Я в душе берегу

Проснувшись от назойливого звона будильника, Ирина поспешно потянула руку на тумбу и в одно движение избавилась от источника шума. Протерев глаза и не заметив на второй половине кровати супруга, она удивилась. «Куда это Павлов так рано убежал? Или не ночевал вовсе?» Эти вопросы мало занимали мысли Павловой, поскольку изображать счастливую семью в пределах квартиры ей не приходилось. Спасибо и на этом: соседи лишних вопросов не задавали, бывшие однокурсники и сотрудники тоже. Последние, по правде говоря, только делали вид, что не замечают ничего странного в семье заведующей, но и об этом женщине не приходилось задумываться часто. Работают — и хорошо. Завершив банные процедуры, Ирина, уже по традиции, направилась в комнату сына. Аккуратно войдя в помещение, она открыла шторы и подошла к мальчику, осторожно присев на край кровати. — Артём, пора вставать. — Павлова коснулась плеча своего ребенка и, заметив, что он проснулся, направилась на кухню. Приготовив целую тарелку сырников и заварив любимый травяной чай сына, Ирина поспешила собираться, поскольку времени до начала смены оставалось мало. За окном было пасмурно и изредка дул порывистый ветер. Но несмотря на не очень благоприятную погоду, хотелось побаловать себя с утра хоть какой-то приятной мелочью. Если на душе состояние аналогично погоде за окном, имеет же она право на праздник для себя любимой? Её взгляд остановился на платье нежно-голубого оттенка, который она полюбила не так давно. Завершив свои сборы, она доделала макияж и поспешила в прихожую. — Артём, я побежала на работу, ты тоже не задерживайся, у тебя уроки через 40 минут. — взглянув на часы, крикнула она в другую комнату, надевая пальто. Сын утвердительно крикнул «хорошо», неспеша собираясь в школу. *** — Ой, Ирина Алексеевна, вы как раз вовремя, — как только заведующая появилась в проходе, окликнула её Дубровская, суетясь на посту. — Что случилось? — оглядев приёмную, где находилось приличное количество людей, пострадавших и родственников, произнесла Павлова, расписываясь в журнале. — ДТП, всех везут к нам, — быстро ответила женщина, — там в смотровой пациент, — начала она, но заведующая её перебила: — Я сейчас переоденусь и возьму. — поспешила Ирина, направляясь в свой кабинет, — но учтите, Нина, я сегодня только до часу, потом надо… — она уже хотела было заикнуться про школу, но вовремя себя одернула, лишних расспросов и слухов ещё не хватало в отделении, — надо будет уйти, главный в курсе. *** Урок биологии оставался последним на сегодняшний день. Биолог пришёл по звонку и, оглядев всех учащихся, начал урок. Сегодня предвиделась самостоятельная работа. Артём просидел все занятие сам не свой, он жутко переживал. Всего-то через полчаса они будут стоять перед директором и маме придётся выслушивать то, в чём он не считал себя виновным. Погрузившись в свои мысли, Артём не заметил, как все вокруг стали сдавать работы, а через несколько минут и вовсе прозвенел звонок. Взглянув в свою работу, Павлов расстроился еще больше: получить первую двойку по любимому предмету из-за ерунды и своих переживаний он точно не хотел. Когда все разошлись и Артём остался один на один с преподавателем, он не спеша побрел к учительскому столу и отдал свой чистый лист с одной лишь аккуратно выведенной фамилией. Кривицкий мельком глянул в его листок и удивился. — Артём, почему ничего не сделал? Ты же отлично отвечал на предыдущих уроках и с лёгкостью должен был решить эти задания, — Кривицкий заглянул в глаза парня, который сегодня выглядел как никогда растерянно. Конечно, приближающееся мероприятие не радовало и самого Геннадия, но, кто знает, может, у мальчика действительно случилось что-то еще? Тот замешкался и переступил с ноги на ногу. — Геннадий Ильич, я что-то переживаю по поводу этой ситуации с директором, — честно признался он, почесав затылок, мысленного приготовившись к нравоучениям от классного руководителя. Ничего хорошего из этого диалога могло не выйти: помимо оценки «неуд» в журнале мог еще и возникнуть конфликт. — Артём, — по-доброму усмехнулся педагог, складывая работы в папку, — да не переживай ты так, — он увидел взволнованный взгляд Павлова и улыбнулся ему, глядя глаза в глаза, — я рядом с тобой, если надо, поговорю с твоей мамой и директором. Всё будет хорошо, — он похлопал парня по плечу и увидел в ответ лёгкую искреннюю улыбку на его лице. — А самостоятельную тебе придётся переписать, — подмигнул он. В том, что Артем напишет её на высший балл, биолог не сомневался. — Спасибо, Геннадий Ильич, спасибо! — окончательно подбодрившись, он расплылся в улыбке, одарив добрым взглядом преподавателя. — Так, — взглянув на время, произнёс Кривицкий, — нам уже пора, без десяти два, — едва стрелки дошли до цифры десять, мужчины покинули один кабинет, чтобы сейчас оказаться в другом. *** В кабинете директора собрались все, кроме матери Артёма, ради которой и затеяли весь этот цирк сыр-бор. Часы показывали десять минут третьего, а Павловой всё не было. Артём стал переживать ещё больше, ведь косые взгляды исторички и директора напрягали и без того. — Павлов, где твоя мама? — произнёс Добровольский, даже не взглянув на парня — целая куча документации вызывала в нем гораздо больший интерес. «Ему даже нет до меня дела, зачем стоило вызывать маму и разбираться в этой беспонтовой ситуации?» — размышлял, иронизируя, парень, косо глядя то на директора, то на Викторию Сергеевну. — Можно я выйду и позвоню ей? — спокойно произнёс Павлов, взяв телефон из кармана. — Выйди, — тут же донеслось из уст директора. Артём поспешил выйти из кабинета, попутно набирая знакомый номер. — Мать его тоже безответственная, — грубо отсекла Виктория Сергеевна, как только за мальчиком захлопнулась дверь, — я сейчас вернусь, — она поспешила прочь из кабинета, вспомнив про злополучный журнал, ведь оценки по её предмету желали оставлять лучшего. А это не могло не пригодиться на нынешнем «мероприятии». — Ну, Геннадий Ильич, как дела? — засмеялся Добровольский, когда все покинули кабинет и они остались один на один, пожимая друг другу по-приятельски руки. — Справляюсь, Дмитрий Андреевич. — поддержал авантюру друга Кривицкий, улыбнувшись в ответ. — Дим, а ты часто вызываешь родителей к себе? Ситуация на самом деле безобидная, каждый раз вот так дёргать родителей, да и тебе не в радость читать морали, — искренне удивился Геннадий, присев напротив товарища. — Да нет, Ген, просто Виктория Сергеевна прожужжала мне все уши, склочная баба. Я уже устал выслушивать её прихоти, да и уволить не могу, стаж, уважение, ну, ты понимаешь. — заверил Дмитрий, изредка поглядывая в документы. — Понял, — произнёс Кривицкий, вставая со стула, — Пойду посмотрю, дозвонился Павлов до матери или нет, — уходя, проговорил он. — Угу, — послышалось из уст приятеля, когда Кривицкий закрыл дверь. *** — Ну, что, Артём, дозвонился? — с интересом произнёс биолог, подходя ближе к парню. — Да, она уже подходит, на работе задержалась. Я пойду её встречу, — произнёс Артём и направился в сторону длинного коридора, за которым виднелась лестница. — Давай дождемся здесь, было бы здорово, если б мы не разминулись с твоей мамой на полпути, — произнёс мужчина, на что Артём одобрительно кивнул. На несколько секунд над ними нависло неловкое молчание. Чтобы как-то отвлечь Павлова от собственных мыслей и волнения, Кривицкий решил перевести тему: — Знаешь, я на самом деле по-доброму завидую твой маме, — Артём сначала не понял всей сути слов преподавателя, и посмотрел на него удивленным взглядом, но мужчина продолжил, — давно я не оперировал, — проговорил Кривицкий. — А не хотели бы вернуться? — заинтересованно произнёс парень. Кривицкий на мгновение задумался. — Хотел бы, — с улыбкой произнёс преподаватель и взглянул на парня. Развить мысль дальше им не дал размеренный стук каблуков, что раздавался откуда-то справа. — Долго вы здесь стоять будете? Заходите в кабинет, — голос Виктории Сергеевны срывался куда-то на сопрано, когда она говорила в приказном тоне. Как только учитель истории отвернулась, открывая дверь, Артем поспешил покрутить у своего виска, вполне однозначно выражая свое отношение к педагогу. На это Кривицкий сначала нахмурился, всем своим видом демонстрируя недовольство, но после не выдержал и расхохотался, прикрывая рот ладонью. Вся ситуация забавляла, несмотря на то, что их ожидало далее. В кабинет зашли они прежним составом, но как только Геннадий решил закрыть дверь, потянув ее на себя, в него практически впечаталось что-то. Точнее кто-то. Заметив краем глаза пряди светлых волос, Кривицкий бросил металлическую ручку и прикрыл дверь собой, протягивая руки, тем самым спасая надвигающийся на него неопознанный объект. Что-то Кто-то впечатался в него. — Ой, — мгновенно произнесла женщина, хватаясь за руку в рубашке, восстанавливая равновесие после такого поворота событий, — извините. — она подняла глаза и увидела перед собой родные очертания лица и прожигающий взгляд карих глаз. Глаз, которые снились ей на протяжении восемнадцати лет, и которые сейчас она могла увидеть вживую. Невольная дрожь пробежала по всему телу, а минувшее касание, даже через ткань мужской рубашки, ощутилось, словно удар током. — Мама! — вскликнул парень, что заставило двоих людей оторваться друг от друга, — мы тебя уже заждались. — немного возмутился он. — Мама? — непроизвольно сорвалось с языка биолога, но в создавшемся шуме никто не услышал этого возгласа, срывающегося на кашель от неожиданности. Между мужчиной и женщиной произошло что-то непонятное для всех присутствующих, вот только директор, как прежде, сидел в своих бумагах, Виктория Сергеевна листала журнал, и лишь Артём, не отрываясь от двух дорогих ему людей, удивлённо наблюдал за ними. — Извините, я старалась освободиться как можно раньше, пациент сложный был. — произнесла она, чувствуя, как мужчина напротив буквально испепеляет её взглядом. Она покрылась лёгким румянцем, переводя взгляд на объект её изучения. Но уже секундой позже глаза стали непроизвольно бегать по всему помещению, лишь бы не заострять внимание на его бездонных глазах, которые беспрерывно смотрели лишь на неё. Сердце забилось как-то непривычно быстро за последнее время, волнение стало нарастать, отдавая дрожью в голосе, которую она умело скрывала, или ей так казалось. Директор всё занимался своей волокитой, примерно прикидывая, как пройдет знакомство Кривицкого с матерью такого обожаемого биологом ученика, оторвавшись от журнала, Виктория Сергеевна сверлила эту троицу глазами сквозь очки, не произнося ни слова. Зря здесь, что ли, Добровольский сидит? Артем взял все в свои руки. — Познакомься, это Геннадий Ильич, о котором я тебе много рассказывал, — он не мог понять, почему впервые увидевшиеся люди с таким обожанием и одновременно недопониманием рассматривают друг друга, — а это моя мама, Ирина Алексеевна. — парень перевёл взгляд на мать и заметил её непривычное смущение. Он давно не видел, насколько сильный спектр эмоций может демонстрировать его родительница, но оттого становилось не менее интересно. Двое таких важных для Артема друг друга людей познакомились, это ли не здорово? — Приятно познакомиться, — прервал эту неловкую паузу Кривицкий, протягивая руку женщине. Она протянула свою ладонь, пытаясь сохранить серьезное лицо. Получалось это, конечно, из рук вон плохо. Первое касание. Спустя столько лет. Через кожу проходит электрический импульс, но ей не хочется одергивать руку, в голове только одно желание: лишь бы этот момент продлился хотя бы на пару мгновений подольше. Ирина словила себя на мысли, что ей стало непривычно хорошо от таких робких прикосновений, забытых за давностью лет. Он едва прикоснулся горячими губами её тыльной стороны ладони, задерживая женскую ладонь как можно дольше в своей. Кривицкий не смог удержаться. Восемнадцать лет, которые они провели порознь, не могли не сказаться на его поведении сейчас. Вот она, такая родная и когда-то до невозможности близкая, стоит сейчас перед ним, и в голове одновременно тысяча мыслей, но одна из них проносится отчетливей всего: нужно было как можно дольше держать ее руку в своей. Надо же, как мало, оказывается, нужно было все эти годы для счастья? Любоваться ею и смотреть, что время если и поменяло ее, то сделало только краше. Насколько горячими и трепетными были эти прикосновения, могли понять лишь они, и все это осознание им прекрасно удалось скрыть. Заметив несколько пар удивленных глаз, они моментально отдаляются друг от друга, восстанавливая дистанцию. Наверно, глупо это всё выглядело, но им это абсолютно не важно. Никто из обоих людей не мог даже подозревать, что так «просто» они смогут встретиться здесь и сейчас. Артём удивился такому знакомству двоих, ведь ранее он не замечал в преподавателе столько обаяния. Сейчас же двое взрослых людей рядом с ним разглядывают друг друга с ног до головы, словно старые знакомые, которые не виделись, как минимум, с добрый десяток лет. Почему словно? Кривицкий никак не мог понять, сотни мыслей потихоньку начали складываться в пазл в его голове, от чего жизнь повернулась на 180 градусов. Всего полчаса назад он и подумать не мог, как все развернется прямо сейчас. Все размышления в голове прервал строгий голос Добровольского, который всё же удостоился оторваться от своих бумаг и обратить внимание на людей, которые уже более нескольких минут стоят на пороге кабинета. — Виктория Сергеевна, Геннадий Ильич, — директор кинул взгляд на документы 11Г перед глазами, — Ирина Алексеевна, Артем. Виктория Сергеевна настоятельно просила о личной встрече с вами, Ирина Алексеевна, после недавнего инцидента. Предлагаю раз и навсегда разобраться в этом конфликте и больше не собирать подобных консилиумов, — нарочно выделяя последние слова, обратился Добровольский к учительнице истории, — давайте начнем. Сняв верхнюю одежду, все поочерёдно устроились за стол: Виктория Сергеевна осмелилась сесть рядом с директором, возле неё устроился Кривицкий, а напротив них сели Ирина с Артёмом. Геннадий не мог оторвать глаз от Павловой, он сам не мог поверить тому, что творилось у него на сердце. Все восемнадцать лет он ждал этого момента, который, казалось, больше никогда не наступит после его отъезда в другую страну. — Я вас внимательно слушаю, — начала Павлова, заметив, как все вокруг притихли. Пристальная пара когда-то любимых глаз всё так же продолжала разглядывать женщину, от чего ей стало ещё более неловко. Он никак не давал ей сконцентрироваться на словах директора и учительницы, которые так умело отчитывали её за успеваемость и поведение сына. Артём лишь тихо сидел возле Ирины, не произнося ни слова за эти мучительные полчаса, это было даже подозрительно и точно на него не похоже. Закончив на том, что Ирина обязательно поговорит с сыном о поведении и преподаст ему «урок нравственности» и что «больше такого не повторится», они распрощались. Забрав своё пальто с вешалки и попрощавшись с директором, Ирина с Артёмом поспешили выйти из кабинета. — Мам, извини за это всё, — неловко произнёс парень, опустив глаза в пол. — Прощаю, только пообещай, что будешь вести себя нормально. Артём, ты же не маленький мальчик, почему я в 11 классе должна выслушивать от директора за твоё плохое поведение. Пора взрослеть, — возразила она, но тут же смирила сына доброй улыбкой. — Обещаю! — он иронично поднял руки в сдающемся жесте и засмеялся. Услышав, как кто-то хлопнул дверью, они повернулись на звук и увидели Кривицкого, который уверенно шёл в их сторону. Явно намечался неоднозначный разговор, которого, как бы ни хотелось, нельзя было избежать.