Инстинкт смерти

       Трагедия жизни в том, чему мы позволяем умереть внутри нас, пока мы дышим. Часто откладывая сегодняшнее на потом, — в сторону, истощая себя, Феликс обещает жить ради завтрашнего дня, но в итоге так и не живет. Все ждет, когда коснется дна и сможет оттолкнуться и всплыть на поверхность. Но разве может он знать, что дна нет, а существует только вечное падение? Падение в пропасть в гордом одиночестве. Впервые Феликс по-настоящему осознает, сколь ужасной может быть полная тишина. Он ощущает свое тело, но при этом не слышит собственного дыхания. Теперь вокруг воцарилось абсолютное молчание бездны.       Что должен чувствовать человек, падая вниз? Страх, отчаяние, неизбежность, печаль, усталость? Феликс не чувствует ничего. Только сильный ветер, ударяющий в спину и отдаляющийся с каждой секундой свет. Больше ничего. Стоит назвать это простым словом — равнодушием. Никто не согласен мириться с таким раскладом. Но Феликс закрывает глаза и отдается безжалостному потоку, проваливаясь все ниже и ниже. Ничто его не тревожит.       Середина рабочего дня. В магазине затишье. Итен громко вздыхает и уже который раз устало поднимает глаза на часы. Феликс игнорирует внешний мир и с неподдельным интересом рассматривает страницы неизвестно где откопанного фолианта. Время плавно проскальзывает сквозь пальцы, растворяясь прямо на глазах.       Привычный звук от дверного звонка сейчас прозвучал как-то неестественно, будто ему нет тут места. Помещение сразу же меняет свою атмосферу, прерывая внутреннее спокойствие. Две пары глаз моментально устремились на входную дверь.       —Привет! — Внутрь быстро проскальзывает Маринетт, одаривая парней свойственной ей улыбкой, — Давно не виделись! — Она кладет свою сумку на край кассовой стойки и беглым взглядом проходится по магазину, дабы удостовериться в полном отсутствии покупателей.       —Привет, как ты себя чувствуешь? — Итен моментально подлетает к подруге, заваливая ту примитивными вопросами.       —Все в порядке, мне уже разрешено выходить на работу. — Она не перестает улыбаться и отвечать на бесконечный поток вопросов от Итена, но глаза ее направлены совсем в другую сторону. Маринетт ожидает хотя бы приветствия от напарника, с которым так давно не виделись. В голове сразу же начинает крутиться рой ненужных мыслей: насколько неловко ему после их последней встречи? А насколько неловко ей? О чем не стоит упоминать, а что стоит сказать? Мозг начинает закипать.       Она наконец отмахивается от назойливого друга и проходит к кассе, забирая свое законное место. Итен еще пару минут посвящает себя Маринетт и, коротко попрощавшись со всеми, наспех покидает книжный магазин. Ему давно пора на встречу.       —Привет... — После воцарившегося спокойствия Маринетт все же решает обратиться к Феликсу. Она не понимает как вести себя в сложившейся ситуации, но делать вид, что ничего не произошло, она не может. Стоит хотя бы нормально поблагодарить его.       —Да... — Феликс коротко кивает, отвлекаясь от книги в руках, — Тебе правда лучше?       Маринетт отвечает молчаливым кивком головы, стараясь не смотреть напарнику в глаза. Ей все еще неловко от того, в каком состоянии он ее видел. Стыдно и неприятно от осознания, что она крупно накосячила.       —Я рад. — Феликс за это время ни капли не изменился, все такой же немногословный; может даже показаться, что всего произошедшего в тот день и не было, а это всего лишь бурная фантазия самой Маринетт, — Надеюсь, ты больше не будешь пропадать на больничном.       Девушка снова молчаливо принимает сказанное, легкий румянец так и норовит залить смущенное лицо. Смешанные чувства не дают покоя. Вроде бы и все в порядке, вроде бы и забыл он о том, как она рыдала перед ним. Вроде бы...       —Кстати, спасибо тебе, что помог тогда. — Она отворачивается, не желая смотреть на его реакцию.       —Каждый бы поступил так на моем месте. — Холодно отозвался Феликс, вперив взгляд в ее спину.       —Но ты ведь не каждый! — Эти слова вырываются сами собой. Маринетт всеми силами хочет забрать их обратно и больше никогда ни с кем не разговаривать, — Ну... То есть... — От волнения язык заплетается, но это волнение связано только с тем, что ей стыдно за саму себя, — Я хотела сказать, — Наконец она оборачивается на Феликса, который все это время прожигал взглядом ее спину, — Что ты человек отстраненный и не идущий на контакт. Просто от тебя меньше всего ожидаешь каких-то добрых поступков.       Молчание. Маринетт заливается краской, когда осознание сказанного ударяет ей в голову.       —Прости! Стой, я не это... — Ее лепет становится все более неразборчивым.       Феликс откладывает книгу в сторону и подходит к напарнице. Он кладет ей руку на плечо, пытаясь вернуть ее в настоящий мир от навязчивых мыслей.       —Не извиняйся. Ты ведь права, и я сам это осознаю. — Его голос не дрогнул ни на миг, он продолжает быть все тем же Феликсом. Его спокойный тон сразу приводит запаниковавшую Маринетт в чувства. Она оседает и закрывает лицо ладонями.       —Прости. — Снова вырывается.       —Забудь уже. — Легкая улыбка касается лица Феликса, но тут же исчезает.       Маринетт чувствует напряженную атмосферу, смотрит на Феликса, который уже успел вернуться на то место, где сидел до ее прихода, и понимает, что ему все равно. Она с облегчением выдыхает и мысленно корит себя за неконтролируемый поток слов. Стоит держать язык за зубами, если потом не хочешь краснеть за сказанное.       Все возвращается на круги своя. Работа протекает размеренно и без лишних разговоров — впрочем, как и всегда. За день набирается всего парочка покупателей. Не сезон, что тут сказать. Вечереет медленнее, чем хотелось бы. Но время закрытия все-таки стремительно приближается.       Полы вымыты, касса посчитана, остается выключить свет. Феликс ждет Маринетт у двери, чтобы окончательно завершить рабочий день и каждому отправиться по своим делам. Но не успевает его напарница подойти к нему, как внутрь магазина проскакивает человек. Маринетт вскрикивает от неожиданности, а Феликс все еще не понимает, что происходит. Осознав, что кто-то так нагло ворвался, он спешит к напарнице, которая почему-то затихла.       Но беспокоиться не стоило. Напротив все еще испуганной Маринетт стоит запыхавшийся Итен, который пытается что-то бессвязно сказать, но одышка не позволяет сделать это до конца. Феликс остается в стоять в дверном проеме, наблюдая за ситуацией со стороны.       —Ох, извини... — Итен тяжело выдыхает, переводя дух, — Я чуть не опоздал, поэтому так спешил.       Парень наконец берет себя в руки и возвращается в свое привычное состояние. Он скидывает с плеча потрепанный черный портфель и быстро расстегивает еле живую молнию, выуживает небольшой прозрачный контейнер с кусочком торта и протягивает девушке. Маринетт одаривает его вопросительным взглядом, но без лишних слов принимает столь приятный презент.       —Я не знаю твоего нового адреса, поэтому так спешил сюда до закрытия.       —Спасибо, но не стоило так... — Маринетт наконец расплывается в довольной улыбке.       —Мне помогала его сделать моя девушка, так что она очень надеется, что тебе понравится! — Итен снова лезет в портфель, о чем-то резко вспомнив, — Самое главное то!.. — Он достает свечу для торта, вставляет ее в кусочек и поджигает фитиль зажигалкой.       Все происходит достаточно быстро, но понять, что за повод, не составляет труда. Маринетт так ярко улыбается, а в глазах поблескивают наворачивающиеся слезы, которые она всеми силами старается удержать. Девушка закрывает глаза и в повисшей тишине загадывает желание. Задув свечу, она крепко обнимает Итена, попутно перехватив контейнер со сладостью в свою руку.       —Спасибо! — Тихо, но искренне радуясь, говорит именинница, — Правда спасибо...       —Мы же друзья. — Парень отчего-то пожимает плечами и оборачивается к выходу, — Что же, теперь мне пора. — Он исчезает так же быстро, как и появился здесь.       Феликс ждет в проеме, не смея ничего сказать. Странные ощущения пронзают грудь, но он умело от них отмахивается. Маринетт, собравшись, тоже покидает помещение, наконец позволив запереть магазин. Они стоят напротив друг друга. Не говорят и даже не шевелятся. Пару минут проходят в неловкости.       —Почему не уходишь? — Феликс не знает, стоит ли ему сказать что-то еще. Он чувствует, что вроде бы и виноват, но они ведь и не близкие друзья. Не приятно находиться в таком неудобном положении как это.       —Не знаю. — Маринетт лишь пожимает плечами, но все еще не делает ни одной попытки сдвинуться с места.       —Почему не говорила про день рождения? — Все-таки спрашивает.       —Не думала, что тебе стоит об этом знать.       —Тогда я спокоен.       И оба замолчали.       Она понимает, что выразилась резко. Он понимает, что ему отчего-то есть до этого дело.       Феликс мгновенно отрезает свой разум от мыслей. Он возвращается к исходному, когда никто и ничего не имело значения. Так проще. Не думать о людях, не переживать о их чувствах, затолкать свои в самый дальний угол. Так хорошо. Падать в бездну лучше одиноким, чем тянуть за собой еще одну несчастную душу, которую кто-то мог бы спасти, если бы ты за нее не схватился. Поэтому Феликс и не хватается. Друзья приведут к беде, он знает это не понаслышке.       Пока общение с Маринетт держится только на знакомстве, Феликс может быть спокоен. Но когда она начинает вести себя с ним более раскрепощенно, показывает настоящую себя, предстает искренним человеком, Феликс боится. Он боится, что привяжется, что они станут друзьями, что ему придется пережить все это снова. Этот страх не позволяет приблизиться к ней.       —Ты меня не поздравишь? — Она все еще стоит на месте, глядя Феликсу прямо в глаза.       —Я думал, мне не стоит об этом знать. — Он ухмыляется, напоминая девушке о ее словах.       —Но теперь ты знаешь. — Она не отстает, хотя сама понимает всю абсурдность своего поступка.       —Да, точно... — Феликс делает шаг назад и странно так произносит, — С днем рождения тебя. — Он продолжает быть холодным, всем видом показывая, что не намерен изменять себе даже в особенный для нее день.       —Спасибо, конечно, но я ждала подарка. — Маринетт смеется. Ясно как день, что это шутка.       —Что бы ты хотела получить? — Феликс спрашивает со всей серьезностью. Эти слова заставляют девушку перестать смеяться.       —Дай-ка подумать... — Она показательно делает вид, что шестеренки в голове усердно перемалывают эту мысль, чтобы дать один конкретный ответ, — Даже не знаю. — Она растягивает каждое слово и смотрит на Феликса, ожидая от него хоть какой-то реакции. Но он просто наблюдает.       —Если сложно сказать сейчас, можешь сообщить мне, когда придумаешь. — Бросает он, собираясь уже подниматься к себе в квартиру.       —Нет, погоди! — Маринетт хватает его за рукав пальто, тем самым останавливая от побега, — Я придумала, что можешь сделать только ты! — Но после этой фразы замолкает.       —И что же? — Наконец отзывается Феликс, понимая, что этого вопроса она и ждала.       —Давай станем друзьями? — Ее глаза ярко блестели, отражая то мерцание уличного фонаря, который изредка мигал, погашая на миллисекунды весь свет, окружавший их.       —Нет. — Отрезает Феликс, глядя прямо в эти глаза, полные надежд.       —Почему?! — Маринетт, не ожидавшая такого быстрого и резкого ответа, готова сейчас расплакаться. Обычно она не так эмоциональна, но что-то в ней кардинально меняется, когда рядом находится этот человек. И она больше не в силах совладать с собой, поэтому все чувства, которые она обычно умело прятала, теперь вырываются наружу: смех, злость, даже слезы, которые она так старается ото всех спрятать...       —Просто не хочу. — Он снова разворачивается и уже более стремительно направляется в сторону своего дома. Его отстраненность без ножа заставляет почувствовать себя израненным.       —Я так многого прошу? — Она выкрикивает ему вслед вопрос, ответа на который уже и не ждет. Но он останавливается.       —Да, многого.       —Я не понимаю... Если я тебе настолько не нравлюсь, почему ты изменил свое отношение ко мне? Ты ведь не тот человек, который сделает это только ради комфортной работы. — Маринетт делает несколько шагов в его сторону, чтобы не кричать на всю улицу весь разговор.       —Ты права, я сделал это, так как посчитал тебя хорошим человеком.       —Тогда в чем проблема? Я хочу стать тебе другом. — Девушка аккуратно берет его ладонь в свои руки, обращая тем самым на себя внимание его глаз, — Просто дай мне шанс.       —Ты слишком настойчива, когда я уже дал отрицательный ответ. — Феликс буквально выдергивает свою руку, будто давая понять, что он непоколебим в этом вопросе, — Я не хочу связывать себя такими отношениями, слишком много мороки.       —Так у тебя что, совсем нет друзей? — Маринетт, несмотря на всю его жестокость, честно хочет помочь ему. Но он оставляет этот вопрос без ответа, — Тогда понятно... Просто... Дай мне шанс.       Феликс молчит. Он отворачивается от нее и устремляет взор на небо — звезд совсем не видно. Ночь холодна и прекрасна. Феликс долго размышляет, делает вид, что не заинтересован, но больше не пытается так уверенно уйти к себе домой. Они стоят в тишине на сквозняке, повернувшись друг к другу спинами. Но оба понимают, что стоят друг напротив друга.       Наконец Феликс оборачивается и кладет руку ей на плечо.       —Послушай, не выпрашивай у человека ни его внимания, ни его любви, ни его жалости. Не топчи собственную самооценку об амбиции людей, которым абсолютно безразличны твои чувства. — Он смотрит ей в глаза, хочет донести до нее простую мысль, которая может помочь ей в будущем. — Больше никогда так не делай, прошу...       Маринетт тихо опускает голову, рассматривая носки своих ботинок. Ощущение, будто ее отчитали как нашкодившего пятилетнего ребенка — пренеприятнейшее чувство стыда. Теперь Маринетт краснеет от кончиков ушей до самых пят.       —Прости...       —Не думаешь, что сегодня ты частенько извиняешься? — Феликс коротко рассмеялся, но этого было достаточно, чтобы удивить девушку.       —Ты что, и смеяться умеешь?! — Маринетт, широко улыбаясь, поднимает глаза, — Я думала, что твой максимум, — это полуулыбка!       —Прекращай. — Феликс резко становится серьезным, но Маринетт это уже ни капли не смущает.       Она привыкла, что это он. Поэтому любое его поведение не сможет заставить ее резко прекратить быть такой, какая есть. Ведь в такие моменты Феликс никогда не изменяет самому себе, так почему она должна?       —Хорошо.       —Что хорошо? — Не понимает Маринетт.       —На неделю. Давай попробуем быть друзьями только неделю. — Видно, как Феликсу неловко произносить это, — Потом уже обсудим остальное. — Все это время его глаза не осмеливаются встретиться с ее. Сейчас он будто совсем маленький мальчик, не готовый к чему-то новому в жизни, потому что так привык к старому.       —Ты не пожалеешь! — Маринетт наспех обнимает его и очень быстро ретируется, пока Феликс не успевает передумать.