Голо: 7+1

Оби-Ван никогда не чувствовал себя одновременно настолько усталым и настолько бодрым. Они только что отбили у Конфедерации важный плацдарм на Боз-Пити, при этом потеряв Суна Бейтса. Именно его смерть и привела джедаев в бар: почтить его память, вспомнить его заслуги. Вскоре Мейс отбыл на «Оплот», Кит и Пло направились на Корусант в качестве сопровождения для Бейла Органа, Энакин же валялся в медотсеке после крушения «Интервенции» и был крайне рад, что рядом нет Асоки, которая непременно достала бы с подколами по поводу его искусного приземления. В систему вот-вот должен был прибыть Квинлан, поэтому Оби-Ван остался – им довольно редко удавалось пересекаться, так что такие внезапные встречи, пусть и чаще всего начатые не с самых приятных нот, были очень ценными для него, и хотя Квинлан во время них был особенно щедр на ухмылки, гримасы и совсем не джедайские расспросы, он знал, что они также важны и для него. Несмотря на изматывающий график боевых заданий, за последние полтора месяца он умудрился набрать несколько килограмм, чуть приблизившись к собственному весу до Кадаво, и клоны уже не пялились так восторженно-шокировано во время его посещений флагманской столовой, а их шепотки за спиной больше не звучали настолько умилительно, будто он был детёнышем лот-кота, сделавшим первый самостоятельный шаг. Он начал нормально спать, кошмары чуть померкли, а медитировал он теперь скорее из привычки и ради собственного удовольствия, а не по причине жизненно важной необходимости. В отличие от Энакина, всегда и во всём мечтающего быть первым, принятие своего несовершенства никогда не было для Оби-Вана чем-то мучительным или унизительным, так что он довольно легко пришёл к выводу, что его заслуги в возвращении гармонии минимальны. Основной причиной была Сатин и её поддержка. Каждый день, едва открыв глаза, он повторял себе: он нужен ей, она выбрала его, он важен для неё, она любит его. Это была тихая, нежная молитва, предназначенная только для него и обладающая куда большей силой, чем любая из целительных мантр. Иногда он позволял себе большее. Иногда он позволял добавлять к её чувствам свои собственные, хотя произнести вслух всё-таки не решался и витиевато заменял цельное деталями: ему было хорошо с ней и он всегда старался, чтобы и ей было хорошо с ним, он мог часами спорить с ней, потому что это действительно нравилось обеим сторонам конфликта, но чутко ощущал границы и, если темы были для неё болезненны, не раздумывая, уступал, он думал о ней, он мечтал о ней, он хотел быть рядом с ней, чтобы говорить лично, глядя в глаза, а не в пиксели голограммы. А ещё он очень скучал по ней. По её присутствию, по её прикосновениям… Казалось бы, долгие годы, проведённые вдали друг от друга, должны были научить проще относиться к расстоянию, но их столкновения во время войны были слишком яркими, чтобы вновь вспыхнувшие искры было так легко погасить. Всякий раз, когда они пересекались, причиной тому была очередная угроза, и было совершенно не важно, над кем именно она нависла, в нём всё равно пробуждался мальчик из прошлого, что, прибыв на Мандалор, добровольно отдал себя в плен его герцогине, и он не просто стремился обеспечить её безопасность, он по-настоящему хотел защищать её. Оби-Ван был джедаем, которому, как и всякому из них, с раннего детства прививали знание, что нельзя фокусироваться на личных стремлениях, что полученная связь с Силой должна быть направлена во благо других, а не в собственных корыстных целях, и хотя его покровительственные порывы в отношении Сатин вполне можно было вписать в эти рамки, он четко осознавал, что это не так. Его стремления не предписывались Кодексом, но были результатом его желаний. Это была его личная нужда, его потребность. И это, по меньшей мере, заставляло задуматься. С одной стороны, пусть это и было его желание, но, в конце концов, оно было направленно не на него самого, а на другого, что вполне соответствовало джедайским доктринам. Но, с другой стороны, как бы не была возвышенна цель, это всё равно было его желание, связанное с одним конкретным существом и приносящее удовлетворение – пока она была в безопасности, он был счастлив, ещё более счастлив он был, когда она была в безопасности благодаря ему и его действиям, – и как раз этому нельзя было найти оправдание в Кодексе. Его стакан оказался пуст, и пока бармен наливал новую порцию, Оби-Ван обернулся. Всегда собранный, крайне сдержанный Коуди с оглушительным хохотом бросил на стол чип-карты и, сделав быстрый глоток из своей кружки, отчего над его верхней губой остались белые пенные усы, под радостное улюлюканье своих братьев из 212-ого принялся подгребать к себе всякую мелочевку, вроде каких-то бусинок, мелких плоских камешков и неровно обрезанных металлических квадратов, видимо, служивших аналогом кредитов в их дружеском поединке в сабакк. Рекс, разочарованно отбросив свои чип-карты, тоже схватился за кружку, Файвз и Эхо под громогласные указания Джесси принялись что-то выдавать из шлема крайне недовольного Кикса, стоящего рядом, возможно, это были куда более серьёзные ставки, чем камни и металлические бляшки, Чудила же, вышедший из партии предпоследним, взялся тасовать колоду, тогда как ещё несколько клонов, среди которых оказались взбудоражено шепчущиеся о чём-то Спарк с Бойлом, тут же торопливо присоединились к ним, плотно облепив сдвинутые вместе два стола. На мгновенье заполонивший кантину смех напомнил другой. Не такой радостный, хотя и ликующий. Не искрящийся от восторга, но горящий от торжества. На мгновенье их смех, полный жажды к жизни, напомнил о Кадаво. О скалящихся зайгерианцах, о занесённых для удара хлыстах, о глазах пленных тогрут, широко распахнутых от ужаса… Неосознанно он потер сквозь ткань туники руку, а затем снова сосредоточился на улыбающихся лицах вокруг и аурах, сверкающих в Силе точно маленькие фейерверки. Сатин была не права, когда предположила, что клоны могут не принять мир. Пусть им и будет, вероятно, сложно привыкнуть к новой жизни, но именно они – прошедшие столько огня и хаоса войны – и могли в полной мере осознать ценность мира. Странно, что она, на собственных костях ощутившая тоже самое, могла подумать, что они не смогут навсегда уйти от войны. В отличие от джедаев. Чувствуя вновь накатившую тоску, Оби-Ван махнул пальцами, когда бармен попытался унести бутылку. Кажется, местный алкоголь был гораздо крепче всего того, что он пил раньше, потому что ещё до того, как бутылка опустошилась меньше, чем наполовину, в голове уже стало заметно легче. – Генерал, – слева неожиданно появился широко улыбающийся Коуди. – Зачем пить в одиночку, если рядом есть подходящая компания? Присоединяйтесь. Мы будем только рады. Оби-Ван рассмеялся, чувствуя, как сознание уже начинает уносить на волнах опьянения. – Вы призываете нарушить субординацию, коммандер? – Я призываю забыть на вечер о званиях и просто насладиться внеплановым отдыхом. – Внеплановым? – его брови изогнулись. – А разве у нас бывает плановый отдых? – Вот именно, – чуть пошатываясь, клон вскинул вверх дрожащую руку и потряс кулаком. – Когда ещё нам выдастся время без всей этой безумной тряски в канонерках? – Что ж. Хорошо. Твоя взяла. Вместе с двумя бутылками – уже начатой Оби-Ваном и новой, за которой как раз и пришёл Коуди, – они переместились к игральному столу, где их приветствовали так бурно, будто бы они были настоящими спасителями Галактики, не иначе. Впрочем, да. Всё так и было. – На что играем? – На желание, – вклинился Рекс раньше, чем кто-то из клонов успел хотя бы открыть рот. – Почему на желание? – Потому что наш Рекси, похоже, боится снова продуть, а отыгрываться ему уже нечем. – Эй, – Рекс недовольно ткнул пальцами в сторону ухмыляющегося Спарка. – Это не правда! Я не боюсь. И я могу отыграться. И отыграюсь. – Да, да, – из слегка подрагивающих рук Чудилы выпало пара чип-карт, так что двое из новичков со стоном полезли под стол, чтобы достать их. – Ты говоришь это уже которую партию подряд. – А что за желание? – Проигравший танцует. Так что, быть может, мы увидим-таки снова эти ваши па, генерал. – Па? – недоуменно переспросил Оби-Ван и чуть нахмурился, а затем расслабленный алкоголем мозг всё же смог соединить две мысленные точки. – Это не па и не танец. Это ката. И это точно должно было быть в лекциях по боевой подготовке. Вы пропускали лекционные занятия, капитан? Клоны, за исключением пошедшего неровными пятнами Рекса, довольно загоготали. – Никак нет, сэр, – он попытался приосанится, но едва не грохнулся со стула. – Тогда очень странно, что вы этого не помните. – Так точно, сэр. – А па – это из балета, – Оби-Ван, с улыбкой опершись локтями о стол, коснулся пальцами подбородка, вызывающе приподнимая бровь. – Ты увлекаешься искусством? Смех клонов стал громче, но Рекс, пусть всё такой же пунцовый, выглядел уже куда уверенней. – Да, сэр, – он с такой торжественностью кивнул, что даже Оби-Ван не удержался от ухмылки. – Но, уверяю, это не вызывает никаких отвлечений на поле боя. – О, я и не сомневался в этом. Напомни мне после поговорить с Энакином. Канцлер часто приглашает его на постановки, быть может, ему однажды, конечно же, из-за совершенно важных и внезапных дел не удалось бы отказаться от твоей компании. – Сэр, я… – у Рекса аж перехватило дыханье. – Я был бы очень рад подобной внезапности. Оби-Ван, криво улыбаясь, кивнул и поднял выпавшие ему чип-карты. Окружившие стол клоны зашептались, играющие же принялись изучать свои карты и раздумывать над первыми ставками, а сощурившийся Оби-Ван, с каждой секундой хмурясь всё сильней, старательно всматривался в подозрительно одинаковые рисунки из полос. Среди клонов пошли смешки, точно волны на море расходящиеся и увеличивающиеся в своей громкости, и Коуди, тут же встрепенувшись, суровым взглядом осмотрел подчиненных, а затем, прицокнув языком, потянулся через весь стол. – О, – пригладив бороду, протянул Оби-Ван, когда перевернутые Коуди чип-карты оказались мастями к нему. – Я просто решил дать вам небольшую фору. – Невероятно великодушный ход с вашей стороны, генерал. Кажется, кто-то из новичков снова засмеялся, но взглядов и шиканья клонов из первого поколения оказалось достаточно, чтобы все снова сосредоточились на игре. Хватило нескольких минут активной игры, чтобы понять, что в сабакке Коуди был очень хорош и, совершенно не стесняясь, использовал нетрезвое состояние противников себе на пользу. Сила то и дело шла рябью от раздражения других клонов, но Оби-Ван лишь с улыбкой чуть покачивал головой, когда один из них снова оказывался в проигрыше. Он не пытался обращаться к своим способностям, чтобы выиграть, но всё же, когда выбывший Рекс под хохот Спарка и Чудилы с недовольным выражением лица откинулся на спинку стула, где Кикс, а затем и ещё кто-то из 501-го тут же затрепетали его по плечам, и он с Коуди остался один на один, не смог удержаться от соблазна и скользнул-таки в Силу, мгновенно нащупывая эмоции своего коммандера. Похоже, ему предстоял-таки танец. Наверное, зная это, стоило бы обдумать пути отступления, достойные его громкого военного звания, но, вопреки любой формы логики, вместо этого Оби-Ван задумался над тем, как бы Сатин отреагировала, решись он обратиться к своим солдатам с просьбой запечатлеть всё происходящее. Что бы она предпочла? Что-то медленное? Что-то быстрое? Что-то чувственное? Возможно, ей бы понравилось, если бы всё происходящее было не публичным, но приватным. Без пикселей голограмм. Только она. Только он. И никаких мыслей о том, что это недопустимо. Но прежде чем его мысли ушли дальше, к, вне сомнений, весьма и весьма приятным образам – в конце концов, Сатин была мандалоркой, а они знали толк в страсти и умело вплетали её в любую свою деятельность, – но всё же явно неподобающим джедаю, в Силе приятно вспыхнула знакомая аура, и Оби-Ван, не глядя, оттолкнув чип-карты к стопке сброшенных, под разочарованные стоны предвкушающих отличное шоу зрителей поднялся, опираясь ладонью о стол. Ещё через секунду открылась дверь кантины, а клоны, шумно переговариваясь, снова принялись рассаживаться для нового раунда. Квинлан был первым, с кем он заговорил после возвращения с того света, и это был самый спокойный, лишенный всевозможных обид и осуждений разговор из всех, что были после. По правде говоря, будь он тогда на Корусанте, Оби-Ван, несмотря на прямой запрет Высшего Совета, обсудил бы с ним эту миссию с глазу на глаз, прежде чем вообще за неё браться. Потому что постоянно действующий под прикрытием Квинлан мог не просто принять его действия, но действительно понять все причины его поступков и, возможно, даже дать парочку дельных советов. Единственное, он вряд ли бы положительно воспринял тот факт, что действует Оби-Ван ради Канцлера: как бы не соответствовал Квинлан принятым Кодексам рамкам, он был всецело предан Ордену, чего нельзя было сказать о политике – её киффар избегал, как только мог, и, в отличие от того же Оби-Вана, весьма в этом деле преуспевал. – Эй, Кеноби, – Квинлан с усмешкой, почему-то только едва-едва доходящей глаз, приветственно хлопнул его по плечу. – Да тебя прям не узнать. И поправился вроде как, и синяков под глазами почти не видать… Даже на человека стал похож, а не ходячего зомби. А точно ли ты Кеноби, а? – Я тоже рад тебя видеть, Вос. Оби-Ван улыбнулся, а вот Квинлан, наоборот, нахмурился. – О, нет, ты меня не обманешь. Ты точно не Кеноби, – сощурившись протянул он, когда они уселись у стойки и бармен тут же поспешил к ним со стаканами, полными выпивки. – Настоящий Кеноби нашел бы тысячу причин для того, чтобы наворчать на меня, ещё пока я топтался у порога. В ответ – только искренний смех, прозвучавший будто эхо звону их столкнувшихся стаканов. Они обсудили потери и достижения, планы и стратегию, численность войск, которые должны были остаться на Боз-Пити и перейти под командование Квинлана, при этом как-то совершенно незаметно уведя разговор на недавние миссии, которые были у них за последние месяцы, что они не пересекались. – Когда покидал Корусант, случайно столкнулся с твоей герцогиней. Самым правильным сейчас было бы поправить Квинлана, потому что, как джедай, он не имел ничего в своей собственности и, конечно же, Сатин никак не могла считаться его герцогиней, хотя, да, как бы не по-джедайски это не выглядело, присутствие других мужчин где-то поблизости с ней не вызывало приятных ощущений, но, нет, разумеется это не было чем-то вроде ревности, это было исключительно чутьё защитника, желающего оградить её от потенциальной опасности. Вот только совсем не хотелось припоминать Кодекс, когда факт того, что она оказалась на Корусанте, отдавался таким приятным теплом, рождающим надежду, что возможно – только лишь возможно – её поездка в столицу Республики окажется достаточно длительной, чтобы они смогли столкнуться лично. Оби-Ван с едва заметной улыбкой потянулся к вновь наполненному стакану. – Надеюсь, ты передал ей от меня привет? – В каком-то смысле. Стакан, так и не донесённый до рта, оказался снова на стойке, а сам Оби-Ван, нахмурившись, теперь смотрел на Квинлана – в противовес раздавшемуся совсем рядом смеху ни тон его голоса, ни выражение лица не были особо радостными. – Когда ты последний раз говорил с ней? – Лично? Месяца три-четыре назад. Но последние полтора мы иногда общаемся по голо. – Она говорила тебе… что-нибудь? – Что-нибудь, как что? Теперь уже и Квинлан нахмурился, внимательно изучая его лицо, словно пытался найти в нём отголоски недосказанного. Это только усилило беспокойство, потому что Сатин действительно была тем, о ком он заботился, и то, что Квинлан, который всё знал и от которого он уже в принципе не пытался скрываться, искал в нём что-то невысказанное, касающееся Сатин, вызывало в Силе рябь. – С нами в турболифте был один из гвардии, – задумчиво произнес киффар, всё так же глядя ему в глаза. – Она спросила, как у меня дела, а затем долго смеялась над даже на мой взгляд крайне тухлой шуткой, пока её гвардеец при помощи шпилек стягивал ленты на корсете, чтобы тот с неё не свалился. Оби-Ван, на мгновенье зажмурившись, медленно втянул воздух через нос. Алкоголь, затуманивший рассудок, с каждым произнесенным словом терял свой веселящий эффект. – Сама бледная. Плечи поникшие. На правую ногу опиралась явно с осторожностью. От света постоянно отворачивалась, как бы случайно. Щебетала, конечно, всё радостно, да и когда вышла снова была непробиваема, точно стена, – Квинлан, будто сжалившись, перевел взгляд на стойку и чуть коснулся пальцами своего стакана, но так и не решился снова взяться за выпивку. – В чём дело в лоб спросить не решился. Думал, подведу разговор пока до взлетной площадки идём, но как кабина остановилась, её сразу же перехватили. Дышать стало тяжелее, а мозг, внезапно, выдал мысль, что должна была вплыть наружу уже давно, но почему-то сделала это только сейчас: все их последние разговоры сводились к нему и его тревогам. Они говорили о будущем клонов, об Энакине и их взаимодействии или, правильнее сказать, попытках взаимодействовать, как раньше, говорили о его здоровье, о том, как он спит, как ест, как заботится о своём здоровье, даже её признания были произнесены потому, что это давало ему поддержку, и пусть иногда их разговоры начинались с того, чем занята Сатин, пусть часто они заканчивались на том, что она оказывалась слишком загружена делами, чтобы продолжить разговор, он ни разу не поднимал вопрос о том, как она забоится о себе. – Кто перехватил? – прорычал Оби-Ван, с силой сдавливая стакан. Квинлан смотрел с горечью и пониманием, зная, на кого направлена вспыхнувшая в Силе злость. – Сенатор Амидала, – быстро оглядев кантину, грохочущую от нового яркого взрыва хохота клонов, он склонился ближе, заговорив тише. – Чуть больше двух недель назад она попала под обстрел, когда из-за блокировки Коронета добиралась на истребителе до нужной системы, а там её подстрелили уже из энергетического арбалета. Судя по тому, что я успел уловить из их разговора, досталось ей знатно: болт был сплошь напитан сильным ядом, кажись, из нейротоксинов, и она ещё несколько дней была без сознания. Подтверждений нет, конечно, но встреча та, куда она летела, была в системе, подконтрольной сепаратистам. Больше двух недель назад… Они связывались по голосвязи в этот срок, даже трижды. Была ли Сатин чем-то расстроена? Быть может, выглядела очень изнурённой? Или, возможно, старалась не двигаться определённым образом? Вела себя иначе? Говорила быстрей или, наоборот, медленней, или же просто не так, как всегда? Оби-Ван не мог вспомнить ничего из этого. Зато он отчетливо помнил её улыбку, ласковый взгляд, полный кокетливых ноток голос, способный мгновенно стать взволнованным от беспокойства за него и из чувства заботы о нём. Пройденные вместе испытания не могли не сделать из них всегда открытую для другого книгу, так что она, пусть он и был весьма сдержанным даже для джедая, при личном общении без какого-либо труда находила бреши в его состоянии и тут же бралась за их исцеление, как и он для неё. Но вот в их общении вместо разговоров глаза в глаза появилось стекло из пикселей, и, тогда как для неё оно осталось кристально-чистым, для него оно замутнело так, что он не смог разглядеть тот факт, что и сама Сатин далеко не в порядке. Как это могло произойти? Как он, будучи свидетелем покушений со стороны Дозора Смерти и предательств её ближайших союзников, в прошлом пройдя с ней Гражданскую войну и не понаслышке зная о том, сколько сил, энергии и изворотливости ей ежечасно требуется, чтобы ни одна из конфликтующих сторон не втянула Мандалор уже в войну галактического масштаба, как при всё этом он умудрился ни разу не задуматься о том, чтобы поинтересоваться, как она сама себя чувствует? К собственному ужасу Оби-Ван довольно легко осознал причину. Забота Сатин оказалась слишком пьянящей. Всю свою осознанную жизнь он был джедаем. Он был частью известной во всей Галактике культуры, во многих секторах имеющей немалый авторитет. Победа над Дарт Молом на Набу повысила его репутацию внутри Ордена, и уже через несколько дней его сделали рыцарем, назначив в падаваны Энакина, война же принесла не только звание генерала, но также титул магистра и место в Высшем Совете, а собственные дипломатические навыки породили прозвище Переговорщик, которое с некой долей уважения произносили даже его противники. И теперь он был не просто частью чего-то важного, он стал по-настоящему важен и известен сам по себе. Но дни заключения в лагере рабов на Кадаво отобрали у него как знание своей значимости, так и чувство свободы. Он был там никем. Он был там даже не никем, а ничем. Всего лишь конструкция из кожи, мышц и костей для низшей работы, которой хозяева вместо топлива иногда позволяли короткий сон и глоток воды. Все его таланты и умения обернулись против него же, превратив его из джедая, поборника справедливости и чести, в бесполезного, никчемного наблюдателя, ни на что не способного, ни на что не влияющего… Возвращение назад к своему настоящему «я» было пусть и не из легких, но он не был одинок в этом тяжком путешествии. У него был Энакин. У него был Квинлан. Был Коуди, Асока, его батальон. У него была их поддержка и доверие, но образ Рако Хардини лишил его и этого, взамен заставив не только стать тем, чья жизнь была диаметрально противоположна всем его моральным ориентирам, но и по возвращении вынудив столкнуться с надтреснутым доверием всех тех, кем он дорожил. И всё же красивая, умная, благородная Сатин, которой было достаточно лишь пару раз кокетливо взмахнуть ресницами да небрежно поманить пальцем, чтобы заполучить чуть ли не любого из мужчин Галактики, продолжала считать его не просто кем-то достойным её мимолётного взгляда, а действительно важным и исключительным. В её глазах он был замечательным. И потрясающим. И самым лучшим. Она хотела его, она без колебаний отдавала ему всю себя, она говорила о своей любви к нему, и Оби-Ван, изголодавшийся по общению на равных, жадно заглатывал все её признания и жаждал ещё. – Эй, – Квинлан несильно сдавил его плечо, и их взгляды снова встретились. Обычно, стоило в их разговорах мелькнуть Сатин, прямым упоминанием или же всего лишь намеком, в киффаре десятикратно усиливалось всё то, что так претило джедаям-консерваторам вроде Мейса, и он с тем же рвением, что вчерашние юнлинги стараются доказать своим новым наставникам, что те сделали правильный выбор, беззастенчиво вытягивал все самые сочные подробности. Нынешний Квинлан был другим: в нём не было ни развязности, ни похотливого любопытства, его аура не трепетала, как часто бывало раньше, в ожидании всех пикантных нюансов, которые после он без стеснения использовал бы против него же, чтобы в очередной раз вогнать в краску или же просто вывести из равновесия. Сейчас взгляд Квинлана был наполнен верой, а в Силе он лучился от искреннего стремления помочь, каким бы не было его решение. Квинлан был рядом и желал остаться на его стороне, несмотря ни на что. А Оби-Ван собирался показать своей герцогине, что она тоже не одна. У неё есть он. И всегда будет.

***

Когда на стол опустился новый стакан, до краёв заполненный кафом, Сатин благодарно кивнула, не отрываясь от горящего на экране текста соглашения, перекинула трубочку из предыдущего, теперь уже абсолютно пустого и оттолкнула в сторону, к ряду таких же, как и он. – Ты отлично поработала сегодня. Без твоих выдержек было бы сложней, – Сатин провела стилусом по экрану датапада, подчеркивая одно из условий. – Можешь идти. Мари молча продолжила стоять напротив стола, явно не собираясь никуда уходить, и Сатин, прицокнув языком, принялась читать быстрее. Хотя длительные годы политической жизни научили управляться с несколькими делами одновременно, недавнее отравление сильнейшим нейротоксином и вспоротая нога, теперь гордо демонстрирующая постепенно теряющий свою яркую окраску рубец, давали о себе знать, и приходилось выбирать что-то одно для сосредоточения. – Иди спать, – она быстро глянула на неё из-за датапада. – Завтра много работы. – Вот именно, – Мари нахмурилась. – Когда вы сами в последний раз нормально спали? – На этой неделе или в этом месяце? – нервно хихикнув, Сатин поймала губами трубочку, не отрывая взгляда от экрана, сделала спешный глоток и тут же вернулась к договору. – Кажется, во время обеда я отключилась минут на пять. Боюсь, придётся использовать твою сеть и узнать, что мне рассказывал Корки. Не хочется расстраивать мальчика повторными расспросами, как будто мне совсем неинтересно, как он поживает. – Корки спрашивал о том, прошли ли ваши головные боли, герцогиня. – Да, да, обед был очень вкусный, – она рассеяно кивнула. – Рагу из нуны особенно удалось. – На обед подавали сырный крем-суп с рыбными крокетами, яблочно-морковный пудинг и зелёный салат. Не считая выпитый чай, в который вы пролили ложку супа, вы так ничего и не съели. – Прекрасно. Запиши их на приём на восемь утра, я как раз успею закончить. Покачав головой, Мари скрестила руки на груди. – Оби-Ван Кеноби ожидает встречи в клановой оранжерее. – Что? – вспыхнув, она подскочила, едва не опрокинув стакан. – Вот мы и нашли ключ для зажигания, – хмыкнула Мари. – Тебе нужен не каф, а сон. – Какой ещё сон? – Сатин кинулась поднимать упавший датапад. – Я не позволю сепаратистам и дальше откладывать этот договор. Мы и так потеряли целую неделю, из-за срочной поездки на Корусант! Кроме того, я так и не успела закончить с проектом реставрации куполов. А в оранжереи меня ожидают и… и… и ты только что это придумала, – она села, заметно поникнув. – Знаешь, это не лучшая из твоих шуток. – Зато теперь ты хотя бы готова меня услышать, – датапад оказался в руках Мари. – Ты же уже которую неделю на сплошных энергетиках и стимуляторах. Ты не спишь, почти не ешь, ещё немного и шпилек будет недостаточно и придётся перешивать все твои корсеты. – Как будто не приходилось делать это раньше. – Не в таком темпе. Так нельзя, Сатин, – чуть подавшись вперёд, она накрыла её ладонь, лежащую на уже новом датападе. – Ты не позволила себе спать во время перелёта, ссылаясь на то, что у тебя сбились внутренние часы, хотя мы обе знаем, что это не так, но и сейчас, посреди ночи, ты всё равно сидишь в кабинете. Тебе нужен хороший отдых. Ты же едва начала приходить в себя после того, как кинулась закрывать собой этого идиота! – Этот идиот в полдень подпишет договор, дающий Мандалору право использовать сепаратистскую ветку Хайдианского пути. Не оттолкни я его, он бы этого сделать не смог. Ты вычислила заказчика нападения? – Ещё нет. Но уже имеющиеся данные всё больше навевают на мысль, что целью был не правитель Ботаджефа, а кое-кто другой. – Как мило, – Сатин ухмыльнулась. – Им следовало найти более меткого стрелка. – Или же заказчик знал, в каком приоритете находится договор. Нахмурившись, она всё же отложила датапад, и Мари выпрямилась, снова скрестив руки. – Думаешь, у них есть информатор в клане? – Коронет особо не скрыть, конечно, но маршрут и время вылета не афишировалось. И всё же нас заблокировали у Харлоена, потом под обстрел попал ваш истребитель, наёмник, непонятно как проникнувший на закрытую вечеринку… – фрейлина, задумчиво закусив нижнюю губу, добавила заметно тише: – Сепаратисты в курсе, что ты держишь связь с генералом Кеноби. Можно было бы подумать, что виной статьи после атаки принца и Визлы, но, похоже, они точно знали, где и что искать. Это даёт весьма плодородную почву для размышлений. Ухмыльнувшись, Сатин откинулась на спинку стула, с трудом подавив блаженный выдох. – Ты осуждаешь моё решение? – Скорее, всецело одобряю. – Но? – Нет никаких «но», – губы Мари изогнулись в улыбке. – Глупо отрицать, что общение с ним приносит тебе удовольствие. Кроме того, по крайне мере, он ведёт себя как джентльмен. Сатин, задумавшись, потянулась рукой к затылку, погружая пальцы в распущенные волосы. Первый раз, когда он брякнул её головой о треклятую стену в узком коридоре, ведущем из основной комнаты, где проводился приём посетителей, в спальню, она так ударилась, что застонала уже не от удовольствия, а от боли. Он всё понял, а, может быть, почувствовал через свою связь с Силой, потому что следующий поцелуй был не столь нетерпеливым и требовательным, как раньше, но нежным, ласковым, как будто он пытался извиниться, но явно был слишком увлечён текущим процессом, чтобы отвлекаться на разговоры. – А, может быть, и нет, – со смешком заметила Мари, внимательно глядя на неё, а затем от её веселья вдруг не осталось ни следа. – Ты слишком изматываешь себя, Сатин. Ещё немного и ты просто перегоришь. Твоя помощь ему станет ничтожной, если ты не начнёшь заботиться не только о нём, но и о себе. Поверь, никакой галактической катастрофы не случится, если ты потратишь немного времени на себя. Ещё раз, напоследок, скользнув пальцами по царапине, от которой не осталось уже ни следа – её сумасбродный джейтии умудрился заняться целительством прямо во время секса, – Сатин приняла протянутый фрейлиной датапад и чуть кивнула. – Я подумаю над этим предложением. – Настоятельно рекомендую не просто подумать, а принять его. В противном случае, мне придётся поднимать контакты на Чёрном рынке, – уже у двери Мари, криво улыбаясь, обернулась. – Уж карбонитовая заморозка поможет хоть ненадолго отключить ваш мозг, герцогиня. Оставшись в одиночестве, Сатин снова взялась за договор, но строки всё больше и больше плыли, несмотря на уже который стакан крепкого кафа. Она несколько раз моргнула, но особой четкости это не прибавило, так что, прикрыв глаза, решила потянуться, но случайно скинула на пол одну из дек, заваливших рабочий стол. Блок управления связи, встроенный в столешницу, мигнул входящим вызовом, и, не глядя приняв его, она полезла за упавшей декой и, уже находясь под столом, внезапно услышала знакомый голос. – Сатин. Нам нужно поговорить.