To Be Loved

      У Вернона Дурсль был очень плохой день. Не плохой в обычном смысле, а ненормальный. И для него это было еще хуже. Ненормальность началась рано, когда по дороге на работу он увидел читающего кота. Позже мерзости вышли толпами, все они были одеты в платья — даже мужчины. Один из них имел наглость попытаться заговорить с ним, Верноном Дурсль, который был совершенно нормальным и отличался от уродов всеми мыслимыми способами.       Да, день Вернона Дурсль был таким, о котором он предпочел бы забыть. В довершение всего он все еще бодрствовал далеко за полночь. Он уже несколько часов лежал в постели, размышляя о прошедшем дне и пытаясь заснуть. В конце концов, завтра утром ему нужно было рано вставать на работу, и он не мог допустить, чтобы люди говорили о том, что он не спал допоздна на какой-то вечеринке. По правде говоря, он не мог заснуть только потому, что бренди, которое он выпил после того, как увидел сову средь бела дня, плохо сочеталось с плотным ужином.       После долгих раздумий Вернон решил, что не сможет заснуть без стакана теплого молока и, возможно, пары бисквитов. Он скатился с кровати и спустился по лестнице на кухню. Когда он уже собирался вернуться в постель, чтобы перекусить, он услышал, что со двора доносится три разных голоса.       Вернон ворвался в парадную дверь и распахнул ее, после чего потерял сознание.       Первое, что он увидел, придя в сознание, был очень старый человек в платье. Он склонился над Верноном, глядя на него сквозь полулунные очки, а его серебристая борода и волосы свисали до пола.       — Вернон Дурсль, не так ли? — спросил он, убирая в карман то, что казалось палочкой.       — Кто вы, черт возьми, такой? — пробурчал он.       Мужчина тихонько захихикал, прежде чем ответить: — Меня зовут Альбус Дамблдор. Я директор Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс.       — Вы один из этих… этих уродов, не так ли?       — Я волшебник, да.       — Убирайся с моей территории. Дамблдор нахмурился: — Боюсь, я пока не могу этого сделать, мистер Дурсль. Я бы хотел быть здесь по более приятной причине, но я должен сказать вам, что ваша свояченица и ее муж были убиты.       — Взорвали себя, да?       Он вздохнул: — Я здесь, чтобы доставить вашего племянника. Ему нужен подходящий дом.       Лицо Вернона побагровело, и он зарычал: — Я точно не приму этого маленького уродца.       — Мистер Дурсль, я настаиваю, — начал Дамблдор.       — Мне плевать, на чем вы настаиваете. У меня есть своя семья, которую я должен содержать, и я не собираюсь воспитывать вашего маленького чудака.       — Я готов оплатить его комнату и питание.       Глаза Вернона загорелись, когда он услышал это. Он только недавно начал продавать дрели и еще не зарабатывал достаточно, чтобы жить той жизнью, которую, как он знал, заслуживал. — Хорошо. Я хочу получить приличную прибыль за мальчика.       — Очень хорошо, — торжественно ответил Дамблдор. — Мы, конечно, будем присматривать за Гарри, чтобы убедиться, что с ним обращаются должным образом.       Вернон ворчал, но ничего не сказал.       — Когда ему исполнится одиннадцать лет, он будет учиться в Хогвартсе, — сказал Дамблдор.       Они провели остаток ночи, обсуждая соглашение, которое позволило бы Гарри остаться на Тисовой улице за ежемесячную плату за счет директора школы.