Strawberry lipstick

      Нам Джун всегда обо всём забывал, когда брал в руки гитару и открывал рот, из которого выходили слова песен, которые он любил. Даже курение не приносило большее удовлетворение, чем пение, а казалось, всему учился одновременно: сигарету взял в рот тогда же, как и гитару в руки. Его тогда здорово подбадривали, показали нужные аккорды и сказали, что при должной тренировке он станет первоклассным гитаристом, только Ким… малость перестарался. Да, у него не было агентства, что было бы за него ответственно, он не был айдолом, чтобы иметь кристально-чистую репутацию, он чаще тусовался с разными андерграундными типами и приходил домой только для того, чтобы лечь спать.       Но этого парня знали все. Харизматичный, с татуировками, курящий, но при этом не вызывающий у большинства отторжение — просто интерес, что он может сделать. Нам Джун и показывал, ведь знал, как удивлять народ, как делать чужих поклонников своими и удивлять до открытых ртов.       — Эй, Нам Джун, — в гримёрную комнату заглянул Чимин — близкий друг Нам Джуна, что помогал ему с организацией концертов, вёл его социальные сети и был посвящён во многие планы. Ким уже много месяцев подряд сочинял песни для нового сольного альбома и надеялся, что сил хватит, чтобы потом дойти до звукозаписывающей студии и договориться о записи. — Там уже народ ждёт, хочет тебя услышать, ребята на разогреве скоро закончат.       Нам Джун в сотый раз оглядывал тексты своих песен, понимая, что им чего-то не хватало, но чего именно — непонятно, оттого страшно злился и метал молнии вокруг себя. Разогрев скоро кончится, толпа начнёт скандировать его имя и сценический псевдоним, времени на подготовку больше не будет. В последнее время одолевала страшная тоска по тому времени, когда он был неизвестным, хотелось разом свернуть всё, потому что устал сомневаться в себе. Чимин, конечно, говорил не унывать, всячески подталкивал к славе и всё организовывал, но надолго ли парня хватит? Наверно, побудет с ним ещё месяц, а потом скажет: «Ладно, хён, прости, я, кажется, неправильно рассчитал собственные силы» и покинет небольшой проект, оставив Нам Джуна одного. Кажется, именно этого молодой человек и не вынесет — банального одиночества, из-за которого захочется просто спиться. Ему уже двадцать пять, за плечами университетское образование и ни дня работы по специальности, только выступления, записи песен и общение с поклонниками.       — Блядь, — Ким покачал головой и встал. — Ладно, не время раскисать, нужно идти. Почитаем потом тексты песен вместе и узнаем, чего им не хватает.       — Конечно-конечно, хён, гитару только не забудь.       Толпу разогрели до нужной кондиции, все готовы были броситься сами на сцену, чтобы уже побежать за артистом и вывести его к толпе, но особо усердствовать не пришлось. Нам Джун вышел, как всегда, в блеске, улыбнулся всем, поприветствовал Сеул громкими словами, и поклонники вторили ему одним сплошным «А», растянутым на секунд десять, а потом теряли голову от любого его слова. Ким стабильно с концертов уносил брошенные лифчики, потом предлагая их забрать женщинам на выходе, и все всё забирали, ведь их кумир уже дотронулся до тех самых вещей.       Он знал, что его любили, что его уважали, и чувствовал, что этот вроде бы рядовой концерт что-то изменит в его жизни, подарит нечто новое, но пока всё было как всегда.       Пак Джихё еле протиснулась сквозь толпу поближе к сцене, и пускай её сжимали со всех сторон, фыркали на её просьбы немного подвинуться, но она теперь смотрела только на одного человека, того, кто интересовал её больше всего.       Эта девушка хранила в себе много маленьких секретов, даже старшая сестра говорила, что именно ей досталась вся магия, унаследованная от далёких предков. В семье говорилось, что их род вёлся от богини Афродиты, претерпел множество изменений, но в чертах господ Пак до сих пор было видно что-то иностранное, будто максимум их дедушки были греками и приехали однажды в Корею искать себе счастья. Джихё точно могла сказать, что отличалась от большинства ровесниц, потому что не каждой девушке в день совершеннолетия снится неимоверно красивая женщина, гречанка, гладит её по голове и говорит, что отныне у её дальнего предка открыты способности богини любви.       Как бы Джихё не смеялась на утро, она попробовала свои силы на банальнейшем любимом бальзаме для губ со вкусом клубники и была приятно удивлена результату. Намазав им губы, она стала срывать разнообразные мужские взгляды, и тогда она вспомнила слова из известного фильма, что большая сила — это большая ответственность, потому и пошла потом к своей бабушке, которая в прошлом тоже была богиней любви, и попросила научить всему, что она знала. Госпожа Сон подошла к вопросу философски и действительно начала обучать свою родственницу, но посмеивалась с её заколдованных блесков для губ.       — Ты, конечно, занимаешься не тем, чем надо, но, может, однажды эти твои блески принесут тебе много счастья, — сказала женщина. — Но ты думай хорошенько, что будешь делать в следующий раз, чтобы не прогневать богиню, а то можешь лишиться своих сил.       Джихё пользовалась своими способностями уже два года, помогала парам сойтись, добавляла любви в бытовые действия и была окружена самыми искренними и хорошими людьми, но сейчас хотела добавить немного любви себе. Может, это было запрещено, ведь никто из её родственников, что обладали силами, никогда такого не пробовали, но она хотела уже устроить собственное счастье. Да, на неё обращали внимание, конечно, знакомились, но потом эти парни находили свою любовь, что хорошо, но самое печальное — не Джихё это была. Конечно же, она была рада, но ночами плакала в подушку, потому что если парень нравился и находил себе девушку, это раз за разом разбивало ей сердце.       «Не стоит забывать, что если это действие не понравится богине любви, то ты будешь наказана, — проговорила как-то бабушка, когда они с внучкой это обсуждали и пили чай. — Так что хорошо подумай, прежде чем делать что-то для себя. Мы — альтруисты, простые служители, которым нужно устраивать судьбу других людей».       И сейчас Джихё разработала чёткий план, которому надеялась следовать, но если бы её время от времени не тыкали в бока, всё было бы намного лучше. Были бы у неё силы останавливать время, она бы оторвалась на всех этих девчонках, что тянулись руками к Киму Нам Джуну, но у неё и так была сила, которая могла помочь ей буквально захомутать того самого парня, которым принято хвастаться. Пак убедила саму себя, что всё будет хорошо, но она была не до конца уверена в своей магии; если она мазнёт губы этому восхитительному вокалисту своим бальзамом, конечно же, он замертво не упадёт, у неё же силы не от Аида идут, но она могла случайно его влюбить в первую встречную, а она сама ею, как назло, не окажется.       — Эй, посторонись, я из Кванджу в Сеул приехала, чтобы его увидеть, — Джихё вновь пришлось почувствовать тычок прямо под ребро, и она зло уставилась на соседку, которой оказалась блондинка-кореянка с очень уж пухлыми губами. Пак заглянула в самое её сердце, благо, это было даровано ей с рождения, и увидела там дикую страсть, которая опалила огнём — да уж, кажется, эта девушка страстно желала Нам Джуна в постели и будто не видела в нём обычного парня. — Эй, ты чего на мои сиськи пялишься? Ты из этих самых, что ли?       — Думаю, если отрезать одну из твоих грудей, ты сможешь держать свои руки при себе и не пихаться, — и прежде чем переместиться чуть вперёд, чтобы незадачливая соседка не посмела на неё лезть с дракой, Джихё ухмыльнулась. — Нашлась тут, блин, на мою голову…       Нам Джун перестал разговаривать с толпой, попросил подпевать трекам, если они их знают, и песни полились рекой, захватывая всех и Пак Джихё в том числе, что смогла пробраться к сцене как можно ближе. Сжав в кармане кофты бальзам и небольшую малахитовую подвеску в виде настоящего сердца со всеми прожилками и выходящей аортой, что служила небольшим талисманом, девушка выдохнула. У неё всё действительно получится, ни у кого больше нет таких сил, как у неё, оставалось только придумать, как пробраться за кулисы. Пение мужчины выворачивало нутро, и пускай текст песни был глубоко печальным, трагичным, благодарные слушательницы любили этот трек. В нём лирический герой ради того, чтобы быть с любимой, отказался от всего, а она бросила его, предпочтя другого. Да, для рока слишком сопливо, но это была только распевка, потому что в дальнейшем тексте раскрывалась ненормальность лирического героя, его страстная одержимость девушкой и попытка её вернуть через убийство. Конечно же, последние строчки говорили о том, что героя заперли далеко и надолго, и зал буквально разнесло от визга.       — Раз уж мы начинаем с жестокости, то я предлагаю вам продолжить, тем более «Апатия», совсем недавно выложенная, мне нравится до сих пор. Хотя принято считать, что творцу не нравится то, что он довёл до финала, но в данный момент моя самокритика стремится к нулю, потому что вы все поддерживаете меня на каждом концерте! — в голове у Джихё зажглась лампочка, и она поняла, что нужно делать.       Пробираться через толпу — дело неблагодарное и сложное, но у Пак была цель, а значит, преград она совершенно не видела, будто была настолько самоуверенна. Её можно было сравнить с воистину одержимой фанаткой, таковой она и была: какому обычному человеку взбредёт в голову всеми силами добраться до человека, если он знаменит? Не только Джихё думала, что знаменитость обратит на неё внимания, но только она вполне себе реально могла нечто такое сделать.       Вынув бальзам из кармана, она мазнула им губы и широко улыбнулась охраннику, который практически сразу улыбнулся в ответ и пропустил Джихё вперёд, будто она была ему давней знакомой. Девушка успела остановить мужчину и упорхнула прямо в сторону гримёрных, скользя меж людей и оставаясь незамеченной, потому что она была в каком-то смысле похожей на всех, кто здесь работал. Работники клуба знали, что после концерта придётся много и долго убираться, потому выглядели нервно, прямо как Джихё, которая замерла, спряталась в тени и думала, что делать дальше. Молодец, пробралась поближе к гримёрным, до конца концерта ещё далеко, а сам артист со сцены не сойдёт до его завершения. Так ещё и много кто может здесь заметить.       — Эй, кто тут?       Джихё вскрикнула, руки инстинктивно вскинулись, глаза зажмурились, а изо рта вылетело «Любовный шторм» — одно из заклинаний, что освоила бабушка и передала своей внучке. Послышался страшный грохот, будто кого-то со всей силы впечатали стену и сверху свалили пару мешков кирпичей, и Пак разжала глаза, сразу зажимая рот и костеря за то, что сделала человеку плохо. Вот же незадачливая!       — Простите, господин, это случайно, это от нервов, — девушка кинулась помогать светловолосому парню, который держался за голову и стонал от боли, и заставила его встать на ноги. — Простите, пожалуйста!       — Блядь, — Чимина, а это был именно он, повело в сторону, и он схватился за плечи незнакомки. — Когда говорят, что любовь может убить, кажется, имеют вполне себе прямое значение этой фразы. Ты зачем сюда пробралась? Кто ты? Хён не будет счастлив фанатке в своей гримёрке.       — Я не фанатка, я так… — конечно, лгала, но что уж поделать, у Джихё была способность заикаться в самые нужные моменты, когда надо максимально давить и говорить. Уже странно, что «Любовный шторм» не подействовал на парня как должен, потому что его должно было не отбросить, а просто окружить розоватым облаком. — Вам не больно? Вы как?       — Кажется, я сейчас упаду, ты здесь работаешь? — Пак кивнула, всячески поддерживая свою ложь, и перехватила парня, который умудрился упасть, оперевшись о её плечи, удобнее. — Хорошо, доведи меня до третьей гримёрки, оставь там, хорошо? Или лучше ещё сбегай за врачом, тут карета скорой помощи дежурит, потому что на концертах хёна часто в обморок грохаются.       — Ким Нам Джун настолько неотразим? — спросила Джихё, потихоньку отсчитывая двери, и вскоре показалась нужная с цифрой три. — Мы пришли.       — Девушки его любят. Ну, он весь такой крутой же, и это не образ, это вполне себе его личность, — Чимин упал на стул и прислонил руку к голове. — Господи, такие виски тяжёлые…       — Вам нужно выпить просто таблетки от головы, простите, я вас слишком сильно задела, — Джихё действительно была перепугана и раскрыла небольшую сумочку, где хранились некоторые склянки с настойками, что она сделала с бабушкой. — У меня где-то должен быть как раз нужный сироп… я врач, обучалась, знаю, что говорю.       Вот оно — «Устранение последствий боевых любовных», сокращённо «УПБЛ», что и было написано на склянке, и девушка вынула деревянную затычку, сразу поднося своеобразный сироп парню. Он выпил всё безоговорочно, только покачал головой, потому что лекарство оказалось каким-то приторным с лёгкой горчинкой, будто к сладкой клубнике примешалась цедра лимона или апельсина. Но голова перестала болеть, и Чимин уже вполне себе осмысленно посмотрел на Джихё, которая что-то бормотала, убирала всё в сумочку и прятала её под спортивную кофту. Было нечто особенное в этой девчушке, которая ходила туда-сюда, а потом оглянулась, поняв, что она находилась не просто в гримёрке номер три, а в той самой гримёрке, где до начала выступления сидел Ким Нам Джун. Вот валялась его красная бандана, в которой он недавно фотографировался, вот разбросанные листки с набросками его песен, написанные его почерком.       — Так ты всё же не работница, — заметил Чимин и встал со стула. — Во как глазки-то горят. Я агент Нам Джуна-хёна, и если ты не уйдёшь отсюда, то будешь иметь дело с полицией.       — Но… но… я… — Джихё огляделась, но парень оттеснял её к зеркалу и хитро улыбнулся.       — Мы можем с тобой персонально договориться, детка, — Чимин прикоснулся пальцами к женскому лицу и тронул волосы. — И после этого я обещаю забыть о столь досадном недоразумении, как очередная фанатка в гримёрке.       Джихё зажмурилась, потому что не додумалась, что действие бальзама для губ до сих пор действует, но Чимина прервал от приятной экзекуции кашель у двери. Оба Пака посмотрели на вошедшего: одна — с надеждой и любовью, второй — с лёгким раздражением, а человеком, что пришёл, был донельзя вымотанный Нам Джун, концерт которого наконец-то закончился.       — Это что ещё за блядство в моей гримёрке? — у Джихё сердце забилось быстрее, и она смогла улизнуть из-под руки парня, что её почти что прижал к зеркалу. — Чимин? Кажется, ты должен мне кое-что объяснить.       — Я присланный визажист! — Чимин выпал в осадок, когда девушка выдала новую версию, кто она, и почесал затылок. Не девушка, а чудо-юдо какое-то, откуда у человека столько вариантов собственной личности? Если она детектив, то, стоит признаться, весьма неудачливый. — Господин Чимин сказал, что вы жалуетесь на сухость губ, а после выступлений всё горло и вообще тело сухое, как непонятно что, так что садитесь, садитесь, господин Ким! Вам не навредит лёгкое прикосновение бальзама к губам.       Чимин даже не мог остановить эту сумасшедшую, потому что Нам Джун просто выставил его за дверь, и остался в коридоре, почёсывая голову. Он понадеялся, что его парня эта девчонка не отбросит к стене, как она сделала с ним, но Ким просто уселся перед зеркалом, разваливаясь и прося, чтобы всё было сделано побыстрее, потому что потом он планирует «нажраться и выкурить две сигареты».       — Курить — здоровью вредить, господин Ким, — Джихё судорожно шарила по карманам и вскоре вынула оттуда бальзам для губ. — Вас не смутит, что я коснусь вашего лица?       Девушка, не дождавшись никакой реакции, двумя пальцами приподняла подбородок Нам Джуна, что внимательно за ней наблюдал, и сосредоточила взгляд на его губах. Она осторожно мазнула сначала верхнюю, потом нижнюю губу и сказала сомкнуть уста и чуть-чуть размазать средство. Приятный аромат клубники распространился по помещению, магия прошла прямиком в тело Нам Джуна и прошила его полностью, что он дёрнулся всеми конечностями сразу, а Джихё взвизгнула — так она и знала, что-то пойдёт не так, потому пора просто убегать. Она сунула бальзам в карман, резко выдернула руку и просто выбежала в коридор, со всей силы придавливая Чимина дверью к стене и устремляясь к открытой двери чёрного выхода из клуба.       — Хён? — Пак потёр лицо и вошёл в гримёрку, на полу которой сидел скучающего вида Нам Джун. Он держал в руках подвеску зелёного цвета и смотрел на неё, а потом вздрогнул всем телом.       — Я понял, что мне не хватало в текстах, — Ким сжал в руках подвеску с цепочкой. — Любви. Мне не хватало любви.       — А что делать с этой сумасшедшей? Что произошло, что она аж выбежала с криком? — Чимину было это искренне интересно, и он присел рядом с другом. — Заявить на неё в полицию?       — Ты должен сидеть на жопе и не рыпаться, — от такого тона Нам Джуна температура в помещении понизилась, что плечи Чимина дёрнулись. — Я чувствую, что придёт время — и она сама придёт ко мне.       — Почему ты так в этом уверен, хён? — поинтересовался Чимин, склоняя голову.       — Потому что я буквально только что влюбился.