Карла
Прилетев в Неаполь, я с тяжелым сердцем села в арендованную машину. Я уже год не видела брата и не знала, чего ожидать. Когда я подъехала к дому, у меня оборвалось сердце. — Карла? — изумленно пробормотал Дино, увидев меня. Он выглядел ужасно, словно уже несколько дней не заглядывал в душ. Его всклокоченные волосы и борода торчали в разные стороны, он сильно располнел. — Привет. Что ты тут делаешь? У тебя всё хорошо? Я заглянула в дом и увидела, что внутри царит полный кавардак. На журнальном столике скопилась гора упаковок от еды из фастфуда, и повсюду была разбросана одежда. Я вскинула бровь: — А у тебя? Он слегка сдвинулся в сторону, стараясь загородить мне проход, но я уже увидела всё, что нужно. Он закашлялся в ладонь, и этот грудной кашель ужасно мне не понравился. — Всё хорошо. Живу себе потихоньку, — сказал он, почесав затылок. Его глаза были пустыми. Он был бледен. И печален. Он был так печален… Но в этом не было ничего нового. Дино тосковал все последние шестнадцать лет. Это было его обычное состояние. — Я могу войти? — спросила я, шагнув вперёд. Он поморщился, пытаясь мне воспрепятствовать. — Там такой беспорядок, Карла. Может быть, пойдем куда-нибудь и перекусим? — Он смущался, но мне не было до этого дела. Он был моим братом, и я любила его. И я собиралась ему помочь. — Разреши мне войти, Дино. Я помогу тебе убраться. Кроме того, я хотела пожить здесь пару дней, прежде чем вернуться обратно. Чтобы мы могли немного пообщаться. — О? Ну, я не знаю. Тебе стоило предупредить меня, Карла. — Дино, впусти меня. Он покачал головой: — Это плохо… — Дино, — возразила я. — Впусти! — Я протиснулась мимо него и, войдя в дом, увидела, что все гораздо серьёзнее, чем мне показалось снаружи. Повсюду валялся мусор. Крошки от еды покрывали ковер. Пустые банки из-под содовой, бутылки из-под спиртного, коробки из-под печенья. Куча пустых упаковок. Его одежда была свалена в кучу в углу гостиной, а на кухне в раковине возвышалась гора грязной посуды. Я подозревала, что брат сильно опустился, но не представляла, что настолько. Он жил в грязи, но не замечал этого. Он принялся суетиться, подбирая вещи, совершенно обескураженный моим появлением. — У меня не всегда так, — солгал он. — Просто в последнее время все как-то навалилось, — пытался оправдаться он. — Ты не можешь так жить, Дино! — потрясенно воскликнула я. — Ты заслуживаешь лучшего. Он поморщился: — Только не начинай, Карла. Ты появилась без предупреждения. И у меня не было возможности прибраться. — Но здесь ещё никогда не было так ужасно! Только посмотри на себя… Дино… Ты вообще принимал лекарства? Он поморщился: — Я в порядке, Карла. И не нуждаюсь в том, чтобы ты являлась и осуждала меня. — Я не осуждаю тебя, Дино. Я просто беспокоюсь. Это ненормально, и ты выглядишь хуже, чем в последнюю нашу встречу. Я просто хочу помочь. Его смущение вдруг сменилось гневом. — А я не просил тебя о помощи! Она мне не нужна. Я в порядке. — Вовсе нет. Ты сломлен, причем уже столько лет. — Видишь? Поэтому я и не хотел, чтобы ты приезжала. Поэтому мы и не ужились вместе. Ты постоянно указываешь на мои недостатки. — Дино, это не так! Я просто говорю, что волнуюсь за тебя. — Что ж, тогда перестань волноваться! Мне не нужна твоя жалость. — Это не жалость, это любовь. Я люблю тебя, Дино, и желаю для тебя самого лучшего. Но он в ответ не сказал, что любит меня. И это всегда причиняло мне боль. Опустив голову, он почесал в затылке. Он старался не смотреть на меня, и я не сомневалась, что это оттого, что я напоминала ему маму. Возможно, ему было тяжело смотреть на меня. Возможно, его боль была слишком сильна. — Возможно, тебе лучше здесь не оставаться. Я не в лучшей форме и не хочу, чтобы ты жалела меня, понимаешь? Лучше тебе уйти, Карла. Он отмахивался от меня. Без лишних раздумий. Прогонял меня, и здесь уже ничего нельзя было поделать. Весь обратный полет в Рим я проплакала. Я плакала, потому что беспокоилась за него. Я боялась за него. Мне было больно. А затем я попросила бабушку присмотреть за ним, потому что теперь не сомневалась, что отныне ничего не могу для него сделать.***
Вернувшись в Рим, я принялась искать работу. Я собирала по кусочкам своё разбитое сердце, пытаясь учиться жить дальше. И постоянно думала о брате и о Дамиано, об их сердцах, надеясь, что они по-прежнему способны биться. И продолжала делать единственное, что могла для них сделать, пока все мы барахтались в водах грязной и бурной жизненной реки: любить их на расстоянии.