Кровь от крови

      Порой Фуджин недоумевал, как в таком крошечном создании уживается столько энергии. Маленькая и юркая Тали отличалась непоседливостью и способностью улизнуть прямо из-под носа кого бы то ни было. Её детское лукавство рамок дозволенного не переходило, но обеспокоенному отцу приходилось раз за разом отыскивать её. Да и девочка уже выучила все премудрости игры в прятки и в своём укрытии держалась тише воды. Впрочем, Фуджину всегда удавалось найти её очень быстро, хотя он и подыгрывал маленькой негоднице.       Наверное, иногда он слишком её баловал, но всё же нельзя было назвать Фуджина безответственным родителем. Несмотря на видимое легкомыслие, к вопросу воспитания он подходил со всем тщанием, какое только можно было ожидать от многотысячелетнего божества. Он мечтал быть отцом столько лет, не надеясь, впрочем, однажды действительно узнать, каково это, однако судьбе было угодно другое.       Пять лет назад Фуджину впервые довелось держать на руках собственную дочь. И она казалась ему созданием до того хрупким и крошечным, что было боязно сделать хоть одно лишнее движение. Его руки, привыкшие к оружию, к потоку смертоносного ветра под пальцами, в тот момент задрожали. Наверное, день, когда она родилась, Фуджин мог назвать самым счастливым во всей своей долгой жизни.       И он ни разу не пожалел о её рождении. Хотя, быть может, всё было впереди — девочка росла и проказничала, зная, что всегда может спрятаться за спиной отца от наказания за шалости. Хотя после каждой же Фуджин очень тщательно разговаривал с дочерью об этом, решив говорить с ней почти как со взрослой. Тали серьёзно внимала и действительно старалась больше на таких шалостях не попадаться — и придумывала новые. Но действительно счастливого отца это не смущало.       — Ну, кого с собой возьмёшь? — поинтересовался Фуджин, кивая на нестройный ряд мягких игрушек, около которого Тали ходила с видом полевого командира. Её матери пришлось уехать на несколько дней и полностью поручить ребёнка заботам отца, а тому теперь нужно было вернуться в Небесный Храм. И здраво рассудив, Фуджин решил, что забрать Тали с собой это хорошая мысль. Вряд ли было место безопаснее, да и сама она уже была достаточно большой, чтобы не возникло каких-либо проблем.       — Змея, — решила девочка, хватая тёмно-фиолетовое страшилище с длинным хвостом. Было непонятно, кого пытался изобразить производитель — то ли смесь собаки и сосиски, то ли морского гада. Самой Тали больше нравилась версия с морским гадом и мягкого любимца она нежно звала змеем. Фуджин называл его жутью плюшевой, но с ребёнком о вкусах и симпатиях не спорил.       Зажав игрушку в объятиях, Тали подошла к отцу и тот уже привычно подхватил её на руки, усаживая на сгибе локтя. Для него она совсем ничего не весила, да и так было удобнее держать её на виду и не опасаться, что чрезмерно любопытный ребёнок заприметит что-нибудь интересное по дороге и потеряется.       «Смотреть за ребёнком будешь сам», — предупредил Рейден, когда Фуджин рассказал о своём намерении привести дочь в Небесный Храм. Но ворчал он скорее для вида, потому что когда они оказались на одной из террас храма, Рейден уже ждал их и племянницу почти сразу отобрал себе. Фуджин не возражал. Он знал, что брату бывает одиноко тут, и маленькая родственница была одной из немногих радостей в бесконечно долгой жизни бога грома. Он едва справился с соблазном поддразнить брата, напомнив про его предупреждение, но решил, что не стоит. И пока Тали пыталась подарить дяде змея в обмен на шляпу, просто молча наблюдал за этим.       Попытка подарить любимую игрушку была почти обязательным ритуалом. Ребёнку было важно выразить свою привязанность и любовь, и она делала это самым понятным для неё способом. Рейден, однако, дипломатично отказывался каждый раз, обещая, что заберёт змея, когда сама Тали достаточно вырастет, и каждый раз она спрашивала, выросла ли в этот раз.       В детском мире всё было очень просто и прозрачно, без намёков и двойного дна. Иногда, глядя на собственную дочь, Фуджин даже завидовал тому, с какой непосредственной открытостью она смотрела на мир вокруг себя. Но это было простительно только детям, хотя он и был намерен сделать так, чтобы Тали узнала о жестокости мира как можно позже. Это было так неправильно с практической точки зрения, но всё внутри него протестовало против того, чтобы вовлечь её в жёсткое строгое обучение. Пусть хоть кто-то из его воспитанников за последнее столетие не будет воином. Быть может, ей суждено иное — быть врачом или человеком искусства, или учителем. Хоть Тали и была наполовину божеством, но не стоило решать за неё, какой путь ей выбирать.       Пока они шли к жилой части, где помимо прочего находились и покои самих братьев, Тали с интересом крутила головой, её глаза горели любопытством. В последний раз она была в Небесном Храме ещё крохой и мало что запомнила, поэтому сейчас место казалось ей новым и интригующим. Она оживлённо ёрзала на руках Рейдена, задавала вопросы, но убежать не пыталась. Пока.       Однако стоило отпустить её уже в покоях Фуджина, как девочка почти мгновенно отбежала в сторону, принимаясь разглядывать, щупать, ковырять всё, до чего дотянется. Это место не было похоже на дом, где она росла, поэтому вызывало живейший интерес. Тали оббежала комнату вокруг, покрутилась около стойки с оружием, но трогать не стала. Даже в своём юном возрасте она знала, что это не те вещи, с которыми стоило играть. Потом сунулась в ларь, но не нашла там ничего интересного и разочарованно отправилась дальше.       Братья обменялись взглядами, и Рейден заговорил первым:       — Надолго?       — Сегодня и завтра. Может, чуть больше. Скоро её мать вернётся из поездки, хочу встретить её и провести немного времени вместе. Мирных дней в нашей с тобой жизни не так много. И я не хочу упустить ни одного.       Рейден кивнул. Он понимал стремления и чувства брата, наверное, даже лучше, чем сам мог об этом рассказать. Тот и раньше уходил к смертным и находил среди них любимых, которых терял, сейчас же судьба была более благосклонна к нему. Но что в сущности значат для бессмертного существа те жалкие несколько веков, которые были отмерены его избраннице?       Оба понимали, сколь скоротечно на самом деле время, но говорили об этом редко. Время вообще имеет мало значения, когда тебе суждено жить, пока само Солнце не погаснет навсегда. Это, конечно, была не вечность, но весьма близко к ней.       Их отвлёк шум — Тали влезла в закрытый раздвижной перегородкой закуток, где Фуджин хранил боевое снаряжение, и отыскала там отцовские перчатки, которые почти тут же уронила — на деле они оказались тяжелее, чем она ждала.       — Положи, пожалуйста, на место, — попросил Фуджин, не думая ругать её или повышать голос. Он свою дочь знал прекрасно — та хоть и была ещё крохой, но упрямство взяла от обоих родителей и всех родственников до седьмого колена, поэтому в споре становилась непробиваемо упрямой. Фуджин даже не представлял, какой она может вырасти и сохранится ли в дочери эта черта. И если да, то взросление у неё обещает быть трудным.       — Хорошо, — отозвалась девочка, осторожно возвращая предмет на место и остальные просто осматривая. Здесь было много интересного, но до высоких полок она попросту не дотягивалась и лишь смотрела, заворожённая металлическим блеском. Переглядев в этом углу всё, что только можно, Тали вернулась обратно и встала рядом с отцом, нетерпеливо покачиваясь с пятки на носок. Он про себя только вздохнул. В этом ребёнке было больше энергии, чем во многих взрослых, поэтому сейчас её надо было чем-то занять.       Он опустился перед дочерью на колено и кивнул на низкий столик у стены:       — Давай-ка посадим туда твоего змея и осмотримся. Я жил тут, пока не повстречался с твоей мамой и думаю, что тебе будет интересно взглянуть. Идёт?       Она миг подумала, а потом кивнула. Новое место вызвало в ней неподдельный интерес, да и Небесный Храм не был похож на что-то, что она могла видеть раньше, поэтому Тали хотелось осмотреться. Наверное, будь её воля, она бы влезла в каждый уголок и щель, но сейчас от отца старалась не отходить. Впрочем, это было временно.       Водрузив змея на отведённое ему место и строго наказав сидеть там, девочка вслед за отцом и дядей вышла. Новое место казалось ей очень чужеродным, и всегда активная и открытая Тали пока старалась держаться рядом с отцом и осторожно осматривалась. Под ярким горным солнцем Небесный Храм казался не таким мрачным и устрашающим, каким бывал в часы непогоды — а учитывая одного весьма норовистого жителя этого места, непогода здесь случалась часто.       Рейден, сославшись на насущные дела Храма, покинул их, и Фуджин с дочерью остались вдвоём на закрытой галерее, нависшей над обрывом. Далеко внизу острыми зубцами щерились скалы, и Тали несколько минут не могла отвести взгляда. От высоты захватывало дух, и девочка осторожно сделала шаг назад.       — Страшно? — спросил Фуджин, сжимая худое плечо, и Тали только кивнула.       — Да. Если я упаду вниз…       — Не упадёшь, — успокоил её Фуджин. — С какой бы высоты ты не сорвалась, я не дам тебе упасть.       Он улыбнулся дочери и увлёк её за собой дальше. Не стоило омрачать такой хороший день мыслями о возможной смерти — чьей бы то ни было.       Они миновали открытую площадку, где монахи были заняты ежедневной медитацией, и решили, что не стоит мешать, а потому направились дальше, по ещё одному длинному и тёмному переходу под крышей. По обе стороны были раздвижные двери, ведущие в закрытые тренировочные залы, сейчас пустующие. Светильники в дневное время здесь не горели и переход казался тёмным. За ним начиналась широкая каменная лестница, ведущая к ещё одной площадке; каменная кладка здесь была украшена изображением дракона — практически неизменного символа смертельной битвы. Фуджин поджал губы, видя, что дочь заинтересовалась им, однако спросить что-либо не успела — от невероятно интересного дракона её отвлёк невероятно интересный монах. Это был Ин Линь, один из самых старших служителей Небесного Храма и один из самых преданных. Его гладко выбритый череп украшал гребень чёрной татуировки — такие были у многих монахов, но его рисунок отличался и выдавал в нём старшего по рангу.       Он с интересом посмотрел на Тали, которая рассматривала его с нескрываемым любопытством. Фуджину, наверное, было излишне говорить, кто этот ребёнок — Ин Линь не был дураком, ему хватало знания о том, что у его лорда есть дитя, и вида самой Тали. Беловолосая девочка с прямым взглядом хоть и была ещё мала, но сходство с отцом уже проглядывалось в ней.       Ин Линь был учтив и почтителен. Склонив голову скорее в вежливом кивке, чем в поклоне, он проговорил:       — Радостно приветствовать вас, юная госпожа. Я — Ин Линь. Я служу вашему отцу и дяде в этом храме.       Фуджин посмотрел на дочь, а та в свою очередь глядела на старика, наклонив набок голову. Но напоминать ей о вежливости не пришлось. Тали, однако, вместо учтивого поклона ответила почти таким же кивком.       — Я Талио. И пока я никому не служу. Но когда я вырасту, то буду как папа. Он защищает мир, и я тоже буду.       Про себя Фуджин вздохнул. Тали ещё не знала, что это значит, и он надеялся, что со временем она придёт к осознанному решению. Будущее, где больше не придётся сражаться за Земное Царство, было утопией, и Фуджин не надеялся однажды её увидеть.       — Когда я вырасту, вы будете служить и мне? — с интересом вдруг спросила Тали, глядя Ин Линю в насмешливые глаза, на что тот покачал головой.       — Боюсь, что вам придётся стать божеством для этого, — проговорил он с лёгкой улыбкой. Ин Линю такой разговор с ребёнком казался забавным, да и ничего оскорбительного он не говорил, поэтому гнева Фуджина не опасался. Однако Тали вдруг взглянула на него очень серьёзно и свела тонкие брови на переносице. Эта мысль, кажется, её заинтересовала.       — Значит, я стану, господин Ин Линь, — проговорила она твёрдо.       Порой серьёзность собственного ребёнка Фуджина поражала. Тали умела говорить некоторые вещи с такой недетской решимостью, что становилось не по себе даже ему. Сейчас он заметил, как невольно повёл плечами Ин Линь, однако быстро взял себя в руки.       — В таком случае я буду ждать момента, когда смогу назвать вас «леди Талио». И раз уж вы так серьёзно настроены, то позвольте показать вам ваши будущие владения.       Он бросил на Фуджина быстрый взгляд, прося разрешения, и Фуджин чуть заметно кивнул. Он будет неподалёку и в любом случае присмотрит за дочерью, а пока той действительно полезно общаться с новыми людьми. И как знать — возможно, однажды она действительно станет ещё одним защитником Земного Царства, хотя это именно та судьба, от которой Фуджин хотел бы её уберечь.