Война,парни,война

Ферштейн поднимается на ноги и подходит ко мне. -Переодевайся-говорит он. -Всмысле?-спрашиваю я,приподняв одну бровь. -Немного поиграешь роль бабы для офицера-отвечает парень,усмехнувшись. Я с удивлением смотрю на него и открываю рот,чтобы что-то возразить,но понимаю,что другого выхода нет.Либо как трусишка бежать,либо собрать себя в руки и смело шагнуть прямо в центр опасности. Опустив глаза,я коротко вздыхаю. -Ладно-тихо говорю я и ухожу в сторону кустов. Достав своё платье,я снимаю форму медсестры и переодеваюсь.Форму придётся оставить здесь.Я распускаю волосы и расправляю складки на платье.В небольшой и незаметный кармашек платья я положила гранату.Мало ли,пригодится. Я выхожу и вижу,что все уже готовы ехать. В задней части машины уже сидят все женщины вместе с Катей. Силантьев и Ферштейн ходят вокруг,что-то проверяя. Мы собираемся ехать в лагерь.Мальчики-под видом немцев.Мы-под видом обычных русских женщин. Силантьев сказал,что Рюмина и Фаната взяли в плен и мы должны их вытащить.Плюс ко всему,наше ружьё теперь у немцев.А оно намного современее и лучше любого ружья этого времени.И это может серьёзно повлиять на ход истории. Я ставила под сомнение нашу операцию.Говорила,что это опасно и некоторые могут не выжить,но Ферштейн и Силантьев лишь улыбнулись и сказали,что всё будет хорошо,потому что у нас есть две Катюши.Мы с Катей,конечно,не ракетные установки,но убить и мы сможем. Я подхожу к задней части машины и кто-то из женщин протягивает мне руку,чтобы помочь забраться внутрь.Но я,вдруг,почувствовала пальцы,которые крепким кольцом сомкнулись вокруг моего запястья. Я оборачиваюсь и вижу Ферштейна.Я вопросительно киваю,смотря ему прямо в глаза. -Прошу тебя,молчи.-говорит он,умоляюще глядя мне в глаза-Я понимаю,что тебе неприятно,когда к женщине относятся как к вещи,но здесь такое время... Он говорит тихо,чтобы остальные не услышали.Я вздыхаю и киваю.Придётся подчиняться. Мне помогают подняться и нас закрывают.Тут же становится ужасно темно.Но машина была не самого лучшего качества,поэтому сквозь трещины к нам проникал солнечный свет. -А ты откуда?-слышу я голос над самым ухом,когда машина тронулась с места.Я поворачиваюсь в сторону источника звука,но вижу лишь очертания лица собеседницы. -Я?А я...Из Сибири. -Ясно...Замужем? -Нет...А вы?-спрашиваю я. -А я да.Мы только два года назад поженились.Я забеременела,родила,да только умер наш Алёша,не дожил даже до года-я слышу как её голос слегка дрожит.Наверное,она ещё не очень оправилась после смерти сына. Мне всегда казалось,что когда у людей умирают близкие,в их сердца вонзаются ножи,оставляя огромную рану.Эта рана со временем заживает и ты привыкаешь к ней.Но шрам на сердце от этой раны останется навсегда. -Мне очень жаль-шепчу я,хотя понимаю,что мои слова ей ничем не помогут. В полумраке я вижу как она кивает. -Мы с мужем с детства знакомы-начинает она-Они к нам с родителями из Киева приехали.Бегали вместе,играли... -Вы замужем за украинцем?-резко выпаливаю я. -Да...-наверное,мой вопрос застал её врасплох-А что в этом такого?Славяне,они и есть славяне.Мы же почти одинаковые. -Ну...Да-отвечаю я и отворачиваюсь в сторону. Зачем вообще делиться на русских и украинцев?Зачем травить друг друга только за то,что он не там родился и говорит не на том языке?Миллионы людей живут на две страны.А сейчас люди ссорятся.Две страны,которые всегда были неотделимы друг от друга,теперь являются самыми злыми врагами. Единственное,что самое ужасное-это то,что сейчас русские и украинцы воюют плечом к плечу,спасая общую Родину,а их правнуки уже будут ненавидеть друг друга. Машина останавливается.Тут же слышатся немецкая речь.Я слышу,как ребята здороваются с немцами.Больше всех говорит,конечно,Ферштейн. Немец обходит машину.Все женщины тут же притихли.Мне казалось,я даже не слышу как они дышат,зато я отчётливо слышу каждый шаг немца. Сказав Ферштейну что-то ещё,немец пропускает нас и мы заезжаем на территорию лагеря. Когда машина остановилась,нас выпустили на улицу и выстроили в ряд.Уже стемнело,светили фонари и всюду ходили немецкие солдаты. Немецкий офицер ходил вдоль ряда и вскоре начал осмотр,выбирая лучшую,как я поняла. Я стояла в самом начале,а он начал с конца.Он брал каждую за подбородок,внимательно осматривая со всех сторон.Прямо как коню,в зубы смотрят. Когда офицер остановился передо мной,я подняла тяжёлый взгляд на него.Его серые,холодные глаза смотрели прямо на меня. Он поднял руку и хотел прикоснуться к моему лицу,но я рефлекторно отшатнулась назад.Тогда он грубо схватил меня за лицо и стал осматривать.После осмотра он толкнул меня к Ферштейну,который всё это время стоял рядом и что-то ему сказал. Парень взял меня под локоть и куда-то повёл. Мы зашли в здание сельсовета,над которым висел фашистский флаг. -Куда ты ведёшь меня?-шепнула я Ферштейну. -К полковнику.Не бойся-ответил он. Парень завёл меня в богато обставленную комнату.Канделябры со сложными узорами стояли на рояле с горящей свечой.Богато убранный стол и красивые букеты в вазах.А на стене,словно наблюдая за всеми висел портрет Гитлера. Полковник,увидев меня,улыбнулся и направил на меня оружие,которое было у него в руках.Я тут же испуганно отступила на шаг назад,не отрывая взгляда от оружия.Стрелять он не собирался и лишь тихо посмеявшись над моей реакцией,оглянулся на своих коллег и подошёл к нам. Он хвалил Ферштейна,хлопая его по плечу,но тот даже улыбку не мог из себя выдавить.Тогда он подошёл ко мне и провёл дулом ружья по лицу. В этот момент мне было даже не страшно.Я думала о том,что это ружьё непонятно где валялось,возможно,было запачкано чей-то кровью.А сейчас полковник прикасается этим грязным ружьём к моему лицу.Как будто у меня прыщей не хватает или... Так стоп!Мой взгляд упал на ружьё и оно показалось мне знакомым... Конечно!Это наше ружьё!Это наше АК-74! Полковник убирает ружьё и его укладывают,словно драгоценность в ящик. На мою спину ложится тяжёлая рука полковника и он подводит меня к столу,что-то торжественно говоря. Ящик передают Ферштейну,а я внимательно слежу за ним. Интересно,куда они собираются отвозить ружьё? Я поворачиваю голову и замечаю,что мне предлагают выпить.В хрустальном бокале налито что-то красное.Надеюсь,это не яд. Я отпиваю немного.Вкус приятный.Это вино. Как интересно получается.Пока русские сидят в катакомбах,бегают,разыскивая еду,которой очень мало,немцы пьют вино и едят конфеты,которые мне как раз сейчас предлагают. Я пью и ем из рук полковника.Чувствую себя безрукой и беспомощной. Я оборачиваюсь и встречаюсь со взглядом Ферштейна,который уже стоит на выходе с ящиком в руках.В его глазах читается грусть,но он не спешит этого показывать. Ферштейн уходит,а вместе с ним и все остальные.В комнате остаюсь только я и полковник. Я медленно выдыхаю и опускаюсь на диван. Полковник подходит к граммофону и через секунду по помещению разливается приятная музыка.Полковник изящным движением берёт в руки бокал с вином и подходит ко мне. Он что-то говорит,но я ни слова не понимаю.Он смотрит прямо на меня и я не могу выдержать его взгляд.В руках у меня бокал с вином и конфета,но ни пить,ни есть я не хотела. Перед ним я чувствую себя уязвимой.А ещё я чувствую себя так,будто у меня связаны руки. Я отворачиваюсь,но он берёт меня за подбородок и резко поворачивает к себе.Он смотрит на меня серьёзно и продолжает что-то говорить.Полковник кинул взгляд на пистолет,который лежал на столе.Кристально чистый намёк.Не отворачиваться,не сопротивляться,не кричать.Иначе-расстрел. Он встаёт с дивана и подходит к столу.Открыв ящик,полковник достаёт оттуда небольшой свёрток. Присев рядом со мной,он разворачивает его и внутри оказываются чулки.Они,конечно,хорошего качества,с кружевами,но я бы такие ни за что не надела. Он старается быть добр ко мне.Улыбается,говорит тихо и ласково,но не забывает напоминать о том,что я здесь никто и за любое ослушание он набьёт моё хрупкое тело пулями. Полковник протягивает мне чулки и я беру их в руки.Они нежно прикасаются к коже,но мне они кажутся лишь змеями,которые ждут,пока предоставится возможность задушить меня. Но если душить не меня,а... Я поднимаю взгляд на полковника,который отвернулся к букетику цветов. Либо сейчас,либо никогда.