Friend like you

Ник лежал на кровати, закинув руки за голову. Было около часа ночи. Ему не спалось. Он весь вечер думал над словами, сказанными Марти на интервью днём: «Да, Ник потрясающий музыкант и человек. Я люблю этого парня». Менза прокручивал их в голове. Марти его любит, но скорее всего как друга или как хорошего музыканта, но точно не так как любит его сам Ник. — Эй, чувак, ты спишь? На диване послышались звуки движения и шорох одеяла. — Не-а, — сонным голосом отозвался Дэвид. Они с Ником довольно быстро сдружились, и не только потому что были ритм-секцией Megadeth. — Как думаешь, — тихо начал Менза, — Я нравлюсь Марти? Дэвид неопределенно промычал и хрустнул пальцами. — Возможно, чувак, — басист зевнул, — Типа, он так иногда смотрит на тебя, что кажется готов засосать прямо на месте. Ник покраснел. Как хорошо, что было темно и ни единая душа не увидела алеющие щеки и уши ударника. — Да он на всех так смотрит, — Менза неловко почесал шею, садясь на кровати. — Да нихуя, — Дэвид тоже сел, уже почти отошедший от сна из-за разговора. — Ещё как хуя, — Ник грустно покачал головой. Чем больше он думал о Марти и его действиях в свою сторону тем больше начинал сомневаться во всём: и в себе, и в Марти. Дэвид вздохнул. Он не особо следил за терками ударника и гитариста, но был вполне уверен, что они небезразличны друг другу. А ещё он был уверен, что Ник начал весь этот разговор из-за слов Марти. Он ещё раз вздохнул. — Слушай, чувак, не знаю точно, что думает там про тебя Марти, но ему, типа, явно не похер на тебя. Я тебе отвечаю, — Эллефсон встал с дивана и сел на пол рядом с кроватью Ника. — Ты уверен? — Ник откинулся на плоскую подушку, — Типа, если я ему скажу, он не пошлет меня? — Не знаю, чувак, — Эллефсон задумчиво почесал макушку, — но, я думаю, вряд ли. Типа, ты помнишь, что он сказал сегодня. Он тебя любит, чувак. Ник фыркнул. — Не знаю, чувак. Мне как-то не особо верится. Типа, он всех своим друзьям говорит, что любит их, — Менза задумался, — Наверное. — Не, чувак, — басист усмехнулся, — это так не работает. Типа, без расизма, но если у вас в Италии принято целоваться со всеми при встрече, то не значит, что так делают в Америке. Музыканты засмеялись. Ник легонько толкнул Эллефсона локтем в голову. — Засранец, — со смехом произнес Ник. — А что? Правда ведь! Я в документалке видел, — Дэвид гордо поднял указательный палец, продолжая хихикать. — В какой документалке? Про макароны? — Ну да. Парни снова звонко рассмеялись. — Не убивайся ты так из-за Марти, чувак, — Эллефсон поднялся с пола и потрепал Ника по голове. — Всё не так уж и плохо. — Тут как посмотреть. — Хочешь, я завтра у него спрошу про тебя? Или даже сегодня. — Чувак, блин, не надо, — Ник поморщился, — это суперотстойно. Басист закатил глаза и двинулся к дивану, на котором спал. — Стараешься для человека, встаёшь ради него с дивана, а он... — с притворным недовольством Дэвид плюхнулся на твердые диванные подушки. — Чувак, будь человеком. Сон — это святое, — настала очередь Ника вставать со спального места. Он сел на диван рядом с Эллефсоном. — И то верно, — Дэвид откинул голову на спинку, — Но тебя это не остановило, а я вообще-то почти заснул. Ник недоуменно повел глазами и резко перевел тему: — А вы с Дэйвом как? — Менза ехидно улыбнулся. — Чувак, по-братски, давай без этого, — басист нахмурился, — Ты знаешь, что у нас всё напряжно последние... Ну с тех пор как я завязал, короче. — Хуево, чувак, — Менза сочувствующие хлопнул друга по плечу. — Не то слово, чувак, — Эллефсон печально усмехнулся. Для него Дэйв стал больной темой лишь недавно, когда Дэвид точно понял, что по уши втрескался в Мастейна. Втрескался он ещё в 80е, но только потом осознал, что обычно лучшие друзья не особо заинтересованны в романтической близости друг с другом, не говоря уже об интимной. И как только всё встало на свои места в голове у басиста, он срочно должен был кому-нибудь высказаться. И ему очень повезло, что Ник очень хотел помочь своему другу и был готов выслушать всё. Ещё больше Дэвиду повезло, что у Мензы была похожая проблема. Так что они могли без каких-либо проблем делиться друг с другом переживаниями по поводу своих дел сердечных. Между музыкантами повисла тишина, но не напряженная, а наоборот, уютная. — Знаешь, чувак, — Ник приобнял басиста за плечи и широко улыбнулся, — ты охуительный друг. Я рад, что мы познакомились. Дэвид усмехнулся и приобнял Мензу в ответ. — Ты тоже, чувак. Ты тоже. Только, чувак, — начал басист настороженным тоном, — без гейства. Ник опустил руку с плеча друга и положил её на колено Эллефсона. — Конечно, чувак, никакого гейства. Парни в очередной раз залились звонким смехом.