Неустойчивое равновесие

Я на какое-то время потеряла возможность говорить и адекватно воспринимать ситуацию. Винтер хочет провести ночь здесь? Со мной? Мне удалось растопить сердце ледяного повелителя зимы? – Я хочу, чтобы ты правильно меня поняла. – он поднялся с колен и стал прохаживаться по комнате. – После того, что произошло в институте, – Винтер ненадолго замолчал и прикрыл глаза, видимо вспоминая нападение на лестнице, – и того, что мы узнали о секте сегодня, я постоянно чувствую опасность. И даже сегодня, когда ты уходила с Сомером, хотя я знаю, что брат в состоянии защитить тебя. А идея завтрашнего благотворительного вечера для меня вообще сродни тому, чтобы просто за руку отвести тебя в логово сектантов. Но Хёст упёртый как баран, ни за что его не отменит. Сначала я хотел пойти убеждать его не тащить тебя завтра туда. Но потом решил, что лучше быть ближе к тебе. Так от меня будет больше пользы. В разговорах я не силён, а защитить тебя я смогу. Я просто буду сидеть на этом кресле и охранять тебя. А завтра я буду твоей тенью. Винтер замолчал. Он смотрел мне в глаза, ожидая ответа. Кроме слов «Будь со мной» в моей голове ничего членораздельного не было. И я уже открыла рот, чтобы их произнести, но … в этот момент в дверь снова постучали. Винтер стиснул зубы, прикрыл глаза, развернулся и пошёл к двери. За его спиной я не сразу увидела, кто нас побеспокоил. Только по голосу я поняла, что это Хёст. – Что ты здесь делаешь? – обращаясь к Винтеру, сурово спросил он, переводя взгляд с Винтера на меня и обратно. – Хотел задать тебе тот же вопрос. – отвечал Винтер, медленно закипая. Ого, похоже осень и зима будут не просто рекордно тёплыми, они сейчас запылают! Просто глобальное потепление! Надо его предотвратить. Я спрыгнула с кровати и встала между ними. – Винтер пришёл обработать мне порезы на спине. А я попросила его остаться, потому что мне страшно засыпать одной. – выдала я, наивно глядя на Хёста. Винтер посмотрел на меня, и по тому, как сузились его глаза, я поняла, он считал с этой фразы мой ответ на его вопрос. Хёст удивлённо посмотрел на меня, но следующая фраза была адресована Винтеру: – А я искал тебя, не думал, что найду тебя здесь. – он говорил высокомерно, скрестив руки на груди. Винтер уже начал сжимать кулаки. Глобальное потепление всё ещё неумолимо наступало. Я чувствовала, как воздух между демиургами накаляется. - Вы с Сомером нужны мне для подготовки к нашему завтрашнему выезду. Ия, если ты боишься сейчас находиться одна, я попрошу побыть с тобой Кевата. – Хёст уже обращался к нам ровным голосом. – Кажется, он всё ещё дуется на меня из-за квиллинга. – попыталась я избежать встречи с развратным демиургом. Но тут заговорил Винтер, который явно пылал негодованием: – Ты хочешь оставить её наедине с этим… оголённым нервом похоти, который явно требует подзарядки по своему основному направлению деятельности?! Я не сразу поняла, что Винтер имел ввиду. Но потом потихоньку мой мозг соединил его слова в единую картину, дорисовав недостающие детали. Кевату действительно в последние дни было не до его похождений. А он сам говорил, что длительное воздержание ослабляет его. – Успокойся, он не сделает с ней ничего того, чего она сама не захочет. А когда закончим, ты сможешь вернуться и сам в этом убедиться, а Кевата отправим на подзарядку. Завтра мы все должны быть в форме. В словах Хёста сквозило здравым смыслом. Мне не хотелось, чтобы братья ссорились из-за меня. И я заговорила с Винтером: – Иди, со мной всё будет хорошо. Завтра опасность мне будет угрожать больше, чем сегодня. Важно всё подготовить. – Я вернусь. – сказал Винтер и вышел из комнаты. –Отдыхай, Кеват скоро будет. – Хёст ласково провёл рукой по моему плечу и пошёл за Винтером. Я смотрела на закрытую дверь. Ох, какая же у меня карусель в голове! «Чем больше парней, тем больше проблем» – вспомнила я свою же фразу, произнесённую кажется 100 лет назад. Я вздохнула, потом извлекла из сумки ночную рубашку и пошла в душ. Там я старалась ни о ком из демиургов не думать, не повторять утреннюю ошибку. Кто-то заботливый за время моего отсутствия поменял полотенца, повесил новый халат и даже мягкие тапочки оставил в углу. Закончив всё запланированное, я мысленно поблагодарила этого человека, оделась и вышла из ванной. И вздрогнула. В кресле расселся довольный Кеват и пожирал меня глазами. Я совсем забыла, что Хёст собирался отправить его ко мне. – Не пугайся, солнышко, это всего лишь я, смиренный раб твоего квиллинга. – съязвил весенний демиург. – Не умничай, Кеват. Позвать тебя была идея Хёста. Я уже успокоилась и вполне могу побыть одна. – я скрестила руки на груди. – Нет, прелесть моя, Хёст дал мне чёткие указания, не оставлять тебя одну. Но ещё более чёткие указания дал мне Винтер. – он покашлял и хихикнул. – Так что я должен быть вежлив и учтив, если я правильно истолковал его слова. Но смотреть на тебя мне никто не запрещал. Так что… Он похлопал по кровати, приглашая меня ложиться. Мне ничего не оставалось, кроме как принять приглашение. Я быстро прошествовала вдоль кровати с противоположной стороны от Кевата, забралась под одеяло и накрылась до самой шеи. – Вид потрясающий! Так бы тебя и съел! – облизнулся Кеват. – Подавишься! – огрызнулась я и показала нахалу язык. – А ты умеешь подлить масла в огонь, детка! Ничего, я буду откусывать тебя по кусочку. – А как же вежливость и учтивость? – сказала я, вытащив руки из-под одеяла – вдруг отбиваться придётся? – Ну невежливым было бы проглотить тебя целиком. – Кеват погладил себя по животу. Я уже хотела сказать ему «спокойной ночи» и отвернуться, но у меня возникла идея: – Кеват, ты же можешь рассказать мне о предыдущих хранителях? – Что конкретно тебе хотелось бы знать, солнышко? – продолжал он вроде своим привычным игривым тоном, но я заметила, в его взгляде промелькнула тень опасения. – Расскажи, кем они были, как реагировали на эту новость, что с ними происходило потом… – плавно подвела я к тому, что точно хотела бы знать. Он немного помолчал, а потом как-то очень уж охотливо ответил: – Хорошо, я расскажу, но при одном условии! Хитрющий прищур Кевата не сулил ничего хорошего. – И каком же? – уже медленно начинала злиться я. – Я чувствую, чего бы тебе хотелось. – мне уже стало плохо от такого начала, особенно, учитывая, в какой момент нас с Винтером прервал Хёст. – Я расскажу, если ты позволишь мне реализовать одно из твоих желаний. – Ты всех девушек вот так разводишь? – поинтересовалась я. – У меня много отмычек, даже к самым неприступным могу ключик подобрать. – ехидно отвечал Кеват. – Ну, решайся! – Я не куплюсь на твои фокусы! – Тогда я тебе ничего не расскажу! – картинно отвернулся от меня Кеват. – Я могу спросить твоих братьев. – парировала я. – Можешь, конечно же можешь. – бархатно пропел весенний повеса, а потом изогнулся змеем, наклоняясь ближе ко мне. – Но они заняты, их здесь нет. А любопытство мучает тебя сейчас. Завтра будет сложный день, и вряд ли удастся развести кого-то на задушевные беседы. А я здесь, рядом с тобой, готов отвечать на твои вопросы. Только за небольшую плату. – изобразил Кеват невинность. Я помотала головой. – Брось, никакого разврата и домогательств, даю слово! – не оставлял надежды он. Я испытующе посмотрела на Кевата и выдохнула: – Лдано. Но если ты … Кеват не дал мне договорить: – Ты проклянёшь меня заниматься вечным квиллингом. – поднял вверх обе руки Кеват. – Но я готов рискнуть. Ты этого определённо стоишь. Я тоже решила рискнуть, мне действительно нужна была информация. – Давай, что ты там задумал? Кеват жестом изобразил «ура», потёр ладони и резко откинул одеяло с моих ног. Я от неожиданности дёрнулась и попыталась спрятать ноги. Но он ловко схватил меня за правую лодыжку. – Не бойся, помнишь, вежливо и учтиво? Если я сделаю что-то без твоего разрешения, Винтер сделает так, что весна больше никогда не наступит, а братья ему в этом помогут. – взгляд Кевата был чарующим. – Ну рискни, только помни, если ты позволишь себе лишнего, времён года останется всего три. – сдалась я, но всё ещё оставаясь настороже. Кеват ослабил захват на моей лодыжке, и его пальцы аккуратно перекочевали к моей стопе. Он плавно поглаживал мою ступню, пальцы, доходил до щиколотки. Тут я почувствовала, что в игру вступила и вторая рука. И начался самый потрясающий массаж в моей жизни! Его пальцы будто бы перебирали струны арфы, то нежно, то с силой прикасаясь ко мне. Иногда было немного больно, но по большей части это было фантастически приятно. Такие чувственные руки могли быть только у весеннего демиурга. Я закрыла глаза от удовольствия! Он не оставил без внимания и вторую ногу. Она также испытала на себе чары воплощения похоти. Ласково, но настойчиво пальцы Кевата знакомились с каждым миллиметром кожи от большого пальца ноги и до щиколотки. У меня появилось ощущение, что я куда-то плыву. Голова кружилась. А тем временем пальцы мастера уже стали чуть смелее и через раз преодолевали границы голени. Мягко, как на подушечках, медленно, но верно, он двигался вверх. Почти достигнув коленей, он остановился. Впоследствии я так и не смогла понять, что вывело меня из этой пьянящей неги: то, что Кеват остановился или что он сказал. – Только одно твоё слово, милая, и я продолжу подниматься выше. Этот подъём обещает быть незабываемым. – нараспев говорил он. Но тут меня будто током ударило. Я вспомнила, где я и, главное, с кем. Я резко села, посмотрела на Кевата, склонившегося надо мной. Он был весьма близко, даже слишком. – Думаю, здесь можно остановиться. – не совсем ровным голосом проговорила я. – Спасибо, это было очень приятно, но теперь перейдём ко второй части уговора. Расскажи о хранителях. Кеват закатил глаза: – О, женщины, вам имя – вероломство! Сильнее ваших потаённых желаний может быть только одно – ваше неупиваемое любопытство! Здесь даже я – олицетворение похоти – бессилен. Ничего себе бессилен, я опять чуть бог знает чего не натворила по его милости. – Я более чем уверена, что Шекспир вкладывал в эту строчку несколько иной смысл. – прищурившись, я склонила голову на бок. – Нет, именно этот! Он сам мне говорил! – с этими словами вскочил на ноги Кеват. С надрывом, достойным лучших актеров всех времён и народов, он изобразил, что умирает от горя. – А со Станиславским ты не общался случайно? О хранителях предлагаю рассказать в более современном стиле, а то я запутаюсь в аллегориях. Надеюсь, ты от своих слов не отступишься, а то угроза квиллинга всё ещё в силе. – я скрестила руки на груди. – Когда ты угрожаешь, ты становишься ещё привлекательнее. – попытался сменить тему Кеват, но попытка была неудачной. – Не увиливай! – Всё, сдаюсь. – поднял он руки вверх. Вздохнув, он попытался сесть на кровать, но я не позволила. – Не-а, присаживайся на кресло. И рассказывай. С расстроенным видом, Кеват пошёл на кресло и начал рассказ. – Ты, прелесть моя, оказалась в отличной компании. Хранители это особенные люди, связанные между собой ментальной нитью, духовным родством. Они не кровные родственники, и редко подряд хранители появляются даже в одной стране. В начале, когда мы только находим хранителя, мы все находимся с ним рядом, помогаем ему, поддерживаем в новом статусе. А после охраняем его по очереди, в той последовательности, в которой вы, люди, воспринимаете смену времён года. Каждый из нас обладает максимальной силой именно в период своего времени года. Вместе мы собираемся только если хранителю грозит реальная опасность или когда наступает время поисков нового хранителя. – В моём случае, эти два условия совпали. – прервала я Кевата. – Да, к сожалению. Но не будь этой заварухи с сектой, развлекалась бы ты сейчас с Хёстом, а мне бы пришлось ждать до весны. А так мне повезло. – поиграл бровями повеса. – Хм, да, прости, лирическое отступление. Мы защищаем хранителя всю его жизнь. Когда жизнь одного хранителя обрывается, право хранить Камень переходит к другому человеку, которого мы находим и всё начинается снова. – А сколько живут хранители? – подбиралась я к тому, что хотела узнать. – А сколько живут люди? – вопросом на вопрос ответил Кеват. – Все по-разному. Кто-то проживает долгую жизнь, кто-то умирает раньше. От внешних факторов мы вполне можем защитить, но старость и болезни нам не подвластны. Также воля самого хранителя для нас закон, ну это ты знаешь. Я хотела что-то возразить ему, но мои веки тяжелели, мысли улетали куда-то далеко. И как я не боролась с этим, меня затянуло в сон. Я в красивом старинном платье была в большом зале. Звучала красивая музыка. И тут кто-то подхватил меня и закружил в танце. Я подняла глаза и увидела Хёста. Он уверенно вёл в танце и смотрел на меня своим фирменным взглядом. Потом он на секунду отпустил меня, и другие руки перехватили мою талию. Это был Винтер. Мы кружились, кружились. И тут снова смена партнёра – рядом со мной теперь Кеват. Он обнял меня, и мы плавно закачались на волнах медленного танца. Он наклонился к моему уху и произнёс свою вчерашнюю фразу «Так бы тебя и съел». Я покачнулась от чувства дежавю, но поймал меня уже Сомер. Он поклонился мне. В танце он вёл меня одной рукой, другую по-старинному держал за спиной. Он то притягивал меня к себе, то отпускал. В очередной раз, когда он отпустил меня, его рука показалась из-за спины, а в ней был зажат нож – один из тех, что мы метали. Я в ужасе попятилась, и тут за руку меня потянул Хёст. Мне стало больно от этого захвата, я попыталась вырваться, но тщетно. Но тут на помощь мне снова пришли чьи-то руки, с силой потянувшие меня к себе. И это уже был Кеват. Он не отрывал от меня взгляд, обнимая всё крепче и крепче… И тут меня снова кто-то потянул к себе, отталкивая Кевата. Винтер. Он держал меня, но его взгляд был холодный. Моя рука стала выскальзывать и вдруг я начала падать в темноту… Я закричала и проснулась. Проснулась, произнося его имя. И тут я увидела лицо Винтера в лучах лунного света. – Ты здесь? На самом деле? – ещё не совсем придя в себя, спросила я. – Я же обещал, что вернусь. Винтер присел на край кровати, и я обняла его, с облегчением понимая, что весь этот кошмар был только сном. – Кошмар приснился? – Да, видимо перенервничала вчера. – меня передёрнуло, и я решила сменить тему. – Удалось всё подготовить на завтра? – Невозможно подготовить заранее плохой план. Но всё, что мог, я в него привнёс. Винтер немного помолчал, а потом будто вспомнил, где он, вскочил с кровати и пересел на кресло. – Ия, спасибо, что позволила побыть с тобой. Мне так будет намного спокойнее. Я смогу видеть, что с тобой всё хорошо. – Мне тоже намного спокойнее, когда ты рядом. – я на секунду смущённо опустила глаза, решаясь заговорить дальше. – Но я тоже хочу попросить тебя кое о чём. – Конечно, что хочешь. – отвечал Винтер, но был явно заинтригован. – И, если тебя это обидит, ты можешь меня прогнать. – я улыбнулась, почти повторяя его же фразу. – Я не смогу тебя прогнать, даже если ты мне это прикажешь с помощью Камня. – серьёзно ответил Винтер на мой шуточный заход. Я поняла, что нужно рискнуть и сказала вслух: – Можешь полежать со мной? Хотя бы пока я усну? Винтер посмотрел на место рядом со мной. Внутри него явно шла борьба. Меня начало мелко трясти. Я снова его спугнула, и сейчас он будет отдаляться от меня, опять… Я уже почти смирилась со своим провалом. Но Винтер посмотрел на меня и… кивнул. Он встал с кресла и снял свой пиджак. Даже в лунном свете я могла рассмотреть рельеф его мышц, даже тех, которые скрывала футболка, оставшаяся на нём. Бросив пиджак на кресло, он присел на кровать, а потом лёг рядом со мной. Я медленно, всё ещё боясь спугнуть его, подтянулась поближе и положила голову к нему на грудь. Неожиданно, но очень нежно он обнял меня за плечи. Мне показалось, что я снова куда-то падаю, но на этот раз это было невероятно приятное падение. Оно напомнило мне, как мы с Винтером выпрыгнули из окна небоскрёба. Я крепче прижалась к нему. Винтер поцеловал меня в макушку и будто бы нажал там кнопку выключения – я предательски засыпала. Стараясь бороться с затягивающим меня в свои сети сном, я только и смогла прошептать ему: – Ты же будешь здесь, когда я проснусь? – Я буду с тобой, чтобы не случилось. – сказал он шёпотом. … Жизнь с демиургами разбалует даже самого дисциплинированного человека, а уж тем более меня. Проснувшись, я поняла по солнечному свету, что фраза «доброе утро» уже не совсем уместна. Утро переходило в день. Но он был добрый. В кресле рядом со мной сидел Винтер. – Привет! – сказало Винтеру растрёпанное, немного заспанное, но очень довольное существо, очень похожее на меня. Существо перекатилось на живот, не сводя глаз с Винтера. – А почему ты не здесь? – спросила я, проводя рукой по смятой простыне. – Не хотел тебя будить. – Ты уходил? – Да, совсем ненадолго, заканчивали с Сомером приготовления. Мне стало неловко – значит, Сомер видел нас… вместе… – Ия, я не смог сказать вчера, хотя должен был. Нам не стоит сближаться. – он нахмурился и опустил глаза. Что? Это что он такое говорит? Сначала он просит разрешения провести ночь в моей комнате, а потом вдруг говорит такое. Вот так доброе утро. – А как же то, что ты сказал вчера? – Я не отказываюсь от своих слов. Я буду с тобой, буду защищать тебя всеми своими силами. Но, чтобы я мог это сделать, нам нельзя переходить границу. Только в таких условиях я могу тебя защитить. В противном случае, я рискую потерять тебя, а этого я не допущу, какова бы не была цена. Способность издавать какие-то звуки, а уж тем более говорить, покинула меня. Всё происходящее не укладывалось у меня в голове. Что за извращённое демиурговское восприятие: если мы вместе, он не сможет меня защитить? Я села на кровати со стеклянным взглядом. Одеяло сползло, открывая ноги, немного согнутые в коленях. Винтер скользнул взглядом по открывшейся картине, потом вскочил с места со словами: – Я выйду, чтобы ты могла переодеться. Я буду в гостиной. И он ушёл, закрыв за собой дверь.