первая скользнула к ногам Амели, ощутимо сжимая поверх джинс.
— И чем же ей не угодил наш поцелуй?
— Она не поверила, что он ничего не значит, — Амели театрально вздохнула и напряглась, когда давление достигло коленей. — Твоя тень всегда так своенравна?
— Только когда я ей позволяю, — Морфей тяжело оперся руками по обе стороны от Амели. — Не беспокойся, для нее это ничего не значит.
Она несдержанно выдохнула, и Сон изучающе взглянул на ее влажные губы, словно раздумывая, стоит ли оно того.
— Боишься, что снова укушу?
Если бы взгляд имел вес, Амели распластало бы по стене. Морфей склонился к ее уху:
— А ты самоуверенна.
— Учусь у лучшего.
— Бесполезно дразнить меня, Амели, — шепот проникал под кожу и горячей волной катился вниз. — Твое человеческое естество не способно подарить мне ничего нового. Лучше докажи, почему проблема Константин стоит моего внимания.
— Если ты не поможешь, я отправлюсь в ад и…
— Тогда для меня безопаснее тебя убить.
Его тень взметнулась вверх, накрыв ее с головой – ослепив, оставив в кромешной пустоте без единого органа чувств. Только золотой песок бесшумно вился спиралями.
Где-то наяву она сжимала плечи Морфея, цеплялась за него, возможно, кричала.
Все закончилось быстро. Темнота разошлась, и Амели увидела прямо перед собой абсолютно черные глаза Повелителя Снов с сияющими белыми звездами вместо зрачков, в которых отражалось ее искаженное лицо.
Амели висела у него на шее, в то время как он и не думал пошевелиться.
— Кажется, у меня появилась идея, — пробормотала она и случайно коснулась своим носом его.
Морфей моргнул, и его глаза вновь затопила синева.
В дверном проеме появилась Джоанна. Заметив их, она развернулась и выплюнула:
— Не прерывайтесь, в аду всего лишь мучаются невинные души.
Амели отпихнула Морфея и побежала за ней, не заметив, как Бесконечный опустил руку, которой невесомо касался ее спины.
— Джоанна, стой! У меня есть одна мысль.
Та прикурила сигарету и коротко затянулась.
— Какая? Засунуть язык поглубже ему в глотку?
Амели поморщилась, но проглотила оскорбление.
— Двойник. Я отправлю к Люциферу кошмар в образе себя.
Константин расхохоталась.
— Он раскусит тебя вот так, — она красноречиво щелкнула пальцами, — а потом придет в ярость и устроит местный Судный День!
— Нет, если Амели использует Первичную материю, что украла у меня, — Морфей, как всегда, бесцеремонно вмешался в разговор. — Такое создание просуществует минимум дюжину дней.
Джоанна, ожидаемо, начала засыпать его упреками и сомнениями относительно последствий, а Амели интересовал лишь один вопрос:
— Я буду как-то связана с ним?
Морфей покачал головой.
— Тогда приступим. Это единственный способ соблюсти условия сделки. И вашим, и нашим, — подытожила она, имея в виду угрозу Бесконечного.
Закурив вторую сигарету, Джоанна развернула к ней стоящий на столе новенький ноутбук, по экрану которого бежали биржевые котировки.
— Ты умелица и на трон сесть, и рыбку съесть.
Амели подбежала к ней и захлопнула крышку.
— Я выживаю, как могу, чего и тебе советую.
Наблюдавший за ними уже из кресла Морфей сложил пальцы домиком и задумчиво произнес:
— Вы, люди, так любите выражать привязанность грубостью.
В комнате будто стало холоднее.
— Это не так, — устало возразила Амели, в раз теряя запал. — Просто мы боимся быть уязвимыми, поэтому бьем на опережение.
— Сразу насмерть? — Морфей вернул ей ее же сказанную на эмоциях фразу. — В чем тогда резон – быть неуязвимым на горе трупов?
Она не нашла, что ответить.
В ее кладовке спрятался слабенький неоформленный кошмар аморфной формы. Все, что он мог – раскрывать крошечную зубастую пасть и шипеть на людей, а при виде Сна сворачивался в клубок.
В него Амели влила всю Первичную материю, которая впиталась в ее тело во время землетрясения. Закончила она лишь к вечеру и растянулась на диване, пережидая головокружение и тошноту. Свет резал глаза, поэтому она погасила все лампы, и теперь по потолку в прямогугольниках фонарей скользили отблески фар.
Морфей покинул их в самом начале, оставив наблюдателем ворона. Мэттью с любопытством лез в каждую щель, но во время ритуала предусмотрительно не мешался.
Кошмар из Амели вышел злобный и развязный, а еще не поддающийся контролю. Потеряв терпение, настоящая Амели от души приложила копию о стену.
Константин хотела ее остановить, но та процедила, что не потерпит от себя неповиновения.
— Ты больная! — выпалила Джоанна, когда Амели за волосы затащила кошмар в пентаграмму.
— Когда живешь в аду, становишься самокритичной. Моя семейка сорвала джекпот, сдав меня заботливой няньке в лице Велиара, — Амели ухмыльнулась. — Так что я должна была соответствовать образу совершенства или свихнуться.
— Ты не совершенство.
Амели пожала плечами.
— Значит, Вселенной трындец. Начинай, будь добра!
Демоны заглотили наживку, и меньше чем через час Джоанне позвонили из больницы. Сухо попрощавшись, Константин оставила ее в одиночестве, не считая Мэттью. Ворон прохаживался по столу взад-вперед, его когти глухо стучали о дерево.
Амели неподвижно лежала на застеленном диване и размышляла о своей жизни.
Когда ее семья заключила сделку с дьяволом, явился Велиар и велел назвать будущего ребенка именем Джессабель. Едва она появилась на свет, на них обрушилось целое состояние – вся Европа знала их в лицо. Для девочки все обернулось совсем не сказочно: вылезая из кожи вон ради красивых кадров, призовых мест, отличных оценок, она погрязла не в гордыне, как хотел демон, а в самоуничижении, потому что всегда была недостаточно красива, умна, воспитанна, мила и еще тысяча других кратких прилагательных. Днем она сияла, а ночью изливала слезы и душу невидимому другу с понимающей улыбкой и золотыми глазами. Каких никогда не было у Велиара.
А потом появился Скотт и разбил ее к чертям, а она в ответ переломала его.
Амели плыла по волнам памяти, погружаясь в сон, и надеялась, что сегодня обойдется без Морфея.
Она очнулась на космической станции, в своей постели напротив нереального круглого иллюминатора трех метров в диаметре. Солнце неспешно выплывало из-за круглого бока Земли, наполняя тонкую атмосферу радужным сиянием.
— Тебе здесь нравится.
Он не спрашивал – утверждал.
Первым порывом Амели было прикрыть одеялом тонкую ночнушку, но затем она расслабилась и упала на подушки.
— Если повезет, можно встретить по шесть рассветов и закатов, прежде чем в станцию врежется астероид.
Морфей оказался всего лишь видением, плодом ее воображения – Амели поняла это по мягкости его обычно жесткого лица, загадочной улыбке и расслабленной позе, которую он принял, откинувшись на постель рядом с ней.
Она нависла над ним, закрывая обзор, и коснулась пальцами теплой – не бескровной – щеки.
— Ты мой сон?
— Если ты этого пожелаешь.
Амели опустилась ниже, почти касаясь его губ, и прошептала:
— Желаю.
Она вела тягуче, наслаждаясь каждым движением, словно утро никогда не наступит, прижималась к изгибу шеи и вдыхала тяжелый аромат древесного цитруса.
Морфей – ее сон о нем – прижимал ее к сбитым простыням.
— Ты обещала не кусаться.
— Разве? — выдохнула она, и Морфей поймал ее улыбку глубоким поцелуем.
— Позволь мне…
— Нет.
— Амели!
— Морфей, — его имя вырвалось вместе со стоном и смешалось с механическим сигналом тревоги.
— Этот сон скоро…
— Не останавливайся!
"Что угодно, только не останавливайся".
"Даже, если мир сгорит в небесном пламени?"
"Ты мое небесное пламя".
Гул и звон сирен казался далеким. Амели слышала только прерывистое дыхание Морфея и сладкие до дрожи рычащие стоны, отдававшиеся глубоко внутри все сильнее и сильнее.
Пока астероид не разнес станцию вдребезги.
***
Амели подскочила на диване и застонала от пронзившей тело дрожи. Некоторое время она не понимала, на каком свете оказалась, а когда окончательно пришла в себя, закрыла лицо руками.
Если Морфей узнает, что она сделала с его проекцией, он сотрет ее сознание в порошок за святотатство.
Накинув на плечи халат, Амели поплелась к столу. Ей срочно был необходим какой-нибудь обряд, скрывающий сны от их Повелителя.
***
В Царстве Люсьен обнаружила Бесконечного внезапно сидящим на парапете балкона одной из высочайших башен и вдвойне внезапно с тлеющей сигаретой в руке.
Она была так обескуражена открывшимся зрелищем, что забыла, зачем поднималась так высоко.
— Повелитель? Что вы делаете?
Морфей задумчиво покрутил сигарету меж тонких пальцев и выдохнул облако дыма.
— Почему люди совершают то, что совершают?
— Прошу прощения?
Он раздраженно нахмурился.
— Почему они окружают себя сомнениями и запретами, когда в их истинных желаниях нет ничего предрассудительного?
— Вы про мисс Эддерли? Вам удалось обезвредить ее?
— Амели, — невпопад откликнулся Морфей, — если бы все было так просто с Амели.
