Стать Косой Смерти

По мнению многих, Цубаки сделала невозможное, найдя резонанс с настолько беспокойным, активным и суматошным человеком. В первый же день Блэк Стар наделал шуму, с крыши Академии крича, что удивит богов, и если все студенты восприняли его выступление, как рисовку, пустое желание выделиться и покрасоваться, заявить о себе погромче (или приняли за чокнутого), то Цубаки не только единственная осталась на площади, но и аплодировала парню. И они поладили, став напарниками — отчасти не только из-за резонанса, в который смогли войти. Цубаки поступила в Академию Шинигами только для того, чтобы однажды встретиться с братом, ставшим клинком тьмы — лишенный всего Масамунэ, завидуя унаследовавшей все способности клана Накацукаса сестре, открыл свою душу ненависти, страху и тьме, обращаясь в сосуд для кишина. Самостоятельно победить его Цубаки не смогла бы: самое могущественное оружие не способно ни на что без мастера, который им управляет. Цубаки поначалу казалось, что она использует Блэк Стара, что ее цели и он должен будет достичь, и ее мучил стыд, но в той деревне, которую однажды разорила банда, откуда происходил Блэк Стар, оба открыли друг друга с новых сторон, Цубаки победила и брата, и свою неуверенность, но лишь благодаря Блэк Стару вернулась из внутреннего мира. Они выросли. Они изменились, но кое-что никогда не изменится. Блэк Стар не перестанет быть шумным и чересчур энергичным, но, наверное, именно это Цубаки и притягивало (помимо всего прочего). С Блэк Старом не было скучно. Он мог утомить ее, но это тоже казалось скорее плюсом, Цубаки никогда не раздражалась ни от какой выходки напарника, разве что прицельно запускала ему в лоб сюрикеном, если Блэк пытался подсматривать за ней в купальной. Но все они росли и менялись внешне и внутренне, они становились мудрее после пережитых приключений, они взрослели, что происходит всегда и со всеми. Отношения между Блэком и Цубаки тоже «взрослели», она больше не сомневалась, что не только дружеские чувства к нему испытывает, но ни о чем не говорила вслух: ей хватало уже того, что они жили вместе, что они сражались вместе (хотя для Цубаки сражение значило лишь находиться внутри кусаригамы или катаны и в руках Блэк Стара, да еще давать советы со стороны, хотя ее редко слушали), что они были неразлучны, а почему на самом деле они так близки — какая разница. Сказать напрямую Накацукаса бы не смогла. Всего одна душа кишина и одна душа ведьмы — и Цубаки станет Косой Смерти, как обещал ей Блэк Стар с самого начала. Она не сомневалась, она однажды уже могла бы обратиться сильнейшим из оружий, когда ведьма оказалась ребенком, ее хранитель был ранен, а души убитых не ими кишинов — ровно девяносто девять — ждали лишь чтобы их проглотили. Цубаки не хотела бы так, Цубаки не стала бы достигать цели через смерть ребенка и раненого человека, но решение оставалось за Блэк Старом, и он принял лучшее из возможных — уйти. Он был благородным.

***

— Расслабляться не стоит, — уже по привычке напоминает Накацукаса. Правила убийцы повторила бы, даже если бы разбудили среди ночи и спросили: скройся во тьме, задержи дыхание, подкрадись к жертве — и так далее. Правила, что втолковывала напарнику каждый раз, но все равно он выбирал свой способ, далеко не скрытие во тьме, но в случае Блэк Стара правила не имели значения, любые правила — он не следовал им, избирая свои. Еще немного, и Цубаки может вправду стать Косой Смерти. Она не стремится к этому, как к некой обязательной цели, но ей все же хотелось бы достичь высочайшего уровня, и для Блэк Стара, который тогда будет обладать еще более сильным оружием, и для себя. Цветок камелии не имеет запаха, а увядая, выглядит жалко. Всегда Цубаки с тех пор, как услышала эти слова брата, стремилась доказать иное (не кому-то, но себе) — она лучше, чем кажется. У цветов камелии есть запах, но не всем дано его ощутить. — Нам пригодился бы план, возможно, — мягко отвечает Цубаки. Иногда они прекрасно справлялись и без планов, действуя на чистейшей импровизации, иногда — наоборот, следовали заранее оговоренной стратегии, и у них получалось всегда. Доказательство тому то, что они двое собрали целых девяносто восемь душ кишина и осталось только найти девяносто девятую и, наконец, душу ведьмы, поглотив которую, Цубаки обретет силу косы смерти. Силу, которой ее семья будет гордиться — клан Накацукаса и без того древний и гордый, но когда их дочь достигнет таких высот… таких, каких не достиг Масамунэ… Цубаки понимает — она рада не только ждущей ее силе. Она не злорадствует, но она будет просто счастлива превзойти брата еще больше. Масамунэ давно нет, она поглотила его душу, он — в ней, но тем не менее. Его нет, но его тень все еще за Цубаки стелется. — А возможно, и нет, — заключает девушка, предоставляя напарнику решать. Все равно ведущим в их дуэте был Блэк Стар, иначе попросту не получилось бы. Потому Цубаки и резонировала с ним так легко, что даже не пыталась забрать главенствующие роли. Она — оружие, а оружие всегда то, чем управляет мастер, и в этом плане Цубаки была идеальным оружием. — Яйцо кишина найти не так сложно, что до ведьмы — я наводила справки, она живет здесь, — Цубаки вручает Блэк Стару карту. — Действительно настоящая ведьма, но победить ее, возможно, будет сложно. Она… хм… далеко не ребенок. Ведьма достаточно сильна, и Цубаки верит в Блэк Стара, но одновременно боится за него: если что-то пойдет не так, что тогда? Он бог войны и не может проиграть, но это не мешает Накацукасе волноваться за него и переживать. — Яйцо кишина должно находиться недалеко, — сообщает Цубаки. — Это тоже не клинок тьмы, но что-то в нем есть… Угрожающее. Будь осторожнее, — она берет Блэк Стара за руки и внимательно смотрит ему в глаза. Они теперь даже не одного роста — он выше. Раньше Цубаки почти не замечала этого, теперь вдруг замечает. — Но я в порядке. Это хорошее волнение. Я бы правда хотела стать Косой Смерти. Накацукаса улыбается, слыша про великого воина. Теперь это обоснованные слова, а не пафосные пустые заявления, теперь все так и есть, но Блэк Стар все равно — тот же Блэк Стар, и он не должен меняться. Цубаки была бы крайне удивлена, если бы ее напарник вдруг стал серьезным и рассудительным — и крайне расстроена. Ее Блэк нравился ей именно таким, какой он есть. Ее — друг, да? — Наши сражения были хорошие, все. Только некоторые… совсем капельку нелепые, — с виноватой улыбкой Накацукаса пальцами показывает «капельку», примерно в миллиметр расстоянием между подушечками. Она не стала бы врать и льстить, некоторые их сражения можно было назвать хуже, чем «нелепые», как тот случай, когда они свалились на головы банде Корлеоне, и Блэк говорил в клинок кусаригамы, как в микрофон. — Но не все. Только самые первые. С тех пор все изменилось. Мы становимся сильнее. Это их сила. Цубаки не думала о себе так — она гордилась тем, что способна принимать столько разных форм оружия, но ее сила была врожденной, приобрела девушка лишь форму клинка тьмы, и это Блэк Стару приходилось учиться держать новый меч в руках, да и без оружия он мог сражаться, а Цубаки без мастера — нет. Но она прекрасно понимает, насколько станет ценной, когда обратится в Косу Смерти. Оружие из известного клана, да еще и с такой силой, да еще и способное резонировать с кем угодно… Но Цубаки никогда бы не ушла от напарника. Потому что — зачем? Блэк Стар не дает ей сказать, вскакивает, как всегда, полный энергии. Цубаки сверяется с картой, осматривает местность, прикидывает про себя, как быстрее добраться туда, где они найдут душу кишина. — Вперед, — коротко отвечает девушка. — И по ходу действий поймем, как лучше, мы еще не видели, с чем придется иметь дело, — она улыбается уже широко и весело, протягивая руку Блэк Стару. — Я готова. Она за ним пошла бы, куда угодно, и это то ли слепое доверие, то ли непоколебимая вера в друга, который не смог бы проиграть и тем более не подверг бы ее опасности, то ли желание быть рядом с человеком, который ей действительно дорог. Цубаки не задумывалась. Цубаки знала, что они вместе, и это не изменится, все может измениться, но это — никогда.