- Всегда мечтал присоединиться к кучке идиотов.

      — Вы — сборище беспомощных идиотов, — тон спасителя вовсе не был дружелюбным, и беседа началась с привычной ноты, но на этот раз ярость говорящего была более очевидна. Еж едва успел перевести дыхание, но брань из-за праведного гнева так и просилась вырваться наружу. — Кто просил вас влезать?       — Тебе нужна была помощь! — попытался возразить лидер сборища. Действительно, бой между армией пустынных чудищ и тщедушным на их фоне Шедоу казался со стороны несколько неравным.       — Это вам она понадобилась, — еж сложил руки на груди, злобно поморщив нос. Еще когда эта компания только замаячила на горизонте, он знал, что те несут ему проблемы. Собеседник не стал отрицать очевидного:       — Да, — и тут же вновь предпринял попытку сохранить лицо команды: — Но мы пытались помочь, это считается?       — Нет.       Шедоу надменно прищурился, выждав недолгую паузу, и рванул в противоположную от местных защитников сторону. Но не убежал далеко — левая нога, прежде незаметно и очень тихо кровоточащая, тут же задорно хрустнула, и парень не менее стремительно упал в песок.       — Ты ранен? — в доли секунды обеспокоенный синий балабол оказался рядом.       — Это не твое дело.       Еж упрямо проигнорировал протянутую руку и поморщился от боли, тяжко вздохнув, когда подбежали остальные.       — Тебе здесь никто не поможет, верно? — вспоминая, что не встречал по дороге сюда госпиталей и поликлиник, нахмурился Тейлз.       — Когда я согласился отправиться сюда с вами, я рассчитывал, что ты помолчишь, а не расскажешь мне о каждой блохе в этой деревне, — Шедоу успел здорово утомиться за время этой прогулки. Толкающий его собранное наспех кресло Наклз, похоже, целеустремленно считал каждый встречный камень.       — Когда еще у меня выдастся такая возможность? Мы уже на месте, — поспешил обрадовать еж, указывая на серьезно оборудованную хижину впереди.       — Думаю, моих медицинских навыков хватит, чтобы… — Тейлз осекся, заметив, как друзья без колебаний заходят в дом. Без особого энтузиазма, зная, что это ни на что не повлияет, он бросил вслед: — Думаю, я справлюсь сам!       — Они собираются мстить? — чуть напрягся гость, вопросительно повернув голову в сторону лиса, который тут же рассмеялся:       — Не думаю, что горячий чай и болтовня — лучший способ отплатить тебе за синяки.       Дверь мастерской робко приоткрылась, вслед за ушами появился и сам Тейлз.       — Как ты? — поинтересовался хозяин дома.       — Все в порядке.       Ответ прозвучал довольно сухо, не оставив и шанса завязать долгую беседу.       — Хорошо, — спустя время вздохнул Тейлз, наконец оставив на заботливо перенесенном из гостиной диване одеяло и подушку.       Похоже, раненый почувствовал витающую вокруг неловкость и попытался проявить благодарность:       — Ты здесь работаешь? Это кресло… Хорошее, — навыков благодарения хватило только на это. Впрочем, новое кресло действительно было удивительно удобным и маневренным — пусть все еще хотелось встать на ноги, одна из которых была плотно перебинтована, но теперь в посторонней помощи больше не было необходимости.       — Да, спасибо, — устало улыбнулся лис, приняв такую попытку проявить дружелюбие и потирая переносицу, и указал на принесенные вещи: — Это тебе, здесь тепло, но…       Не успел Тейлз закончить, как гость демонстративно развернул кресло, очевидно, не желая продолжать разговор.       — И тебе доброй ночи, — парень закатил глаза, закрывая дверь мастерской.       — Ты собираешься вставать? — недовольно спросил Тейлз без лишних церемоний. Неторопливость вынужденного соседа показалась ему ироничной. — Ты не ложился, верно?       Судя по нетронутому с вечера благородно пожертвованному одеялу, так оно и было.       — Мне хорошо спалось в кресле, — поспешил подтвердить еж, вызвав новый прилив скепсиса от хозяина мастерской:       — Чем дольше ты будешь так упрямиться и игнорировать мои рекомендации, тем дольше будет заживать нога. Ты хочешь остаться здесь? — парень вальяжно оперся о дверной косяк и приподнял бровь, скрестив руки на груди.       За пару секунд взаимного молчания на лице Шедоу поочередно отразились возмущение, сомнение и, наконец, неохотное смирение.       — Я понял.       — Кати в дом, позавтракай, пока к тебе не пришли посетители, — Тейлз не позволил себе обрадоваться небольшому прогрессу — и не зря:       — Я останусь здесь.       Еж вцепился в кресло и нахмурился, с неприязнью вспоминая бесконечный треп своих спасителей накануне. Скепсис ученого сменился на раздражение, он даже покинул дверной проем от возмущения:       — Ты просто невыносим. Почему мы решили, что ты будешь жить здесь? Почему не Соник страдает?       — Потому что вы пытаетесь сохранить эту деревню целой как можно дольше, — напомнил Шедоу, внимательно наблюдая за активной жестикуляцией отчаявшегося лиса.       Изобретатель только тяжело вздохнул, разочарованно опустив голову.       — Точно.       Откровенно поникший вид Тейлза вызвал какой-то неприятный укол совести. Гость окинул взглядом мастерскую, задержав его на одеяле, взглянул на новое кресло и без долгих колебаний направился в сторону выхода, заметив краем глаза, как приободрился новый сосед.       — Хорошо. Но я не стану принимать участие в болтовне вашей розовой.       — Он не собирается идти на контакт, да? — шепотом спросил лидер команды, надеясь быть услышанным только лисом.       Тейлз удивленно вскинул брови.       — О чем ты? — к нему наконец пришло осознание того, что за все время дружеских посиделок Шедоу не произнес ни слова, пусть утром и был довольно болтлив. — Ну…       Растерянные объяснения прервал сигнал часов.       — Тревога! — сообщила Эми, неведомо откуда достав пресловутый молот.       После короткого кивка лидера друзья один за другим покинули хижину. Тейлз остановился, заметив, как раненый старательно поднимается с кресла:       — А ты куда собрался?       — Я не буду сидеть в стороне, — упрямо заявил еж.       — Будешь, пока не поправишься.       Тейлз без промедлений достал пульт и спустя мгновение парень уже стал пленником кресла, крепко прижатый к нему механическими конечностями. Такая наглость и продуманность лишили его на миг дара речи.       — Лис! — все же донесся вслед полный ярости крик.       — Надо же, мой дом еще цел, — удивление в голосе ученого было совершенно искренним.       — Надеюсь, внутри тоже, — с большой долей сомнения подхватил товарищ, приближаясь к хижине.