Нет нужды говорить о любви

Карла

      — Привет, Карла, добро пожаловать в дом семьи Давид, — поприветствовала меня Эллисон, когда мы встретились у входа в дом Дамиано. Ей было поручено всё мне показать и обсудить детали работы. Мы встретились в субботу днём, потому что она решила, что будет лучше, если я освоюсь на новом месте, пока девочки гостили в доме бабушки. Ей не хотелось усложнять ситуацию, проводя экскурсию по дому и одновременно знакомя с девочками.       Мне казалось, что она хочет зарядить меня спокойствием перед предстоящей бурей.       Эллисон была воплощением тех качеств, о которых мечтала любая женщина, я-то уж точно. Она обладала красотой и естественностью и производила впечатление генерального директора, а вовсе не помощницы Дамиано. Слова она была рождена для руководящей должности. Она обходила дом с таким видом, будто он принадлежит ей, и высоко держала голову, словно носила невидимую корону.       Её уверенность завораживала. И, плюс ко всему, она оказалась очень мила.       Но даже не окажись она столько милой, я не стала бы её винить. У неё было всё, чтобы расположить к себе человека. И она во многом напоминала мне Викторию. В ней чувствовался внутренний стержень.       — Итак, у вас будет свой комплект ключей от дома. В вестибюле вы найдёте ключи от машины, на которой будете возить девочек в школу. Спасибо, что переслали мне документы, которые просила. В ближайшее время мы внесём вас в страховку, — сказала Эллисон, когда мы вошли внутрь. — У Лорелай аллергия на морепродукты, а Стефания ни за что в жизни не притронется к овощам. По понедельникам у них всегда на ужин спагетти, запомните. Не пенне, не лазанья, а именно спагетти, запомните. Поверьте, это очень важно. А в другие дни вы можете готовить всё, что хотите.       — До выходных у девочек запрет на употребление сладкого, но когда они отправляются в дом бабушки, там им позволено абсолютно всё. И если, придя в понедельник утром будить девочек, вы обнаружите их в гипоклемической коме — это заслуга Клэр. Здесь комната Лорелай, а напротив — комната Стефании. Дальше по коридору свободная комната, где вы будете оставаться, когда Дамиано будет задерживаться на работе допоздна или уезжать из города. А там... — Она с величественным видом зацокала каблучками дальше по дому, и я с трудом поспевала за ней. Она показала мне кухню, вторую ванную, столовую, семейную комнату, гостиную, и это было совсем не одно и то же, что гостиная, как я раньше считала, и ещё множество других мест, одновременно обрушивая на меня тонны информации.       И чем больше она говорила, тем сильнее я начинала путаться. Порывшись в сумке, я выудила телефон, открыла записную книжку и принялась торопливо печатать всё, что она рассказывала. Бросив взгляд через плечо, Эллисон улыбнулась.       — Думаю, надо было предупредить, что у меня есть папка с подробной информацией. Не беспокойтесь, сейчас я просто рассказываю об основных моментах. Это работа из тех, где всё становится понятным по мере того, как вы всё больше втягиваетесь в процесс.       — Не сомневаюсь. Но очень много нюансов.             — Их стало большее в последнее время. Я хочу, чтобы вы знали, что это непростая работа. Нелегко быть няней, но в этой семье — особенно. Здесь много своих подводных камней. Я хочу напомнить, что вам предстоит проводить здесь дни напролет, а иногда и ночи.       Я сомневалась, что была к этому готова, если честно. Всё это выглядело чересчур сложно.             — Должна признаться, я слегка удивилась, когда мне предложили эту работу.       — А я не сомневаюсь, что вы справитесь. Я давно работаю у мистера Давида и уверена, он знал, что делает, нанимая вас. И всё же... вы седьмая няня, с которой я веду этот разговор за последние десять месяцев, поэтому могу и ошибаться.       Она продолжила экскурсию по дому, а затем мы остановились около закрытой двери. Она указала на неё и произнесла, понизив голос:       — Это кабинет мистера Давида. Скорее всего, он сейчас там. Большую часть времени он проводит дома, запершись в четырех стенах, и работает. Если дверь закрыта, входить нельзя.       — А если открыта? — поинтересовалась я.       Эллисон недоуменно уставилась на меня.       — О, нет, она всегда закрыта. — Она повела меня дальше, и когда мы обошли весь дом, то вернулись в кухню, и Эллисон вручила мне внушительных размеров папку с тремя металлическими кольцами, набитую бумагами. — Это вам немного поможет. Я составила подробный справочник, как управляться с хозяйством Давид.       Я просмотрела бумаги, впечатлившись ее особенным вниманием к деталям.       — Ух ты, просто потрясающе. Удивлена, что вы сами не заняли эту должность.       — Поверьте, — ухмыльнулась она, — у мистера Давида не хватило бы денег, если бы я согласилась стать няней его детей.       Это прозвучало так, словно 65 тысяч долларов неё — сущие гроши.       Это было забавно, потому что самой мне казалось, будто я выиграла в лотерею целое состояние. Она же говорила об этом как о мелочи, вроде куска жвачки прилипшей к подошве туфли.       Мы слишком разные, решила я.       — Прежде чем я вас оставлю, хотелось бы коснуться одной деликатной темы, — заявила Эллисон. — Это касается девочек, в основном Стефании.       — Когда несколько месяцев назад произошла та авария, вся семья ехала в автомобиле. Все получили травмы, но Стефанию выбросило с заднего сиденья через лобовое стекло, потому что она не была пристегнута.       Я в ужасе ахнула, закрыв рот ладонью.       — О боже.       — У неё, гм, иногда возникают проблемы при ходьбе. После аварии ей сделали операцию на левом бедре, и теперь у неё одна нога немного короче другой. И потому она прихрамывает. Это бросается в глаза, но мы изо всех сил стараемся не замечать этого. Но Стефания станет это делать. Она постарается сделать так, чтобы вам было неловко. И ещё у неё шрамы.       — Шрамы?       Эллисон кивнула.       — Она сильно порезала лицо. Вылетев из машины, она ударилась лицом о дерево. С этим ничего нельзя было поделать. Вы заметите шрамы у неё на лице, но постарайтесь не выдать своих чувств. Стефанию это злит. И это только ещё сильнее всё осложнит для вас.       — Постараюсь.       Она улыбнулась.       — А чтобы немного вас приободрить, скажу, что Лорелай настоящий лучик света.       — В глубине души я думала, что её назвали в честь героини сериала "Девочки Гилморт", — пошутила я.       — Да, её назвали именно в честь Лорелай Гилмор. Это была идея Джорджии.       Мне это понравилось. По крайней мере, Дамиано женился на умной женщине.       Эллисон распрямила плечи.       — Ладно, думаю, на этом всё. Мне пора идти, а вы располагайтесь и начинайте понемногу осваиваться. Мистер Давид знает, что вы здесь, поэтому не стесняйтесь, ходите по дому спокойно. Если вам что-то понадобится, мой номер есть в папке, или можете написать. Надеюсь, что ваш первый день пройдет гладко. Клэр приедет в понедельник, чтобы удостовериться, что всё идет хорошо.       Я не умела скрывать своих чувств, и они наверняка отразились у меня на лице, потому что, взяв пальто и сумочку, Эллисон слегка стиснула моё плечо.       — У вас все получится, Карла. Нет ничего невозможного. Вы меня поняли. Пообщаемся на следующей неделе, расскажите, как идут дела.       — Отлично. Спасибо, Эллисон.       Она ушла, и я, переведя дух, пролистала несколько страниц в папке. Затем снова прошлась по дому, запоминая расположение комнат. В доме Дамиано стояла мертвая тишина, и в ней чувствовалось нечто гнетущее. Дом окутывала темная атмосфера, пробуждающая навязчивую тоску. Здесь было темно не из-за недостатка света, а на уровне энергетики. Это место переполняло уныние.       Это было жилое здание, но не дом в его настоящем понимании.       Если бы я не знала обитателей, можно было бы подумать, что здесь вообще никто не живёт. Это место казалось заброшенным, словно давнее воспоминание.       Возможно, всему виной были мои размышления о той трагедии, что случилась в жизни обитателей этого дома. Если учесть количество прочитанных мной книг, можно было с уверенностью сказать, что я была склонна драматизировать ситуацию.       Возможно, это всё напомнило мне мой дом после смерти бабушки. Словно замираешь в одном мгновении. И это, пожалуй, была одна из главных причин, по которой я уехала, — стены того дома буквально душили меня.       Я вернулась в кухню, продолжая просматривать папку, окончательно запутавшись в распорядке дня девочек. Я не могла представить, как среди череды школьных уроков, занятий по плаванию, карате, уроков музыки, лечебной физкультуры и сеансов у психолога они находили время для обычной жизни.       — Карла.       Я вздрогнула, услышав свое имя, и, обернувшись, увидела Дамиано с пустым стаканом в руке. На нём был деловой костюм с галстуком, и это показалось мне ужасно странным.       Кто носит костюм с галстуком у себя дома?       Я могла разгуливать по дому в трусах, когда оставалась одна.       — О, Дамиано, привет. Прости, что я всё ещё здесь. Эллисон показывала мне дом и разрешила ещё немного осмотреться.       — Она предупредила меня.       Ух ты. Он ответил мне сразу, а не молчал, как в прошлый раз. Прогресс.       Я улыбнулась ему, но он не улыбнулся в ответ, и это было так непривычно. Прежний Дамиано всегда отличался улыбчивостью.       — У тебя красивый дом, — заявила я, не зная, о чём ещё говорить. — Такой большой. Раз в десять больше нашей с Викторией квартирки. — Он безучастно смотрел, как я неловко переминалась с ноги на ногу. — И мне нравится интерьер, — ляпнула я и тут же мысленно обругала себя, едва слова сорвались с моих губ. Просто уходи, Карла. Не надо вести себя нелепо. — Эти диванные подушки в гостиной просто умопомрачительны. Откуда они у тебя?       — Всё выбирал дизайнер по интерьеру, — сухо откликнулся он.       — О, конечно. Мой внутренний дизайнер интерьера обычно черпает идеи на распродажах в Relotti, — пошутила я.       Он снова не засмеялся, возможно, потому что это было не смешно.       И я подумала, когда же в последний раз он смеялся.       Неужели он не находит больше ничего забавного в этой жизни?       Мы продолжали смотреть друг на друга в неловком молчании, но я словно оцепенела. Возможно, я смотрела на него слишком долго, но а как иначе? Мы не виделись больше пятнадцати лет. Поэтому и не могла насмотреться на него.       Наконец Дамиано откашлялся, нарушив неловкую тишину.       — Карла?       — Да?       — Я пришёл попить.       — О? — Я смотрела на него с глупым видом, мои глаза сделались огромными, как у оленя в свете фар и я ждала, что он ещё скажет, что он как-то объяснит свой интерес к внезапному желанию выпить воды. Может, предложит и мне выпить? Может, мы выпили бы воды и поговорили? И я, наконец, смогла бы узнать, как он стал генеральным директором отцовской компании в столь молодом возрасте? Что произошло с его отцом?       Он прищурился, и уголки его губ недовольно поползли вниз. Он кивнул.       — Гм? — спросила я.       Он кивнул снова, на этот раз более раздраженно, в сторону того, что находилось у меня за спиной.       Я обернулась и поняла, что застыла прямо перед холодильником, не давая ему подойти к кулеру. Я отступила в сторону, мысленно ругая себя на чем свет стоит.       Идиотка.       — О, да, конечно. Ладно, думаю, мне уже пора, — заявила я, прижав к себе папку. — Хорошего дня.       Он промолчал, но это меня не удивило. Я уже поняла, что этому новому Дамиано, в отличие от прежнего нечего мне сказать.