Золотая пятёрка

Касси открыла глаза. Из тумана выплыло улыбающееся лицо Альбуса Дамблдора. Посмотрев в сторону, она увидела Поттера, который по всей видимости только что проснулся. — Добрый день, Кассиопея, Гарри, — произнес Дамблдор. — Сэр! — произнес Гарри слабым голосом, тщетно пытаясь подняться. — Камень! Это был Квиррелл! Камень у него! Сэр, торопитесь... — Успокойся, мой дорогой мальчик, ты немного отстал от времени. — Голос Дамблдора был приветлив и спокоен. — Камень не у Квиррелла. — Но тогда у кого? — Тонкс раздирало беспокойство. — Сэр, я... — Ребята, пожалуйста, тихо, — попросил Дамблдор— Иначе мадам Помфри выставит меня отсюда. Гарри и Касс только сейчас поняли, что, судя по всему, находятся в больничном крыле. Они лежали на кроватях, а столик, стоявший между ними, был завален сладостями. — Знаки внимания от ваших друзей и поклонников, — пояснил Дамблдор. — То, что произошло в подземелье между вами и Квирреллом — это строжайший секрет, и потому нет ничего удивительного в том, что его знает вся школа. Кстати, я полагаю, что именно ваши друзья, Фред и Джордж Уизли, попытались передать вам в подарок сиденье от унитаза. Не сомневаюсь, они полагали, что вас это развлечет. Однако мадам Помфри сочла это несколько негигиеничным и конфисковала сиденье. — Мы давно здесь? — перебил его Гарри. —Три дня. Мистер Рональд Уизли, мисс Грейнджер и мистер Тонкс будут весьма счастливы, что вы наконец пришли в себя. Они были крайне обеспокоены вашим состоянием. — Но, сэр, а как же камень... — Я вижу, что он волнует вас больше всего остального. —Улыбка сползла с лица Дамблдора. — Что ж, поговорим о камне. Профессору Квирреллу не удалось отобрать его у Гарри. Я появился как раз вовремя, чтобы помешать ему это сделать. Хотя должен признать, что вы и без меня неплохо справлялись. — Вы были там?! — воскликнули ребята хором. — Как только я прибыл в Лондон, сразу стало очевидно, что я должен находиться как раз в том месте, которое я покинул. Я прибыл вовремя и успел стащить с вас Квиррелла... — Значит, это были вы. — Я боялся, что опоздал, — признался Дамблдор. —Да, вы чуть не опоздали, — согласился Гарри. — Еще немного, и он бы вырвал у Гарри камень... — Я боялся не за камень, — мягко поправил их Дамблдор, — а за вас. Схватка отняла у вас все силы, и вы едва не погибли. В какой-то момент я даже подумал, что это произошло. А что касается камня, то он был уничтожен. — Уничтожен? — недоверчиво переспросила Тонкс. — Но ваш друг, Николас Фламель... — О, так вы знаете о Николасе? — судя по голосу Дамблдор был очень доволен этим обстоятельством.— Вы все разузнали, не так ли? Что ж, мы с Николасом немного поболтали и решили, что так будет лучше. — Но это означает, что он и его жена умрут, не так ли? — недоумевал Гарри. — У них имеются достаточные запасы эликсира для того, чтобы привести свои дела в порядок, а затем — да, затем они умрут. — Сэр! — наконец окликнули профессора Поттер и Касс. — Я тут подумал/подумала... Сэр... даже если камень уничтожен, Волан... Я хотел/хотела сказать, Вы-Знаете-Кто... — говорили в разнобой друзья, но Дамблдор их понял. — Называйте его Волан-де-Мортом. Всегда называйте вещи своими именами. Страх перед именем усиливает страх перед тем, кто его носит. — Да, сэр. — Гарри и Касси поспешно кивнули, и продолжали говорить хором. — Я хотел/хотела спросить: ведь теперь Волан-де-Морт будет искать другой способ вернуть себе силы, правда? Я имею в виду, ведь он не исчез навсегда? Директор немного посмеялся, и на непонимания на лице детей он объяснил: — Ваши отцы часто говорили хором, и вот сейчас смотря на вас я понимаю насколько вы похожи, но надеюсь, что у вашей дружбы не будет такого исхода, как у них. А теперь о Волон-де-Морте. Нет, он не исчез навсегда. — согласился Дамблдор. — Он все еще где-то здесь, возможно, ищет новое тело, в которое мог бы вселиться... Так как он не является живым существом в полном смысле этого слова, его нельзя убить. Он бросил Квиррелла умирать — ведь он безжалостен не только к врагам, но и к союзникам. Однако вы не должны огорчаться, пусть вы всего лишь на какое-то время отдалили его приход к власти. Но в следующий раз найдется кто-то другой, кто будет готов сразиться с ним. И это несмотря на то, что наша борьба против него кажется заранее проигранной. А если его возвращение будет отодвигаться все дальше и дальше, возможно, он никогда не будет властвовать. — Сэр, есть еще кое-что, что я хотел бы узнать, если вы мне расскажете, — тихо, но настойчиво произнес Гарри. — Я бы хотел знать всю правду... — Я тоже бы не отказалась. — Правду… — вздохнул Дамблдор. — Правда — это прекраснейшая, но одновременно и опаснейшая вещь. А потому к ней надо подходить с превеликой осторожностью. Однако я отвечу на ваши вопросы — если, конечно, у меня не будет достаточно веской причины для того, чтобы промолчать. Если я не смогу ответить, прошу меня простить: я промолчу, потому что ложь недопустима. — Хорошо. — Гарри прикрыл глаза. — Волан-де-Морт сказал, что убил мою мать просто потому, что она пыталась не дать ему убить меня с Касс. Но я не могу понять, зачем ему вообще понадобилось убивать нас? На сей раз Дамблдор вздохнул куда глубже. — Увы, Гарри, на этот вопрос я не могу ответить. По крайней мере сегодня и сейчас. Однажды вы узнаете... а пока забудьте об этом. Когда вы будете старше... Я понимаю — наверное, это звучит неприятно. Тогда когда вы будете готовы, вы все узнаете. —А почему Квиррелл не мог прикоснуться к нам? — Твоя мать, Гарри, умерла, пытаясь спасти вас двоих. Если на свете есть что-то, чего Волан-де-Морт не в силах понять, — это любовь. Он не мог осознать, что любовь -такая сильная любовь, которую испытывала к вам Лили — оставляет свой след. Это не шрам, этот след вообще невидим... Если тебя так крепко любят, то даже когда любящий тебя человек умирает, ты все равно остаешься под его защитой. Ваша защита кроется в вашей коже. Именно поэтому Квиррелл, полный ненависти, жадности и амбиций, разделивший свою душу с Волан-де-Мортом, не смог прикоснуться к вам. Прикосновение к человеку, отмеченному таким сильным и добрым чувством, как любовь, вызывало у него нестерпимую боль. Дамблдор замолчал и начал с интересом изучать сидевшую на подоконнике птичку. —А мантия-невидимка и шкатулка —спросил Поттер, когда к нему вернулся дар речи. — Вы знаете, кто их прислал? — Когда-то твой отец оставил мантию мне. А я подумал, что, возможно, она тебе понравится. — Глаза Дамблдора засияли. — Полезная вещь... Твой отец в основном использовал ее для того, чтобы тайком пробираться на кухню в поисках еды. Это было, когда он учился в Хогвартсе. А на счет шкатулки... Мия Блэк незадолго до своей смерти отдала ее мне, что бы я при поступлении Касииопеи в Хогвартс отдал ей ее. —И еще кое-что, — никак не мог успокоиться Гарри. — Давай, — приободрил его Дамблдор, словно почувствовав, что мальчик боится его разозлить. — Квиррелл сказал, что Снегг... — Профессор Снегг, Гарри, — поправил его Дамблдор. — Да, верно, Квиррелл сказал, что он меня ненавидит, потому что он ненавидел моего отца. Это правда? — Да, они испытывали друг к другу сильную неприязнь, — признал Дамблдор после секундного раздумья. — Примерно как ты и мистер Малфой. А затем твой отец сделал кое-что, чего Снегг так и не смог ему простить. — Что? — выдохнул Гарри. — Он спас ему жизнь. — Что? — Да-а-а... — мечтательно протянул Дамблдор. — Меня всегда забавляло то, какими странными путями порой следуют человеческие мысли. Профессор Снегг не мог смириться с тем, что остался в долгу перед твоим отцом... Я думаю, что именно поэтому он приложил столько усилий к тому, чтобы спасти тебя. Профессор Снегг верил, что таким образом он вернет долг твоему отцу. И спокойно сможет продолжать ненавидеть память о нем... — И, сэр, — осмелился он. — Еще один вопрос... — Всего один? — улыбнулся Дамблдор. — Как мне удалось достать камень из зеркала? — А! — воскликнул Дамблдор. — Я рад, что ты задал этот вопрос. Это была одна из моих самых гениальных идей. Видишь ли, я сделал так, что только тот, кто хочет найти камень — найти, а не использовать, — сможет это сделать. А все прочие могли увидеть в зеркале, как они превращают металл в золото и пьют эликсир жизни, но не боле того. Иногда мой мозг удивляет меня самого... А теперь достаточно вопросов. Я предлагаю вам заняться этими сладостями. О! Драже на любой вкус «Берти Боттс»! В юности мне не повезло: я съел конфету со вкусом рвоты. И боюсь, что с тех пор я несколько утратил к ним интерес. Но вот эта конфетка кажется мне вполне безобидной, как вы считаете? Дамблдор улыбнулся и закинул в рот золотисто-коричневую карамельку. И тут же поперхнулся. — Не повезло! — выдавил он. — Вкус ушной серы, не самый приятный на свете, вы не находите? * * * Мадам Помфри, хозяйка больничного крыла, была очень приятной, но весьма строгой женщиной. — Ну пожалуйста, всего на пять минут, — умоляющим тоном произнес Гарри. — Это исключено. — Но ведь вы пустили к нам профессора Дамблдора. — возмутилась Касси. — Разумеется, но это совсем другое дело, ведь профессор Дамблдор — директор школы. А сейчас вам нужен отдых. — Мы и так отдыхаем, правда, — не сдавался Гарри. — Мы ведь лежим и все такое... — О, ну хорошо! — смилостивилась мадам Помфри. — Но ровно пять минут. Она открыла дверь, впуская в палату Рона, Бена и Гермиону. — Касси! Гарри! — завопила Грейнджер, кидаясь к ним. — Мы были уверены, что вы... — Гермиона осеклась, не произнося слово «умрете». — Дамблдор был так обеспокоен... — Вся школа говорит о том, что случилось, — сообщил Рон. — А что там произошло на самом деле? Поттер и Тонкс рассказали им все — про Квиррелла и зеркало, про Волан-де-Морта и камень. Ребята были очень хорошими слушателями. А когда они рассказали им о том, что пряталось под тюрбаном Квиррелла, Гермиона громко вскрикнула. — Значит, камня больше нет? — спросил Бенджамин. — Значит, Фламель умрет? — Я тоже задал этот вопрос, — кивнул Гарри. — А Дамблдор сказал... сейчас вспомню... Он сказал, что для высокоорганизованного разума смерть — это очередное приключение. — Я всегда говорил, что он сумасшедший, — с обожанием в голосе откликнулся Уизли. Дамблдор был его кумиром. Рон готов был восхищаться всем, что связано с профессором, даже крайней степенью его сумасшествия. — А с вами что было после того, как мы расстались? — в свою очередь поинтересовалась Кассиопея. — Ну, я и Бен вернулись назад, привели в порядок Рона — это оказалось непросто. — Гермиона закатила глаза. — А потом мы поспешили туда, где спят совы. Но на выходе из школы столкнулись с Дамблдором. Он уже все знал, представляте? Он просто спросил: — Гарри и Касс пошли за ним, да? — и полетел на третий этаж, к люку. — Слушайте, Гарри, Касси, вам тут не следует залеживаться — завтра будет банкет по случаю окончания учебного года. Конечно, особенно праздновать нам нечего — разумеется, соревнование между факультетами выиграл Слизерин, да и в квиддиче мы не преуспели. В последней игре, которую вы пропустили, нас начисто разнесли ребята из Когтеврана — как паровым катком раскатали. Но еда на банкете будет вкусной, это я вам обещаю... В этот момент в комнату ворвалась мадам Помфри. — Вы уже пятнадцать минут тут сидите, — строго заявила она. — А теперь — марш отсюда! Той ночью Поттеру и Тонкс не снились кошмары, поэтому утром они почувствовали себя значительно лучше. — Мы хотели бы пойти на банкет, — сказали они мадам Помфри. — Мы можем пойти, правда? — Профессор Дамблдор говорит, что я должна вас отпустить. — Судя по тону, мадам Помфри не одобряла решение Дамблдора. Похоже, она считала, что банкеты очень опасны для здоровья, и потому просьба Дамблдора неразумна. — Да, к вам пришел еще один посетитель. — О, прекрасно! — воскликнул Гарри. — Кто это? В ту же секунду, словно услышав слова Кассиопеи, в дверь протиснулся Хагрид. Оказываясь в помещении, великан всегда казался непозволительно большим. Он кое-как примостился рядом с ребятами, покосился на них и вдруг разрыдался. — Это... все... моя... чертова... вина! — выдавил он сквозь слезы, закрывая лицо руками. — Это ж я сказал этому чудовищу, как Пушка усыпить! Я сам! Вы же умереть могли! И все из-за какого-то яйца драконьего! В жизни больше пить не буду! Меня вообще надо гнать отсюда и к маглам, чтоб я с ними жил! Гарри и Касс были потрясены видом плачущего великана. Хагрид в буквальном смысле сотрясался от рыданий, а по его лицу катились огромные слезы, скрываясь в густой бороде. — Хагрид, успокойся, он бы все равно узнал, -произнес Гарри, пытаясь утешить Хагрида. — Ведь мы же говорим о Волан-де-Морте. Даже не выведай он все у тебя, он бы нашел другой способ выяснить, как нейтрализовать Пушка. — произнесла мягко Касси, положив свою ладошку на плечо великана. — Но вас ж убить могли! — простонал Хагрид. — И это... ребят... не произносите вы его имя, ради всего святого! — ВОЛАН-ДЕ-МОРТ! — во весь голос прокричали первокурсники. Хагрид был так поражен, что даже перестал плакать. — Мы встречались с ним, мы видели его лицо, и потому будем называть его по имени. — И хватит плакать, Хагрид, выше нос. Мы спасли камень. Теперь камня больше нет, и он не сможет его использовать. Ты лучше съешь шоколадку, у нас их тут сотни... Хагрид шмыгнул носом и вытер его рукавом. — Вы мне тут напомнили кое о чем... э-э... подарки у меня для вас есть. — Надеюсь, это не бутерброд с мясом горностая? — обеспокоенно спросил Гарри. И тут Хагрид наконец-то улыбнулся, хотя улыбка получилась еле заметной. — Не. — Великан мотнул головой. — Дамблдор мне вчера специально выходной дал, чтоб я все сделал. Ему, если по правде, уволить меня надо было, а он... Короче, вот, держите... То, что Хагрид вытащил из кармана, было похоже на книги в красивом кожаном переплете. Касс раскрыла ее и пролистала. Это был альбом для фотографий. Здесь были, как магловские фотографии, так и колдофото. И на всех были ее родители. — Я вчера весь день сов посылал ко всем, с кем ваши родители в школе дружили... да и после нее тоже, — пояснил Хагрид. — Чтоб фотографий прислали. Кассиопея понимала чувства Поттера, ведь у нее тоже не осталось фотографиу родителей, потому что, они все остались в доме ее прошлом доме который, к несчастью сгорел из-за разъяренных волшебников которые считали Сириуса Блэка убийцей. * * * Когда Гарри и Касси пришли в большой зал они увидели, что все украшено в стиле Слизерина. Поттер отпустив голову прошел к столу, а Касс же шла с ровной спиной и поднятой головой. — Итак, еще один год позади! — радостно воскликнул Дамблдор. — Но перед тем как мы начнем наш фантастический пир, я немного побеспокою вас старческим брюзжанием и пустой болтовней. Итак, позади остался отличный учебный год! Я надеюсь, ваши головы немного потяжелели по сравнению с тем, какими они были в начале года. Впрочем, впереди у вас все лето для того, чтобы привести свои головы в порядок и полностью опустошить их до начала следующего семестра. Дамблдор обвел всех присутствующих взглядом своих лучистых глаз. —А сейчас, как я понимаю, мы должны определить, кто выиграл соревнование между факультетами. Начнем с конца. Четвертое место занял факультет Гриффиндор —триста двенадцать очков. Третье—Пуффендуй, у них четыреста семьдесят два очка. На втором месте Когтевран пятьсот сорок шесть очков. А на первом Слизерин — пятьсот восемьдесят два очка. Стол, за которым сидели слизеринцы, взорвался громкими криками и аплодисментами. — Да, да, вы прекрасно потрудились, — произнес Дамблдор, обращаясь к сидевшим за столом Слизерина. — Однако мы не учли последних событий — Зал затих за столом Малфоя улыбались уже не так радостно. Дамблдор громко хмыкнул. — Итак, — продолжил он. — В связи с тем, что в свете последних событий некоторые ученики заработали некоторое количество очков... Подождите, подождите... Ага... Дамблдор задумался — или сделал вид, что задумался. — Начнем с мистера Рональда Уизли... —Рон побагровел и стал похож на обгоревшую на солнце редиску. — ...за лучшую игру в шахматы в истории Хогвартса я присуждаю факультету Гриффиндор пятьдесят очков. Кассиопея отчетливо слышала, как Перси, обращаясь к другим старостам, безостановочно выкрикивает: — Это мой брат! Мой младший брат! Он выиграл в заколдованные шахматы МакГонагалл! Наконец снова наступила тишина. —Далее... мисс Гермиона Грейнджер и мистер Бенджамин Тонкс — произнес Дамблдор. — За умение использовать холодную логику перед лицом пламени я присуждаю им по пятьдесят очков. За столом творилось что-то невообразимое — за одну минуту факультет заработал сто пятьдесят очков. — И наконец, мистер Гарри Поттер и мисс Кассиопея Тонкс — объявил Дамблдор, и в зале воцарилась абсолютная тишина. — За железную выдержку и фантастическую храбрость я присуждаю им по шестьдесят очков. Раздались крики радости. Дамблдор поднял руку. Зал начал затихать. — Храбрость бывает разной. — Дамблдор по-прежнему улыбался. — Надо быть достаточно отважным, чтобы противостоять врагу. Но не меньше отваги требуется для того, чтобы противостоять друзьям! И за это я присуждаю десять очков мистеру Невиллу Долгопупсу. Если бы кто-то стоял за дверями Большого зала, он бы подумал, что здесь произошел взрыв, — настолько бурно отреагировали на слова директора за столом Гриффиндора. Невилл, весь белый от изумления, исчез под кинувшимися обнимать его школьниками. До этого он ни разу не принес факультету ни одного очка. — Таким образом, — громко прокричал Дамблдор, пытаясь заглушить аплодисменты, которые только усилились оттого, что факультеты Когтевран и Пуффендуй тоже возликовали по поводу поражения Слизерина. — Таким образом, нам надо сменить декорации. Он хлопнул в ладоши, и свисавшее со стены зелено-серебряное знамя стало ало-золотым, а огромная змея исчезла, и вместо нее появился гигантский лев Гриффиндора. Снегг протянул руку профессору МакГонагалл и начал трясти ее с вымученной улыбкой. * * * — Профессор Макгонагалл! Профессор! — Вы что-то хотели, мисс Тонкс. Кассиопея тяжело дышала. Во время праздника в ее голове начали крутится шестерёнки, и она подумала, раз Дамблдор знает о матери Гарри, то и должен знать и о ее маме что-нибудь. Андромеде не было известно очень много и из-за это Касси не могла знать все о своей матери. — Да, хотела... Я хотела поговорить с директором. — Это исключино — нахмурилась женщина. — Пожалуйста, профессор, я лишь хотела узнать побольше о своей матери. Минерва вздрогнула и произнесла: — Следуйте за мной. Тонкс не знала куда идёт она прослушила пароль и даже не заметила как оказалась в кабинете Дамблдора. — Девочка моя, тебя что-то тревожит. — Что вы знаете о моей маме? Директор вздохнул. Указав Кассиопеи на кресло, он сам сел на свое «почетное место директора» — Что ж, начну с того, что при распределении шляпа долго думала куда отправить Амилию, и в итоге она попала на Гриффиндор. Знаешь почему некоторые преподаватели хотели назвать тебя «мисс Свон» или же «Амилия» — Тонкс отрецательно покачала головой — поэтому что, ты и Мия очень похожи. Почти сразу миссис Блэк подружилась с Лили Поттер, они стали лучшими подругами, и в следствии чего, Мия сделала Лили твоей крёстной... — Сэр, простите что перебиваю, но я хотела знать, кто убил ее? — Кассиопея, ты точно хочешь это знать? — Да, хочу. — Думаю, ты знаешь, что твоя семья одно сплошное поле битвы и... Эх, хотел бы я сохранить эту тайну, но не выйдет... Твою мать убила Беллатриса Лестрейндж. Сердце еркнуло. Тонкс знала, что вся ее семья перепугались между собой, но что бы настолько. — Иди, Кассиопея, я думаю, что тебе надо отдохнуть.