Время, прилив и отлив. Жизненный цикл. Приближается закат, и наступают сумерки. И его завершение, последние сумерки. Перед молчанием смерти.
Ф. Дик
Найт-Сити, такой близкий и одновременно такой далекий для человека, находящегося на волоске от неминуемой гибели, в эту ночь сиял множеством разноцветных огней. Независимый, единственный в мире. Ричард Найт, мечтатель из прошлого, коммерсант, восславивший свое имя в веках, гордился бы детищем неуемной, почти что гениальной фантазии. Увы, ему не суждено было застать город во всей красе. Он, как и многие творцы до него, покинул мир прежде, чем творение вышло на новый уровень, став всеобщим достоянием. Девушка, сидящая на краю крыши, прикрыв веки, охотно подставила лицо освежающему дождю. Крупные частые капли холодными ручейками катились по лбу, по глазам, по щекам, застревали в ярких спутанных волосах, перепачканных в грязи. Она промокла насквозь, но отнюдь не это тревожило Ви, тоже единственную в мире, случайную жертву технологического прогресса, обреченную вести непрекращающуюся войну за жизнь, за сохранение своей личности, своей души, пожираемой проклятой энграммой. Паразит, не желая того, неумолимо вытеснял хозяина из его тела. Пожалуй, самое обидное было то, что паразит оказался таким же живым человеком со своими радостями и горестями, надеждами и сожалениями. Джонни сочувствовал ей. Джонни стал ей другом. И все равно он убивал ее, день за днем, час за часом. Они оба ненароком попали под железную пяту корпорации, заигрывающей со смертью. Два сознания переплелись столь крепко, что юная соло уже не могла представить, как в случае успеха вновь останется одна. Она начала забывать, кем была, о чем думала в отсутствие этого вечно причастного свидетеля, на все имевшего свою точку зрения. Вектор непременно наругал бы ее за потребительское отношение к здоровью, он, даже не снимая темных очков, умел делать такую осуждающую мину, что Ви мигом принимала вид нашкодившего щенка и спешила раскаяться. Неизменно заботливый, он ворчал только затем, чтобы скрыть настоящие эмоции, одолевавшие его: тоску по Джеки, ярость за то, что не смог уберечь маленькую подружку, которую Уэллс просто обожал, да и сам док отдал бы всю свою клинику, импланты, до самого последнего, если бы знал, что это спасет ей жизнь. Рипер не совладал с недугом пациента, славной девочки, храброй, не терявшей хватку и чувство юмора до конца, тщетно полагавшейся на него, и жестоко терзался этим бессилием. А теперь — что такое простуда для умирающей? Ви внимательно выслушала Джонни, его чрезвычайно рискованное предложение, взвесила и другие перспективы, старательно собирая разрозненные мысли в кучу. Получалось примерно так, что перед ней открывалось три видимых развилки. И все дороги вели в Микоши. Первая — положиться на кочевников. Но ведь, как отметил сам Сильверхенд, они всего лишь горстка кое-как вооруженных дикарей, да и подвергать их смертельной опасности ради сомнительной выгоды было невероятно глупо. Девушка меньше всего хотела тянуть за собой в могилу тех, кто стал ей семьей. Вторая — довериться Джонни и Бестии, организовать очередной кровавый налет, передать ему управление. Ви по-настоящему хотела верить тому, что обещал Джонни, но его план был ненадежен, безумен, и потом… если все накроется, Ви желала бы умереть в теле, подконтрольном ЕЕ сознанию. Наконец — самое очевидное. Арасака. Сделка с Дьяволом, с темной лошадкой Ханако, постоянно укрывавшей от нее детали, со скользким и циничным гадом Хелльманом, готовым продать родную матушку тому, кто больше заплатит. Попытка вмешаться в большие корпоративные игры могла окончиться плачевно. Даже хуже, чем просто смертью. Плавали, знаем. А на сей раз ставки были куда выше. Только вот ее по-прежнему тянуло обратно, болезненно и иррационально. Никак не могла отделаться от желания продемонстрировать собственную пригодность. До того, как вылететь, она не проиграла ни одного боя, за плечами агента Ви — одиннадцать успешных операций, непростых, требовавших деликатного подхода, если можно сказать, творческого. Коллеги ниже звеном побаивались ее, а начальство уважало. Амбиции и навыки могли завести молодого оперативника далеко, она знала себе цену. Ярким воспоминанием вспыхнула фигура Дженкинса, всегда уверенного в себе, педанта до мозга костей. Вот, у кого были стальные яйца. Ви равнялась на него, восхищалась им до тех пор, пока обожаемый начальник не пошел ва-банк и не бросил ее под поезд. Жаловаться, впрочем, не приходилось. В отличие от Дженкинса, она еще топтала эту грешную землю. Как выяснилось позже, его наказали, очень сурово, в духе контрразведки. Черт, Артур. Превосходство в синих глазах, прохладная полуулыбка, идеально сидящий костюм, решительность, граничащая с жестокостью, острый ум — он был прирожденным лидером, и даже такого человека сожрала система. Сука Абернати заплатит за свое коварство, если руки Ви дотянутся до ее глотки. Пусть шеф умер, но для нее, исполнительной сотрудницы, приказ остается в силе. И теперь ничто не удержит ее от того, чтобы выполнить грязную работу самостоятельно. — Ну, что надумала, Ви? У нас не так много времени, — с трудом сдерживая нетерпение, спросил вездесущий Сильверхенд, болтая ногами над пропастью. Девушка колебалась. Она не хотела предать Джонни. Если порвать с прошлым, то именно сейчас. Отказаться от подачки, пойти своим путем, рискнуть напоследок, показать дьяволам из Арасаки, с кем те связались, отплатить той же монетой… Железная дверь, выходящая на крышу, со скрипом отворилась. Ссутулившаяся Мисти тихонько кашлянула, привлекая внимание подруги. Ви нехотя оторвалась от мыслей, которые должны были привести ее к правильному решению. — Прости, я правда не хотела тревожить. Приехал корпорат из Арасаки. Просил встречи. Я сказала, что тебя здесь нет, но он назвал меня лгуньей и повторил свою просьбу. Сказал, что совершенно точно знает твое местоположение и только из вежливости обращается ко мне. «Полна опасностей роща в ночи. Лис, рискуя головой, пробирается через заросли, ищет щенка, сбившегося с пути. Близится рассвет», — кажется, так надо было передать. — Такэмура, — усмехнулась Ви, и ее больное сердце заколотилось быстрее, в очевидно неправильном темпе, все норовило дать сбой, при котором всякий раз внутри будто что-то переворачивалось, замирало. А ведь она подшутила тогда над конспирацией с лисами, неужто словами о щенке он хотел развеселить свою воровку? Мило. — Какого хуя ему здесь надо? — вспылил Джонни, хватаясь за голову. — Тс-с, — мысленно шикнула она, немного глупо улыбаясь себе под нос. — Мисти, пригласи его сюда, это мой друг. — Друг? Но Арасака… — заикнулась было девушка, пытаясь, видимо, сказать, что Джеки погиб из-за них, как будто Ви об этом позабыла. Как раз в смерти Джеки ничего необычного не было. Заверши Такэмура сканирование, он бы их двоих в решето превратил, защищая Императора. Ничего личного, просто служебные обязанности, Ви прекрасно это понимала, побывав по обе стороны баррикад. Нельзя просто так проникнуть в Компэки плаза, спереть из пентхауса Еринобу образец передовых технологий и остаться безнаказанным. Эта затея с самого начала херово пахла, но наемница видела, как загорелись глаза парня, видевшего в контракте счастливый билет в Посмертие, в лучшую жизнь. Джакито не понял бы отказа. — Не время, — устало махнула рукой Ви, не испытывая ни малейшего желания сейчас и вообще когда-либо оправдываться перед этой доброй, но необычайно инфантильной любительницей эзотерической хуйни. Сильверхенд понял, что почти распрощался с надеждой на лучший исход для себя и для счастливой обладательницы биочипа. Он чуть было не убедил эту наивную самонадеянную корпоратку, в глубине души скучавшую по оргиям в змеином клубке, переработкам, подставам, шантажу, шпионажу — всему тому, что составляло ее рабочие будни; чуть было не добился от нее окончательного отказа от подчинения, воспользовавшись расположением и немалой толикой тщеславия Ви. Но тут на горизонте появляется ее рыцарь в сияющих доспехах и все старания летят в пизду. Судя по воспоминаниям, даже к Дженкинсу, этому властному лощеному психопату, она не была так сильно привязана, как к своему новому знакомцу, цепному псу Сабуро, убедившему себя в том, что кодекс чести он избрал самолично. Будто его не дрессировали с малых лет. В глазах Сильверхенда этот человек воплощал все, что он сам ненавидел. Не многочисленные крысы Арасаки с острыми зубами, такие, как Ви, угрожали свободе, а Сабуро Арасака, искусный манипулятор, шахматист с холодным разумом и не менее холодным сердцем, с извращенным пониманием того, что верно, а что ложно. Со своей Фудзиямы Император плевал на всех, кто не заслуживал его высокого внимания. Тем больше гордились те крысы, которым удавалось заслужить благосклонность и мнимое доверие великого. Они шли на смерть ради него, довольные до усрачки. Харизмой Сабуро подминал под себя личности, как подмял мальчика из трущоб, по гроб жизни благодарного за то, из какой трясины вытащила его корпорация, мальчика, ставшего идеальным солдатом. Таким Джонни видел Горо Такэмуру. Он, похоже, очень хорошо переваривал чужие идеалы. Прямо как Ви. Но Ви не обладала столькими неоспоримыми талантами и продвинулась по карьерной лестнице не так далеко, хотя корпоративное будущее ей улыбалось весьма многообещающее. Да и преданность ее, куда более шаткая, носила скорее личный характер. Идея была эфемерна, а вот те, кто нес их в мир, были реальны. За ними-то она и маршировала, не забывая на ходу пускать слюни. «Ты падаешь перед богами на колени, а я вгоняю им пулю между глаз», — так однажды сказал Джонни, пытаясь уязвить самолюбие наемницы. Но нужного эффекта это замечание не возымело. Ей казалось вполне естественным вставать под ружье, на службу к кому-то более влиятельному, более сильному. Либо приказываешь, либо исполняешь приказы — альтернативу наемнице прощупать удавалось слишком редко, а в последнее время вообще только при помощи Джонни. Мягкой, кошачьей походкой опытного убийцы, самурай подобрался к Ви. Все в том же старом кожаном плаще и белоснежной рубашке. — Рад тебя видеть. Выглядишь как… говно, — констатировал незваный гость, продолжая, по всей видимости, трогательные попытки подбодрить горе-напарницу, раньше с удовольствием берущую роль шутника на себя. Ви встала, чтобы поприветствовать товарища, как полагается, но голову снова резко сдавило, она пошатнулась назад, теряя опору под ногами. Больно кольнул первобытный страх. Сейчас она камнем упадет вниз, и все будет кончено. Но Такэмура в мгновение ока очутился рядом, бережно подхватил ее на руки, отнес в сторону, усадив на нелепый розовый пластиковый стул, и, ничего больше не говоря, снял плащ. — Что вы делаете? — прохрипела Ви, тщетно стараясь справиться с приступом, не утратив достоинство. — Совсем не бережешь себя. Разве годы на улице тебя ничему не научили? — спросил он заботливо, но сами слова прозвучали обидно. — Годы? На улице? А то вы не читали мое досье? — тонкие брови почти что сошлись на переносице, Ви недовольно поджала губы. — Не читал, — нахмурился мужчина, закутывая ее, слишком слабую и продрогшую для возражений, в свой плащ. — В официальных документах правды мало. — Хорошо я жила, особенно до смерти родителей. Нужды не знала. И в контрразведке Арасаки неплохо кормили. Еще бы я не спускала все деньги на технику, — хмыкнула наемница. — Кем были твои родители? — неожиданно поинтересовался Такэмура и сел на соседний стул. Сиденье под ним так хрустнуло, что Ви подумала — стулу пиздец. Стул, к счастью, не оправдал пессимистичных ожиданий. — Странный у них был союз, — издалека начала она, толком не зная, зачем вообще поднимает эту неприятную, очень личную тему. — Но именно благодаря им я стала той, кем стала. Моей отец был известным соло, а мать инженером, оба на службе у Милитеха. Но в какой-то момент папу вывели из строя, а мама… Она, в общем, исчезла. У меня нет доказательств, но, как я понимаю, она работала над высокоточным орудием массового поражения, секретным проектом. Ну и… Знаете, как в средневековье казнили архитекторов, строителей подземных ходов, чтобы один только король знал их планировку? Боюсь, что все случилось именно так. Вот, почему я не последовала по стопам родителей, а перешла к конкуренту, к Арасаке. Жажда мести подстегивала меня. Я надеялась, что когда-нибудь окажусь достаточно высоко, чтобы разузнать правду. Красные линзы заблестели от подступающих слез, но Ви удалось сдержать постыдный порыв, желание разрыдаться, еще сильнее завернуться в теплую одежду, пахнущую дорогим парфюмом, спокойным, обволакивающим, с древесными и едва ощутимыми фруктовыми нотками. — Мне жаль. И я признаю, что ошибался. Мне было известно имя Джеки Уэллса, обычного наемника из низов. Я решил, что ты такая же, ведь вы… — Дружили, да. Он не был мелочным, не был таким, какими вы привыкли видеть ребят, подобных ему. Он был мечтателем. Хотел заявить о себе во всеуслышание. И у него было чертовски доброе сердце. Я не чета ему, хоть жизнь постоянно дает мне вторые шансы. — Если это так, значит, ты зачем-то нужна ей, — с непоколебимой уверенностью ответил мужчина. — Кому? — Жизни, конечно. Я уже убедился в том, что ты не просто обычная девочка, случайно попавшая в самый эпицентр цунами. Взять даже… — Такэмура, неожиданно прервавшись на полуслове, уставился куда-то в одну точку позади собеседницы. — Что? — обеспокоенно спросила Ви. Обычно полагаясь только на себя, сейчас она была уверена в том, что любую угрозу Горо нейтрализует и без ее жалкого вмешательства, потому даже не стала поворачиваться, чтобы не спровоцировать очередной приступ головокружения. — Бакэнэко. Снова. Снова рядом с тобой, — на лице у самурая заиграла полуулыбка. Девушка рассмеялась, с нежностью вспоминая их прошлый разговор. Хотелось бы вернуться туда, снова вместе ждать заката и мирно беседовать о самых разных вещах. Тогда они рассуждали о том, как неплохо было бы стать кочевниками, беззаботными, с развязанными руками. Такэмура еще сказал, что его уже не переучишь. Но вот можно ли было переучить Ви? Или щупальца корпорации опутали и ее разум? Кажется, оба не могли представить иной жизни, навсегда стали заложниками системы. Было ли это однозначно плохо? Вряд ли. Поступившись однажды с эгоизмом, можно обрести благо, куда более ценное, чем та грошовая свобода, которую предлагали улицы, дороги и пустынные, вымирающие города периферийной Америки. — Это моя кошка. Я ее тут подобрала, в мегабашне. Назвала Масуру, — довольная приобретением, похвасталась она. — Почему японское имя? Ты знаешь, что оно обозначает? — удивился Горо так, точно, по его мнению, японские слова знали только в Японии и программы-переводчика не существовало в помине. — Да. Победа. Моя мать, между прочим, была наполовину японкой. Забавно. Я тут умираю, а мне все хочется думать о триумфе, — девушка ребром ладони почесала висок, понуро опустив глаза. — Попросила Вика о ней позаботиться, в случае чего. А он только глянул на меня, как на сумасшедшую, головой покачал. — И не зря. Кошки в Найт-Сити вымерли, ты сама сказала. — Но ведь она живая! — Ви не понимала, к чему клонит ее собеседник. — Все екаи живые. Я не верю в случайности. Тем более, это то же самое животное, что мы видели на крыше. Кошка хитро сверкнула зелеными глазами на самурая и шмыгнула обратно на лестницу. Действительно, было в ее внешности что-то демоническое. — Да ладно? Не может быть. — Может. Я ведь присылал тебе фото, взгляни еще раз, — серебристые линзы сверкнули синим, выдавая подключение к Сети. Но Ви не стала проверять. Ей вдруг стало неприятно обсуждать такие мелочи, когда у них были проблемы гораздо более значимые. — Ну и… хуй с ней, — бросила она раздраженно. — Это, наверное, поэтично, если и впрямь кошка-призрак приперлась ко мне, чтобы поглумиться над умирающей. — Ви, не все так просто… — А я говорю — хуй с ней. С кошкой, и вообще, вот, что меня беспокоит… Вы что, думаете, меня не выбросят обратно на помойку, как только получат свидетельство? Кто ж мне гарантирует безопасность? — силы начали понемногу возвращаться к наемнице, к сожалению, временно, до нового сбоя. — Ты мне не доверяешь? — по голосу было понятно, он оскорбился. — Я гарантирую. — «Я гарантирую», — передразнила девушка. — Семья Арасака всех нас на хую вертит, понимаете? Вы нравились Сабуро. Вероятно, вы нравитесь Ханако. Не без причины. Только вот мы всего лишь инструменты, просто разного калибра, а наша ценность определяется единственно полезностью. Перестаешь быть полезным — добро пожаловать в утиль. — Хороша же у тебя вера в людей. — Ага, моя вера в людей наебнулась давным-давно. Странно даже, что у вас она сохранилась после всего-то. А теперь не ебите мне мозги, умоляю, они и так плавятся на ходу. Скажите — что мне делать? Я сейчас вроде как на распутье. — Почему ты грубишь мне? — обезоруживающе выдал Горо, все еще, видимо, оправляющийся от неожиданно нанесенной ему обиды. Ви почувствовала себя виноватой перед этим благородным воином, ведь он пришел сюда совсем не по приказу, а по собственной инициативе, чтобы помочь. Так? Нет, если бы она усомнилась еще и в его честности, то окончательно слетела бы с катушек, как Пералес, с легкой руки наемницы теперь видевший предательство повсюду. Бедный мэр, его судьба до сих пор тревожила ту, что случайно нащупала страшную тайну. — Правду не хочу принимать, наверное, — чистосердечно созналась она. — Не поймите неправильно, Такэмура, я уважаю вас. Даже Арасаку уважаю, если их хваленые идеалы еще чего-то стоят. Но я боюсь оступиться. Если я соглашусь на сделку, то предам все. И всех. И дело не только в Дж…еки. Получается, сбросила оковы корпорации, чтобы снова заковать себя в цепи? — Блядь, Ви, я больше не могу это слушать. Ты чего ждешь от этого ебанутого? У него мозги промыты настолько, что на пол капает из ушей, — мельтешил перед глазами Сильверхенд, тщетно пытаясь достучаться до наемницы, которую считал своей подопечной. — Ну так не слушай, — рявкнула на него Ви. — С кем ты разговариваешь? — недоуменно моргнул Такэмура, глядя на девушку, повернувшуюся в сторону места, где сейчас стоял Джонни. — Извините. Биочип. Я не знала, что мои мысли слышно. — Извините?! Так скажи ему, башка у тебя болит, потому что в ней засел блядский террорист, тот самый, который гидру Арасаки покромсал полвека назад. Он тогда поди еще под себя ходил, — орал на нее Джонни, отчаяние все сильнее охватывало его. — Че не скажешь, а? Боишься, что пристрелит, как киберпсихичку? Что станет следить за каждым твоим движением? О-о, ну, такой, как он, с террористами не дружит. Он же типа ради принципов убивает, а я как будто по приколу. Придется забыть о своих пизданутых фантазиях. Я их, сука, тоже вижу. — Заткнись! Просто заткнись! — не выдержала она напора. Джонни явно перестарался с убеждением и только настроил ее против себя избыточно жесткими доводами. — Ви? — Такэмура поднялся и положил ей руки на плечи, внимательно глядя в глаза, по-азиатски раскосые, большие и выразительные, подчеркнутые броским перманентным макияжем. — Пожалуйста, расскажи. — Ладно! Ладно! Можете меня после этого с крыши скинуть, я возражать не стану. Вы же не знали, что там на этом супер-секретном чипе? Так вот, на нем энграмма Джонни Сильверхенда, о котором вы, наверняка, наслышаны, потому что в Арасаке им пугают детишек. Она… Разрушает мое сознание. Я могу говорить с Джонни, он вроде как внутри, постоянно. И он со мной говорит. — Понятно, — тихо сказал мужчина, хорошенько задумавшись и не выпуская ее, все еще дрожащую от волнения и холода, из рук. — Что понятно? — Ви никак не ожидала такой странной реакции. Такэмура некоторое время молчал, видимо, сопоставляя эту информацию со всеми недавними событиями. — Я понимаю, почему ты не сказала раньше. Это, должно быть, очень тяжело. — И все? А вы не думаете, что этот долбоеб может надоумить меня взорвать Арасака-тауэр? Ликвидировать вас? Я ж с Одой как-то справилась, вырубила вашего ученика, элитного киберниндзя. — Нет, я так не думаю. — Почему? — выдохнула девушка, упорно не понимая, откуда он, черт возьми, черпает эту уверенность. — Если бы этот Джонни Сильверхенд имел такое влияние, он бы меня к тебе и близко не подпустил. А сейчас я видел, как ты сопротивляешься. Мне этого достаточно. — И верите, что это не спектакль? — Доверие — сложная вещь. Но моя судьба однажды побывала в твоих руках. С тех пор я не сомневаюсь в нашей дружбе. Ви, по поводу цепей и всего прочего… Свобода — прежде всего свобода выбора. Ты сама знаешь, в вашем Найт-Сити, да и в любом крупном мегаполисе, одиночки не выживают. А если возвести свободу в абсолют, то мы получим именно такого человека, выброшенного в общество не зависящим ни от кого. Он и дня не протянет. Свобода заключается в правильном выборе друзей, союзников, дела. Однажды ты уже ступила на этот путь. Даже не ради денег, хотя, наверное, и они мотивировали тебя, но ради мести, ради чувства темного, но все-таки высокого. Он казался тебе верным до тех пор, пока ты и твой союзник не пошли ко дну из-за неудавшейся интриги. Вот почему нужно полагаться на тех, кто убьет за тебя и умрет за тебя. Как мистер Уэллс. Но в то же время заботиться о собственном будущем, достойном. Ты рождена летать, Ви, так зачем опускаться до уровня злополучной энграммы? Он выбрал бунт, он выбрал кровь невинных. И что это, великое деяние свободного человека? Тысячи погибли, тысячи пострадали. Мы служим общей цели, мы стремимся к благу, а маленькие эгоистичные мятежники способны только разрушать, но не строить. Арасака зовет тебя, блудную дочь, в свои объятия. И, поверь, я позабочусь о том, чтобы они были теплыми. Он говорил так вдохновенно, не меньше Джонни стараясь склонить разрывавшуюся от внутренних противоречий наемницу на свою сторону. Словно от нее зависела судьба мира. Сильверхенд, психованный, грубый, привыкший рубить с плеча, уступал в красноречии всесторонне обученному оперативнику, умевшему вести переговоры. — Видимо, этого я и хотела. Заверения. Я устала сомневаться. Меня хватит только на последний рывок, важно, чтобы он был совершен в нужную сторону. И все же, почему вы так помогаете мне? Приехали вот лично, хотя наверняка нужны Ханако не меньше… — Ви как-то судорожно пожала плечами, будто стряхивая с себя что-то. — Помимо того, что обязан жизнью? — ласково улыбнулся Такэмура, не спуская с нее глаз. Ви стало неуютно от его близости. Под ложечкой разлилось треклятое желание, которое казалось неуместным всегда, а тем более сейчас. Наверное, он воспринимает ее, как боевую подругу или даже как ребенка, за которого несет ответственность. — Конечно, ваш долг оплачен. Еще тогда, с Дексом. Такэмура вновь стал серьезным, сцепив пальцы в замок, отстранился. И все равно был так близко, расхаживал возле этого дурацкого розового стула, и в какой-то момент замер, погрузившись в размышления. Ви неожиданно для себя решила воспользоваться моментом, зная, что завтра для нее может и не быть, встала, боязливо взяла мужчину за руки. — Не зная других, нельзя по-настоящему познать себя. Мусаси Миямото, — смущенно протараторила она, как школьница, выучившая урок, наблюдая за реакцией удивленного учителя. — Поразительно, Ви. А мне казалось, что все мои нравоучения ударяются об стену, — он не препятствовал. — Прозревай невидимое, — улыбнулась Ви и, приподнявшись на носочках, потянулась к лицу самурая. Он опередил ее. Легким, как дуновение хиеримадзи, теплого весеннего ветра, возвещающего цветение сакуры, поцелуем. Затем обнял, крепко, точно боялся, как бы Ви не исчезла, растворившись в ночи, исчезнув навсегда и бесследно. Девушка впервые за долгое время почувствовала себя защищенной, стоя под проливным дождем, в тяжелом и ароматном плаще на плечах, щекой прижимаясь к влажной ткани прилипшей к его телу белоснежной рубашки. — Мне этого не хватало, — пробормотала она первое, что пришло на ум. — Еб твою мать. Возвращаясь к восточной хуйне, наверное, это, блядь, карма. И именно мне смотреть на победу корпорации над отдельно взятым человеком. Если бы не сраный чистоплюй со своей самурайской поеботой, ты бы ни в жизнь не вернулась обратно. Смотри не пожалей. Сколько таких там? Один? Один с половиной? Ай, в пизду. Бесполезно, — разразился гневной тирадой Сильверхенд, и, если бы он был живым, наверное, сиганул бы с крыши с превеликим удовольствием, лишь бы не видеть, как кроваво-алым цветом Арасаки цветет его поражение и чужое, обреченное на скорую гибель счастье. Ви было искренне жаль Джонни. Но они слишком разные, их дороги не могли и не должны были пересечься. Горо нехотя разомкнул объятия, в серебристых глазах читалось сожаление. — Время не ждет, Ви. Каждая минута твоей жизни драгоценна, каждая на счету. Скорее, поедем к Ханако. — Что ж. Поедем. Но об этих минутах я не пожалею. Ни за что. Наконец, к ней вернулась былая уверенность, превращавшая растерянную девчонку в агента Ви, беспощадного, готового шагать по трупам к поставленной цели. Агент Ви пойдет на сделку с Ханако, расправится со всеми, кому хватит смелости встать у нее на пути. Она вытащила из кармана таблетку и приняла ее, сжигая за собой последний мост.