Таков Путь. Вольно или невольно вставшие на него видят мир по-другому, да и мир по-другому смотрит на них. Ф.Дик
Ее поглощал вакуум, вселенских масштабов пустота, застрявшая внутри после изъятия энграммы, слабость каждой клетки тела. Никогда прежде Ви не чувствовала себя такой немощной, как сейчас, запертая в четырех стенах, вынужденная раз за разом выполнять бесчеловечные и однотипные команды садистов-врачей, которых, похоже, совсем не волновало исцеление больной. Они всего лишь собирали данные, кропотливо, тщательно, не считаясь с желаниями невольной участницы эксперимента. Каждый новый день походил на предыдущий: новости про Сабуро Арасаку, затем тесты: проверка когнитивных функций, проверка моторных функций… Не решаясь на открытый бунт, она послушно следовала инструкциям, отчаянно надеясь, что этот ад вскоре закончится, что ее здесь мучают по какой-то нелепой ошибке. Сколько раз девушка пыталась обратиться к профессору, называя имена Ханако, Такэмуры, настойчиво подчеркивая свои связи с верхушкой. Но ее просто игнорировали, как умалишенную. Непослушной рукой Ви коснулась кожи скулы, болезненной наощупь, на ней красовался свежий кровоподтек. С сожалением глянула на пальцы, пораженные жестоким тремором. Набрав противного стерильного воздуха в легкие, тяжело вздохнула. Как так вышло, что она не могла разобраться с детской головоломкой, не могла протянуть больше минуты на беговой дорожке, постоянно падая лицом вниз? Мышцы мгновенно забивались, от напряжения все дрожало, любое движение давалось с трудом. А доктор не обращала внимания. Нужны были только голые факты, не человек. Где Вик, сильный, добрый, искренне сопереживающий Вик, где лучший рипер в ее жизни? Удивительно ловко Ви опрокинули на лопатки. Похоже, Джонни все-таки не ошибался насчет Арасаки. Тогда Такэмура подарил ей веру в лучшее. И где он теперь, ее самурай в сияющем кимоно? Друзья не берут трубку. Медперсонал благополучно пропускает просьбы мимо ушей, а угрожать в таком положении просто смешно. Вырубилась. Снова. Кошмар не только наяву — он продолжался и во сне. На сей раз к ней заявился Артур Дженкинс. Даже в одной рубашке он выглядел представительно, дорого. Хитро улыбался, в синих как бескрайний океан глазах поблескивало нездоровое любопытство. Подходя к больничной койке, он прикурил, продолжая все так же молча разглядывать Ви. — Не кажется ли тебе, что ты тут засиделась? — заговорил он. — Не припомню, чтобы давал тебе отпуск. Ты ценный кадр, бесспорно, моя дорогая, но незаменимых не бывает, так ведь? Закон джунглей. Давай, прохлаждайся здесь на орбите, не пройдет и месяца, как Земля о тебе забудет. Так что, будь добра, немедленно поднимай свою жопу. У меня есть славное дельце, как раз для тебя. Идем, — Дженкинс протянул ей руку, а Ви уставилась на серебряные запонки и расплылась в довольной улыбке. Ее начальник всегда одевался безупречно. Поэтому в отсутствии пиджака было что-то необычное и дразнящее. Интересно, на каком это этапе он от него избавился? Девушка поднялась с его помощью и отметила про себя небывалую легкость. Казалось, ее импланты больше ничего не весили. И зачем она притворялась больной? Наверное, ей запудрили мозги, влили какие-то лекарства, но теперь их действие прекратилось. Долгожданная свобода. Жди, Найт-Сити! Как ни странно, Артур не отпускал ее, настойчиво тянул за собой, но Ви и не пыталась вырваться. Они подошли к выходу, но каким-то образом мужчина оказался позади нее, а она — прижатой к двери. Засосало под ложечкой от недоброго предчувствия. Дженкинс нависал над ней, как хищник над добычей, и, наклонившись к самому уху, ледяным голосом прошептал, медленно, смакуя каждое слово: — Ты подвела меня, Ви. Дверь открылась, и он грубо оттолкнул помощницу от себя. Ви падала, задыхаясь, ощущая, как жизнь стремительно покидает ее коченеющие члены. Снаружи был открытый космос. Она вновь нашла себя на кровати. Сердце возмущенно стучало о грудную клетку, рваное дыхание разрезало прохладный воздух палаты. Кое-как подняв непослушную руку, тыльной стороной ладони Ви стерла холодный пот со лба. — Да ладно, теперь хороший сон, — вымученная улыбка тронула пересохшие губы. В глазах двоилось, но она все равно узнала бы эти черты из тысячи, серебристые линзы, нахмуренные черные брови. — Что теперь? Кубик Рубика? Опять разбить ебало об пол? Если так, то пять минуточек, пожалуйста… — пробормотала она, крепко зажмурившись, чтобы чудесное видение, дорогой сердцу человек, вдруг очутившийся прямо перед ней, исчез или, что более вероятно, превратился в бездушного профессора. На душе и без того было тревожно. Но видение не уходило, оно присело на край кровати и стало осторожно поглаживать остриженные, выкрашенные в кислотно-вишневый цвет жесткие волосы. — Ви, это я, — тихо, чтобы не напугать больную, сказал мужчина. — Думаешь, не узнаю? — презрительно фыркнула Ви, повернулась на спину и уставилась в потолок, плывший перед глазами из-за резкого движения. — Я не больна, я только устала. Что бы они ни говорили. Столько раз она представляла себе его появление, как бросится ему на шею, как они улетят вместе из этого проклятого места. Но теперь, когда чудо наконец свершилось, Ви не нашла сил для радости, внутри нее — раскаленная пустыня, внутри нее — ледяной простор. Поздновато прибыл. — Из живых первый. Джонни, Джеки… Все приходят. Будто у меня тут кабак для жмуриков, будто я, блядь, наливаю, всем дохлым ебантяям за свой счет… Хм-м. Жалко, никто не приходит по-настоящему. А я тут, между прочим, вроде лабораторной крысы… Когда меня вылечат, я этим уродам в белых халатах мозги поджарю. Пусть почувствуют… Девушка поморщилась, не без удовольствия рисуя в голове столь желанную расправу, но прекрасно понимая, насколько она далека от осуществления. Одна короткая фраза: — Ви, тебя не вылечат. И ей словно всадили в грудь стимулятор. Ви мгновенно проснулась, вздрогнула всем телом, судорожно, ломаным движением схватилась за руку Такэмуры, точно она тонула, глядя прямо ему в глаза, тщетно стараясь отыскать в них что-то, отыскать свое спасение. Умирать — не хотелось. Хотелось — жить. — Так это правда ты? Ты пришел за мной? Я уже и не думала… — воссияла она, на мгновение подавив страх, высвободивший и другие эмоции, но тут же поникла. — К-как? В смысле не вылечат? — У тебя все лицо в синяках. Это из-за них? — скрипнув зубами, самурай махнул свободной рукой в сторону двери. — Ну нет, конечно, я сама себя пизжу… кайф ловлю от боли, бешеный просто, — горько усмехнулась Ви, продолжив серьезно. — Каждый день — одинаковые тесты. Я не выдерживаю физической нагрузки, обычной, даже минимальной. И она, профессор, доводит меня до этого состояния всякий раз… Так больно, так бессмысленно! Горо, пожалуйста, если не можешь забрать, убей прямо здесь, убей, застрели, как бешеную собаку, хватит с меня агонии, — исступленно качая головой, девушка попыталась скрыться за трепещущими пальцами, устыдившись изрядно потрепанной физиономии. Ви выглядела жалко. Такэмура крепко выругался на японском и аккуратно отлепил ее беспокойные костлявые руки от лица, положил их обратно на койку. — Я с ними поговорю, — глаза его метали молнии — вылитый Райдзин в гневе. — Не… увиливай. Я спросила: в смысле не вылечат? — последняя надежда читалась в этом вопрошающем красном немигающем взгляде. Но, только зародившаяся, она тут же потерпела крах: — Ты умрешь еще до прихода зимы, — после длительного молчания ответил мужчина. — Но как? У Арасаки лучшие технологии, лучшие врачи. Ты же обещал… Меня вылечат… Снова обман. Сука… — слезы, вызванные предательской слабостью, подступали к горлу, сдавливая его изнутри. — Нет, Ви! — резко поднялся с больничной койки Такэмура. — Я верил в это, я и сам думал, что для Арасаки нет ничего невозможного. Операция прошла успешно, но процесс… проник слишком глубоко. Как я понял, твой мозг потерял очень многое при извлечении энграммы. Долго этот Сильверхенд отравлял твой организм. Скоро все оставшиеся ресурсы истощатся. — И что дальше? Верни меня на Землю, дай мне кончить по-человечески, понадобится одна пуля, больше я ничего просить не стану, — отрицание переродилось в ярость, злость, обращенную в первую очередь к самой себе. Оказывается, напрасно она терпела выходки проклятых докторов, когда могла развернуть настоящую войну против них, отказаться от подчинения. Пускай бы попробовали заставить! Умирать — так с песней. — Нет. Я предлагаю другое решение. Ханако-сама дала согласие. Присоединись к программе «Сохрани свою душу». Ты покинешь это тело, и Арасака будет хранить твою энграмму в Микоши, пока не найдет способ перенести ее в новое тело. Такэмура изложил ей условия и условности. Мол, у Сабуро так удачно получилось из-за генетического сходства с сыном, а ее фенотип стал уникальным в результате действия энграммы. И перенос на современном уровне технологий невозможен. В общем, если кратко, Ви собирались запереть в тюрьму, ту самую страшную тюрьму Арасаки, хранилище похищенных душ. Но ведь Горо обещал, что, как только тело найдут, она вернется обратно… Впрочем, он столько всего не знал, только свято верил в могущество и благородство Императора. Выбор тяжелый. Дьявол снова предлагал ей сделку. Идти до конца или послать его нахер, пока не поздно? — Я готова подписать контракт. Но пообещай, что проследишь за тем, чтобы с моей энграммой ничего не случилось, чтобы они сдержали слово. Ведь я продаю свою душу, навсегда. — Конечно. Я клянусь своей жизнью и честью. И буду ждать тебя, всегда, — теплой ладонью он коснулся щеки своей несчастной воровки, искренне желая оправдать ее доверие, когда-нибудь увидеть насмешливое, как прежде, выражение лица, задорный огонек в глазах. — Как и я… Ты все говорил про обстоятельства, про обязательства… Даже умереть не дают нормально. Вот бы когда-нибудь они оставили нас в покое, а? — Так и будет. Ты необыкновенная женщина, и твой Путь еще не окончен, Ви. — Все еще не читал досье, значит, — вяло улыбнулась девушка. — Валери, так меня зовут. — Валери… — на одном дыхании произнес Такэмура, наслаждаясь звучанием красивого и чуждого его родному языку имени. — Ага. А теперь замолчи и поцелуй меня на прощание. Во второй раз я уж точно хочу сдохнуть счастливой.***
Еще одна командировка в Найт-Сити. Такэмура на дух не выносил этот город, ведь единственное, что связывало его с ним, вернее, единственная, была уже не здесь, а где-то там, в Микоши, в хранилище душ, одинокая, неприкаянная. Все вокруг напоминало о ней. Глядя на неоновые вывески, он явственно представлял себе маленькую любознательную девочку, мечтавшую увидеть звезды, но вместо звезд обреченную зачарованно смотреть на искусственные огни огромного мегаполиса. Он бесцельно бродил по тесным и темным переулкам, рассчитывая нарваться на каких-нибудь неосторожных бандитов, местных плохишей, решивших, что они правят улицами — таких всегда хватало. Клинок самурая требовал крови, грязной крови. Но, видимо, он выглядел достаточно угрожающе с новыми имплантами, в заказной униформе Арасаки. Никто не решался даже приблизиться. Тем более удивился телохранитель Сабуро, когда его сенсоры уловили сзади активное движение: некто скакал по крышам, как богомол, не обращая внимания на создаваемый при этом шум, слышимый даже безо всяких модификаций. Такэмура встал в боевую стойку, держа оружие, любимый тепловой клинок, наготове. Но нападать первым он не планировал. Терпеливо выжидал. Загадочная фигура с грохотом приземлилась. Низко опущенный капюшон скрывал лицо девушки, одетой, как ни странно, тоже в цвета Арасаки. — Выглядишь… как говно, — незнакомка хрипло рассмеялась и откинула капюшон.