День 20-22. Лондон
31 августа 2023 г. в 09:23
***
Маринетт была для Адриана всем. Миром, светом, жизнью — и оттого делалось больнее, что отец не понимал этого. Считал, что она не достойна стоять рядом с наследником огромной модной империи — и Адриан проклинал всё, что было связано с Габриэлем Агрестом. Ему не нужны были сила и власть, деньги и эта чёртова мода — только лишь бы Маринетт была рядом. Его радость, его счастье. Его безграничное синее море — глубокое-глубокое, как их любовь. Да, им было всего семнадцать лет. Одновременно так много и так мало — в сравнении с вечностью. Но Адриан уже понимал, что Маринетт для него — всё. И горько было от решения родителя забрать его в холодный сырой Лондон, оторвать от его драгоценной Принцессы. Он ведь мог поступить в университет и здесь, в Париже. Разве французское образование хуже английского? Но драконовские методы воспитания родителя: за шкирку и без сантиментов ты идёшь и делаешь то, что хочу я, а не ты, ведь ты — никто без меня — убивали последние капли любви к дорогому когда-то человеку. Адриану даже не дали попрощаться с Маринетт. Он успел только написать ей сообщение, что его забирают в Лондон — единственное, что оказалось позволено. Даже на выпускной, к которому они все так усиленно готовились, на который пригласил Маринетт с трепетным желанием наконец-то поцеловать её в первый раз, — не отпустили. Как будто нарочно взяли билеты на самолёт именно на тот день, когда в лицее было назначено празднование. Маринетт перезвонила ему мгновенно. И Адриан, уже сидя в автомобиле, совершенно не стесняясь отца, в красках пожаловался ей на происходящее. Но Габриэль даже сейчас остался глух к словам сына… и это оказалось последней каплей. Раньше Адриан как-то пытался оправдать его, понять, что отцу тоже трудно после смерти матери — но прошло уже достаточно времени, чтобы научиться жить. Он, Адриан, смог же. Так почему Габриэль — нет? Но Адриану было уже плевать, он не хотел больше думать о поступках и причинах. Он хотел просто жить. — Я приеду в аэропорт, мой хороший, — горячо прошептала Маринетт в трубку, и сердце его ёкнуло. — Я скоро буду рядом. Только не улетай, пока я не приеду. Это было практически невозможно. Но Маринетт умудрилась сломать все мыслимые и немыслимые рамки времени: в самый последний момент её мопед с рёвом прорвался к их самолёту. Сотрудник аэропорта порывался было задержать её — но куда там. Даже молчаливый и мрачный обычно охранник — тот смилостивился над несчастными влюблёнными и дал Адриану возможность попрощаться. Они с Маринетт встретились на середине трапа. Как были — так и нырнули друг другу в объятия. Их первый поцелуй произошёл в ту же секунду, будто они боялись, что больше им не позволят увидеться, коснуться лица любимого человека, почувствовать тепло его тела… Их поцелуй был с привкусом слёз и отчаяния. Но в то же время… в нём чувствовалась надежда. — Я заберу тебя оттуда, я обещаю, — успела выдохнуть Маринетт Адриану в губы, прежде чем их растащили в стороны безмолвные свидетели болезненного расставания влюблённых, равнодушные в своём упрямстве разделить их. Адриан не сразу осознал слова Маринетт. Ни в самолёте, ни в Лондоне, где его насильно заперли в отеле. У него не было сил даже накинуть трансформацию и сбежать — все эмоции и чувства будто выжгло отчаянным пожаром боли, оставив холодное пепелище. До конца осознал Адриан сказанную напоследок фразу Маринетт только тогда, когда неожиданно увидел за окном своего номера Ледибаг в космической трансформации. Он удивлённо вскинул брови, неуверенно шагнул на балкон. — Л-Ледибаг? Неужели Маринетт умудрилась связаться с супергероями? Интересно, как. Хотя у Альи Сезер всегда есть пара-тройка козырей в рукаве. Правда, как Кот Нуар он не получал никаких сообщений… Или Маринетт решила попросить именно Ледибаг забрать его из этого вечно слезливого города? Но почему и как?.. Вопросы вихрем пролетели в голове Адриана за миллисекунду и тут же пропали. Ответный взгляд Ледибаг был таким нежным, таким… знакомым, что у Адриана закололо сердце. Не может же он быть таким счастливчиком, чтобы… чтобы… Или всё-таки может? — Я же сказала, что заберу тебя отсюда, — прошептала она и, сделав шаг к опешившему Адриану, заключила его в крепкие объятия. — Я никому тебя не отдам. Секунду он колебался — не мог до конца поверить, что невезучий чёрный кот всё же оказался самым удачливым в мире. А потом — крепко прижал её к себе. Уткнулся носом в пахнущие нежной сиренью волосы Ледибаг (Маринетт!), аромат которых он уже успел вдохнуть сегодня несколько часов назад. Она решилась. И теперь должен решиться он. — И я тебя никому-никому не отдам, моя Леди, — хрипло прошептал Адриан ей на ухо: впервые использовал это прозвище после того, как навсегда, казалось, отказался от Ледибаг и начал встречаться с Маринетт. — И я. Маринетт (Ледибаг!) обомлела. Замерла подобно статуе в лучших залах Лувра. А потом вцепилась в Адриана так крепко, будто боялась, что он растает, и разрыдалась у него на груди. Он бережно гладил возлюбленную по спине, по подрагивающим плечикам и чувствовал, что у самого по щекам текли слёзы — но улыбка, широкая и радостная, говорила лишь о том, насколько сильно Адриан был рад тому, как всё в итоге вышло. — Котёнок мой, как же так? — всхлипывала Маринетт, дрожа всем телом. — Как же нам быть дальше? Что делать со всем… этим? — Пойдём внутрь, моя Леди, — попросил Адриан. — Мы обязательно что-нибудь придумаем. Они зашли в номер, плотно прикрыли за собой балкон. Пока Ледибаг занавешивала окна, Адриан сбегал заблокировать двери, если вдруг охраннику или Натали вздумается проверить его. Когда все предосторожности были соблюдены, влюблённые снова оказались в крепких объятиях друг друга. Они без слов опустились на диван: ноги подкашивались у обоих. Но стоило только Ледибаг отменить трансформацию, как Тикки и Плагг, который слышал, как Адриан назвал Маринетт, налетели на них подобно разъярённому маленькому вихрю. — Вам же нельзя знать, дурни! — ахнул Плагг. — Мы же сотню раз проходили через это! Чем вы только думали?! — Я не могла оставить всё так, — ощетинилась Маринетт и снова крепко вцепилась в Адриана; он, впрочем, совсем не возражал. Голова хоть и шла кругом от происходящего… но личность Ледибаг его более, чем устраивала. — Ты хочешь, чтобы Адриан снова был один? Чтобы он бросил Париж на растерзание Монарху? — Там есть ты и твоя команда, а мы бы прилетали к вам на подмогу, — неуверенно начал Плагг. Адриан горько усмехнулся и покачал головой. — И ты согласен терпеть постоянные трансформации? Сам же жалуешься, что они тебя выматывают. Плагг нехотя прикусил язык. И то лишь потому, что Тикки вовремя пихнула его лапкой в бок. — Это опасно, Маринетт, ты сама понимаешь, — вздохнула малышка-квами, намекая на события, связанные с Котом Бланом. — Неизвестно, к чему это всё приведёт… — Банникс бдит, если что, — сумрачно ответил Адриан. — Или нет, скажете вы? Если понадобится — она отменит эту ветку событий и попросту переиграет наши судьбы. Разве не так? Квами молчали. Но их переглядывания стоили тысячи слов. Маринетт ласково погладила Адриана по груди и попыталась улыбнуться. — Даже если и так, — тихо проговорила она, глядя на него снизу вверх из-под длинных пушистых ресниц, — то хотя бы сейчас… мы будем вместе. И будем знать. То время, что нам отведено судьбой. Или Банникс. Адриан медленно кивнул, заключил лицо Маринетт в ладони. Она доверчиво прильнула к нему, пальчиками коснулась рук и нежно провела по предплечьям, лаская. — Как бы я хотел оказаться как можно дальше от всего этого, — тихо произнёс Адриан, — вместе с тобой. — Я тоже, — шепнула Маринетт. — Чтобы никто больше не стоял между нами. Не сговариваясь, они прижались лбами друг к другу, прикрыв глаза, и сидели так тихо-тихо, замерев, наслаждаясь родным теплом. Тикки и Плагг с грустью переглянулись. Они ведь пытались дать им возможность жить обычной жизнью… вот только камни Божьей коровки и Чёрного кота полностью раскрывали магические способности только со своими истинными хранителями, которыми и являлись эти двое. — Нам надо возвращаться, Маринетт, — негромко напомнила Тикки. — Скоро начнётся праздник. Маринетт вздрогнула, будто очнувшись. Адриан с сожалением открыл глаза и с удивлением отметил, что в голубых океанах напротив сверкнул опасный огонёк. — Я же сказала, что заберу тебя отсюда, — решительно сказала Маринетт и встала. — И я сделаю это! Только сейчас Адриан разглядел её изящное белое платье с нежными розами на рукавах и подоле — он сам много вечеров видел процесс его пошива, но только сейчас смог рассмотреть окончательный вариант. И Адриан не удержался — провёл пальцами по сетчатой ткани поверх белого атласа. Маринетт с улыбкой перехватила его ладонь, потянула на себя, заставив подняться следом; Адриан снова оказался вплотную к ней, и сердце его снова влюблённо ёкнуло. Он с улыбкой уткнулся носом в плавный изгиб её шеи, отчего Маринетт рассмеялась. Её пальчики нежно коснулись светлых волос на затылке. — У тебя пять минут, чтобы облачиться в твой самый лучший костюм перед тем, как мы полетим в Париж, — шепнула Маринетт Адриану на ухо, приподнявшись на цыпочках. Он удивлённо вскинул брови… а она снова рассмеялась. — Так и быть: дам десять. Но не минутой больше! Мне скоро выходить на сцену. — Ты поразительна, — выдохнул Адриан и ринулся к так и неразобранному чемодану. — Это может плохо кончиться, — пробормотал под нос Плагг, а Тикки тяжело вздохнула. — Я пыталась отговорить Маринетт. Но она очень упрямая. — Ещё и Хранительница, — Плагг задумчиво стрельнул в её сторону пронзительным зелёным взглядом. — Но, может, всё действительно идёт так, как и должно быть? Банникс бы уже появилась, будь это не та линия событий. — Посмотрим, — туманно отозвалась Тикки и умолкла. Спустя пять заявленных ранее минут Адриан уже стоял перед Маринетт в костюме, который собирался надеть на выпускной. Только волосы растрепались во время его суматошных сборов — но укладывать их уже не было времени. — Как бы мы добирались обратно, если бы я вдруг не оказался Котом Нуаром? — с любопытством поинтересовался Адриан. Маринетт вместо ответа достала из висевшей на плече сумочки талисман Лошади. — Мы можем добраться и сейчас с его помощью, — сказала Маринетт. — А можем и полететь. — Полетим, — уверенно кивнул Адриан: его не нужно было просить дважды. Он достал из сумки нужный кусочек цветного камамбера, взял Маринетт за руку, и они вместе шагнули на балкон — благо, что был вечер, а номер Адриана располагался на самом верху отеля. Непривычно молчаливые квами неотступно следовали по пятам. — Тебя могут искать, — прикусив губу, прошептала Маринетт, взглянув на Адриана. — Плевать, — рассмеялся он. — Теперь мне действительно на всё это плевать. Шальной ветер свободы ударил ему в голову. Хотелось петь, веселиться или сделать сальто. Подхватить Маринетт на руки и кружить-кружить-кружить, а потом — вернуться к прерванному на трапе самолёта поцелую. — А на меня? — донёсся до Адриана тихий шепоток Маринетт. Он посмотрел в её доверчиво распахнутые глаза. Наклонился ниже и всё же сорвал с нежных сладких губ осторожный пробный поцелуй. — На тебя мне никогда не было наплевать, Принцесса. Маринетт улыбнулась — так, словно солнышко выглянуло из-за туч. Поднялась на цыпочки, оставила нежный поцелуй в уголке губ Адриана — как обещание гораздо большего, когда они вырвутся, наконец, на свободу. — Ты всегда в моих мыслях, — шепнула она и отстранилась. — Готов, мой Котёнок? — Только если ты готова, моя Леди, — подмигнул ей Адриан. Они синхронно кинули квами трансформационные лакомства и, выкрикнув нужные фразы, перевоплотились. Мгновение — и Ледибаг с Котом Нуаром в своих космических одеяниях взмыли высоко-высоко вверх; никто так и не увидел их стремительного полёта в звёздную высь. — Всё будет хорошо, я тебе обещаю, — прошептала Коту КосмоБаг, когда они вынырнули из облаков над Парижем спустя несколько минут. Она взяла его за руку и заглянула в родные глаза. Улыбнулась ободряюще, хоть и нервничала от того, что им ещё предстояло сделать: тайком пробраться на выпускной, отжечь по полной, а потом как-то вернуться обратно. Впрочем, может, им даже не понадобится возвращаться. АстроКот мягко привлёк свою Леди к себе. Его крылья мощно хлопали за спиной, удерживая их обоих в воздухе, и Маринетт позволила себе расслабиться на несколько долгих мгновений. — Спасибо тебе, — прошептал Адриан, пряча лицо в изгибе плеча КосмоБаг. — Я думал, что утону в депрессии. Но ты как всегда спасла меня. Ты всегда спасаешь меня. — А ты меня, — влюблённо вздохнула Маринетт и с улыбкой погладила кошачьи ушки на его шлеме. — Ведь благодаря только тебе я смогла забыть о прошлом. Смогла залечить свои травмы. Адриан выпрямился, серьёзно посмотрел в её глаза. Коснулся ладонью шлема в области щеки и от досады вздохнул, что пока не может почувствовать тепло её кожи. — Если сегодня ничего не получится… — он нахмурился. — Я найду способ вернуться. Я обещаю. Повинуемые почти неуловимой силе мысли — или, может, то было снисхождение квами, стёкла в их шлемах опустились, и влюблённые потянулись друг к другу за поцелуем. И если раньше им было неловко или вечно кто-то мешал… то теперь их поцелуи казались таким естественным, будто не сегодня они обменялись самым первым — впрочем, если вспомнить их супергеройский опыт, то он в действительности не был первым. Но он оказался уникальным — как все их предыдущие, как все последующие. — Лондон не станет помехой у нас на пути, — клятвенно заверил Маринетт Адриан. — Я сделаю всё, чтобы не допустить этого. Они обменялись ещё одним поцелуем и направились в зданию лицея, где уже во всю проходило празднование выпускного. И никто не подозревал, что совсем скоро привычный ритм жизни нарушится снова. Что Габриэль попадёт под акуму и попытается наслать на всех подряд кошмары, но Кот Нуар остановит его. Что окажется, что освобождённая акума вернётся обратно к месье Агресту и сядет ему на плечо — и это будет красноречивым знаком о том, кто скрывался за маской Монарха. Что чуть позже Кот и Леди нагрянут в особняк, удостоверятся в своих подозрениях. И что битва в подвалах дома Агрестов будет не на жизнь, а на смерть — Габриэлю будет уже нечего терять и сражаться он станет остервенело. Что Ледибаг попадет под атаку, и Коту Нуару придётся объединить два великих талисмана, чтобы продолжить битву, в которой он, несомненно точно, одержит победу. И Габриэль вынужден будет сдаться. Перед неотступным разрушением собственного тела он покается НуарБагу, почему поступал так или иначе, а когда рассыпется в прах на руках своего сына — в глазах Габриэля навсегда застынет стылый ужас. Всё это будет. И битва, и похороны, и боль в душе. И такая долгожданная, но выстраданная свобода — ничто уже не будет, как прежде. Но всё это случится позже. А пока: Адриан и Маринетт наслаждались своим выпускным и веселились, как в последний раз — детство уходило, не оборачиваясь, уступая место взрослым, насыщенным событиями, будням.
