Memory

Подходя к коттеджу, Эмир и Эфсун увидели, в окнах первого этажа силуэты жителей дома. Даже из далека было заметно, что внутри разливалась, татекая в каждый уголок дома, тяжелая, напряженная атмосфера. Эфсун резко остановилась и, поежившись, обняла себя руками. По ее телу рассыпались мурашки. — Ты замерзла? Пойдем в дом — Эмир заботливо приобнял ее — Это не от холода, — она дернула плечом, чтобы мужчина убрал руку, но тот даже не подумал что-либо поменять в своем положении, — просто не хочется снова погружаться в те события. Да и отец не поймет, если я захочу поговорить с госпожой Первин наедине. У нас всегда было запрещено даже имя ее упоминать. — Не переживай я с тобой, пойдем, — он подтолкнул ее вперед, и они двинулись к дому. Эфсун зашла в гостиную, уверяя себя в готовности к серьезному разговору с матерью. Но ее коленки предательски дрожали, а сердце, казалось, вот-вот вырвется из грудной клетки. В голове девушка перебирала множество возможных вариантов разговора и тысячи слов, которые могли прозвучать. Эмир шел следом . Он был рад, что ему удалось уговорить Эфсун. Было невероятно сложно смотреть, как два таких важных человека в его жизни страдают из-за недосказанности и старых обид. Присутствующие в гостиной сразу же обратили свое внимание на них, казалось даже, что все вдруг замолчали, выжидающе глядя на вошедшую пару. Господин Ферди сразу же налетел на Эмира — Это ты привел эту женщину?! — он взял его за грудки и зловеще посмотрел в его глаза. Со стороны это казалось очень комично. Отец Эфсун, маленький, слабый, старый (больше от алкоголя, чем от прожитых лет), отчитывал Эмира, который гордо возвышался над ним, и, казалось, с легкостью мог просто сдуть Ферди. — Папа, остановись, — Эфсун влезла между мужчин, — он не виноват, это случайность. Все это время девушка пыталась увидеть в комнате мать, но ни ее, ни следа на ее нахождение здесь не было. — Где она? Мне нужно с ней поговорить! Она с нетерпением глядела на отца, ожидая его ответа. — Тебе не о чем с ней говорить! Эта женщина нам чужая! Она предпочла семье карьеру, между тобой и работой она выбрала работу! И сейчас она уехала! — он давил дочери на больное. Эмир видел, как Эфсун терялась в его словах, она как будто становилась маленьким провинившимся ребенком, которого ругали за малейший проступок. Мужчину очень раздражала позиция ее отца, поэтому он решил вмешаться. — Госпожа Первин никогда не забывала про свою дочь! Да, она уехала в Стамбул воплощать свои мечты, между прочим, она стала великолепным специалистом, да, она построила блистательную карьеру вдали от семьи. А чего добились вы? Променяли заботу о дочери на бутылку?Вы сами что сделали для дочери, если дом подруги ей роднее собственного. Вы лишили ее себя, хотя понимали, что остались единственным близким человеком для нее. Это вы называете любовью и заботой? — Эмир не мог больше сдерживать себя и вылил все, о чем думал по отношению к отцу Эфсун. Испуганный взгляд девушки метался от Эмира, к отцу. Она понимала, что такие обвинения небезосновательные, но сказать такое отцу она никогда бы не осмелилась. Она всегда считала его жертвой в ситуации с матерью, а Эмир приоткрыл ей другую сторону этой ситуации. Также она знала, что реакция отца последует незамедлительно, и это пугало ее еще сильнее. Девушка не ошиблась. Ферди весь покраснел, его ноздри раздувались, а в глазах разжегся злой огонь. — Да как ты смеешь! Ты! Ты вообще кто такой, чтобы учить меня жить? Это моя дочь! Захочу, она будет сидеть со мной, захочу, поедет, куда скажу, потому что она любит меня и будет делать, то что я захочу! Захочу, буду пить, захочу, выгоню тебя взашей! Мне никто тут указывать не может! Эфсун испугано смотрела на отца, ее тело сковал страх, а из широко распахнутых изумрудных глаз катились горячие дорожки слез. Она не могла пошевелиться, поэтому, когда отец крепко, больно схватил ее за руку и потянул на себя, Эмиру показалось, что она вот-вот упадет. Он придержал ее и почувствовал, что она безумно сильно дрожит. — Убери руки от моей дочери и проваливай от сюда! Она не хочет больше тебя видеть! Убирайся прочь! — Ферди цедил слова сквозь зубы и все так же крепко держал руку Эфсун, что Эмир заметил, что вокруг его пальцев кожа девушки стала снежно-белой. — Отпустите руку, — он говорил тихо, но уверено, совершенно не реагируя на злость Ферди, — вы хотя бы раз спросили дочь, что она хочет? Эфсун? — взгляд голубых глаз обратился к утопающим в слезах изумрудах,— Мне уехать? По щеке девушки скатилась очередния слеза. Не отрывая взгляда от мужчины, она бессловно кивнула. — Хорошо, — Эмир недовольно повел бровью, — как хочешь. Он развернулся и пошел в комнату забрать некоторые вещи, которые оставались там. Эмир был раздражен эгоистичным поведением отца девушки, но больше этого его злила бесхарактерность Эфсун по отношению к Ферди. Неужели эта железная леди, которую уважает весь Газиантеп и его ближайшие деревушки, так зависит от мнения своего отца. Эмиру очень не хотелось оставлять Эфсун одну, но он понимал, что если не уедет сейчас, у нее возникнут бОльшие проблемы. Выходя из своей комнаты он все-таки решил попрощаться с Эфсун. Поскольку ему казалось, что он слышал звук закрывающейся двери соседней комнаты, он решил, что девушка зашла к себе. Эмир осторожно постучал и приоткрыл дверь. Но в комнате ее не было, когда он проходил мимо гостиной девушку там тоже не заметил. У выхода к нему подбежала Гюлемсер. — Сынок, вот возьми в дорогу, а то вечером не поужинал, — она сунула ему в руки какой-то контейнер, — А на Ферди ты не злись, не привык он, что кто-то к нему в жизнь лезет, а ты прям зашел, как говорится, с грязными ногами. Но ничего, покричит, успокоится, ему это только на пользу, а то застращал девочку. Очень мне неудобно, что твое прибывание здесь таким получилось. Ты приезжай еще, я рада буду. Хороший ты человек. — Спасибо, тетушка Гюль. Мне у вас правда понравилось, семейно так. Спасибо! — он улыбнулся, поцеловал руку Гюль и вышел за дверь. Машину долго искать не пришлось , хорошо, что Джанер уже успел починить ее и даже доставить к коттеджу. Эмир сел за руль в неком разочаровании, ему не хотелось уезжать и оставлять здесь Эфсун. Он было больно от того, что девушка пожелала его отъезда. Но тут раздался голос с заднего сидения — Можно с тобой? — голос был тихим, но очень уверенным. Эмир резко обернулся. Он никак не ожидал такого исхода, но был уверен, что этот прекрасный голос принадлежал Эфсун. Действительно, сзади сидела девушка и испытующе смотрела на него своими волшебными глазами, которые еще не успели высохнуть от слез. На коленях у нее стояла корзинка, из которой высовывалась маленькая мордочка Думан. Эмир улыбнулся — Ты не перестаешь меня удивлять! Еще десять минут передо мной была девушка, которая шагу не сделает без разрешения отца, а уже сейчас ты готова, никому не сказав, сбежать со мной в Стамбул. — Ты не ответил, — Эфсун боялась отказа. Она очень хотела именно сейчас уехать. Слова отца ранили ее очень больно, и ей хотелось убежать как можно дальше. — Конечно можно, садись вперед. Девушка пересела, и машина тронулась. От девушки в Газиантепе осталась лишь записка, которую тетушка Гюль обнаружит только следующим днем.