Как Блэки про Поттера читали

— Снегг меня задолбал, — продолжал возмущаться Сириус. — Я не понимаю как вы его терпите? — А я не понимаю, как мы тебя терпим! — возмутилась Белл. — Ты уже всех со своим Снегг задолбал. Может ты в него влюбился? — Действительно, — согласился Рег. — Признайся. Мы не будем осуждать. Мы поймём и примем тебя. — Отстаньте, а? — попросил Сириус. — Я точно не влюблён в этого волосатого упыря. Тут есть другие воздыхатели этого зельеварного сморчка. — Кстати, о воздыхателях зельеварного сморчка, — вмешался в разговор Раб. — Читай, Малфой.       Люциус с недовольным лицом принял книгу и прокашлявшись, прочитал: — Глава 12. ЗЕРКАЛО ЕИНАЛЕЖ — Что это такое? — спросила Нарцисса. — Зеркало, в котором человек видит свои самые заветные мечты, — ответил Орион. — Это даже не тёмный артефакт, — расстроилась Белла. — Смотря с какой стороны посмотреть, — снова ответил Орион. — Порой оно действует не хуже опиума. Приближалось Рождество. — Мой любимый праздник, — обрадовалась Элла. Вальбурга не могла её не подколоть: — А как же день астрологии? Кстати, когда он отмечается? — 20 марта, — сохраняя самообладание, ответила Друэлла. — Не забудь напомнить мне, чтобы я тебя поздравил, — попросил Альфард. В тот же день близнецы Уизли получили несколько штрафных очков за то, что заколдовали слепленные ими снежки, и те начали летать за профессором Квирреллом, врезаясь ему в затылок. — Только штрафные очки? — не поверил Руди. — А отработки? — Квирелла походу никто не уважает: ни ученики, ни учителя, — хмыкнул Сигнус. — Да Квирелла даже он сам не уважает, — сказал Люциус. — И это грустно. Он такой добрый, а ученики этим пользуются, — взгрустнула Андромеда. Все школьники с нетерпением ждали каникул и уже не могли думать ни о чем другом. — Это да, — согласился Рабастан. — Эта учеба так сильно выматывает. Даже меня, человека, который делал домашнее задание четыре раза в жизни. — Тем более рождественские каникулы самые интересные, — подтвердила Цисси. — Подарки, вкусная еда. — Всё это есть и в Хогвартсе, — заметил Сириус. Может быть, потому, что в школе было ужасно холодно и всем хотелось разъехаться по теплым уютным домам — всем, кроме Гарри, разумеется. — Я надеюсь Гарри не собирается поехать к Дурслям? — спросил Регулус. — Я не хочу читать про них. — Зачем он же не самоубийца, — ответила ему Лестрейндж. — Хотя в нём есть, что-то мазохистское. Хуже всего ученикам приходилось на занятиях профессора Снегга, которые проходили в подземелье. — Не, ну это понятно, — кивнул Сириус. — Давайте его заколдуем, — предложила Беллатриса. — У меня больше нет сил слышать про Снегга. — Я за, — поднял руку Рабастан. — Поверить не могу, что кто-то останется в школе на рождественские каникулы, потому что дома их никто не ждет, — громко произнес Драко Малфой на одном из занятий по зельеварению. — Бедные ребята, мне их жаль… — Вот тварь! — ругнулся Сириус. — Сириус, — осудила его Нарцисса. — Нельзя так говорить про племянника. — Вы же сами запретили мне говорить про Снегга, — напомнил гриффиндорец. — Я про него и не говорю. — Хорошо, что ты это понял, — кивнул Раб. — Но мы тебе намекали, чтобы ты вообще заткнулся. — Драко ведёт себя непозволительно грубо, — заметила Андромеда. — Просто он маленький и не всё понимает, — встала на защиту Малфой. — Ему 11! — воскликнул Регулус. — И он это говорит, потому что хочет унизить Гарри, а не из-за возраста. Уязвленный поражением своей команды, он пытался всех рассмешить придуманной им шуткой. — Малфой и юмор? — произнёс Рабастан. — Он бы ещё сказал Африка и часы — совершенно противоположные понятия. — Много ты понимаешь в юморе? — оскорбился Люциус. — Да я главный творец юмора в этой галактики, — воскликнул Раб. Беллатриса и Рудольфус заржали. — Чего вы смеётесь? Да, после войны я начну свою карьеру стендапера. — Тогда у меня к тебе будет просьба, — обратился к брату Руди. — Возьми псевдоним. Я не хочу, чтобы потом моя фамилия ассоциировалась у людей с позором. Она заключалась в том, что в следующей игре вместо Гарри на поле выйдет древесная лягушка, у нее рот шире, чем у Поттера, и потому она будет идеальным ловцом. — Что и требовалось ожидать, — протянул Раб. — Шутка, над которой никто не смеётся. — А по-моему весьма остроумно, — заметила Элла. — В скобочках нет, — дополнил Аль. Однако Малфой быстро осознал, что его шутка никого не смешит, — возможно, Гарри поймал мяч очень своеобразным способом, но тем не менее он его поймал. — Малфой, поверь мне, — обратился к книге Сириус. — Как же ещё долго тебе придётся осознавать это. — Драко своеобразный мальчик, — протянула Меда. — Мне кажется, что ему не помешает сходить к психологу. — Это тебе не помешает сходить к психологу, — огрызнулся Люциус. — Предательница крови. Малфой, еще больше разозлившись и сгорая от зависти, вернулся к проверенной тактике и продолжил поддевать Гарри, напоминая ему и окружающим, что у него нет нормальной семьи. — Серьёзно? — не поверил Рег. — А его не смущает, что родителей Гарри воспринимают как героев? И никто не будет над этим смеяться. — Малфой меня разочаровывает, — проговорила Вальбурга. — По нему даже не скажешь, что в его жилах течёт блэковская кровь. — А по-моему скажешь, — сказал Аль. — Он такой же гнида, как и мы! — Альфард, мы не гниды, — произнёс Орион. — В крайнем случае сволочи. Неделю назад профессор МакГонагалл обошла все курсы, составляя список учеников, которые останутся на каникулы в школе, и Гарри тут же попросил внести его в этот список — А ну и хорошо, — согласился Сигнус. — Не будем читать о магглах. — Я бы не хотела отмечать Рождество в школе, — сказала Цисси. — Это же семейный праздник. — Я отмечал Рождество в школе, и это было лучший день в моей жизни, — сказал Сириус. — Этого можно было и не говорить, — заметил Орион. — Я всегда хотел отметить Рождество с друзьями, но мне не разрешали, — с претензией произнесла Белла. — Потому что Рождество семейный праздник, — пожала плечами Элла. — И потом, мы же несколько месяцев подряд не видим детей. Так дайте нам хотя бы на Рождество вместе с ними быть. При этом он совершенно не собирался себя жалеть — совсем наоборот, он не сомневался, что его ждет лучшее Рождество в его жизни. — Хвала Мерлину! — обрадовался Альфард. — В Гарри Поттера возник оптимизм. — А что ты хотел? Гарри в Хогвартсе звезда, — пояснил Сигнус. — И это вскружило ему голову. — А ещё легендарная победа в квиддиче принесла свои плоды в самооценке, — сказала Вэл. Тем более что Рон с братьями тоже собирались остаться в Хогвартсе — их родители отправлялись в Румынию, чтобы проведать своего второго сына Чарли. — А почему нельзя всей семьёй отправится в Румынию? — не понял Рудольфус. — Потому что денег нет, — ответил тому Люциус. — Они же нищеброды. — А ты, Уизли, как я понимаю, пытаешься немного подработать? Я полагаю, после окончания школы ты планируешь остаться здесь в качестве лесника? Ведь хижина Хагрида по сравнению с домом твоих родителей — настоящий дворец. — Люциус, твой сын — это просто копия тебя, — сказала Меда. — Хотя я бы хотела, чтобы он больше походил на мать. — Так глупо мериться деньгами, — проговорила Элла. — А по-моему нет, — произнесла Вальбурга. — Деньги это же признак не только богатство, но и того, что есть силы и интеллект заработать эти деньги. А если денег нет, то значит человек либо ленивый, либо бесталанный. — Но сейчас они же дети! — проговорил Регулус. — В волшебном мире, семья занимает главенствующее положение, — не отступила от своего Вэл. — И то из какой семьи человек напрямую определяет сущность. Рон прыгнул на Малфоя как раз в тот момент, когда в коридоре появился Снегг. — Рон и его удачливость, — обозвал эпизод Альфард. — Зато Рон молодец, он отстоял честь семьи, — нашёл плюсы Руди. — Да, только это ему выйдет боком, — заметил Рабастан. — Его спровоцировали, профессор Снегг, — пояснил Хагрид, высовываясь из-за дерева. — Этот Малфой его семью оскорбил, вот! — Когда в Хогвартсе кто-то оскорблял мою семью, — начала Белла. — Я над ним расплавлялась. — Что? Нас кто-то оскорблял? — воскликнула Вальбурга. — Конечно! — с готовностью кивнула Белл. — Редкий человек в Хогвартсе не называет нас безумными. — Да, я ещё всегда так плакала, — поделилась воспоминаниями Малфой. — Можете сказать кто конкретно? — попросил Орион. — Надо будет с ними разобраться. — Больше всего гонора от гриффов, — Беллатриса бросила на старшего кузена неприязненный взгляд. — Кто бы сомневался, — буркнул Сигнус. — Эти безродные балбесы только и знают, как оскорбить один из самых великих и древних родов Магической Британии. — Может быть, но в любом случае драки запрещены школьными правилами, Хагрид, — елейным голосом произнес Снегг.—Уизли, из-за тебя твой факультет получает пять штрафных очков, и можешь благодарить небо, что не десять. Проходите вперед, нечего здесь толпиться. — Я считаю, что нужно разрешить за оскорбление семьи признать право отомстить обидчику, — произнесла Лестрейндж. — Зависит от семьи, — заметил Люциус. — Уизли оскорбить — святое дело. — Ненавижу их обоих, — признался Гарри. — И Малфоя, и Снегга. — Я тоже! — вскрикнул Сириус. — Сириус, ты мне осточертел! — воскликнула Вэл. — Как можно не любить Снегга? — спросил Альф. — Он же идеален. — Кто бы мог подумать, что профессор зельеварение станет главным персонажем для нас, — присвистнул Руди. — Мы даже про Гермиону столько слов не сказали, как про Снегга. — Сколько там вам осталось до каникул-то? — поинтересовался Хагрид. — Всего один день, — ответила Гермиона. — Да, я кое-что вспомнила. Гарри, Рон, у нас есть полчаса до обеда, нам надо зайти в библиотеку. — Зануда, — фыркнул Рабастан. — Очень странная девочка, — заметила Андромеда. — Кто в 11 лет так запаривается по поводу учебы? Тем более за один день перед каникулами. — У тебя все странные, — махнул рукой Регулус. — Может это ты слишком нормальная? — Или, наоборот, слишком ненормальная, — фыркнул Нарцисса. — Нет, к занятиям это не имеет никакого отношения, — с улыбкой произнес Гарри. — С тех пор, как ты упомянул имя Николаса Фламеля, мы пытаемся Узнать, кто он такой. — И сделать это не так сложно, — произнёс Орион. — Любой учебник по алхимии открыть. — Ну ты им это скажи, — бросила Вэл. — Они маленькие и тупые. Ничего не знают. — Меня одного бесит, что они лезут не в своё дело? — спросил Руди. — Ну вот какое отношение имеют они к философскому камню? — Что? — Хагрид был в шоке. — Э-э… слушайте сюда, я ж вам сказал, чтобы вы в это не лезли, да! Нет вам дела до того, что там Пушок охраняет, и вообще! — Никогда не думал, что буду согласен с лесничем, — скривился Рудольфус. — Зато теперь ты знаешь, что в душе ты Хагрид, — подколол брата Раб. — Никогда не пробовал пройти тест на профориентацию? — Заткнись, — беззлобно бросил Руди. — Если, конечно, ты нам сам не расскажешь, чтобы мы не теряли время, — добавил Гарри. — Мы уже просмотрели сотни книг, но ничего так и не нашли. Может быть, ты хотя бы намекнешь, где нам о нем прочитать? Кстати, я ведь уже слышал это имя, ещё до того, как ты его произнес… — Значит плохо просмотрели, — раздражённо бросил Орион. — И вообще книги надо не просматривать, а читать! — А почему они не могут спросить у Пинс? — спросил Рег. — Она же должна знать. — Бояться, что их тайные поиски раскроются, — закатила глаза Вальбурга. В «Великих волшебниках двадцатого века» он не упоминался, в «Выдающихся именах нашей эпохи» — тоже, равно как и в «Важных магических открытиях последнего времени» и «Новых направлениях магических наук». Еще одной проблемой были сами размеры библиотеки — тысячи полок вытянулись в сотни рядов, а на них стояли десятки тысяч томов. — А с чего они решили, что надо искать в новом времени? — удивился Альфард. — Это же даже по логике понятно. Он имеет дело с Дамблдором, а Дамблдору уже 20 лет подряд 80 лет. — Они просто не понимают, — пожала плечами Друэлла. — Маленькие ещё. Рон пошел вдоль рядов, время от времени останавливаясь, наугад вытаскивая ту или иную книгу и начиная ее листать. — Рона ждёт большое будущее, — ядовито сказал Люциус. — На наших глазах растёт гений, — поддакнул Сигнус. — Он же мог хотя бы содержание посмотреть! — закатил глаза Орион. — Про аннотацию я вообще молчу. — Бестолочь! — гаркнула Беллатриса. А Гарри побрел по направлению к Особой секции, раздумывая о том, нет ли там чего-нибудь о Николасе Фламеле. — Да есть пади, но всё равно не имеет смысла, — сказала Меда. — Ох, и почему с первокурсниками так тяжёло? — возвёл глаза к небу Руди. — Тебе лучше уйти отсюда, — строго произнесла мадам Пине. — Давай, уходи, кому сказала! — Про вежливость она не слышала, — сказала Элла. — А что не так с вежливостью? — спросил Раб. — Она же библиотекарь. А Гарри бездарный первокурсник. Может вы хотите, чтобы она ему ещё в ноги начала кланяться? — Вообще-то, — заметила Друэлла, — библиотекарь — это обслуживающий персонал. И он обязан быть любезным. Но им не хотелось рисковать — поблизости мог оказаться Снегг, а ему не следовало знать, что именно их интересует. — Я могу допустить мысль, что Снегг — пособник Волан-де-Морта, — начал Орион. — Но я не могу представить условия, при которых он бы боялся первокурсников. — Так они могут рассказать обо всём Дамблдору, — напомнила Цисси. — И что? Снегг у него несколько лет преподаёт, а они дети! — бросила Вэл. — И вообще… ПОЧЕМУ ЭТА ТРОИЦА ЛЕЗЕТ В ЧУЖИЕ ДЕЛА? — Тётя Вэл, им просто скучно, — сказала Белла. — Было бы интересно, они бы даже не посмотрели в сторону Фламеля. — Вы ведь будете продолжать искать, когда я уеду на каникулы? — с надеждой спросила Гермиона. — И если что-то найдете, сразу присылайте мне сову. — Да-да, Гермиона, верь, — саркастично покивала головой Меда. — У них же больше других дел нет. — Спорим, что как только начнутся каникулы они и думать забудут о Фламеля? — спросил Рег. — Конечно, с их любознательностью им интереснее есть конфеты со вкусом соплей, чем узнавать новое, — неодобрительно поджал губы Орион. — У них детство, когда как не в это время беззаботно проводить время? — спросила Элла. — Вот те кто так думают ничего в жизни не добиваются, — заметил Орион. — Или становятся астрологами, — дополнила Вальбурга. — Между прочим, ты вполне можешь поинтересоваться у своих родителей, не знают ли они, кто такой этот Фламель, — заметил Рон. — Это ведь родители — так что риска никакого… — А почему тогда ты не можешь написать своим родителям? — спросил Рудольфус. — Они же должны знать. — Кто? Уизли? — не поверил Люциус. — Да они даже не знают как обеспечить свою семью. — Абсолютно никакого, — согласилась Гермиона. — Особенно если учесть, что мои родители — стоматологи… — Я даже не хочу знать кто это! — завопила Белла и зажала уши руками. Когда каникулы наконец начались, Гарри и Рон слишком весело проводили время для того, чтобы думать о Фламеле. — Что и требовалось доказать, — подвёл итог Регулус. — Безответственность и несамостоятельность, — скривился Орион. Разумеется, они ни на секунду не умолкали даже с набитым ртом — ведь им было о чем поговорить. Главной темой, разумеется, был Малфой. — Я польщён, — фыркнул Люциус. — А чего ты польщён? Они же не тебя обсуждали, а твоего сына, — фыркнул Рабастан. — Как две школьницы: сидят и обсуждают мальчиков, — хихикнул Аль. — Вы ему ещё жену найдите. — Зачем? — не понял Сириус. — Для этого есть мы. Они изобретали десятки планов, как подставить Малфоя и добиться его исключения из школы. И неважно, что эти планы были явно неосуществимы, — об этом все равно приятно было поговорить. — Малфой тоже самое говорит и про них, — заявил Регулус. — Странная тема для беседы, — произнесла Меда. — Нет, чтобы о себе поговорить. Узнали бы кто как живёт, кто что ест, у кого когда ДР. — В крайнем случае могли обсудить преподавателей, — предложила вариант Малфой. — Нет! — воскликнул Рег. — Тогда Сириус снова начнет про Снегга. А меня уже тошнит и от Снегга, и от Сириуса. — Эй, заткнись, придурок! — бросил Сириус. Еще они играли в волшебные шахматы, которым Рон начал обучать Гарри. — Серьёзно? — не поверил Орион. — Если это действительно так, то весьма похвально. Шахматы лучший спорт в мире. — Это даже не спорт, — возразил Альфард. — Это способ выпендриться. Мол, «посмотрите на меня, я знаю как ходит слон, значит, я умный». — Слон ходит буквой «Г», — ответил Рабастан. — Я это знаю, значит, я умный? — Нет, — ответил Руди. — Ты тупой. Буквой Г ходит конь. Однако, проснувшись наутро, он первым делом заметил свертки и коробочки у своей кровати. — Подарки! — радостно провозгласил Альфард. — Интересно, кто бы ему их прислал? — спросил Сигнус. — Дамблдор и фанаты, — ответила Вальбурга, закатив глаза. — А я-то думал, что это тыквы, — пошутил Рон, свешиваясь со своей кровати. Подарков около нее стояло больше, чем у Гарри. — Ахах, какая шутка! — Рабастан «зашёлся в приступе смеха» и ударил ладонью по столу. Подарок был завернут в толстую коричневую оберточную бумагу, на которой неровными буквами было написано: «Гарри от Хагрида». Внутри была флейта грубой работы — скорее всего, Хагрид сам вырезал ее из дерева. — Интересно лесничий всем подарки дарит? — спросил Сигнус. — Нет, только избранным, — ответил Орион. — Странный подарок, — обозрела Белла. — Терпеть не могу, когда дарят ненужные подарки. У Поттера нет ни слуха, ни музыкального образования. Ему флейта не нужна. — Мне бы понравился такой подарок, — улыбнулась Нарцисса. — Мне бы нет, — сказал Люциус. — Не люблю, когда подарки сделаны своими руками. — Хагрид мог подумать и подарить Гарри более полезный для него подарок, — подвёл итоги Рудольфус. — Хотя бы книгу. «Получили твои поздравления, посылаем тебе рождественский подарок Дядя Вернон и тетя Петунья», — было написано на листе. К бумаге скотчем была приклеена мелкая монетка. — Всё хуже и хуже, — сказала Меда. — Лучше вообще ничего не дарить, — произнесла Элла. — А что вам не нравится? — не понял Раб. — Хороший подарок. Почему они должны раскошелиться на подарок человеку, который ему не приятен? — Очень приятно, — прокомментировал Гарри. Рону, однако, этот подарок понравился — он во все глаза рассматривал монету. — Вот ведь нелепая штуковина! — наконец выдохнул он. — И это деньги? Такой формы? — Сейчас не понял, — опешил Сигнус. — А какой формы маггловские монеты? — Круглые, — хором ответили Меда и Сириус. — Так у нас тоже, — продолжал Сиг. — Почему он про это спрашивал? — Уизли никогда денег не видел, вот и удивляется, — ответил Малфой. — В их доме монеты не валяются. — Кажется, я знаю, от кого это. — Рон слегка покраснел, тыча пальцем в объемистый сверток — Это от моей мамы. Я написал ей, что некому будет сделать тебе подарок и… — Ой, как это мило! — улыбнулась Тонкс. — Я бы никогда не стала дарить подарки друзьям своих денег, пока с ними не познакомлюсь, — фыркнула Вальбурга. — Так это же Поттер, — пояснил Люциус. — Они же понимают, что им надо с ним дружить. Вот и подлизываются. — Не надо всех судить по себе, — скривился Регулус. — О-о-о, — простонал он. — Как же я раньше не подумал. Она связала тебе фирменный свитер Уизли… — Что за мода присылать подарки, сделанными своими руками? — закатил глаза Люциус. — Свитер хороший подарок, — сказала Цисси. — Особенно если обратить внимание во что Гарри одевали Дурсли. — А почему у нас нет фирменных свитеров Блэков? — спохватился Альфард. — Я считаю, что они нам нужны. — Свитеры — это моветон, — фыркнула Элла. — Давайте мантии. — Это банально, — подключилась Нарцисса. — Может футболки? — Хороший вариант, — одобрил Альфард. — Тогда с тебя, Цисси, дизайн. — Вы же сейчас шутите? — с надеждой спросил Орион. — Нет, конечно! — ответил Аль. — Нам нужен мерч! — Я не буду это носить, — одновременно воскликнули Орион, Вальбурга, Сигнус, Сириус и Регулус. — Не отделяйтесь от коллектива! — заявил Альфард. — Она каждый год к Рождеству вяжет нам всем свитеры, — недовольно бормотал Рон, разворачивая подарок от матери. — И мне вечно достается темно-бордовый. — А зачем ему несколько одинаковых свитеров? — спросил Сигнус. — Зачем им 7 детей, если их матери на них наплевать? — спросил Рудольфус. — Она не запоминает, что им не нравится. Создаётся впечатление будто она просто пытается быть идеальной матерью, но при этом совсем не индефицирует своих детей как личностей. В следующем подарке тоже было сладкое — большая коробка «шоколадных лягушек», присланная Гермионой. — Ой, — Белла зажмурилась. — Пока из всех — это лучший подарок. — Я тоже такую хочу! — заныл Раб. — Это нечестно! Почему Гарри прислали такой подарок, а не мне? — Потому что он дружит с Гермионой, а ты нет, — ответил Рудольф. — Я надеюсь, что Гарри с Роном не забыли подарить подарок Гермионе, — произнесла Элла. Нечто воздушное, серебристо-серое выпало из свертка и, шурша, мягко опустилось на пол, поблескивая складками. Рон широко раскрыл рот от изумления. — Что это? — Нарцисса поддалась вперёд от любопытства. —Это мантия-невидимка, — прошептал Рон с благоговейным восторгом. — Не сомневаюсь, что это она, попробуй сам. — А-А-А! — вскрикнула Беллатриса. — ЧТО? КТО ЭТО ПРИСЛАЛ ГАРРИ? — И главное зачем? — дополнил вопрос супруги Руди. — Удивительно, что Уизли знает, что такое мантия-невидимка, — съязвил Люциус. Незадолго до своей смерти твой отец оставил эту вещь мне. Пришло время вернуть ее его сыну. Используй ее с умом. Желаю тебе очень счастливого Рождества — Чего? — удивился Регулус. — Сириус, а это случайно не ты? — У Поттера есть мантия? — спросил Сигнус. — Сириус, ты что-нибудь про это знаешь? — спросил Орион. — Нет, я вообще первый раз про это слышу, — не моргнув глазом соврал Сириус. — Что рассказываешь, — покачала головой Анди. — Мед, я чес слово впервые об этом слышу! — сказал гриффиндорец. — Может Джим её позже купил? — Может, — согласился Рег. — Но прислал её всё равно ты. Вдруг это прелюдия к твоему появлению? Гарри, ри быстро спрятал мантию под одеяло. Ему не хотелось, чтобы ее надевал кто-нибудь другой, кроме него. Даже не хотелось, чтобы кто-нибудь просто до нее дотрагивался. — Бедный Гарри, — пожалела Меда. — У него явно открытый гештальт в родительской теме. — Эй, смотри! — воскликнул Джордж, обращаясь к брату. — Гарри тоже получил фирменный свитер Уизли! — А у нас скоро будут фирменные футболки Блэков! — радостно провозгласил Аль. — У тебя, — парировал Орион. — Ой, какие вы всё-таки закомплексованные, — фыркнул Альф. — Не можете надеть футболку с семейным мерчем. — А на твоем никаких букв, — хмыкнул Джордж, разглядывая младшего брата. — Полагаю, она думает, что ты не забудешь, как тебя зовут. А мы ведь тоже не дураки — мы хорошо знаем, что нас зовут Дред и Фордж — Я их обожаю! — провозгласил Альфард. — Вот в них я узнаю себя. — Если Молли мать года, — начал Руди. — То она эти буквы добавила, чтобы самой различать близнецов. — Скорее всего ты прав, — согласилась Элла. — Но я всё равно не понимаю, как мать может путать своих детей. В дверь протиснулась еще одна рыжая голова, принадлежавшая Перси Уизли, вид у него был не слишком счастливый. — Что? Он вычитал в биографии Мерлина, что тот не был старостой? — хмыкнул Орион. — Нет, ему просто не понравилось, что все уехали, и ему никем командовать, — съязвила Вэл. — Ага. Тут буква «С», то есть староста. Давай, Перси, надевай его — мы все уже надели наши, и Гарри. — Мерлин! — взвыл Рабастан. — Почему они считают, что староста это пуп зели? — Потому что в жизни Уизли значок старосты — это потолок в их карьере, — ответил Малфой. — И запомни: сегодня за завтраком ты будешь сидеть не со старостами, а с нами, — поучительно добавил Джордж — Рождество — семейный праздник. — Ну хоть кто-то об этом помнит, — недовольно проговорила Вальбурга. — Только они его встречают не семейно, — заметил Сигнус. — Родители уехали к Чарли вместе с дочкой, а Хогвартские сами по себе. — У них там вроде и старший сын имеется, — напомнила Элла. — Он вообще один встречает. — Я думаю, что он рад этому обстоятельству, — фыркнул Руди. — С такими-то родителями. На столе красовались сотни жирных жареных индеек, горы жареного и вареного картофеля, десятки мисок с жареным зеленым горошком и соусников, полных мясной и клюквенной подливки, — и башни из волшебных хлопушек — О! Мерлин! — у Рабастана пошли слюни. — Почему это так вкусно??! — Я одна не понимаю зачем они всё время ставят зелёный горошек? — поинтересовалась Белла. — Он же напрочь невкусный! — Я одного не понимаю, — сказала Вэл. — Вы очень часто едите, но почему-то на любое описание еды говорите как про недостижимое чувство? Дамблдор сменил свой остроконечный волшебный колпак на украшенную цветами шляпу и весело посмеивался над шутками профессора Флитвика. — Испанский стыд, — закрыл лицо Рег. — А можно привести примеры шуток? — попросила Анди. — А то мне всегда хотелось узнать о чём говорят учителя. — Да тоже самое о чём и ученики только сложными словами, — ответил Альфард. Все это время Гарри внимательно наблюдал за Хагридом. Тот без устали подливал себе вина и становился все краснее и краснее, и наконец он поцеловал в щеку профессора МакГо-нагалл. А она, к великому удивлению Гарри, смущенно порозовела и захихикала, не замечая, что ее цилиндр сполз набок — Это что у нас? — не поверила Цисси. — Новый пейринг назревает? — Да они там уже все бухие! — провозгласила Лестрейндж. — Но мы не осуждаем, — заметил Аль. — Каждый имеет право выпить. — А обязательно напиваться при детях? Нельзя зайти в учительскую? — недовольно спросил Орион. Это было лучшее Рождество в жизни Гарри. И все же целый день его не покидало ощущение, что он забыл о чем-то важном. И только оказавшись в постели, он понял, что именно его беспокоило: мантия-невидимка и тот, кто ее прислал. — Прислал её Сириус, — уверенно сказал Регулус. — Если же это не так и Блэков опять вывели из этой истории, то мы прекращаем чтение! — решила за всех Вальбурга. — А почему тогда Сириус не подписался? — спросила Элла. — А как бы он подписался? — спросил Рег. — Я Сириус Блэк, совершенно неизвестный тебе человек? — Меня больше волнует откуда у Поттера мантия… — задумчиво проговорил Сигнус. — Потом, наверное, купил, — Сириус деланно равнодушно пожал плечами. «Используй ее сумом», — написал приславший ее. — Тогда это не Сириус, — засмеялась Андромеда. — Он бы написал: «Надеюсь она тебе поможет не попасться, когда ты будешь ставить Хогвартс на уши». — Может он с годами стал рассудительнее? — не очень уверенно предположил Рег. — Кто? Сириус? Не смеши меня! — заявила Меда. — Анди! — обиженно вскрикнул гриффиндорец. — Что? Это по факту, — ни чуть не смутилась Тонкс. Гарри бесшумно выбрался из спальни, спустился лестнице, прошел через гостиную и пробрался сквозь дыру — Куда он? — спросил Руди. — В столовую, — бескомпромиссно сказал Раб. — Для молодого и растущего организма нет ничего полезнее. Особая секция библиотеки — вот куда ему было надо. Он сможет листать книги столько, сколько ему захочется, до тех пор, пока он не узнает, кто такой Николас Флэмел. — Вспомнил наконец! — обрадовался Рег. — Стремление к знаниям всегда престижно, — мудро заметил Орион. — Но не ночью у одиннадцатилетнего мальчика, — возразила Элла. Стоило ему раскрыть фолиант, как тишину прорезал душераздирающий крик, от которого кровь стыла в жилах. Это кричала книга! — Моя любимая! — обрадовалась Беллатриса. — Её просто надо за корешок погладить и всё. — Да, я тоже ею в своё время зачитывалась, — согласилась Вэл. — Жуть какая, — поморщилась Малфой. Он запаниковал, и тут послышались шаги — кто-то бежал по коридору по направлению к библиотеке. Второпях засунув книгу на место, Гарри рванул к выходу. — И как всегда Гарри даже одного предложения не прочитал, — раздраженно закатил глаза Люциус. — Если у него и на этот раз получится избежать наказания, то он Мэри Сью, — произнёс Регулус. В дверях он чуть не столкнулся с Филчем. Выцветшие глаза Филча, вылезшие из орбит, смотрели сквозь него, и Гарри, поднырнув под его руку, выскользнул в коридор. — Я же говорил: Мэри Сьюшка, — огорчённо выговорил Регулус. — Подожди ещё не вечер, — подбодрил Рудольфус. — Я верю, что они схватят его за жабры. — Точно не Филч, — сказал Альфард. — Вот Снегг ещё мог бы. Он так стремился убежать подальше от библиотеки, что не обращал внимания на то, куда именно бежит. И сейчас он не мог понять где находится. — Это Хогвартс, детка, — ответил Раб. — Он же может заблудиться, — забеспокоилась Цисси. — И никогда не найти дорогу. — Какая глупая смерть, — хихикнула Белл. — Да ладно! Там же есть портреты и призраки, — успокоил дочь Сигнус. — И потом это же Гарри ПОТТЕР. Его точно все ринутся искать. — Вы сказали, профессор, что, если кто-то будет бродить по школе среди ночи, я должен прийти прямо к вам. Так вот, кто-то был в библиотеке. В Особой секции. Гарри почувствовал, как кровь отхлынула от его лица Он так долго бежал сам не зная куда, но Филч оказался здесь практически одновременно с ним — потому что это именно его голос сейчас слышал Гарри. — Филч оказывается не промах, — протянул Рудольфус. — Интересно на кого он работает? — И сколько ему за это платят? — дополнила вопрос Вальбурга. Голос, ответивший Филчу, принадлежал профессору Снеггу. — Значит, в Особой секции? Что ж, они не могли уйти далеко, мы их поймаем. — Снегг готовит себе армию из сотрудников Хогвартса? — насмешливо спросил Раб. — Ой, что сейчас начнётся… — протянул Рег, с опаской поглядывая на брата. — А я вот возьму и ничего не скажу! — произнёс Сириус. — Вы и так в конце всё узнаете и поймёте, что я был прав. — Снегг, поймай Поттера, — попросил Сигнус. — А то мне надоело, что Гарри вечно всё сходит с рук. Каким-то чудом Гарри все же удалось бесшумно проскользнуть внутрь. Снегг Филч прошли мимо, и точно бы задели его, если он остался в коридоре, но Гарри уже был в комнате. — Опять? — не поверил Люциус. — Поттеру опять всё сошло с рук. — Как-то уже даже невесело, — согласился Сигнус. — Нет интриги. У стен громоздились поставленные одна на другую парты, посреди комнаты лежала перевернутая корзина для бумаг. А вот к противоположной стене был прислонен предмет выглядевший абсолютно чужеродным в этой комнате. — Надеюсь это зеркало, иначе что мы здесь делаем? — произнёс Раб. — А с каких пор у нас в Хогвартсе стоят артефакты, которые обладают наркотическими свойствами? — спросил Орион. — Если действительно какой-то ученик сюда зайдёт? Он же не сможет остановиться. — А Дамблдора когда-то интересовали ученики? — съязвила Вэл. — Когда речь идёт о спасении человечества, то тут не до своих директорских обязанностей. Это было красивое зеркало, высотой до потолка, в золотой раме, украшенной орнаментом. На верхней части рамы была выгравирована надпись: «Еиналежеечяр огеома сеш авон оциле шавеню авыза копя». — «Я показываю не ваше лицо, но ваше самое горячее желание», — перевел Малфой. — Превосходно, мистер Малфой, — спародировал Слизнорта Рабастан. А потом уже пошла явная пародия на Стебль: — Какой же вы талантливый! — Тебе не надоело? — с вызовом спросила Нарцисса. — Нет, — беспечно покачал головой Лестрейндж-младший. — Я несколько глав не практиковался. — Как думаете, что Гарри там увидит? — Рудольфус попытался сменить тему. — Да мне как-то пофиг, — ответил Раб. Ему пришлось зажать себе рот, чтобы сдержать рвущийся из него крик Гарри резко отвернулся от зеркала. — Мерлин! Что он там увидел? — забеспокоилась Меда. — Может Снегга? — предположил Аль. — Который возвёл его в любимчики? — А вдруг Тёмного лорда, — глаза Беллатриса загорелись восторгом. — То, чтобы увидела там я. — Кто бы сомневался, — Сириус смерил сестру презрительным взглядом. Его сердце стучало в груди куда яростней, чем когда закричала лежавшая на его колене книга, потому что он увидел в зеркале не только самого себя, что само по себе было невозможно, но и ещё каких-то людей, стоявших вокруг него. — Коллектив? Гарри хочет стать частью коллектива? — предположила Меда. — А может Гарри грезит о поклонниках? — высказал версию Сигнус. — Сигнус, — Вальбурга закатила глаза. — Ты вообще слышал прошлые главы? Там же чёрным по белому написано, что Гарри не любит внимание. — А подсознание Гарри утверждает иначе, — не отступился Сигнус. Женщина была очень красива. У нее были темно-рыжие волосы, а глаза… «Ее глаза похожи на мои», — подумал Гарри, придвигаясь поближе к зеркалу, чтобы получше рассмотреть женщину. — Твою мать… — прохрипел Сириус. — Сириус, — осудила племянника Элла. — А ты знаешь кто это? — спросила Цисси. — Конечно, раздери меня Горгулья, я догадался, — ругнулся Сириус. — И кто? — спросил Рег. — Ты реально тупой или не понимаешь? — огрызнулся Сириус. Глаза у нее были ярко-зеленые, и разрез у них был такой же. Но тут Гарри заметил, что женщина плачет. Улыбается и одновременно плачет. — Кошмар… — Анди прижала ладонь ко рту. — Я тоже догадалась. — Неужели?.. Я сейчас заплачу, — у Нарциссы заслезились глаза. — Да ладно, это всего лишь грязнокровка, — махнула рукой Белл. — ЗАТКНИСЬ, ТВАРЬ! — заорал Сириус. — ЗАГЛОХНИ, КОНЧЕННАЯ МРАЗЬ! — Совсем из ума выжил, — Белла наслаждалась эмоциональным состоянием брата. Стоявший рядом с ней высокий и худой черноволосый мужчина обнял ее, словно подбадривая. Мужчина был в очках, и у него были очень непослушные волосы, торчавшие во все стороны, как у Гарри. — Это Поттер? — шёпотом спросила Элла. После недавнего выпада Сириуса, царило напряжение.       Сигнус кивнул.       Андромеда приобняла Сириуса, поглаживая его по спине. Тот уткнулся носом ей в плечо. — Мама? — прошептал он, внезапно все поняв. — Папа? — Это капец… — на последнем вдохе произнёс Рег. — Я даже шутить не могу, — выдохнул Аль. — Семья — самое важное в жизни человека, — изрёк Орион. — И мне искренне жаль Гарри, который её лишился.       Никто не стал упоминать каким именно образом Гарри лишился семьи. — Надеюсь это глава быстрее закончится, — сказала Элла. — А то у меня сердце разрывается. Первый раз в жизни Гарри Поттер видел свою семью. Поттеры улыбались и махали Гарри руками, а он жадно смотрел на них, прижавшись к стеклу, опершись на него ладонями, словно надеясь, что провалится сквозь него и окажется рядом с ними. — Мерлин, — по лицу Цисси скатилась слезинка. Люциус ободряюще сжал ладонь супруги, хотя на него сцена не произвела впечатление. — В такие моменты хочется забыть все наши разногласия, — сказал Сигнус. — Так это значит мерчу быть? — промолвил Аль. — Нет! — жёстко ответил Сигнус. Он не знал, сколько времени простоял у зеркала Люди в зеркале не исчезали, а он смотрел и смотрел на них, пока не услышал приведший его в чувство отдаленный шум. — Спасибо Дамблдор, — отсалютовала Вэл. — Теперь у Гарри начнётся зависимость. — Как это всё грустно, — прошептала Меда. — Ты как? — Нормально, — выдавил из себя бледный как мел Сириус. — Я вернусь, — прошептал он и, с усилием оторвавшись от зеркала, поспешно вышел из комнаты. — Надеюсь мы не будем читать об этом 7 книг, — прошептал Сигнус. — Я не выдержу, — согласилась Элла. — Ты мог бы меня разбудить. — В голосе Рона слышалась обида. — Извини, Рон, там как-то не до тебя было, — хихикнул Рабастан. — Так как бы они под мантию вдвоём поместились? — задал вопрос Сигнус. — Я бы тоже обиделась, если бы мои друзья пошли гулять ночью по школе, а меня не взяли, — буркнула Лестрейндж. — С удовольствием встречусь с твоими родителями, — радостно выпалил Рон. —А я бы хотел увидеть всю твою семью, всех Уизли. Ты мне покажешь своих старших братьев и всех других родственников. — Они думают, что зеркало показывает семьи? — скептично спросил Руди. — Я бы хотела себе такое, — улыбнулась Нарцисса. — Зачем? — Белла закатила глаза. — Чтобы увидеть нашу семью достаточно просто посмотреть в зеркало. Хотя ты видеть блондинка. Это мы все одинаковые. — Ты можешь увидеть их в любой момент, — пожал плечами Рон. — Приезжай к нам погостить этим летом — и все дела. — Я уже и на Уизли согласен, — произнёс Регулус. — Лишь бы не Дурсли. — А мне было бы интересно посмотреть как живёт такая семья как Уизли, — сказала Меда. — До этого не приходилось встречать столь традиционной семьи. — Я надеюсь, что Рон прежде, чем такое предлагать Гарри, спросил разрешение у родителей, — проговорила Вальбурга. — Да, кстати, — согласно кивнул Сигнус. — Было бы странно, если бы он не спросил родителей, а позвал к себе летом всех подряд. Теперь ничего, кроме встречи с родителями, не имело для Гарри абсолютно никакого значения. Какая разница, кто такой этот Фламель? Зачем ему знать, что охраняет трехголовый пес? И какое ему дело до того, украдет Снегг то, что охраняет пес, или нет? — Про что я и говорил, — Орион всплеснул руками. — Наркотик. — Бедный Гарри, — сжалилась Элла. — А вообще ход мыслей в целом правильный, — одобрил Люциус. — А то лезли не в своё дело. — Да, но теперь Гарри выглядит как эгоист, — возразила Нарцисса. — Ведь ему всё равно на других людей. — Ему 11! — воскликнул Руди. — Он вообще не должеен лезть в это дело. Безопасность Хогвартса — обязанность Дамблдора. Они были здесь. Они ждали его. И просияли, увидев Гарри. — Видишь? — шепнул Гарри, повернувшись к Рону. — Рон увидит там гору еды, — хихикнул Альфард. — Почему ты так плохо думаешь о нём? — саркастично спросил Орион. — Я думаю, что Рон человек глубокой натуры. Поэтому там будет не только еда, но и питьё. — А мне кажется там будет как Гермиона и Рон целуются, — воскликнула Тонкс. — Нет, я один. Но я другой… повзрослевший… И… И я первый ученик школы! Я… У меня на груди значок — такой же, какой был у Билла, когда он стал лучшим учеником Хогвартса И у меня в руках Кубок победителя соревнования между факультетами и еще Кубок школы по квиддичу. Я еще и капитан сборной, представляешь! — Как-то это не очень глубоко, — подметил Рег. — Рон относится к такому типу людей, которые мечтают, но при этом не могут претворить свои мечты в жизнь, — сказал Рудольфус. — Он мечтает обо всём, но ничего не делает, чтобы этого достичь. — Соглашусь, — кивнул Орион. — Уизли не занимается учебой, чтобы стать лучшим учеником Хогвартса, он не тренируется в квиддиче. Всё, что он делает это ест и жалуется, как его братьям повезло. — Вы что на Рона накинулись? — опешил Альфард. — Это же зеркало, которое показывает мечты. А мечты должны быть несбыточными. — Не может быть! — горячо возразил Гарри. — Вся моя семья давно умерла. Причем тут будущее? Отодвинься, я хочу еще посмотреть… — Ты вчера всю ночь в него смотрел, — горячо возразил Рон. — Подожди немного, я быстро… — Будет весело, если они сейчас поссорятся раз и навсегда, — хихикнула Раб. — Не вижу ничего весёлого, — хмуро протянула Элла. — Поттер ещё и Рона подсадил, — раздражённо сказал Сигнус. — Хочешь сыграть в шахматы? — спросил Рон на следующее утро, когда они вернулись с завтрака. — Нет, — коротко ответил Гарри. — Тогда почему бы нам не выйти из замка и не навестить Хагрида? — Да нет… — Гарри пожал плечами. — Если хочешь, лучше сходи один… — А Рон не так одержим, — заметил Рудольфус. — Конечно, потому что он мечтает о какой-то чепухе, — согласился Альфард. — А Гарри впервые в жизни видит свою семью. Сравните сами. Но Гарри мог думать только об одном — о том, чтобы снова оказаться перед зеркалом. И ничто не могло его остановить — и никто, включая Рона. — Но Рон хотя бы попытался, — нашёл плюсы Сириус. — Ага, уже какой-то сдвиг в психологическом развитии Рона, — согласился с ним Регулусом. — Я бы на месте Гарри подумал стоит ли с ним дружить, — проговорил Рудольфус. — Зеркало доказало, что Рон тщеславен. И Гарри необходимо обратить на это внимание, впоследствии это может сыграть злую шутку. — Не надо всех по себе мерить, — огрызнулся Сириус. Гарри не шел, а буквально летел, чтобы побыстрее оказаться у зеркала. Хоть он и осознавал, что производит слишком много шума, ему было все равно, тем более что на пути ему так никто и не попался. — Поттер потерял остатки мозгов, — изрёк Сигнус. — Ох, как же это тяжёло слушать, — вздохнула Элла. — И как же я рада, что мои девочки с этим не столкнулись. Мать и отец снова просияли, увидев его, а один из дедушек при виде внука закивал головой, счастливо улыбаясь. Гарри опустился на пол перед зеркалом, говоря себе, что придет сюда завтра, и послезавтра, и послепослезавтра, и… — Бедный Гарри, — сжалилась Цисси. — Я бы не смогла жить без своей семьи. — А Гарри никто не спрашивал, — зло проговорила Меда. — Ни Волан-де-Морт, ни Пожиратели смерти. — Ага, эти бездушные твари оставили сиротой маленького ребёнка, — с ненавистью выплюнул Сириус. — Можете меня ненавидеть, — спокойной сказала Белла. — Но я всё равно считаю, что Поттеров убили по заслугам. Они магглолюб… — ЗАТКНИСЬ! ЗАТКНИСЬ! ЗАТКНИСЬ! — вне себя от ярости закричал Сириус. — ПОМОЙНАЯ КОШКА, СДОХНИ!       Сириус бросился на сестру с кулаками, но, к счастью, Меда и Рег из-за всех сил схватились за него, повалив на диван. Рудольфус на всякий случай закрыл собой жену. Орион взглядом приказал Белле замолчать и кивнул Люциусу, чтобы тот продолжал чтение. — Итак, ты снова здесь, Гарри? — Кто это? — наигранно весело спросил Альфард. — Надеюсь, что Снегг, а то я по нему соскучился. — Правильно, Аль, давай добьём моего сына, — прошептала Вальбурга, склонившись к самому уху брата. — Извини, не подумал, — бросил Альф. Он медленно оглянулся. На одной из стоявших у стены парт сидел не кто иной, как Альбус Дамблдор. — А вот и наш любимый директор! — Альфард зааплодировал. — Дамблдор соизволил спуститься вниз, — съехидничал Люциус. — У меня вопрос, когда Дамблдор узнал о том, что Гарри ходит к зеркалу? — поинтересовался Сигнус. — Мне не нужна мантия-невидимка для того, чтобы стать невидимым, — мягко произнес Дамблдор. — Итак… что, на твой взгляд, показывает всем нам зеркало Еиналеж? — Чего? — не понял Рабастан. — Да, это правда, — подтвердил Рудольфус. — Дамблдор становился невидимым, когда я окончил школу. Он контролировал, чтобы никто не приносил алкоголь. — Сцены с Дамблдором всегда самые скучные, — приуныла Белла. — И занудные. — Завтра зеркало перенесут в другое помещение, Гарри, — продолжил он. — И я прошу тебя больше не искать его. — А раньше этого сделать было нельзя? — спросила Вальбурга. — Да, а то чё-то поздно спохватились, — согласился с ней Руди. — Дамблдору же надо было выпендриться, — сказал Альфард. — Мол, посмотрите на меня какой я умный. Я знаю, что такое зеркало еиналеж. — Но если ты когда-нибудь еще раз натолкнешься на него, ты будешь готов к встрече с ним. — А то есть это ещё всё и спланировано было? — не поверил Рабастан. — Да, Дамблдор просто готовил Гарри к бою, — пояснил Орион и язвительно добавил: — Вот такой вот ответственный директор. — Как же он меня бесит, — закатила глаза Белла. — Что вы видите, когда смотрите в зеркало? — выпалил Гарри, затаив дыхание. — Как бестактно, — не оценила Друэлла. — А почему бы и нет? Дамблдор ведь знает, что видит Гарри? Хотя Гарри ему тоже разрешения не давал, — произнёс Альфард. — Но Дамблдор всё равно соврёт, — пожала плечами Андромеда. — Я? — переспросил профессор. —Я вижу себя, Держащего в руке пару толстых шерстяных носков. — Я же говорила, — заметила Меда. — Ещё какую глупую отмазку придумал, — закатил глаза Раб. — Нельзя, что-то правдоподобное было придумать? Уже в спальне Гарри вдруг осознал, что Дамблдор не был с ним откровенен. Но с другой стороны, подумал он, спихивая с подушки спавшую на ней Коросту, это был очень личный вопрос. — Гарри ещё предстоит узнать, что директор никогда не скажет ему правды, — сказал Руди. — Очень тяжёлая была глава, — выдохнула Цисси. — Такая эмоциональная. — Да, но зато мы осознали, что нам нужен мерч! — провозгласил Альфард. — Мечтай дальше, — буркнула Вальбурга. — Кстати, о мечтах, — сказал Раб. — Вы знаете, что я сейчас бы увидел в зеркале? Гору еды.