V
7 августа 2022 г. в 21:21
Дальше путь продолжился в молчании. Агнесс было о чем подумать, а ее попутчик к разговорам не принуждал. Однако, заметив, как девушка достает из сумочки шарф, он остановился.
— Что это? Могу ли я посмотреть?
Агнесс, недоумевая, протянула ему шелковый комок. Некоторое время рассматривая шелковые горы в лунном свете, Бертран задумчиво взвесил его в руках, словно тот был очень тяжелым, потом скомкал и бросил в воздух. Налетевший ветерок подхватил брошенное, играя, развернул и куда-то понес. Неожиданно вырвавшаяся вьюга закружила обоих. Агнесс от испуга вскрикнула и зажмурилась, вцепившись наощупь в своего попутчика. Руки заныли от холода. И тем не менее, это был единственный шанс устоять, удержаться, остаться в живых в налетевшей круговерти, в порыве ветра, от воя которого закладывало уши…
Когда все стихло, девушка даже не поверила своим ощущениям. Она медленно раскрыла глаза, а, поймав устремленный на нее взгляд Бертрана, быстро отдернула руки и стала растирать их. Он, наблюдая, как Агнесс дышит в ладони, невольно улыбнулся.
— Что? — девушка поймала его взгляд, стараясь не думать о том, как хочется провести кончиками пальцев по его левой щеке, разглаживая складку шрама, придававшего ему дерзкий шарм. Как когда-то давно. Она думала, что забыла это чувство.
— Ничего. Мне показалось, словно я вернулся на пять лет назад. — он улыбнулся вновь и слегка наклонил голову набок. — Оглянись.
Агнесс, не успев парировать его неожиданное признание, повернула голову и замерла. Они стояли на заснеженном горном склоне, чья безупречная белизна была нарушена вензелями лыжни. Невдалеке темнела гряда елей, которые сторожили тишину, точно безмолвные стражи этого уголка. Где-то внизу светились живыми огнями домики, и эти огни составляли полную противоположность серебряной тишине склона.
— Это Ла-Розьер. — предупредил Бертран не прозвучавший вопрос девушки. — Да. Тот самый.
От этих слов сердце Агнесс застучало до неприятного часто.
— Это было здесь? — переспросила она, сильнее запахиваясь в пальто. Бертран кивнул.
— Да.
Он постоял немного и стал спускаться вниз. Агнесс, старавшаяся не отставать от него, шла следом, то и дело проваливаясь в пушистом снегу.
— Бертран, подожди! Куда ты меня ведешь? Бертран!
Он обернулся. Показалось ли девушке, но во взгляде ее провожатого блеснули слезы. Нет, наверное, показалось. Говорят же, что мужчины не плачут. И наверное, те мужчины, которых уже нет рядом — тоже не плачут…
Пока Агнесс думала об этом, он протянул ей руку.
— Идем. Не бойся холода, он тебе не опасен.
Странно, но это прикосновение придало сил путешественнице. Так они дошли вниз. Только повернули не к одному из светящихся домиков, а к тому, что стоял поодаль и был совсем темным. Бертран вошел туда, как к себе домой, а на пороге задержался. Шаг его стал тише, движения — осторожнее.
Агнесс присмотрелась. Рядом с большими — маленькие ботинки в темноте прихожей, на вешалке вместе с большой курткой висит и маленькая. Тонкий аромат духов, брошенная на подзеркальнике косметичка…
— Куда ты меня привел? — спросила шепотом Агнесс у своего провожатого, попытавшись развернуть его к себе. От ответного взгляда ей стало не по себе.
— Совсем недавно мы отмечали четыре года сыну… — пробормотал Бертран и, нагнувшись, достал из-под вешалки картонный праздничный колпак, оставшийся с детского праздника. Повертев его в руках, он снова положил его на место и тихо прошел в комнату.
Агнесс, борясь с кольнувшим сердце чувством ревности, выглянула следом, остановившись на пороге. Она наблюдала, как он склоняется над кроватью, в которой темноволосый маленький мальчик смотрел, кажется, очень сладкие сны. Бертран аккуратно поправил одеяло, вглядевшись в сонное личико, точно навсегда прощаясь. Потом решительно отошел.
Девушка молча следовала за ним, мучаясь при новой мысли о том, неужели это все справедливо. Да, возможно, они бы никогда не встретились, если бы он остался жив, но он бы по-прежнему снимался, растил ребенка, катался на лыжах и просто был бы счастлив. Он достоин этого. Но почему, почему, почему?!
Они вошли в другую комнату. Бертран ненадолго остановился возле спящей женщины. Да, надо признать, она была красива какой-то экзотичной, броской красотой. Возможно, она даже не француженка, решила мысленно Агнесс, грустно улыбнувшись.
Но пора дальше в путь. Бертран прошел через комнату, открыв новую дверь, приведшую путешественников в какой-то пустынный и безлюдный коридор. Потом ненадолго остановился и оглянулся на девушку.
— Ты не устала?
— Нет… — Агнесс мотнула головой, решив не задавать лишних вопросов, и лишь оглядываясь по сторонам. Идеальная чистота вокруг и запах медикаментов позволяли предположить, что они оказались в больнице. Бертран сам подтвердил ее догадки, отворив еще одну дверь.
Теперь они стояли на пороге больничной палаты. Лежавший в кровати молодой человек как две капли воды походил на провожатого Агнесс, вот только множество проводков, тянувшихся от него к каким-то аппаратам, кислородная маска — заставляли сомневаться в том, что это брат-близнец Бертрана.
Агнесс с ужасом посмотрела сначала на лежащего, потом на стоявшего в дверях Бертрана. Тот пожал плечами.
— Я всего лишь вкратце рассказал тебе то, о чем ты не знала, и дал возможность попрощаться.
Девушка сглотнула.
— Но это невозможно! Ты же жив!
— Не верь всему, что видишь, помнишь?
Агнесс замерла. Но, повинуясь пришедшей в голову мысли, она в следующее же мгновение ринулась к своему провожатому и схватила его за руку, подтащив ближе к кровати. В этот момент холтер, показывавший диаграмму сердцебиения, оживился, отображая более ощутимые удары, после чего снова вошел в прежний слабый ритм.
— Видишь?!
— Что? Это ничего не значит. — отмахнулся Бертран.
— Не «ничего не значит», а делай! Ради твоего сына, ради его матери, ради родителей, ради… Да кого угодно ради! Я даже не знаю, как зовут этого мальчишку, который еще не понял и не свыкся с мыслью, что его отца больше нет!
Плечи Бертрана поникли, он перевел взгляд на лежавшее в кровати тело.
— Его зовут Орсо. Мы называли его шутя «плюшевым мишкой». Он их любит, кажется, с рождения.
— А теперь подумай о нем. Подумай еще. И пожалуйста, послушай меня — просто ложись на кровать, — попросила Агнесс. — Это важно, Берт. Давай.
Он кажется, понял и, повинуясь ее натиску, закрыл глаза на пару минут, а потом лег, прикладывая руки к рукам лежавшего, стараясь раствориться, слиться с ним. Агнесс напряженно следила за диаграммой прибора, бормоча:
— Ну же… давай!
И вздохнула, как только Бертран поднялся.
— Нет, так не получится. Зря я показал тебе это. Идем домой.
Агнесс, уже не заботясь о холоде, схватила его за руки.
— Нет.
— А смысл? Тем более, ты устала за день, я знаю. Пожалей себя. Я провожу тебя домой.
Заметив, что девушка зевает в ладонь, Бертран сгреб ее в объятия и понес. Сквозь сон она слышала звук его шагов, чувствовала, как щеки пощипывает легкий морозец. Потом она услышала звук открываемой двери, и дальше сон укрыл Агнесс с головой.