За проезд на Европу передаем

Миновала очередная неделя пребывания Хэла на Европе. Ему не нравилась эта Богом забытая ледяная планета, но у него не было другого выбора. В Городе его ничего не держало (а, даже наоборот, с возвращением туда было лучше всего повременить), другие планеты на предмет интереса были исследованы вдоль и поперек, а на Европе была Лана. Ради нее он мог перетерпеть ненавистный снег, холод и неприветливость местных стражей. Однако из-за зиккурата, стазиса и очередной пирамиды происходящее на Европе одновременно пугало и интриговало его. Его посещали мысли о том, что можно вновь заняться чертежами и изучением пирамиды, но Рила каждый раз напоминала ему о том, что случилось в последний раз. И Хэл даже не сопротивлялся, потому что свежий шрам хорошо напоминал о его приключении практически в один конец. Лана же, наоборот, была занята практически все время, выполняя различные поручения и задания, а также вмешиваясь в ход местных событий с Эрамис. С Хэлом они обменивались разве что сообщениями и изредка виделись на поверхности планеты, а о произошедшем между ними моменте никто не вспоминал. Точнее, никто не говорил об этом вслух, но при каждой их встрече они вновь ощущали то самое напряжение, которое рано или поздно может быть реализовано с ожидаемыми последствиями. Нужен был всего лишь подходящий для этого момент. — Хэл, я нашла, — послышался женский голос с другого конца корабля, — оказывается, Авангард не так уж и бесполезен, — заключила Лана, складывая в коробку некоторые припасы с Земли, которые у нее давно закончились. Спустившись на нижний уровень корабля, Хэл обнаружил Лану, сидящую в куче коробок. Он был готов поклясться, что она перевернула практически все, даже то, что он говорил ей не трогать. Лана разбирала модификаторы для оружия сидя на полу, и что-то бубнила себе под нос. Увиденная картина заставила Хэла поймать себя на мысли, что он никогда не видел ее такой: немного неаккуратной, быстро переключающейся с одного на другое, витающей где-то в своих мыслях. Она выглядела даже как-то «по-домашнему» из-за майки и спортивных штанов. Прошло уже столько дней, а Хэл все еще не верил, что Лана была рядом. Подойдя ближе, он сел на пол неподалеку от Ланы и коробок, наблюдая за тем, как она их перебирает. — Что? — ее рука зависла в воздухе, готовясь положить обойму в коробку. — Я просто смотрю. Продолжай. — У тебя очень странные развлечения. — Других нет, — слегка улыбнувшись, Хэл поставил подбородок на ладонь, изучая движения Ланы. — Как прошел твой день? — пытаясь завязать диалог, сказала она. — Ничего необычного. Познакомился с местными, но им, видимо, не понравилось, что я решил взять задачу под свой контроль. Лана хотела отпустить двусмысленный комментарий про «контроль», но вовремя себя остановила. — Боюсь подумать, что ты с ними сделал. — Поговорил. — Это гораздо страшнее. Иногда Лана забывала о том, насколько по-разному Хэл может вести себя среди других людей. Некоторые молодые стражи отзывались о нем как о «холодном, неразговорчивом, угрюмом и очень высоком титане», а другие просто недолюбливали его за то, что он всегда доказывал свою правоту и, о ужас! — действительно был прав во многих вопросах. Но для Ланы он был абсолютно другим. Она, конечно, знала о всех его вышеперечисленных недостатках и нюансах характера и даже сталкивалась с ними, но еще она прекрасно знала о том, что нравится ему. Ей, конечно, потребовалось время, чтобы принять этот факт и убедиться в этом, но сомнений не было: его симпатия давала Лане очень большое преимущество. Рядом с ней он был более разговорчивым, расслабленным, умел шутить, а самое главное — улыбался. Осознание такой маленькой детали заставляло сердце Ланы трепетать, словно это было что-то очень сокровенное и предназначенное только для нее. Их маленький секрет, что Хэл на самом деле не такой, каким хочет казаться. И Лана даже не задумывалась о том, как часто мысли о мужчине, сидящем напротив, посещали ее. Ведь если бы она это сделала, то ужаснулась тому, насколько безнадежно была влюблена в него. К этому разговору, хотя бы с самой собой, она была абсолютно не готова. — Передай мне, пожалуйста, тот прицел. Нет, левее. Спасибо, — почувствовав пальцы на своей коже, она вспомнила, насколько его холодные прикосновения могут «обжигать». Ей хотелось почувствовать это еще раз, и от одной только мысли об этом у нее перехватило дыхание. Постоянные полуприкосновения и полувзгляды сводили ее с ума. Она хотела чего-то большего, чего-то более близкого. Придвинувшись, она начала собирать другую коробку. Ей безумно хотелось начать испытывать его терпение. Снова. Узнать, сколько он выдержит на этот раз и как быстро она сможет уничтожить его самообладание. Но Лана легко могла проиграть первой, потому что Хэл, по всей видимости, уже вел ту же самую игру. И вел он ее более утонченно, с присущим ему обаянием и даже расчетливостью. Он мог спланировать что угодно, даже то, через сколько Лана начнет сгорать от желания. — Ты уверен, что тебе это все не нужно? Тут очень много полезных вещей. — В ином случае я бы ими пользовался. Хэл встал с пола, чтобы принести несколько других коробок. Лана, не имея понятия, что он собирается делать, но имея желание быть как можно ближе, протянула руку, жестом давая понять, чтобы он помог ей встать. Это было обыденное взаимодействие между двумя людьми, обычная «рука помощи» в которой Лана абсолютно не нуждалась. Но она нуждалась в физическом контакте с ним, с его кожей, его холодными пальцами. Эти мысли вызывали у нее неконтролируемые мурашки по всему телу. Лана встала и по инерции оказалась близко к Хэлу, все еще держа его за руку. Визуальный контакт затянулся. Никто из них не хотел прерывать прикосновение. — Это так странно… — сказал Хэл, смотря на ладонь Ланы. Большим пальцем он провел по внешней стороне запястья, отмечая, что ее рука была напряжена. — Что именно? — переведя взгляд на свою руку, она ощущала приятный холодок, который обвивал ее запястье. — Что ты здесь. Я все еще не могу привыкнуть, что ты можешь быть на расстоянии меньше вытянутой руки. Лана замерла, забыв сделать вдох. Рука Хэла переместилась сначала к ее предплечью, затем он медленно провел пальцами по изгибу шеи и обхватил лицо рукой. Освободившейся рукой она коснулась его согнутого локтя, при этом не в силах отвести взгляд от его лица. Недолгую тишину разбил тихий смех Хэла. На его лице появилась улыбка, и он наклонил голову вниз, пытаясь скрыть ее. Такая перемена настроения заставила Лану тоже улыбнуться, но более растеряно. — Что? — Забавно, как мы пропустили все свидания и прочие периоды в начале отношений. — Ненавижу свидания, — Лана издала смешок, а затем ее разум зацепился за одно слово, которое она не рассчитывала услышать. Нечто, что она никогда не ставила с Хэлом в одно предложение, — получается у нас отношения? — спросила она неуверенно, встретившись с ним взглядом. — Какие-то определенно есть. Но если ты хочешь этого… Лана хотела что-то сказать, но, издав тихий вдох, остановилась. В ее глазах виднелось нечто между сомнением и страхом. Она почувствовала себя невероятно маленькой относительно этого корабля и всей вселенной. В ее мыслях была звенящая пустота, и единственным, что соединяло ее с реальностью, были прикосновения Хэла. Она совсем не заметила, в какой момент его вторая рука оказалась у нее на талии, но это и не имело значения. Все, чего она сейчас хотела — прикоснуться к его коже своей, испытать физическую близость и раствориться в этом моменте, ни о чем не думая ближайшие минут двадцать. Поэтому ее ответ был коротким и лаконичным, объясняющий ее одно единственное желание. — Я хочу тебя. — Лана, мне нужно тебе кое-что сказать… Хэл был невыносим. Это он испытывал ее терпение и уничтожал самообладание. Снова. И Лана не выдержала первая. Недовольно закатив глаза от услышанного ответа на ее фразу, после которой обычно не следует никаких разговоров, она взяла его лицо в свои руки, притянула к себе, вынуждая наклониться к ней, и поцеловала. Неожиданный, но продолжительный поцелуй закончился только тогда, когда у обоих закончился воздух. Хэл отстранился первым, делая глубокий вдох. Открыв глаза, он коснулся ее лба своим. — Лана, я… — Хэлграл, во имя всего святого, если оно еще осталось в этом мире, помолчи. Перестань думать хотя бы раз в своей жизни и насладись моментом. Разница между Ланой и Хэлом в вопросе проявления чувств была невообразима: Хэл привык говорить о чувствах, объяснять их, делать так, чтобы у любимого человека не осталось вопросов о его намерениях. Но Лана делала все наоборот: ею двигал импульс, искра, мысль о том, что мгновение есть только сейчас, а разговоры будут потом. Более того, разговоры ее пугали. Они означали серьезность происходящего. И сейчас, помимо прочего, ее пугали собственные чувства. Она хотела от них сбежать, не думать о том, что конкретно этот человек добавляет новые краски к ее ощущениям от процесса. Но бежать было некуда. Только прямиком в его объятья, навстречу неизвестности, потому что Лана в этот самый момент допускала мысль о том, что хочет остаться. Остаться с ним, остаться здесь, остаться больше, чем на одну ночь. И как только у нее получилось отогнать эту мысль — он не сказал ни слова и поцеловал ее. Может быть, Лана не дала ему сказать важные слова вслух, но он четко произнес их в своей голове — он любил ее. Ее пыл, характер, каждую деталь ее внешности, всю ее без компромиссов и исключений. Ради Ланы можно было отправиться на край системы и умереть. Но не сейчас. Сейчас, если не словами, то действиями нужно сказать о том, что весь мир не имеет значения, кроме нее. Притянув Лану еще ближе к себе, желая убрать оставшееся расстояние между ними, он понимал, что назад пути не будет. Он не сможет ее отпустить ни сейчас, ни когда-либо еще. Только смерть или полное забвение смогут отнять у него эти чувства. — У тебя холодный нос. И руки, — чуть отстранившись, тихо сказала Лана, не пытаясь даже скрыть улыбку, которая расползлась по ее лицу. — Ни слова, — шепотом ответил Хэл, касаясь большим пальцем нижней губы Ланы, приоткрывая ее. Теперь Лане хотелось возразить. Сказать что-нибудь, чтобы последнее слово было за ней. Но это был секундный порыв, который быстро растворился в ее мыслях из-за прикосновений Хэла. Он знал, как сделать приятно, и она убедилась в этом еще в первый раз. Желание испытать эти чувства сжигало ее изнутри. Но Лана тоже успела найти несколько его слабых мест. Лана положила руки на изгиб между шеей и плечами, запуская пальцы под толстовку, чтобы ощутить его кожу. После секундного обмена взглядами, она прильнула губами к его шее, усиливая сжатие пальцев ровно настолько, чтобы он мог почувствовать ее ногти на своей коже. Поцелуи тоже становились все более болезненными, и она, наконец, услышала первый сдавленный стон удовольствия. Кто бы мог подумать, что Хэл любил немного боли. Эта мысль будоражила сознание Ланы, не давая ей покоя. Каков был его предел? Насколько глубоко она сможет вонзить свою ногти в его кожу, прежде чем он скажет, что это больно? Но ее неоднозначные мысли перебили прикосновения к спине. К ее обнаженной коже, потому что руки Хэла были под майкой. Его мягкие и медленные движения пальцами очень сильно различались с тем, что делала Лана. И ему потребовалось всего лишь несколько мгновений, чтобы снять с нее эту самую майку. По телу вместе с прохладой из-за отсутствия одежды пробежали мурашки. На Лане все еще был спортивный топ, но она резко почувствовала себя уязвимой. Она делала это десятки раз, более того, она уже делала это с ним, но сейчас что-то было по-другому. Она чувствовала что-то другое. Невозможность идентифицировать это чувство застало Лану врасплох. Встретившись с Хэлом взглядом, она попыталась ответить себе на один простой вопрос: влюбилась ли она в него? Ответ, прозвучавший в голове, заставил ее сердце пропустит удар или два. Более того, какой-то части ее подсознания этот ответ не понравился. Но она не желала с ним мириться. По крайней мере, не сейчас. Закрыв глаза, она прильнула к губам Хэла, толкая его назад, к стене. Он снова не сопротивлялся, но звук соприкосновения его тела с металлической обшивкой прозвучал не так болезненно, как в первый раз у него дома. Больше Лана не задавала себе никаких вопросов. Она полностью сосредоточилась на процессе, и первой его жертвой стала толстовка Хэла. Затем ее руки потянулись к ремню на его штанах, и с этой секунды процесс значительно ускорился. Вскоре она лишилась топа, спортивных штанов и белья, не забывая при этом избавлять Хэла от оставшихся элементов одежды. Удобных поверхностей, кроме пола, поблизости не было. Пнув ногой коробку, вставшую на пути, Лана потянула Хэла за собой вниз. Спина соприкоснулась с холодной поверхностью, что заставило ее пожалеть о своем решении и выборе места, но как только она почувствовала сверху его разгорячённое тело — она сразу же об этом забыла. Тяжесть его тела была приятной и возбуждающей, и она даже не предала значения тому, что вопреки всем своим предрассудкам, оказалась снизу. Лана закрыла глаза и сосредоточилась на руках, которые перемещались по ее телу все ниже и ниже, до момента, пока она не издала тихий стон. Как только он сорвался с ее губ, Хэл поцеловал ее, но уже более жадно и требовательно. Множество различных ощущений заставили ее ерзнуть и закинуть одну ногу ему на пояс, устраняя последнее расстояния между ними. В отличии от Ланы, Хэл не смог перестать думать ни на минуту. Сначала он думал о правильности происходящего, о своих чувствах к ней и о том, к чему это может привести. Когда Лана сказала «насладиться моментом», он покорно это сделал. Но поток мыслей остановился на считанные секунды, а затем снова заполнил его голову. Сможет ли он снова сделать вид, что это был просто секс и ничего большего? Ох, как же он не хотел отвечать на этот вопрос. Но проблески в глазах Ланы дали ему надежду, что она чувствует к нему нечто похожее. Что для нее это тоже чуть больше, чем просто порыв. Оказавшись с Ланой на полу, Хэл начал думать о другом. Например о том, было ли ей удобно. Но она не выразила ни полуслова протеста, а лишь ускорила получение желаемого. В этот момент о чем-то стороннем думать стало гораздо сложнее. Он заполнял ее собой, а его мысли заполняла только она, и ему пришлось сосредоточиться на темпе. Приняв более удобное сидячее положение, Хэл усадил Лану сверху и оставил несколько поцелуев на шее, спускаясь к груди. От прикосновений Лана выгнулась вперед, издав уже более громкий стон без всякого стеснения. Темному пустому космосу было все равно на то, как громко она выражала свои чувства. Следующие минуты были поочередно наполнены удовольствием, заставляя их обоих расслабиться. Лана обняла Хэла за шею и прислонилась своей щекой к его, прерывисто дыша. В ответ он гладил ее по спине, а его дыхание было даже более учащенным. Она чувствовала, как бьется его сердце, и это заставило ее улыбнуться. Чуть отстранившись и взяв лицо Ланы в свои руки, Хэл убрал пряди волос за уши и посмотрел ей в глаза. Он мог бы сказать о своих чувствах сейчас, но вместо этого мягко поцеловал ее, вкладывая в прикосновение к губам несказанное. — Почему мы так редко занимаемся сексом? — выдохнув эту фразу Хэлу в губы, Лана поежилась от мурашек, которое пробежали по ее коже. — Ни единого предположения, — провалив попытку не улыбнуться, Хэл положил руки ей плечи и коснулся ключиц большими пальцами. Ощутив волну смущения только сейчас, Лана опустила взгляд, чувствуя, как щеки налились румянцем. Навязчивые мысли снова начали ее преследовать, и, найдя в себе силы, она встала. — Мне нужно собрать эти чертовы коробки и возвращаться обратно, — все еще тяжело дыша, сказала Лана, собирая свою одежду с пола, — но сначала душ. Я первая. В ответ Хэл молча указал направление. Лана молча кивнула, а затем пропала из виду. Одевшись, Хэл попытался привести мысли в порядок. С одной стороны, он испытал чувства и ощущения, о которых давно забыл. Это заставило его вновь почувствовать себя живым, забыть, каким количеством горечи, сожалений и тьмы были наполнены прошедшие шесть месяцев. Но за приятными мыслями последовали и неприятные, заставляя Хэла тяжело вздохнуть. Им нужно было поговорить. Снова. Разрешить этот вопрос раз и навсегда, обнажая все то, что есть за этими «порывами». И каким бы не был исход, Хэл был готов его принять, со счастливым или разбитым сердцем.