К охоте готова

Оставшееся время потратила с пользой — посидела в соцсетях, поспала, чтобы не зевать во время посещения клуба «Черная роза». И к одиннадцати часам я была при полном параде. В бежевом скользящем платье из атласа с v-образным вырезом, который позволял отметить большую грудь. Как раз достаточно для воображения потенциального свидетеля, и его можно сбить с толку или ввести в заблуждение. Но на этом причуды не заканчивались, но на этот раз мне такая деталь понравилась, и я не выбирала с расчетом, как вышло с декольте. Серебристый чокер блестел на шее, и он соединялся с платьем тремя линиями такого же цвета. Смело и откровенно выглядел мой наряд, имел изюминку, запоминался, и я ждала реакции Александра. А он, кстати, ввалился, как скандинавский дикарь, не постучавшись, и я поморщилась от такой наглости, но вновь отметила, как ему идет такой домашний вид, даже больше, чем смокинг. Я это замечала в особняке. Мне было достаточно пару встреч с Александром, и показалось глупым не обращать внимание на его красоту, даже если он — шантажист, который практически потерял мое дорогое доверие. Вот и сейчас я видела образ Александра и оценила его. Белоснежная футболка с потертым принтом ананаса, черные джинсы и кожаная куртка. Вновь угадывалась крепкая фигура Александра, а еще он был похож на человека, который пришел повеселиться в клуб, но никак не на детектива, ищущего вместе со мною Мэтта Шарпа. По-моему, маскировка работает. И не нужно долго отбивать пороги у свидетелей, вызывая подозрения. — Харрис, тебе нужно переодеться, — заявил Александр, толком и не оценив преимущества моего платья, хотя взгляд чуть дольше задержал. Уже хорошо. — Да, уже бегу, — хмыкнула я, повернула его лицом к двери и, закрывая толком не начавшейся спор, подтолкнула вперед в коридор, без слов веля поспешить. Александр не поддавался, стоял ровно и не двигался с места, а если отступал, то дальше этого не шел. Наоборот, делал шаги назад, возвращаясь в исходную позицию. Я впервые узнала, что этот швед умеет быть упрямым, как какой-то мул, и его явно не выгонишь из моей комнаты. Ладно, разве что вперед ногами, но пока что он мне был нужен, так что оставим для плана Б. — Могла бы за это время пойти наконец в гардеробную, — заметил он как бы между прочим. И откуда столько деспотизма? Столько властности в голосе? Мы же не так близко знакомы и всего лишь являемся напарниками. Разговор в беседке — не в счет. Я так возмутилась, что оставила попытки выгнать взашей его из комнаты. — А вот и нет. Это что, «Клуб Романтики», а ты — его игрок, и я пропустила данный момент? Почему я не могу остаться в этом выбранном мною платье? — Потому что мы идем отлавливать свидетеля, а не соблазнять мужчину. — Одно другому не мешает, — я обошла Александра, чтобы оказаться к нему лицом, а не пререкаться со спиной. — Вон и ты переоделся. Давай вообще найдем для тебя паранджу и всё к ней прилагающиеся. Чего мелочиться и размениваться на привычную открытую для окружающих одежду? — Чтобы никто меня не украл? — Естественно, — хмыкнула я и увидела, что Александр убрал сложенные на груди руки. Уже прогресс. — Серьезно, вполне нормальное платье, и ты будешь рядом, — подумав, я добавила, — Ладно, если что, одолжу твой пиджак. Или побегу в ближайший магазин одежды, если в тебе неожиданно проснется древний инстинкт викинга. — Договорились, — кивнул Александр и первым переступил порог моей комнаты. Я без слов, произнесенных вслух, подняв руки, попросила у Бога терпения. И еще раз его себе пожелала, когда услышала подозрительный шорох в темном коридоре, даже мелькнул силуэт. Человек высокого роста, если мне не показалось. Наверное, кто-то из гостей?.. «Черная роза» мало отличалась от других клубов из иных городов. Те же мягкие черные диваны и маленькие столики находились в стороне от большого танцпола, по которому кружились люди, отдаваясь с наслаждением забаве и уходя в отрыв от серой реальности. Диджей менял музыку и что-то кричал, наверняка подбадривая. Шум давил, и услышать человека было сложно, как и рассмотреть пришедших в клуб, когда свет моргал, но я вскоре привыкла и не ощущала дезориентацию. Даже не оглохла. Были парочки или друзья, которые расселись по местам, подальше от танцев. Ели и пили, громко общались, перекрикивая друг друга, и у них висела своя атмосфера веселья. Мы с Александром тоже расположились на диване, недалеко от входных дверей, чтобы отметить появление друзей Мэтта и их по глупости не пропустить. В этом мне помогла Марта. Она рассказала, как они выглядели и когда обычно приходят, а также назвала имена и кратко поведала, что они из себя представляют. И хоть ее знакомство было недолгим, но такие сведения понадобились, и я их записала на всякий случай. А еще снова вспомнила одного молодого человека, который общался с Мэттом Шарпом. Еще одно преимущество. Может, скрывать от нас ничего не станет, видя во мне знакомую девушку. Я же с ним общалась, других ребят знала лишь заочно, так что особых надежд на них не было. Но эти мысли не помогли. Я крутила коктейль и сдерживала желание вновь взглянуть на дверь. Александр попытался разрядить обстановку. — Видишь, как мы сработались, — заявил вдруг он, и я покачала головой. Не совсем была согласна с его выражением. Доверия особого нет, и если сейчас оно не мешало, то в будущем еще аукнется. Вдруг проявятся сомнения, и я не поделюсь определенной информацией? А сейчас даже не знала, что же еще сделает Александр, каким окажется его ход. Да, я усомнилась в том, что он — отъявленный шантажист с десятилетним стажем, но в тот же момент понимала, что Нильсена знаю всего ничего, а значит, все его действия непредсказуемые. Может, ему мало одного шантажа, и он ищет другой? Или пока не придумал, как пользоваться преимуществом имеющего компромата? А когда поймет, то заломит небывалую цену? Или заставит что-то похлеще совершить. Просьба быть напарницей слишком банальна, и она не давала покоя. Я поняла, что снова погружаюсь в дебри. Недавно же нашла решение, которое может пролить свет на случившееся, и у меня есть шанс понять Нильсена. Но наедине с собой не могла иначе. Начинаю предполагать, что же меня ждет дальше, какой еще неприятный сюрприз принесет Александр или как он удивит, показав себя с хорошей стороны, когда план действий у меня есть. Осталось лишь исполнить. И к тому же мы пришли для дела. Правда, сосредоточенность на друзьях Мэтта не помогла. Нервозность оставалась, и мне хотелось следить за входом, а еще лучше не бездействовать. Пройтись, что ли? Но уже не стоило переживать, наконец-то дверь открылась, и в клуб вошла компания, в которой я приметила одного знакомого человека. И удача всё еще была на нашей стороне. Друзья разделились. Один поспешил танцевать под жаркий хит, другой направился к бару, а остальные — к столу. И описания Марты немного совпадали, хотя трудно понять точно из словесного портрета, и кое-кого я узнавала, радуясь, и здесь судьба нам тоже улыбнулась. Друг Мэтта поселился в Лондоне, но я встречала его иногда здесь в Крафт Бридж. — Разделимся. Гордон — мой, — заявила я, указывая подбородком на бар, и стремительно подскочила, едва услышав ответ Александра. Но к Гордону подходила более спокойно, не показывая, что я его ждала, а то выглядело бы подозрительно. Уселась на стуле всё с безмятежным выражением лица. Сосредоточенный бармен готовил коктейль. Гордон ждал свой заказ, бросил на меня мимолетный взгляд, в котором мелькнуло узнавание, но не заговорил. Я обратилась к нему, вежливо улыбаясь. — Привет, Гордон, рада видеть. — Агата, — поприветствовал он кивком, чуть смутившись. — Приехала на день рождения тети? — Прямиком из Лондона. Только вот Мэтт куда-то запропастился, даже с ним словечком не успела толком перекинуться. — Слышал, его полиция ищет, — посерьезнел Гордон. — Тоже слышала, и я даже строю догадки. — И какие же? И зачем тебе был нужен Мэтт? — Он мне задолжал. Сумма небольшая, но хочется ее вернуть, — я пожала плечами, специально отвечая на последний вопрос. Удовлетворять чужое любопытство не входило в мои планы, но им воспользоваться — вполне. — Поможешь? — Я бы с удовольствием, — Гордон улыбнулся, и его взгляд медленно опустился от моего лица вниз. — но сам могу лишь предполагать, где он и какие у него проблемы, — я сдержала желание закатить глаза, когда перевела взгляд на пару мгновений вперед и увидела, как рыжая Люси положила руку свою на Александра. Кто же сомневался, что ее внимание привлечет этот Алан Делон шведского розлива. А Гордон же продолжил говорить, и я к нему прислушалась. — Хотя чаще это были или брошенные девушки, или люди, которые требовали у него деньги. За отдых надо платить… Хотя друзей у Мэтта всегда было достаточно, он способствовал новым знакомствам, — Гордон хмыкнул, покачал головой, будто вспомнил что-то неприятное. Или иронизировал? А вдруг просто сочувствует Мэтту? — Ну или отец, которой напоминал о долге. А как насчет тебя? Хочешь повеселиться с нами? Деньги всегда можешь вернуть, правда, уже не здесь, а вот когда уедешь в Лондон… Но так ты в Крафт Бридж, в этом клубе, я тоже. Пойдем? Я отвела взгляд и увидела условленный знак, который дал Александр и который показывал, что он закончил, и значит, нет необходимости вливаться в компанию Гордона. Непонятно, он сам врет, спасая друга, или действительно говорит честно, но при случае может с ним связаться. А пока трекер стоит положить в его машину. Нелишняя предосторожность никогда не мешала. Александр сдержанно согласился открыть автомобиль с помощью отмычки — никогда не замечала, что в нем есть таланты взломщика. Но я поблагодарила и быстро спрятала трекер в труднодоступном месте. Также узнала от Александра, что есть автомобиль у подруги Гордона, у Люси Скотт. И она окажется под нашим наблюдением. В ее машине я спрятала еще один трекер, а потом мы поспешили скрыться, не желая рисковать. Как раз обычная улица и жесткие скамейки, на которых можно разместиться. Людей практически не было, горел фонарь, и я подумала с сожалением, что в темный переулок лучше не идти. Слишком подозрительно выглядело бы, так что мы уселись, и я первой заговорила. — А ты как добиваешься целей? — спросила, подумав, что нужно было бы что-то пооригинальнее придумать. Например, поведать, что ветер дует сильнее, и он может ударить человека в спину. Достойная иносказанность. — Это интервью? — не удержался от желания поиздеваться над ближним Нильсен и кинул ироничный взгляд. — Хочу узнать своего напарника поближе. Я пожала плечами, стараясь показывать безмятежность, которую и не чувствовала практически. — Тебе рассказывать долго и нудно, каких целей я добивался и какие препятствия встретил на пути? — Попробуй. Вдруг я открою в тебе занудство? Обещаю его терпеть, если оно появится. — Комплимент засчитан, — хмыкнул Александр, и я закатила глаза. — Но я упрощу тебе задачу. Ты хочешь узнать, как часто я шантажирую людей? Не зря же назвала меня своим напарником, не зря заинтересовалась моими стремлениями. Я умею прибавлять числа. Александр откинулся на скамейке и лениво усмехнулся, не отрывая от меня пронзительного взгляда. Добавил, внимательно отслеживая реакцию: — Ты не представляешь, сколько у меня вариантов для ответа. — Давай помогу с выбором. Воспользуйся честным. — Я лучше загадочно промолчу. Я покачала головой и встала. Этот придурок не изменим, шуток много, конкретики нет. И даже по его реакции ничего нельзя понять. Разве что одно. Он легко относится к шантажу, но это не говорит о чем-то важном. Многие люди, которые используют компромат, так себя ведут, ощущают выигрышное положение. Или я далеко ушла от реальности? Вдруг Нильсен просто спокойно относится к произошедшему? И он действительно ограничится первым шантажом? А что насчет повреждений? Вроде бы не показывал, что ему больно. Значит ли это, что их толком нет? — Агата, — вдруг окликнул меня Александр, и я обернулась. Он помолчал пару мгновений, глядя вдаль, а потом махнул рукой. И что это было? Я решила не думать о своем разгромным проигрыше. План действий все еще есть, слава богу, примерно знала, как поступить дальше. Сейчас я предложила пройтись пешком и быстро перешла на другую тему. Выслушала от Александра, что он успел узнать в клубе, сама поделилась информацией, стараясь не думать о разговоре, произошедшем пару секунд назад. И с облегчением смогла подытожить всё, убрала свои эмоции, не связанные с делом, и задумалась. Укрепилась в том, кем являлся Мэтт Шарп. Он любил развлечения, являлся эдаким альфа-самцом, который удовлетворялся одной ночью с девушкой. Это говорил его бесстыдный флирт со мною, переходящий грань приличий. Эта говорила и Марта, называя его «козлом» и припоминая ещё подруг Мэтта, но при этом она желала его вернуть, наряжалась, скрывала, что знакома... Ладно, о ней не стоит думать, это ее жизнь, а вот Мэтта можно характеризовать дальше. Он жил на чужие деньги, одалживал их у знакомых, брал и у отца что-то, а платил тем, что слушал лекции, явно считая их лишней тратой времени. И потихоньку в моей голове выстраивался образ того мажора, у которого жизнь полна развлечений и наслаждений. Может, еще немного и эгоизма. Но мог ли он убить отца? Человека, который его обеспечивал, давал стабильное будущее, вложил деньги, покрывал долги? Или его нотация настолько надоедали, его попытки перевоспитать настолько раздражали, что Мэтт с циничностью подумал: «Лучше избавиться от отца, чем и дальше слушать поучения»? Он мог бы посчитать, что тогда наследство окажется в его руках, и он станет строить жизнь так, как сам хочет. Грань достаточно тонкая, и я не нашла никаких зацепок или фактов, подтверждающих невиновность Мэтта. Наоборот, образ точен, мотив есть, побег тогда объясним, а улики… Их вот нет, и, наверное, потому я стала действовать дальше. Поехала с Александром в бары и рестораны. Там водятся другие друзья Мэтта. Может, они или внесут ясность, или помогут нас, сами того не желая? Например, поведают, где Мэтт прячется. — Эй, ты, как тебя там… Бери текилу и идем ко мне, — это я услышала у барной стойки. При чем только отошла от Александра, но не успела найти свидетелей и продолжить неофициальный допрос, как нагрянули эти придурки. Они уже были навеселе, а один, явно вожак, желал развлечений и обратился ко мне с, прямо скажем, не очень-то льстивым предложением. Он махал долларами, называл «девушкой, которая должна его обслужить» и так и просился получить удар. Между ног, например. — Знаешь, что? — я не скрывала своего возмущения, вскочила со стула, специально быстро и грубо схватила ассигнации из лап и бросила идиоту в лицо. И не давая ему опомниться и среагировать, облила его той самой текилой. На какой-то момент стало жаль денег, заказывала для вида, но оскорбленное чувство собственного достоинства сильнее. — Вот! Проспись, тебе явно нужно! И лучше исчезни из Англии. Такой, как ты, явно вообще должен оказаться далеко от Земли. И свои бумажки забери, тебе они не понадобятся. — Что? Ты знаешь, с кем разговариваешь? — Вижу. С тем, кто напрашивается на неприятности. И я тебе их устрою. Что там я говорила про деньги?.. — Эй! Мистер, я прошу вас убраться, — забеспокоился бармен, не желая конфликта и стараясь его купировать. И к нам подходили грозные охранники, но, к счастью, компания идиотов без дополнительных пинков поспешила уйти. Тот самый вожак напоследок бросил на меня злой взгляд, но я оказалась возмущена не меньше, и мои глаза метали молнии. — Агата, — подошел Александр. Я не видела, где он был и что ощущал, но выглядел очень спокойно, когда как я даже жалела в глубине души, что не могу выпустить пар. — Что? Только попробуй сказать… — Нас ждут, — он кивнул за плечо, и я шумно выдохнула и приосанилась. Конечно, это не возможность выплеснуть раздражение, но и разговор о Мэтте тоже сойдет. Он отвлечет. — И я бы тоже устроил им трепку, но ты меня опередила с замечанием. И с дракой бы тоже, — добавил Нильсен. Я не обернулась, чтобы видеть его лицо, и вдруг искренне улыбнулась. Взрываться так сильно уж не хотелось. Мы управились за полчаса, но как ни странно, гнев поутих вовсе, и я выглядела довольной сегодняшним днем. Оказалась на шаг к тайне, узнала несколько интересных фактов, которых можно и склеить воедино, поговорила с людьми, не вызвав ни подозрений, ни ненужного внимания. С Нильсеном пообщалась, и хоть он ничего не поведал про умения пользоваться шантажом, но я могу смело отметить этот разговор галочкой в своей списке и начать думать о Фредерике. Правда, осадок после стычки с теми придурками ощущался до сих пор, и я даже возмутилась, что не выразила достаточно того, что успело накипеть. А потом мне стало не до анализа собственных драгоценных чувств. Эти придурки нас поджидали за углом. — Ну что ж, теперь поговорим, баба? — сплюнул на землю идиот-вожак. — Вы сами захотели, — пожал плечами Александр, а я не стала добавлять еще какую-то фразу, хотя обращались ко мне. Но не надо, это жалкая попытка мудака самоутвердиться. Пока что словесно. И он первым бросился, желая меня ударить, но я ушла в сторону, мысленно аплодируя своему благоразумию. Не зря записалась на курс самообороны, и некоторые приемы мне известны и сейчас пригодились, даже если это умение уклоняться и защищаться. Александр был занят другими противниками, и я лишь мельком бросила на него взгляд, увидела, что он справляется сам, и сосредоточилась на своей не менее важной борьбе. Поворот, удар, и я даже сумела попасть в лицо, и такая маленькая победа окрыляла. Даже короткое платье не мешало, правда, с другой одеждой было бы намного удобнее шевелиться, но не стоило тратить время на сожаления. А идиот не двигался так уж грациозно, скорее, заторможено, отвечал ударами с опозданием. Выпил много алкоголя, потому и подобная реакция, но на его стороне оказалось совсем другое. Меня сзади толкнули, когда я потеряла бдительность, совершив ошибку. И я упала на колени, чудом не пропахав носом землю, подняла голову, полуобернулась и увидела еще одного противника. — Ну что, сучка? — ощерился он в отвратительной ухмылке, обнажающей кривые зубы. Он схватил меня за волосы, и я зашипела, настолько это было больно и неприятно. Охнула, когда мне дали хлесткую пощечину, потом ударили по спине, без слов показывая превосходство и требуя еще большего унижения от меня. Возможно, он хотел, чтобы я просила прощения и тоненьким голосом умоляла отпустить? Не на ту напал. Харрисы так не поступают, даже если сердце уходит в пятки, и пульс зашкаливает. Я решилась на маневр, который мог бы меня спасти. Подняла руку и кинула в глаза державшему идиоту пыль, особо не целясь. Это его дезориентировало. Он ослабил хватку, а я вырвалась и ударила второго ногой, надеясь, что попала в пах, как и планировала. И что ему настолько же больно, как и мне. Сделала пару шагов назад, давая себе собраться, и замерла, готовая к нападению. — Вы еще здесь? — услышала я позади голос Александра. Идиоты, щурясь, подскочили, желающие продолжить свое сомнительное веселье, замерли и сделали пару шагов назад. А потом повернулись и убежали, стараясь оказаться подальше от этого места… Что же такого они увидели? Я поспешила к Александру, чувствуя, как тело болит, щека горит, и заметила, что он заполучил разбитую губу, но двух его противников нет. Всё понятно. До этого у них было численное превосходство, но не получилось. Бой проиграли с треском, и они предпочли скрыться, следуя примеру товарищей. — И как ты? — выдохнула я. — Нормально, — скупо усмехнулся Александр, не отводя напряженного взгляда от моего лица, и вдруг спросил, — Так что ты там имела в виду про древний инстинкт викинга? — Ты его показал, — вздохнула я, но на губах невольно мелькнула улыбка. Да, день вышел удачным. *** На часах было двенадцать часов дня, недавно дело о Шарпе и Беннете передали агентству «Охота». После общения с Агатой Сэмюэль Макото, найдя время, задумался, вновь прокручивая информацию в своей голове, и вспоминал, что подруга неожиданно велела просмотреть характеристику Александра Нильсена. Это не к спеху, это из любопытства, как Агата заявляла, но Сэм подумал, что надо не медлить. Он хотел было Шарлотте рассказать, но посчитал, что пока не стоит. И сам разберется. Агата редко просила о помощи и никогда не сказала бы, что имеет проблемы. А еще произошла череда преступлений, и если Агата заинтересовалась Нильсеном, значит, хочет понять, действительно ли он тот человек, на которого упадут подозрения. Сэм усмехнулся, увидев фотографию Александра. Чем не жених на выданье? Голубоглазый красавец, нордический тип, который часто заинтересовывает девушек, иностранец, имеет бизнес по продаже яхт, а значит, успешен и занят постоянной работой. Но вот дальнейшее перестало забавлять Сэма, он невольно вспоминал, как ужасна трагедия. Прошлое у Александра оказалось трагичным. Была засада, ожидался приезд наркодилера. И в итоге, всё вышло из-под контроля, полицейский, отец Александра, погиб при перестрелке на улице Альдермансваген в заброшенном промышленном предприятии в 2008 году, преступнику удалось скрыться. Сэм знал, что такое провалы, особенно роковые. Правда, виновного Рольфа Энгстрема поймали лишь через три года, и ему предъявили обвинения в убийстве сотрудника правоохранительных органов при исполнении служебного долга, хранение и распространение наркотических веществ, фальсификацию документов… Целый набор у этого преступника. Александр же поступил в Imperial College London на факультет Инноваций и Предпринимательства, почему-то решив не получать образование в самой Швеции, и Сэм выяснил еще кое-что важное по своим тайным каналам. Что Александр помог колледжу, когда поймал преподавателя, любившего взятки, но поскольку дело скандальное, и студент о нем заявил в полицию со всеми доказательствами… В общем, решили не выставлять на общее обозрение хотя бы этот факт. В газетах и новостях писали и рассказывали о том, насколько коррупция ужасна, осуждали уволенного преподавателя, но ни слова о человеке, который помог следствию. Нет пары фраз о Нильсене. Скрывалось ли за этим что-то еще, или просто сотрудники полиции предпочли не говорить об Александре, не желая показывать собственную беспомощность? Сэм подумал, что стоит еще поразмышлять, вновь прочитал досье и после отправил сообщение Агате. Решил взяться за Кадоганов, как было условлено на обсуждении в агентстве. Открыл нужную программу в компьютере и для начала, как делал до этого с Нильсеном, просмотрел их характеристику. Краткую, но точную. Самый старший в семействе, отец двух близнецов, Лукас Кадоган уже несколько лет как находился в инвалидной коляске, и это о многом говорило. Например, падение люстры — не шутка, не приукрашивание слухов, а самая настоящая трагедия для человека, и что он, недавно пышущий здоровьем, разом превратился в калеку. Горе явно не давало покоя, и он решил бы отомстить. Вполне логично и понятно его решение. Газеты много писали об этом необычном случае, а кто-то из журналистов выводил мораль и просил людей быть осторожнее, не вестись на провокации и не рисковать вот так… Что же случилось несколько лет назад? На одном пышном приеме, устроенном мистером МакКензи, молодые люди развлекались. Аннет лукаво улыбалась и заявила, что подарит танец смельчаку, который достанет камень с люстры, и Лукас тогда бросился отважно исполнять желание дамы. И в итоге встретил не смерть, но кое-что похуже. Он упал и пострадал, и его здоровье уже не вернуть. Но, может, он считает, что если отомстить Аннет, тогда получит хоть такое удовлетворение? Ошибочное мнение. Месть никогда не приносила удовольствие. И облегчение не давала. Сэм со вздохом покачал головой, но логику старшего Кадогана понимал бы. Он вновь углубился в чтение досье и узнал, что это не конец. Новая трагедия ждала Лукаса. Его фирма находилась на грани разорения, шла быстрая текучка кадров… А что его сыновья? Казалось, у них всё намного лучше сложилось. Эдвард имел собственный бар «Джинджер», который открыл еще два года назад, и никакой беды он не терпел. По крайней мере, видимых осложнений, если ограничиться поверхностным взглядом. Наоборот, расположился в районе Лондона на улице Бернли-роуд, имел хорошие комментарии от клиентов, и его заведение многим рекомендовали. Его же близнец Кристофер работал бухгалтером в этом же баре. Интересно, почему же они не стали спасать фирму отца? Отметили, что никаких нет у нее перспектив, и лучше открывать собственное предприятие? С отцом нерадужные отношения? Или просто так кажется? Сэм задумался, пришел к выводу, что не стоит бросаться в крайности. Если братья Кадоганы решили не продолжать дело отца, то это лишь говорит о них как о людях самостоятельных. И умеющих дозировано рисковать. Их отец же тоже решил сыграть с судьбой, но его итог печален. Это отметил Сэм вновь, когда оказался в гостях у Лукаса Кадогана. В его доме обстановка казалась гнетущей, и невольно бежали мурашки по телу. Повисла тишина, которую нарушали лишь работающие часы, чем и раздражали, и ощущалось, словно особняк не был обжитым, а его обитатели давно покинули Англию. Или что здесь проживают чужие люди, которые каким-то образом объединились в семью. Вспомнился строгий отец. Тишина нарушалась, когда он обращался к кому-то, ему отвечали, но разговор увядал, толком не начавшись. Сэм всегда чувствовал себя неуютно, не на своем месте и желал сбежать из этого гиблого места. И он, достигнув совершеннолетия, ушел, оставив мать и сестру... Лукас избавил от погружений в прошлое. Он, выглядя измученным и печальным, подъехал на коляске, и это значит, что люди не разъехались, его дом производил такое неприятное впечатление. — Здравствуйте, — спокойно кивнул старший Кадоган, и Сэм подсчитал хорошим знаком, что его приняли, а не выгнали из особняка сразу же, стоило услышать род его деятельности. Интересно, про тот случай расскажут? Или это та тема, к которой лучше и не притрагиваться? Сэм решил рискнуть, поздоровался в ответ, представился и начал разговор первым. — Я пришел поговорить насчет того случая с люстрой. И насчет ваших взаимоотношений с Аннет Сильвер-Харрис. — Давайте поговорим. — Начну, пожалуй, с Аннет. В каких отношениях с ней вы находитесь? — Ни в каких. С того случая на приеме я ни разу ее не видел. Не скажу, что сожалею об этом, — Мистер Кадоган отвел на одно мгновение взгляд, потом вновь посмотрел на Сэма. — Она приезжала к вам? Может, просила прощения? Или хотела помочь? — Нет. И я бы ее не принял. И ее помощь мне бы не понадобилась. Хотя «баловство» с люстрой многое изменило, — на губах Лукаса мелькнула печальная полуулыбка, — но оно осталось в прошлом. Я даже не вспоминал о нем, признаюсь честно, пока вы не заговорили. Сэм, не падая духом, для проформы задал еще парочку вопросов и получал такие же спокойные ответы. И, может, они бы обманули, если бы не страдания во взгляде, не улыбки, не сжатые на пару секунд кулаки. Лукас Кадоган ничего не забыл, ничего не оставил в прошлом. А значит, это сильный мотив отомстить, вот только смерть Шарпа иная, и в таком случае выводы о холодном блюде были бы скоропалительны. Или нет? Хотелось бы и дальше заниматься этим делом и подытоживать беседу с любезным Лукасом, но часы показывали полвторого, и Сэм вспомнил, что его ждут отчеты и другие дела. *** Шарлотта спешила на место встречи миссис Грейнджер с ее любовником. Оставалось тридцать минут до их появления в кафе, но всегда лучше приходить раньше времени, чтобы наверняка не опоздать. Что любовник есть, это понятно сразу, стоило увидеть ее финансы, а также услышать от мужа интимную подробность о ее холодности в постели. Надо было бы подсыпать супругу корицы, шалфея, бермагота и других растений с афродизиаком. Однако не только причинами подозрений в измене интересовалась Шарлотта, по привычке не ограничивая свою осведомленность. Нужно уметь копать, иначе какой детектив из нее? Шарлотта собрала данные о неверной супруге, перед тем как подойти к ресторану, и сейчас она помнила всё. Что миссис Грейнджер обожает белые и зеленые шубы. Что ювелирный магазин — это предел мечтаний, и она часами могла бы в нем находиться, выбирая украшения к своим нарядам. Что ее привлекали мужчины в возрасте — ее супруг тому пример. Что миссис Грейнджер вечно окружали ароматы духов, а иногда такие удушливые, что любой несчастный сыщик, прячась в шкафу, мог бы чихнуть, раскрывая конспирацию. Здесь Агата метко отметила. То бергамот, то цитрусы, то корица, то шоколад. Вряд ли дело в желании быть привлекательной на физическом уровне, чаще люди не интересуются, какими свойствами обладают растения. Но сколько у миссис Грейнджер парфюма? Имеют же люди деньги... Была еще одна привычка, потенциальная изменщица обожала кафе «Белая вишня». Туда и направилась Шарлотта. Когда часы показали одиннадцать часов и пять минут... Кто опаздывает на собственные встречи? Люди ненормальные. Шарлотта сдержала желание закатить глаза от такой безответственности и приготовила телефон. Она подняла глаза и онемела от удивления. Это ее любовник?! Высокий, приятный в общении, но сколько ему лет... Он? Но как… Кадры щелкнула… Шарлотта пыталась встряхнуться от увиденного, а еще перестать вспоминать страстные поцелуи влюбленной парочки. Она переносила с трудом такие нежности от знакомых ли либо нет. Зачем они нужны на публике? Неужели их нельзя оставить за закрытыми дверями, подальше от любых свидетелей? Шарлотта хмыкнула, покачала головой, удивляясь своему ворчанию. Как будто она бы выпила разом пустырник и валерьянку, наплевав на опасность, и не следила бы дальше за миссис Грейнджер, если бы та выбрала отель в качестве сегодняшней встречи! Это ее обязанность — видеть крепкие объятья, медленные поцелуи и даже начало секса, но только подчас приходили в голову дурацкие мысли. Например, за что ее такое наказание? *** Сэм, разобравшись в нескольких делах, так погрузился о Кадогане, что сам не заметил, как оказался на Бернли-роуд. Именно там был расположен «Джинджер», именно там трудились близнецы, и их мнения тоже стоит выслушать. Это никогда не вредило следствию. Сэм убедился, что подвел верные итоги насчет бизнеса Кадоганов, когда оказался в самом шумном баре. Было многолюдно, но несмотря на это Сэм, не забывая о справедливой оценке, ощущал уют и видел, как всё обустроено со вкусом и даже лоском. Черные и красные оттенки не давили, мягкие диваны завлекали, потолок интриговал — больно черно-белые рисунки необычные, хоть и абстрактные, а персонал покорял безукоризненной вежливостью. Бармен, темноволосый парень по имени Кристофер Уолтон, как гласил его бейдж, внимательно выслушал Сэма и пообещал привести на разговор своего тезку. Только одного Кадогана. — Мистера Эдварда у нас сегодня нет, — говорил он. — Он отлучился, но скоро приедет. Может, мне ему позвонить, сообщить о том, что вы и его ждете?.. — Нет, не надо. Я могу поговорить и с мистером Кристофером. Сэма провели в свободную кабинку, которая позволяла вести конфиденциальные разговоры, а вскоре, не прошло и десяти минут, как Кадоган пришел. — И чего же вы желаете? — спросил он, улыбаясь и намекая, что готов к диалогу. — Я частный детектив. Сэмюэль Макото, — пришлось доставать еще раз собственное удостоверение. — Я хотел бы задать пару вопросов насчет того случая, который связан с падением люстрой. — Это давняя история, — нахмурился Кристофер, и в карих глазах мелькнули вежливая холодность и грусть. Непонятно, чего больше. — Но раз вам это нужно, то задавайте. Хотя я понятия не имею, зачем вам знать подробности. И чем я могу помочь. Осведомлен обо всем из вторых уст. От отца и матери. — Кто знает, вдруг что-то значимое поведаете? Как относится к случившемуся ваш отец? — Он вне себя от счастья, до сих пор от него прийти в себя не может, — покачал головой Кристофер и нервно поправил свою челку. — Прощу прощения за резкость. Трагедия, конечно, оставила определенный отпечаток и на отце, и на нашей семье. Вы сами знаете, что он инвалид, что у него жизнь разделилась на «до» и «после». — И вы извините меня, — Сэм понимал Кристофера. Он бы тоже не хотел рассказывать о себе, о своих родных и об утраченном. — Да, знаю, но, повторюсь, ваши показания мне понадобятся. А что насчет взаимоотношений с Аннет? — Отец о ней не рассказывал. Мне кажется, это о многом говорит. Она в некотором смысле косвенно виновата в случившемся. Но мы ни разу не видели ее. И у нас нет такого желания. У нас своя жизнь, у нее своя. Сэм задал еще парочку вопросов, но ничего нового не узнал. Лишь такие же холодные ответы, которые не раскрывали происходящее. Казалось, Кристофер действительно не вспомнил о миссис Сильвер-Харрис, но у него был отец, у которого вполне обоснованная обида так и не прошла. Только на кого ее больше? На себя? Или на Аннет? И верны ли первые впечатления о нем? У Мэтта были приятели, несколько из университета, потом встречались и из элиты общества, всех проверяли штатные сотрудники «Охоты». Каждый из приятелей и знакомых пожимал плечами, мол, не знают, куда запропастился Шарп-младший. Одна впечатлительная девушка Аманда упала в обморок, второй, компьютерщик Альфред признался, что толком не общаются, третий, Льюис, сын бизнесмена, почувствовавший безнаказанность, процедил сквозь зубы, что «ему не нужны ищейки». Сэм его проверил. Вдруг боится, что детективы узнают, что он прячет Мэтта в своем загородном коттедже, например? Нет, всё чисто. Кстати, имущество Шарпа просматривалось в первую очередь, но никаких подвижек. Оставалось лишь включить в план внешнее наблюдение и ждать. Любой детектив знает, что такое терпение и как оно важно.