Когда пойдёт сливовый дождь

Хваса проснулась позже обычного. Не спеша, сходила в душ, надела новую пижаму и обмотала голову полотенцем. Проверила телефон. Странно. Джун до сих пор не написал. «Наверное, сильно занят,» — рассудила девушка. Она сделала маску для лица, приготовила завтрак. Есть перед телевизором давно вошло у Хвасы в привычку. Она принесла еду и поставила её на стол. Затем красиво разложила приборы и приготовила кофе. Устроившись в удобной позе на диване, художница взяла в руки пульт и нажала на кнопку «ON.» Она поддела ложкой немного риса и окунула его в бульон. Суп получился безумно вкусным. Хваса ела с большим удовольствием. По телевизору показывали новости. Продолжая поедать суп, девушка взяла в правую руку пульт и хотела переключить на другой канал, где показывали её любимое шоу или какую-нибудь дораму. Но когда она увидела картинку на экране, ложка выпала из её руки, а большой палец начал лихорадочно нажимать на кнопку прибавления звука. «…После аварии с участием владельцев галереи «Превращение» соцсети пестрят злобными комментариями касательно Мина Юнги — директора модного клуба NB12. О вражде господина Мина и старшего директора Кима в прессе стало известно за несколько недель до аварии. Многие уверены, что между ними разыгралась настоящая война, причина которой, однако, не известна. Дорожное происшествие случилось из-за неисправных тормозов в машине младшего Кима. Он приобрёл автомобиль недавно, и авто находилось в идеальном состоянии. Общественность убеждена, что тормоза в машине Кима Тэхёна были повреждены с подачи Юнги. Полиция пока не дала никаких комментариев. Также не удалось выяснить состояние братьев Ким. Известно лишь, что водитель впереди стоящий машины отделался лёгкими ушибами. Несмотря на ужасное событие, было объявлено, что запланированное на сегодня открытие выставки картин состоится в галерее вечером.» Глаза Хвасы моментально наполнились слезами. Она замерла с пультом в руках и смотрела на экран, который расплывался перед ней разноцветными пятнами. Рука нащупала телефон. Хваса нажала на вызов. «Абонент временно не доступен…» — послышалось в трубке. Она пробовала звонить снова и снова. Результат не менялся. Номера Тэхёна у девушки не было. В галерее никто не отвечал. — Что же делать? — повторяла Хваса. — Я не понимаю, что же мне делать? — Она встала с дивана и вытерла слёзы. — Так, надо ехать в галерею. Там точно что-либо знают. Наскоро нацепив футболку и джинсы, Хваса вылетела из квартиры. Она так спешила, что забыла снять с головы полотенце. Дорога в галерею длилась целую вечность. Художница ругалась на светофоры и сигналила пешеходам. Намджун по-прежнему был недоступен. Слёзы снова наворачивались на глаза, и Хваса размазывала их по лицу. Возле галереи собралась толпа журналистов и людей с плакатами. С момента аварии прошло три часа, а люди уже высыпали на улицу в знак протеста против Мина Юнги. Хваса надела маску и вышла из машины. С большим трудом ей удалось прорваться сквозь толпу и пройти к главному входу. Возле дверей стоял охранник, всем видом давая понять, что внутрь войти не получится. Хвасе было не до любезностей. Она встала на цыпочки и шепнула охраннику своё имя, настояв на том, чтобы о её приходе сообщили секретарю Дженни Ким. Охранник передал слова девушки в рацию, и, получив ответ, открыл дверь. Журналисты и стоящие в толпе люди начали шептаться и гадать, кем была девушка в полотенце, которую так легко пропустили внутрь. Никто не был в курсе. Мало того, что не все журналисты знали художницу в лицо, так вдобавок её было практически невозможно узнать. Среди репортёров были и те, кто получил от Джуна e-mail. В его содержании фигурировала Хваса, но не в роли девушки Намджуна, а в роли жертвы, пострадавшей от рук Мина Юнги. По словам Джуна, он стал невольным свидетелем ссоры между Юнги и Хвасой, и девушка хотела сделать на выставке шокирующее заявление, касаемо бывшего бойфренда. Знакомый программист Тэхёна немного поколдовал над компьютером Намджуна. Почта, с которой Лиса якобы разослала письмо, обозначалась у получателей, как вирусный спам. Ни один из адресатов не рискнул его открыть. А вот e-mail, отправленный с реальной почты Намджуна, дошёл до всех. Если бы Хвасу узнал хоть один из репортёров, случился бы настоящий хаос. Никакая охрана бы не сдержала наплыв служителей прессы. Хваса вбежала в галерею, озираясь по сторонам. В зале было пусто. Откуда-то издалека доносились три женских голоса. Один из них принадлежал Дженни. Все трое разговаривали по-английски. Хваса, которая до последнего надеялась увидеть в галерее живого и здорового Намджуна, не выдержала и разрыдалась. Она опустила голову вниз и отошла в уголок. Маска быстро намокла, и пришлось её снять. — Ну чего ты, бедненькая? — услышала девушка позади себя голос Дженни Ким. Она легонько погладила Хвасу по спине, пытаясь успокоить. — Что с ними? — едва разборчиво произнесла Хваса, шмыгая носом. Сколько бы она не вытирала слёзы, они лились снова. — Успокойся, всё в порядке. Жить будут. Вместо того, чтобы успокоиться, Хваса начала плакать ещё больше вперемешку со смехом. Она никак не могла остановиться. Смех переходил в рыдания, и наоборот. — Ой-ой, у кого-то, кажется, истерика, — заметила Дженни, обнимая Хвасу. — Ты что сюда прямиком из душа бежала? — Почти. — Пойдём-ка, я тебе успокоительного накапаю. Я полфлакончика выпила. Как видишь, помогло. Спокойна, как удав. Дженни отвела Хвасу в кабинет Джуна и дала ей стакан с успокоительным. Спустя минуту в дверях появились Лиса и Агнес, но Дженни их выпроводила, по-корейски попросив Лису занять фрау Хусслайн на ближайшие полчаса. — Это дурдом какой-то, — сказала Дженни, закрывая дверь и жалюзи. — Я сама как на иголках с самого утра. — Она усадила Хвасу на диван и присела с рядом с ней, расправив на коленях короткую юбку. — Началось всё с того, что по новостям передали об аварии. Не то что бы осветили детали, а сказали вскользь несколько размытых фраз. Мол, подробностей не знаем. Вот и думай, живы ли они или нет. Я чуть с ума не сошла. Начала обзванивать все больницы. Ничего. Потом морги. Тоже пусто, слава Богу. Это продолжалось где-то час. Телефон так нагрелся, что мне казалось, что он вот-вот взорвётся у меня в руках. Из больницы мне позвонили сами. Телефон Намджуна разбился, а вот мобильный Тэхёна уцелел. Врачи разблокировали его с помощью пальца. Оказалось, я была последней, кому он звонил до аварии. Он и правда звонил мне вечером, только мы с ним поссорились и… Впрочем, это неважно. Тебе, верно, гораздо интереснее послушать, что с директором. Хваса закивала. — У него перелом ключицы и правой руки, также небольшое сотрясение мозга. Ему наложили гипс и косыночную повязку. Не обошлось без синяков, но они незначительные. Хваса была готова к тому, чтобы заплакать снова, но смогла взять себя в руки. Она задрала голову и сделала глубокий вдох. Дженни взяла её за руку. — Всё уже позади. Тэхён вообще отделался ударом головой. Они оба в сознании, самое худшее позади. Просто тут ещё с выставкой дел невпроворот, поэтому вся галерея сегодня на взводе. Хорошо, что рейс фрау Хусслайн задержали, и она прилетела на час позже. Лиса ездила её встречать. Хотя мы даже и не надеялись, что выставка сегодня состоится. Слишком много экшна для одного дня. Но Намджун передал через медсестру, что всё должно идти по плану. Так что у нас тут суета, каких поискать. Мы даже в больницу поехать не можем. Журналисты сразу увяжутся. — Дженни надула щёки, пытаясь сдержать слёзы. — Мне так страшно никогда не было. Мы с Тэхёном не разговаривали несколько дней. Из-за пустяка вроде поссорились, но я обиделась на него. Не представляю, как бы жила, если бы с ним сегодня произошла беда. Никогда больше не буду с ним ссориться. Я так боялась его потерять. Последнее предложение перешло в рыдания. — Ненадолго хватило успокоительного, — улыбнулась Хваса, обнимая Дженни. — Я так сильно его люблю, — сказал Дженни, продолжая плакать. — Знаю, милая, знаю. Хваса не выпускала Дженни из объятий, гладила её по волосам и слегка качалась из стороны в сторону, словно убаюкивая маленького ребёнка. — Ни о чём не волнуйся и занимайся галереей, — сказала она и с улыбкой посмотрела Дженни в глаза, вытирая ей слёзы. — Сейчас ты нужна здесь, как никогда. И ещё: может, тебе не понравится то, что я скажу, но будь поосторожнее с Лисой. Она не та, за кого себя выдаёт. — Дженни растерянно посмотрела на художницу, но возражать не стала. Хваса поднялась с дивана. — Я поеду к парням. Не бойся, журналистов с собой не приведу. У меня дар их отпугивать. Я недолго побуду в больнице, заеду домой переодеться и вернусь сюда. Вы же не откажетесь от моей помощи? — Конечно, — закивала Дженни. — Спасибо тебе. А насчёт Лисы… Не могу тебе ничего ответить. Мы с ней в последнее время довольно близки. — Понимаю, — улыбнулась Хваса. — Тогда забудь, что я тебе сказала. Легко сказать, забудь. Как только художница покинула галерею, откуда ни возьмись появилась Лиса. Агнес она быстренько сплавила Чимину, который тоже решил приехать на выставку, чтобы посмотреть на свои рамы в деле. — Что сказала Хваса? — спросила Лиса. Она пыталась прочесть ответ в глазах Дженни быстрее, чем та его выдаст. — Ничего такого, — ответила Дженни, опустив глаза. — Просто волновалась, как и все мы. — А что насчёт Шуги? — А ЧТО насчёт Шуги? — переспросила Дженни, посмотрев на Лису. — Ну… В смысле, что она думает о его причастности к аварии? — Это мы не обсуждали, — призналась Дженни. — Продолжим работать? Скоро начнут приходит гости. — Да, конечно, — улыбнулась Лиса. Тон, с которым Дженни с ней разговаривала, ей не понравился. Но сейчас было не до выяснения отношений. Больше всего волновала выставка. Такой путаницы в жизни Лисы давненько не было. Весь план шёл коту под хвост. Было очевидно, что на выставке не появится ни Джун, ни Хваса. Может, оно и к лучшему. Лиса уже ничего не понимала. Юнги продолжал божиться, что не имел к аварии никакого отношения. В KakaoTalk то и дело появлялись новые сообщения от него. «Поскорее бы этот день закончился,» — подумала Лиса. — «Честное слово, я уйду, и никто из них больше меня не увидит. Даже Дженни. Буду танцевать с Розэ, как и раньше. Только бы сегодня всё прошло гладко.»