Как Блэки про Поттера читали

— Так, ладно раз у нас таймаут я пойду придумывать дизайн нашего мерча! — объявил Альфард. — Кто со мной? — Я! — вызвалась Цисси. — О, отлично, Цисси! — обрадовался Аль. — Как же я рад, что хоть кто-то из моих родственников разбирается в моде.       Нарцисса и Альфард вышли из гостиной и направились вверх дома. Единственной причиной, по которой их не высмеяли, была всеобщая любовь семьи к миссис Малфой.       Остальные Блэки также поспешили покинуть комнату: Сириус и Андромеда заперлись в комнате первого; Регулус отправился скрашивать свою жизнь в домашнюю библиотеку, позже к нему присоединился Рудольфус; Белла и Рабастан вышли покурить на балкон (чем чуть не вызвали сердечный приступ у Друэллы); Элла углубилась в составлении гороскопов; Люциус и Вальбурга сыграли партию в шахматы.       Орион прошествовал в свой кабинет. Из-за чтения книг у него практически не оставалось времени на работу: а ведь из-за политической ситуации Блэки потеряли много галеонов. Орион приоткрыл дверь и замер.       В его кабинете на диване сидел Сигнус и читал один из протоколов совета директоров. Кузен и шурин по совместительству нервно притопывал ногой и напевал себе под нос какую-то детскую песенку. — Сиг? — Орион вопросительно поднял бровь. — Орион, — Сигнус тут же подскочил и неловко заёрзал на диване. — Тут это… Я зашел… В общем… Да…       Сигнус с детства был скромным и зашуганным мальчиком (что неудивительно, ведь его детство прошло под одной крышей с Вэл и Альфом), поэтому Орион часто видел его взволнованным и заикающимся. Однако он никак не ожидал увидеть Сига в плачевном душевном состоянии в своём собственном кабинете.       Орион сел за стол и вперил вопросительный взгляд в кузена, призывая его переходить к сути дела. — Я хотел бы с тобой поговорить… — начал Сигнус и замолчал, дав себе возможность сделать передышку. — Я догадался, — хихикнул Орион, чем ещё больше смутил Сига, заставив покрыться пятнами. — Об Андромеде… — с трудом проговорил Сигнус, едва разжимая губы.       Весь юмор разом сошёл на нет. Андромеда. Которая уже несколько лет не была Блэк и носила фамилию «Тонкс». Они ни разу не вспоминали о средней дочери Сигнуса и Друэлла, с тех пор как Вальбурга сожгла её с семейного гобелена и объявила табу на упоминание Меды.       Орион тяжёло вздохнул. По правде сказать его уже давно подымало поговорить с Сигнусом о Меде. Однако Ориона волновало отнюдь не душевное состояние кузена, а эгоистичное желание узнать эмоции отца, когда его ребёнок уходит из родительского дома с концами.       Два года назад Орион понял, что когда-нибудь примеру старшей сестры последует и Сириус. Он знал, что Вальбурга тоже это осознала. Может даже раньше Ориона. В конце концов Вэл мать, а матери всегда чувствуют своих детей (во всяком случае так говорила Лукреция).       И Ориону очень бы хотелось послушать Сигнуса: как он пережил уход дочери и что помогло ему с этим смириться. Если вообще смирился. Ведь из всех троих сестёр именно Анди носила амплуа папиной дочки, пока младшая Цисси во всём подражала матери, а Белл находилась под влиянием тётушки Вальбурги. — Я тебя слушаю, — произнёс Орион. — Скажи, а что будет, когда чтение закончиться? Что будет с Андромедой?       Орион замолчал. Вопрос, который его терзал со вчерашнего вечера. Под влиянием книг обстановка менялась слишком быстро: старые обиды всплывали и рождались новые. Всё больше и больше их общение напоминало грызню собачей своры. — Если Андромеда уйдёт от своего мужа, то я готов её вернуть в нашу семью. Я не буду обращать внимание на развод и забуду, что когда-то она нас всех послала.       Орион знал, что действительно поступает, как любящий дядя. Может оттого, что его сын сам в шаге от того, чтобы уйти из дома, а может из-за любви к Меде. Хотелось бы верить, что верно второе. В любой другой семье да даже если бы главой рода Блэк был Арктурус Андромеду бы никогда не вернули. Предателям крови нет пути назад — об этом знает каждый чистокровный волшебник. — Сигнус, — Ориону хотелось поддержать расстроенного шурина. — Я говорю серьёзно. Если Андромеда захочет вернуться, то она сможет поддать на развод, и я стану первым, кто примет её с распростертыми объятиями. — Я знаю, — сдавленно прохрипел Сиг. — Но она не разведётся. — Откуда ты знаешь? — Орион продолжал оказывать моральную поддержку Сигнусу. Впервые за всю жизнь. — Мой опыт говорит, что браки с грязнокровками хорошо не заканчиваются.       Сигнус издал звук, близкий к истерическому смеху. — За эти годы не было ни одного дня, чтобы я не думал о своей девочки. Я представлял её жизнь с этим грязнокровкой: как они годами копят на кусок колбасы, как после ссор напиваются Огневиски, как он её бьёт… Я надеялся, что когда-нибудь она придёт домой и скажет: «Прости меня, пожалуйста, папочка».       У Сигнуса повлажнели глаза. Орион подумал, что не хочет слышать продолжение. Слишком эмоционально для флегматика. — А потом Альф позвал Анди. И я понял, что она счастлива. Она одета в дешевую одежду, однако её взгляд сказал мне: «Одна минута с этим грязнокровкой для меня счастливее, чем год детства». Она не разведётся с этим гадом.       На это Ориону было нечего сказать. Блэки могут простить предателя крови, но не могут пустить в свою семью грязнокровку. Они будут изгнаны из высшего света, от них отвернуться все друзья и партнеры, а многовековая репутация самого могучего рода рассыплется. Потому что каждая собака будет знать, что Блэки пошли против своих принципов, а это главный признак слабости.       Сигнус понял все мысли Ориона. Он поднялся и вялой походкой направился к двери. Уже на пороге он обернулся и глядя прямо в глаза Ориону произнёс: — Молись Мерлину, чтобы Сириус не сбежал из дома. Я никогда в жизни не пожелаю ни тебе, ни Вэл узнать, что такое, когда от тебя уходит ребёнок.       И Сигнус ушёл, не закрыв за собой дверь. Орион ощутил резкую потребность закурить. Вальбурга не одобряла курения на Гриммо, 12. Боялась, что это подаст дурной пример сыновьям, но в его кабинет мальчики не заходят, и Орион затянулся.       Сигнус не желал ни ему, ни Вэл такой же участи, как у него. Ориона впечатлило именно это. Он всегда был готов заявить на каждом углу, что всегда горой за Блэков и отдаст за них жизнь. Сигнус такого никогда не говорил.       Но при этом Сигнус не хочет, чтобы его сестра (с которой у них всегда были натянутые отношения) не пережила ту же трагедию через которую прошёл он. Орион никогда не думал о чувствах своих братьев, сестёр и родителей. Даже племянников и сыновей.       Он ни разу не говорил с Сигнусом и Друэллой об Андромеде и не поддерживал их. А Вальбурга пошла ещё дальше и обвинила брата и его «непутевую» жену в позоре рода. Да Орион вообще за 46 лет ни разу не говорил откровенно и по душам ни с кем из родственников.       Если они позиционируют себя как сплоченный род, то почему всегда все свои проблемы и несчастья переживают в одиночку?