Карла
— Эй, Карла? Ты можешь приехать за мной? — услышала я в трубке голос Стефании. На часах было около десяти вечера, и я ужасно удивилась. Клэр и Джек уехали путешествовать, и Лорелай со Стефанией остались на выходные дома. Поэтому её звонок выглядел довольно странным. — Пожалуйста, — пролепетала она. Её тихий голос дрожал. Я выпрямилась на постели. — Что значит приехать за тобой? — спросила я. — Разве ты не у себя в комнате? — Была, но, гм, улизнула, чтобы пойти на вечеринку. Я… — Она начала всхлипывать. — Прошу, забери меня, ладно? — Где ты? — спросила я, выскакивая из постели и натягивая джинсы и тенниску. Отыскав кроссовки, я схватила сумку и ключи, на ходу запоминая адрес. — Тебя никто не обидел? Ты в порядке? — Да. Я просто… просто хочу домой. — Она начала рыдать в трубку, и это разрывало мне сердце. — Я уже еду. — Только не говори папе, ладно? Он больше никогда мне не поверит, — сквозь слёзы предупредила она. — Просто жди меня, Стефания, договорились? Я скоро буду, — снова сказала я, изо всех сил пытаясь ободрить её. Повесив трубку, я выскочила из дома и поехала к Дамиано. Я начала трезвонить в дверь, пока, наконец, он не открыл её. Он удивленно приподнял бровь: — Карла? Что случилось? — Стефания. Она на вечеринке, и мы должны забрать её. — Что? Нет. Она недавно ушла к себе в комнату, — ответил он, потирая затылок. — Она только что звонила. Она сбежала. — Что?! — взревел он, его глаза округлились от изумления. — Я её убью, — прошипел он торопливо. — Сначала надо убедиться, что с ней все в порядке. Она была очень расстроена. Я возьму Лорелай. — Ладно, встретимся у машины. Когда я подняла Лорелай с постели, она, зевая, спросила, что происходит, но я лишь сказала, что нам надо срочно съездить в одно место. Мы выскочили из дома, а Дамиано уже ждал нас в автомобиле. Я усадила Лорелай в кресло, пристегнула ремень и сама запрыгнула на пассажирское сиденье. — Куда мы едем? — спросил Дамиано, изо всех сил сжимая руль. — Куда мы едем? — жестко повторил он. Я назвала ему адрес, и он сорвался с места, не говоря ни слова. Его лицо застыло от гнева, и он крепко впивался пальцами в руль. Он был просто вне себя от беспокойства. — Это последний раз, когда я поверил, что она повзрослела, — прошипел он. — Она только что доказала… — Дамиано, — медленно произнесла я, коснувшись его руки. — У тебя ещё будет время выплеснуть свою злобу. Но пока ей просто нужно, чтобы ты ей помог. Она была очень расстроена. Он шумно выдохнул и больше не произнес ни слова. Когда мы подъехали к тому месту, про которое мне сказала Стефания, мы увидели её сидящей на краю тротуара. Она съежилась, обхватив себя руками, и раскачивалась взад-вперёд. Лорелай, уже окончательно проснувшаяся, недовольно смотрела в окно на сестру. — Что случилось со Стеф? — непонимающе спросила она. — Сиди здесь, Лорелай, — приказал Дамиано, и мы с ним вышли из машины. Мы подошли к Стефании и внезапно ощутили отвратительную вонь, исходившую от неё. Она перемазалась в чём-то липком, и на её одежде виднелись куски мусора из помойки. — Стефания? — прошептала я, и она испуганно подпрыгнула на месте, словно кто-то собирался напасть на неё. — Оставьте меня в покое! — завопила она, дико озираясь. Но увидев меня, облегченно перевела дух — Карла… Стефания встала, но тут заметила Дамиано, и в её глазах появился страх. — Ты сказала ему? Но ведь я же просила! —Я должна была. Он твой отец. Она взглянула на Дамиано и вдруг задрожала, словно понимая, в какие неприятности вляпалась. — Папа, послушай. Мне жаль. Понимаешь? — Слёзы покатились по её щекам. Она продолжала дрожать. — Я знаю, ты расстроен и больше никогда мне не поверишь, но ты просто ничего не понимаешь. Никто не понимает. — Чего не понимает, Стефания? — спросила я, потому что Дамиано застыл, не говоря ни слова, и мне показалось, что он словно окаменел. Его лицо и поза ничего не выражали. — Мне одиноко! — закричала она, вскинув руки вверх. — У меня нет друзей, меня все ненавидят и только и делают, что насмехаются надо мной. Каждый день для меня мука, и вам этого не понять. Никому не понять! Когда старые друзья позвали меня на вечеринку, я подумала, что, может быть, мы снова начнем дружить. Я так думала… — Она рыдала и путалась в словах, и мне становилось все труднее понимать её. — Извини меня, папа, ладно? Прости. Прости… Но прежде чем она успела произнести ещё хоть слово, Дамиано подошел к ней и крепко обнял. Она продолжала бормотать извинения, а он изо всех сил прижимал её к себе. — Всё в порядке, Стеф. Всё хорошо. Я с тобой. Он держал её, а девочка рыдала в его объятиях. — Ты никогда меня не простишь, — всхлипывала она. — Я столько всего натворила. — Эй, эй, посмотри на меня. — Дамиано наклонился и заглянул ей в глаза. — Ты моя дочь. Я всегда буду на твоей стороне. И от этих слов она зарыдала ещё сильнее и, обхватив его руками, уткнулась лицом в его грудь. У меня разрывалось сердце. Я и представить не могла, как ей было тяжело. — Стефания, что случилось сегодня? — спросил Дамиано, когда они наконец разжали объятия. Она потёрла правую руку, перемазанную в чем-то липком. — Мисси позвонила и предложила потусоваться. Я подумала, что это шутка, потому что весь год она не обращала на меня внимания, с того момента, как начала встречаться с Колтоном Стивенсом, придурком из выпускного класса. Он сказал, что не станет с ней встречаться, если Мисси будет дружить с такой уродкой, как я. — Кто эта Мисси? — спросила я. — Бывшая лучшая подружка Стеф, — ответил Дамиано. — Продолжай. Она позвонила, и что? — Ну, они с Колтоном заехали за мной и сказали, что хотели извиниться за то, что не разговаривали со мной. Они хотели пригласить меня на вечеринку в доме его родителей, пока тех нет в городе, и я согласилась. А когда я приехала сюда, все стали дразнить меня пугалом, и они… они… — Слёзы снова покатились у неё из глаз, и она задрожала, вспоминая то, что произошло. — Они сказали, что моё лицо похоже на помойку, поэтому и пахнуть я должна так же. И начали бросаться в меня мусором, швырять в меня сырое мясо и всякое дерьмо. Дамиано был взбешён. Он взглянул на дом. — Оставайся здесь, Стефания. — Что? Нет, папа! Ты не можешь… — Говорю, оставайся здесь, — приказал он, направляясь к дому, где вовсю продолжалась вечеринка. Он принялся колотить кулаком в дверь. Наконец ему открыл парень с самодовольной физиономией. — Вам чего? — спросил он, глядя на Дамиано. — Ты Колтон? — спросил Дамиано. — Это твой дом? — Ну допустим. Дамиано указал на Стефанию; — Это ты сделал с моей дочерью? Взглянув на Стефанию, Колтон усмехнулся: — Нет, думаю, с ней это сделало дерево, об которое она расквасила лицо в прошлом году. Дамиано сжал кулаки. Заметив это, я ринулась на крыльцо и встала между ними. — Дамиано, успокойся. — Да, старичок. А то удар хватит, —нагло заметил Колтон. Мне тоже хотелось врезать ему. — Эй, ребята. Горбунья позвала на помощь своего папашу. От него разит так же, как и от неё, — пошутил он, и его друзья в доме отозвались дружным хохотом. — Послушай, ты, маленький говнюк, —прошипел Дамиано, ещё сильнее сжимая кулаки. — Ещё раз приблизишься к моей дочери или скажешь о ней что-нибудь, и я… — И что тогда? Надерешь мне задницу? Экстренное сообщение, старикан, мне семнадцать. Тронешь меня, и я вызову копов. Ты не можешь бить несовершеннолетнего. Я не дурак. — Давай узнаем, — ответил Дамиано, занося кулак, но я поймала его в воздухе. — Дамиано, ты не хочешь этого, — прошептала я. — Поверь, ещё как хочу, — заспорил он, глядя на Колтона так, словно тот чудом избежал смерти. — Дамиано, взгляни на меня, — приказала я. — Нет. — Дамиано, взгляни на меня, — снова потребовала я. — Нет. Он снова занес кулак, и я почувствовала, какая ярость бурлит в его крови. — Дам!— Я коснулась ладонью его щеки, заставляя его взглянуть на меня. Наши взгляды встретились, и я понизила голос, чувствуя, как по коже пробегает холодок от его безумного взгляда. — Это не ты. Это не ты, — мягко произнесла я. Его кулак разжался, и он начал опускать руку, как вдруг Колтон решил снова заговорить. — Да, и как насчет того, чтобы убраться с моего крыльца и принять душ? Ты воняешь, как твоя отвратительная дочка, — фыркнул Колтон. ` Боже, похоже, этот маленький засранец действительно хотел, чтобы ему надрали задницу. Гнев Дамиано вспыхнул с новой силой, током пробежав по всему его телу. Он так напрягся, что я сомневалась, что смогу и дальше удерживать его руку, но, к счастью, мне не пришлось этого делать. Мимо меня промчалась Лорелай, за спиной у неё развевались крылья бабочки, и, вскинув ботинок, она изо всех сил ударила Колтона между ног. — Оставь в покое мою сестру, ты, маленькая стерва! — завопила Лорелай, попав Колтону прямо в пах. Дамиано опустил руку, и у нас обоих отвисли челюсти от изумления. С ума сойти, Лорелай только что врезала семнадцатилетнему парню. Ещё никогда я не испытывала такой гордости. Колтон согнулся пополам, прикрывая ладонями пах. — Что за чёрт?! — вскричал он, завывая от боли. — Чуваки! Мелкая девчонка только что дала Колтону по яйцам! — завопил какой-то парень, и все вокруг разразились хохотом. Дамиано наклонился к стонущему парню и пнул его носком туфли. — Повторяю для особо одаренных: оставь мою дочь в покое. Или моя младшая дочь сделает это снова. Только сильнее. — Он обернулся к нам с Лорелай. — Идемте, девочки. Нам пора. Мы подошли к машине и расселись по местам. Но прежде чем завести мотор, Дамиано достал сотовый телефон. — Что ты делаешь? — устало спросила Стефания. — Звоню в полицию, чтобы пожаловаться на шум, — спокойно откликнулся он. Когда на том конце провода послышался голос оператора, Дамиано, откашлявшись, произнес: — Доброй ночи. Я хочу пожаловаться на шум по адресу 143 Дзагароло. Похоже, там вечеринка, и я уверен, что несовершеннолетние там употребляют алкоголь. Благодарю. Он повесил трубку. Взглянув на девочек, я заметила, что Стефания слегка улыбнулась. — Спасибо, папа, — прошептала она. —Не за что, Стеф, — ответил он. Обернувшись к ней, он коснулся её колена и ласково стиснул его. — Я всегда с тобой. — А почему здесь так воняет? — завопила Лорелай, заставив нас расхохотаться. — Давайте поедем домой и примем душ, — сказал Дамиано. — Но для начала скажу, что я очень рад, Лорелай, что ты постояла за свою сестру, но в будущем никогда не бей людей. И ещё мы не будем называть людей этим словом, ладно? — Но, папочка, он правда маленькая стерва, — настаивала она. — Где ты вообще услышала это слово? — изумленно спросил он. Только не выдавай, только не выдавай. — Карла сказала так маме Кэролайн, но попросила не говорить тебе, потому что ты её уволишь, — отрапортовала она. Маленькая предательница! Я отвернулась, чтобы она не увидела, что я смеюсь. Дамиано с усмешкой взглянул на меня, а затем снова заговорил строгим голосом: — Да, но это не очень прилично. Особенно для девочки твоего возраста. — А какое слово особенно плохое? Маленькая или стерва? — озадаченно спросила Лорелай. — Второе, — ответил он. — Значит, стерва? — спросила она. Стефания начала хихикать. — Да, Лорелай. Не произноси это слово. Но спасибо, что помогла. —Я всегда буду тебе помогать, Стеф. Ты — моя лучшая подруга. Я заметила, как Стефания улыбнулась в ответ и прошептала: — Ты тоже моя лучшая подруга, малышка. Мы ехали домой в полном молчании, не считая болтовни Лорелай про запах. Когда мы вошли в дом, я решила уложить Лорелай в постель, пока Дамиано и Стефания принимают душ. Мы отправились наверх, но остановились, когда за спиной послышался голос Дамиано. — Я должен перед тобой извиниться, — сказал он, и мы все обернулись к нему. Его плечи поникли, он провёл рукой по губам, не сводя глаз со Стефании. — Что? — спросила Стефания. — Я подвёл тебя и прошу у тебя прощения. — Папа… это ведь я улизнула, ничего не сказав. — Стефания потерла плечо, взволнованно покачиваясь. — Если кому и следует извиняться, так это мне. Дамиано покачал головой: — Нет, весь этот год я не обращал на тебя внимания. Я ушёл в работу, лишь бы не вспоминать о том, что отнял у тебя. Что отнял у всех нас. И я очень сожалею, Стеф. Если бы я был рядом с тобой, возможно, сегодняшнего вечера бы не случилось. Возможно, ты бы не чувствовала себя брошенной и одинокой. Я знаю, что ты не сможешь сразу меня простить. И, если честно, я и не заслуживаю твоего прощения. Но я хочу, чтобы ты знала, что теперь я с тобой. Хорошо? Я натворил много ошибок, бросил тебя, свою семью, и мне очень жаль, но теперь я здесь. И даже если тебе будет одиноко, я хочу, чтобы ты помнила, что ты не одна. У тебя есть я, Стефания. Я вернулся и больше не оставлю тебя. Казалось, Стефания не знала, как реагировать. Она закусила губу, обхватив себя руками. — Знаешь, я ненавидела тебя. За то, что ты бросил нас. — Она шмыгнула носом, вытирая ладонью глаза. — Ты был мне нужен, но тебя не было рядом. Он подошел к ней, кивнув в ответ: — Знаю. Я не могу изменить прошлого, но обещаю, что с этого момента я каждый день буду стараться всё исправить. Она все ещё не верила в происходящее и слегка дрожала, опустив глаза. — Ты обещаешь? Обещаешь? — спросила она, взглянув на отца. — Ты теперь не будешь бесконечно работать? Он протянул ей мизинец. — Клятва на мизинцах, — прошептал он. И моё сердце едва не разорвалось от избытка чувств, когда Стефания подошла к отцу и протянула ему свой палец. Дамиано кивнул Лорелай, протягивая ей другой мизинец. — И ты тоже, Лорелай. Малышка подбежала к ним и сцепила свои мизинцы с сестрой и отцом, образовав маленький круг. — А Карла, папочка? — спросила она, взглянув в мою сторону. Все обернулись ко мне, и я шагнула назад, чувствуя себя совершенно лишней. Это их семья, а я была здесь посторонним человеком. — О нет, Лорелай. Думаю, это семейная клятва на мизинцах. Стефания едва улыбнулась мне и, слегка пожав плечами, отпустила руку Лорелай и протянула мне свой мизинец. От этого дружеского жеста у меня к горлу подкатили слёзы. Стефания вздохнула. — Клянусь богом, Карла, если ты опять начнёшь рыдать, я заберу мизинец, — предупредила она. — Прости. — Я рассмеялась, вытирая слёзы, и поспешила в их круг. Я сцепила мизинцы с Лорелай и Стефанией, и мы замерли, слушая слова Дамиано. — С этого момента мы одно целое, понятно? Мы команда и стоим друг за друга горой. Несмотря на все препятствия. Если падать, то вместе. Если разбиваться вдребезги, то как один. Вот так. Это наша клятва. Обещаете её сдержать? — спросил он. — Обещаю, — ответила Лорелай. — Обещаю, — эхом отозвалась Стефания. Дамиано взглянул на меня своими глазами, которые всегда согревали мою душу, и я тихо вздохнула. — Обещаю.***
В тот вечер, уложив Лорелай спать, я заглянула в комнату Стефании. Она сидела на краю кровати, с мрачным видом вытирая волосы. — Эй, ты как? — спросила я, слегка постучав в дверь. — Ты очень бы удивилась, узнав, как сложно избавиться от рыбного запаха в волосах, — проворчала она. — Стефания, то, как поступили с тобой эти идиоты, не имеет названия. Я знаю, что утром твой папа собирается разговаривать с директором, но могу я что-нибудь сделать для тебя прямо сейчас? Немного помедлив, она покачала головой: — Нет. Я в порядке. — Ладно, если что-нибудь понадобится, дай мне знать. У тебя есть мой номер, можешь звонить в любое время. Я всегда рядом. Её губы тронула еле заметная улыбка. — Спасибо, Карла. — Не за что. — Ты ведь не изображаешь все эти чувства, потому что это твоя работа, правда? Ты на самом деле нас любишь, да? Я рассмеялась. — Больше, чем ты можешь себе представить. Постарайся немного поспать. — Ладно. И ещё, Карла… — Да? — Спасибо, — сказала она, проводя рукой по волосам. — За то, что позвала папу. Он правда был нужен мне в тот момент. Вы оба были мне нужны. Мои глаза наполнились слезами. — Можно тебя обнять? — Лучше не надо, — категорически отказалась она. Ох, ну и ладно. Наверное, это правильно.***
— Эй, как твои дела? — спросила я, заглядывая в комнату последнего члена семьи. Дамиано сидел на кровати, вцепившись в край матраса. Опустив глаза, он барабанил пятками по полу. Он взглянул на меня, и в его глазах отразилась настоящая буря чувств. — Она одинока, — прошептал он, а затем снова уставился в пол. — Она одинока, Карли. Вздохнув, я вошла в его комнату, закрыв за собой дверь. Судя по всему, он никак не мог прийти в себя после событий сегодняшнего вечера. А как иначе? На его дочь напали, её оскорбляли, унижали. И всё это произошло, потому что она чувствовала себя одинокой. Я села рядом с ним, заметив, как поникли его плечи. Я отлично знала его. Знала, когда он начинал истязать себя за ошибки. Когда окружающий мир давит на него непосильной тяжестью. Знала, когда в его голове мелькали самые чёрные мысли. — Это не твоя вина, Дам, — сказала я, но он сжался ещё сильнее, словно не верил мне. — Если бы я не отвернулся от неё, она бы не чувствовала себя такой потерянной. Этого всего не произошло бы. Если бы я смотрел на дорогу… Он уже не мог остановиться. Не слышал ничего, кроме своих гнетущих мыслей, и я уже не знала, помогут ли ему мои слова. — Какой помощи ты от меня ждёшь? — спросила я, ласково коснувшись его ноги. — Что мне для тебя сделать? Он повернулся ко мне, и я увидела слёзы, струящиеся у него по лицу. Его губы медленно приоткрылись. Его тихий голос дрожал, и я едва расслышала его слова. — Останься, — прошептал он. — Я хочу, чтобы ты осталась. Я так и поступила. Мы лежали на постели, глядя друг на друга, мы не прикасались друг к другу, но я чувствовала его. Чувствовала его сердцебиение. Когда он страдал, моё сердце кричало. Когда ему было больно, слёзы наворачивались у меня на глаза. В этом заключалась наша близость. Наша история любви оказалась намного серьёзнее любой романтической сказки. В нашей истории рассказывалось о семье, о заботе, о тех, кто всегда заботился о тебе. Его душа была создана для моей. В ту ночь он уснул рядом со мной, и каждый раз, когда просыпался от кошмаров, я успокаивала его. Я крепко обнимала его, стараясь унять его боль из-за дочери. Я хотела, чтобы он понял, что нет ничего страшного в том, чтобы обнажить свою душу. Показать свою боль. Метаться и пылать. А когда придёт время — успокоиться и встать, ибо я всегда подам ему руку, если он того пожелает. — Всё ещё здесь, Дам, — прошептала я, когда он уснул у меня на груди. Всё ещё здесь.