Эх-х, любовь, любовь...

Я торжествовала! Напротив меня сидела любимая сестра и, поминутно хватаясь за голову, пила из банки рассол. Наконец-то я сижу рядом — совершенно здоровая! — и злорадствую. До этого Ника несколько раз не пила в клубе и на утро жутко зубоскалила. Теперь пришло возмездие... — Что? Головушка болит? — ласково спросила я. — Заткнись! — прошипела Ника и снова схватилась за голову. Её стон мог разжалобить даже давно вымерших мамонтов. Во мне боролись возмездие и совесть. К сожалению — Ники сожалению — победило возмездие. Я опять мило улыбнулась и, собрав со стола посуду, швырнула её в раковину (шум непередаваемый!), затем, громыхая, начала её мыть. Когда за спиной стоны переросли в мольбы, я ещё и запела. Надо ли говорить, что нормально пою я только в подпитии? Ника сорвалась на писк и кинула в меня ложку. Промахнулась. Ну да, а кто с похмелья по цели попадает? Сейчас ещё белобрысый очнется, вообще праздник будет. Интересно, мне про поцелуй когда вспомнить? Сразу в краску его вогнать или после того, как выпьет аспирин? Посмотрев на зеленую сестрицу, я решила быть милосердной и сообщить после аспирина. — Ты аспирин-то выпила, убогая? — поинтересовалась я. С этой станется. — Не-е-ет... — эта блондинка рассеяно похлопала ресницами и снова присосалась к банке. — Вот это мазохизм... — протянула я и полезла в аптечку за заветной таблеткой. Белый кругляш был мгновенно проглочен и даже не запит водой. Я покачала головой и села пить чай. Чай давно остыл, но это не мешало мне его цедить и терпиливо ждать коварного покусителя на дивичье сердце (Тсубаки то бишь). Он не появился даже спустя двадцать минут, заставляя меня волноваться на тему "А вдруг сдох?". Выпил-то он вчера уж побольше, чем Ника... Кстати о Нике, я перевела задумчивый взгляд на сестру и оценила метаморфозы в лучшую сторону: прекрасный цвет свежей зелени почти сошел, а с лица пропало выражение великомученицы, правда, глаза до сих пор были красными... — Тебе лучше, дубинушка? — отставив чашку с противно-приторным остатком, спросила я. Ника слабо кивнула и помахала кистью руки, мол, всё просто отлично, но не до тебя. — Ну ладно, я тогда пойду проверю нашего начинающего алкоголика... — пробормотала я, вставая из-за стола. — Ты не помнишь, какая у него комната? — Неа. Хотя кого я спрашиваю? Особенно после того случая с Субару... Перепрыгивая через ступеньку, и пару раз споткнувшись, я поднялась на четвертый этаж. Выдохнула и бодренько пошагала по коридору. Возле первой двери была приткнута кадка с фикусом, она тут стояла сколько я себя помню. Правда, я ни разу не видела, как поливают несчастное растение, так что удивительно, что оно всё ещё живо. Судя по всему, комнату приватизировал Ери. Плывем дальше. Вторая дверь ничем особым бы не отличалась, если бы из под неё не торчал рукав розовой кофточки. И тут Шерлоком Холмсом быть не надо — Хикару. Возле третьей двери я наступила на детали "лего". Пока материлась (шепотом) и прыгала на одной ноге, поняла, что и не эта дверь мне нужна. Сомневаюсь, что Тсубаки заночевал у Ватару. Четвертая дверь ничем не отличалась, но я точно помнила, что тут живет Субару. Топаем далее. У пятой двери слышалось бормотание, и я, приложив к ней ухо, разобрала что-то про интегралы. Юске учится, умничка. Шестая и седьмая меня ничем не порадовали, поэтому я поимела наглость приоткрыть их и заглянуть. В этих комнатах царил просто-таки образцовый порядок, скорее всего, это комнаты Нацуме и Адзусы. А вот девятая, сто процентов, принадлежала белобрысому. Около неё валялось несколько фантиков и оберток от шоколада. Без смущения толкнула створку (Ну это всё-таки мой дом...) и вошла в захламлённое помещение. На полу чего только не было: от полностью исписаных листов до шапки-ушанки. На двуспальной кровати громоздилась куча разноцветных подушек. Мне пришлось зарыться в них почти по пояс, прежде чем я нащупала парня. Крепко обхватив его запястье, злорадно дёрнула на себя. Результата ноль. Дёрнула ещё разик. Меня дёрнули в ответ, я завалилась на постель и оказалась прижата к горячему, жилистому торсу. Руки оплели меня и притиснули ещё сильнее. У меня глаза на лоб полезли. Как он дрыхнет в такой жаре. Пусть на улице зима, ну так в доме прекрасное отопление, а он под этими подушками ещё и одеялом накрылся. В ухо начали сопеть, я дернулась, и вектор дыхания сменился, теперь мне опаляли шею. Жарко... Я попыталась вырваться, но моих потуг даже не заметили, продолжая спать. Кое-как вывернув руку, я сильно ущипнула его за чувствительное место пониже лопатки. Парень дернулся и зашипел. В полной темноте мне было не видно, открыл ли он глаза. — Просыпайся, спящяя красавица! — взвыла я, изнемогая от жары. — Нехер спать, все принцы давно перевелись. — Лиса? — сонно спросил Тсубаки, не отреагировав на призыв. — А что ты тут делаешь? — Загораю, блин! — А-а-а, ну ладно... — пробормотал он и, уткнувшись носом мне в шею, попытался снова уснуть. — Отпусти меня! — потребовала я. Руки-плети медленно сползли с талии. Счастливо выдохнув, я рванула на свободу. Прежде чем выбраться, я искала путь к спасению минуты две. Рухнула с кровати и еле живая подползла к окну. Наплевав, что сейчас январь, распахнула ставни. Я глубоко дышала, перегнувшись через подоконник. В кровати недовольно завозились, через мгновние на свет появилась белоснежная макушка, а затем и парень. — Холодно же... — Нифига подобного, — отмахнулась я. — У тебя тут как в бане. Парень проворчал что-то отрицательное, а потом спросил: — А что ты тут делаешь? — Тебя пришла проверить. Вдруг загнулся после вчерашнего. Всё-таки мешать водку, мартини и коньяк — не лучшая идея... — отметила я и закрыла окно. — Ясно... — Тсубаки сонно зевнул и снова завалился спать. Ну и пусть дрыхнет. Я вышла за дверь и спустилась по леснице. В холле собирался Вадим. — Ты куда? Выходной ведь, — удивилась я, рассматривая пальто и шарф. — А тебе ещё не сказали? Я еду в аэропорт. У тети проблемы и... — Только не говори, что к нам едут близняшки... — перебив его, просипела я. Он молча кивнул и вышел. Я вспомнила двух шестилетних близнецов, а потом майонез в моих ботинках, гуашь в зубной пасте, соль в сахарнице... — Твою мать! — выдала я и сползла по стене...