Талисман на удачу

Вэй Ин всегда гордился собой. Его все устраивало — от внешности до способностей, от характера до ума. Какое-то время, когда месть затмевала собой все, он упивался и новообретенной силой. Вливал в нее так много, что не сразу заметил, как иссушил себя. Вэй Ин вглядывался в привычную озерную гладь и находил там незнакомое лицо. Растирал с силой щеки, но они не краснели, оставаясь бледными. Даже щедрое юньмэнское солнце не опаляло его привычным жаром, оставляющим загар. Конечно, потом Вэй Ин решил, что заострившееся лицо ему даже идет — он стал старше, юные черты растворились в том светлом прошлом, которое уничтожили огнем и мечом. Цзян Чэн вон тоже вытянулся и изменился… Дело же было в войне и горе, а не в том, что высасывало из Вэй Ина жизненные соки. Другого пути не существовало. Нельзя же было всерьез думать о простой жизни, когда знаешь, что все может быть иначе. Ему уже никогда было не забыть чувства полета на мече или первого удачно сотворенного заклинания. Ворочаясь с боку на бок, Вэй Ин припоминал со сладко-горьким восторгом покалывание в пальцах и тепло в даньтяне. Что толку от него в новом мире, если он будет не способен защитить тех, кто нуждается? Истончившимися пальцами он творил новое и необузданное, находя в этом веселье и отдушину. Сколь много полезного он способен произвести на своей кривой дорожке, до чего не додумаются другие заклинатели на своем удобном широком пути? В такие моменты было легко забыться, убедить себя в том, что он был куда ближе к тому счастливому мальчишке из прошлого, чем к хладным трупам юношей, которых заставлял продолжать бой даже после смерти. Со временем и отражение перестало казаться чужим. «Смерть вам к лицу, господин», — отвешивал он сам себе поклон, кривя губы в издевательской улыбке. О том, что обуздать тьму как свет не получится, Вэй Ин предпочитал не думать.