Инстинкт смерти

            Никто никогда не подтверждал чувства или эмоции Феликса, поэтому он просто держит их в своей голове, позволяя пустоте расти. Так было всегда. И так будет вечно.       День будто не хочет начинаться, хотя по сути он уже подходит к концу. В магазине затишье, внутри царит спокойная и ненавязчивая атмосфера, время как будто остановилось, чтобы передохнуть. Феликс немного беспокоится, странное чувство тревоги усиливается от того, что ничего не происходит.       Маринетт сидит за кассовой стойкой и что-то быстро печатает в телефоне. День тянется обычно. Покупателей нет, только редкие прохожие забегают погреться внутрь. Скоро станет еще холоднее.       Феликсу наскучило сидеть без дела. Товар давно разобран, нового не поступает, план изучен, а посетителей нет. Он не может собраться с мыслями, разум находиться где-то далеко за пределами этого магазина, этого города, этой страны… Маринетт резко вскакивает, невнятно бормоча себе под нос.       — Что случилось? — Феликс напрягается, резкая перемена в спокойной обстановке сильно выбивается из обыденности.       — Нет, ничего, все в порядке! — Выкрикивает девушка из кладовой, откуда почти сразу же возвращается. Она закашливается от переизбытка волнения.       На журнальный столик у входа падает книга достаточно больших размеров. Она с грохотом ударяется о поверхность, разнося вокруг, казалось, многолетнюю пыль. Феликс пристально смотрит на непонятный ему фолиант, после чего поднимает взгляд на напарницу. Вопрос не озвучивается, но ощутимо висит в воздухе.       — Да не смотри ты так! — Хихикает Маринетт, раскрывая желтые шуршащие страницы, — Мне один друг отдал эту штуку, мол я же в книжном работаю, мне будет интересно. — Она ухмыляется глупости того человека, но продолжает, — Но я не отказалась от столь щедрого подарка. Подумала, что тебе это может понравиться.       — Почему ты так подумала? — Задает Феликс, перелистывая страницу за страницей.       Книга кажется настолько старой, что даже страшно брать ее в руки — вдруг рассыплется. Феликс с осторожностью рассматривает каждый листик, на котором еще не выцвели чернила. Он внимательно вчитывается в строчки, буквы в которых еще не размыло. Язык точно древний, он давно таких не видел и уж тем более не слышал.       — Спасибо, я изучу на досуге… — Погрузившись в размышления об этой удивительной находке, Феликс отстраненно благодарит Маринетт за подарок.       Девушка удовлетворенно кивает самой себе. Она довольна, что забрала эту вещь. Хотя поначалу она колебалась, брать ли вообще в руки такую сомнительную книгу от малознакомого человека, теперь она не жалеет о сделанном выборе.       Феликс откладывает новоприобретенное развлечение в сторону. Он поворачивается, чтобы взглянуть на часы, но Маринетт опережает его и весело вскрикивает, что им пора собираться. Девушка напевает знакомую мелодию себе под нос, пока Феликс занят уборкой пола. Окончание работы проходит слажено и быстро.       — По кофейку? — Закрыв входную дверь на ключ, интересуется Маринетт.       — Только если быстро. — Соглашается он неохотно, но и вот так бросать новую «подругу» ему тоже не хочется.       Маринетт, совсем не ожидавшая такого быстрого согласия, на минуту застывает. На лице расплывается довольная улыбка, глаза излучают радость. Феликс даже почувствовал себя неловко от ее реакции.       — Книгу то забрал? — Вдруг спрашивает она, слегка хлопнув себя по лбу. В ответ она получает лишь утвердительный кивок, но и этого ей достаточно.       Они неспеша проходят в кофейню, за столик не садятся, ждут заказ сразу возле стойки. На улице прохладно и тихо. Под легкий ветерок приятно медленно прогуляться, попивая горячий кофе, иногда обмениваясь короткими фразами с попутчиком. Маринетт улыбается, на душе разливается радость от захватившего ее спокойствия. Наконец, она может не переживать об этом мрачном и несговорчивом человеке, которого видела каждый день на работе.       Феликс провожает подругу до остановки, на улице уже достаточно темно. Ожидая нужный автобус, они обсуждают прошедший день, потом говорят о музыкальных вкусах, о предпочтениях в еде, разговор плавно перетекает в более дружеский. Автобуса долго нет.       Маринетт коротко прощается, завидев на горизонте нужный ей транспорт. Феликс возвращается к магазину в полной тишине, мысли оказываются почти пустыми, только короткие фразы девушки мелькают в голове. Пусть останется хотя бы воспоминание о скромной, маленькой радости. Это лучше, чем ничего.       Феликс снова возвращается сюда, в пропитанную холодом квартиру. Он оглядывает белые стены, высокий потолок, приоткрытые окна, все ему вдруг кажется чужим. Слишком тихо, аж в ушах звенит.       Но он смахивает лишние мысли, ему они ни к чему. Книга, о которой он на миг забыл, снова всплывает в голове. Феликс незамедлительно открывает ее, чтобы всю ночь провести за исследованием столь загадочно появившейся вещи. Он не верит в совпадения и случайности, поэтому нельзя откладывать экземпляр в долгий ящик.       Хотя Феликс и помнит древний язык, на котором написана книга, ему сложно дается воспроизведение всего написанного. Ведьмины записи часто перекликаются с текстом, поэтому сложно достоверно понять смысл. Феликс никогда не любил эти колдовские штучки, но от этого еще сильнее хочется узнать содержание альманаха, вдруг там есть хотя бы что-то про его проклятие.       Бессонная ночь не дает свои плоды. Феликс разочарованно возвращается к обыденности: идет на работу, ведет мирские разговоры, консультирует, убирает, разгружает, снова консультирует. Рутина позволяет забыться, но это мало чем помогает в сложившейся безысходности. Слишком много надежд было возложено на сомнительную книгу.       Ночью все возвращается. Перед глазами проносятся тысячи знаков, ненужная информация отсекается на корню, но впереди еще больше половины неизведанного. Тяжелый вздох, шелест страниц.       Не лелея в себе надежду, Феликс лишь разочарованно просматривает строку за строкой. Все, что может показаться обычному человеку интересным, Феликс уже давно знал. Знал и отчетливо помнил.       Но взгляд цепляется за полупрозрачную иллюстрацию, которая выцвела от времени и пожелтела. Изображение кольца заставляет Феликса замереть. Он не способен даже моргнуть, голова моментально пустеет, перед глазами только это кольцо. Это чертово кольцо.       Наконец, он отводит взгляд в сторону, уставившись на свою руку. Украшение, что он веками носит не снимая, в точности повторяет рисунок. Он сидит неподвижно, уставившись на пальцы, мозг отказывается воспринимать поступающую информацию.       Резкий хлопок приводит Феликса в чувства. Сквозняк сдувает со стола разбросанные листы, не заботясь об их дальнейшей судьбе, окно никогда не бывает закрытым. Феликс, не обращая никакого внимание на случившийся беспорядок, устремляет взор в книгу. Символы и древний язык сплетаются во что-то единое и бесформенное, от чего понимание написанного приходит далеко не сразу. Но одна единственная строка моментально ставит все на свои места.       Феликс не верит, не хочет верить. Прошлое градом проносится перед глазами, пустое сердце наполняется темнотой, оставляя своего хозяина ни с чем. Хочет плакать, кричать, биться в истерике! Но все это бесполезно перед грузом прошлого.       «Проклятье возможно только перенести на любящего всей душой вас человека, который сможет снять с вас кольцо и надеть себе».       Глаза щиплет, будто от слез, но ничего не происходит. Волна эмоций накатывает на Феликса, но все они остаются внутри, даже не пытаясь вырваться наружу. Если бы он мог, он бы извинился перед небом и потолком своей комнаты за все ночи, что неловко смотрел на них, вспоминая вещи, которые должен был давно забыть.