Война,парни,война

Когда на улице стемнело,мы сели за длинный стол,который стоял прямо посередине лагеря.Я впервые за вторые сутки смогла нормально поесть.Может,та милая девушка и не очень хорошо готовит,но мне в тот момент казалось,что она гений кулинарной мысли. Неподалёку горел костёр и от него становилось теплее.Я плотнее закуталась в одежду и продолжила есть. Кто-то тихонечко играл на баяне. Сидящий рядом со мной Ферштейн взял в руки стакан с самогоном и чокнулся с остальными ребятами,а потом поднёс стакан к губам и немного отпил. От моего строгого взгляда,направленного на него,он должен был подавиться,но этого почему-то не произошло. Парень заметил мой взгляд и,поставив стакан на стол,спросил: -Что? -Ничего-саркастично ответила я,отворачиваясь. Прямо напротив меня сидит та самая девушка,которая что-то варила на костре.Она светленькая,волосы убраны в косу.Интересно,они взяли её к себе потому что им нужна была женщина,чтобы готовить или же она неплохой партизан... Я чувствую сигаретный дым и,сморщив нос,поворачиваю голову влево. Ферштейн затянулся.Конечно,они сейчас выпили,закурили,расслабились,а потом партизаны посреди ночи решат,что мы диверсанты и расстреляют нас к чертям.А мы даже ничего сделать не сможем. Я помотала головой,прогоняя пессимистические мысли.Нормально всё будет,прорвёмся. Теперь сигаретный дым идет в мою сторону,будто кто-то специально выпускает его именно на меня. -Ферштейн,не дыши в мою сторону-раздражённо говорю я,легонько ударив его по плечу. Он смеётся и отворачивается. Рядом с девушкой,сидящей напротив меня садится командир партизанского отряда.Интересно,почему он стал партизаном?И как стал командиром?И есть ли у него жена и дети? Так,ладно.Это во мне заговорили мои журналистские наклонности. Командир обращается к Силантьеву.Когда тот поворачивается к нему,он говорит: -Тут Катюха наша подарок приготовила... Таак...Тёзка,значит. -Давай,Катерин!Выдай гостям что-нибудь из последнего!Она у нас стихи пишет!Не хуже Маяковского! Катя отнекивается.Видно,что стесняется.Но командир её уговаривает,легонько толкая плечом. Тогда я отодвинув тарелку,стоящую между мной и Катей,протянула ей руку и глядя в глаза с улыбкой сказала: -А меня тоже Катя зовут.И я тоже когда-то писала стихи-в ответ девушка тоже протягивает ладонь и сжимает мою руку-Не стесняйтесь,стихи-это прекрасно. Катя в ответ мило улыбается и встаёт из-за стола. Она останавливается в середине поляны,опустив глаза.Все тут же замолкают и становится тихо.Даже одинокий баян перестал играть.Слышны только крики птиц где-то в глубине леса и тихие перешёптывания мужчин. -За каждую пядь земли, За каждый ручей и проталину! Умрём за Советскую Родину! Умрём за товарища Сталина!-Катя поднимает глаза,оглядывая присутствующих. -И пусть фашистская морда На тёплый приём не надеется, Встретим мы все их гордо Мы партизаны-гардеевцы! Катя замолкает и слышатся аплодисменты и одобрительные возгласы.Девушка улыбается и садится за стол. И тут я поняла почему она попала к партизанам.Она выполняет истинную роль женщины-она их вдохновляет.Она их муза,способная внушить смелость и героизм каждому партизану. -Ты правда писала стихи?-спрашивает Ферштейн,наклоняясь ко мне. -Да-киваю я. -Любимым писала?-спрашивает он,очередной раз затягиваясь. -Не-ет,так делают,в основном,мальчики,а у девочек не так всё банально-отвечаю я. Нет,я правда никогда не посвящала свои стихи мальчикам,которые мне нравились.Может быть,это и капец как романтично,но нет.Я посвящала стихи родителям,себе,писала про природу,про жизнь...Писала что-то про любовь,но не про свою. Я услышала песню.Играет баян и кто-то поёт.Я смотрю по сторонам,пытаясь понять откуда льётся звук. Неподалёку от стола сидел старенький дедушка в очках,играющий на баяне.Рядом с ним сидит Фанат,запевая какую-то песню про любовь.Солдат прожигает взглядом Катю,сидящую неподалёку от него.Она смущается под его взглядом,но всё равно поворачивается,чтобы взглянуть ему в глаза . -Романтично-вздыхая,говорю я. -Дааа-соглашается Ферштейн. Фанат уже перестал петь,но баянисту,видимо,понравилась эта мелодия,поэтому он играл её,не переставая. После нашего скромного застолья,мы пошли спать.Единственное,что меня смутило-это то,что нашу небольшую группу разделили поровну.Яндекса,Рюмина и Фаната отправили в один сарай,а Силантьева, Ферштейна и меня отправили в другой. Не скажу,что там было плохо.Там было довольно тепло и на сене спать было намного лучше,чем на голой земле. Силантьев и Ферштейн о чём-то ещё говорили,а я легла в самый дальний конец сарая и почти сразу уснула.