Метаморфозы

Ужин никогда ещё не казался им обоим таким медленным, как сейчас, но каждый скрывает этот факт со всем присущим ему терпением. Когда тарелки оказываются пусты, Грейнджер бросает всё в посудомоечную машину и говорит Северусу, что спустится через минуту. Почти взлетев по лестнице, Гермиона тут же закрывает за собой дверь спальни и бежит к шкафу, распахивая створки. Взгляд девушки тут же падает на левую часть содержимого, и губы невольно растягиваются в довольной улыбке. Как она скучала по своему маггловскому гардеробу! Бог свидетель, как сильно скучала! Гермиона бережно проводит ладонью по вешалкам, каждая из которых занятая любимой вещицей; цветовая гамма ограничивается только чёрным цветом. Натуральная кожа, которой сносу нет, вызывает давно забытый трепет от одного только прикосновения к ней. Грейнджер с воодушевлением вынимает любимые рваные скинни-джинсы, короткий топ с алыми вишнями в области сердца и родную сердцу кожаную куртку, заношенную за прошедшие годы так сильно, что в местах частого сгиба тут и там виднеются морщинки. Гермиона переодевается с завидной быстротой, хватает внизу шкафа поношенные конверсы с серой подошвой и наспех завязывает на макушке слабый хвост, убирая за ухо тёмную отросшую чёлку. Причмокнув губами, на которые она быстрыми движениями наносит блеск, Гермиона бежит вниз и сразу видит Северуса у входной двери. Грейнджер замечает, что он успевает надеть ту же одежду, в которой ходил в крытый мир впервые. Она ухмыляется. Очень продуманно, профессор! — Понравились джинсы? — не скрывая самодовольства, интересуется она. Северус бросает быстрый взгляд вниз и перекатывается с пяток на носки. На самом деле, ему они очень даже понравились. Как ни странно, плотные обтягивающие джинсы ощущаются, как вторая кожа, в отличие от привычных брюк, которые Снейп носит по жизни, словно дополнительный слой брони. Однако ей он этого говорить не станет. — Могло быть и хуже. Гермиона решает его подбодрить. — Вам очень идёт. Мужчина снисходительно выдыхает, открывая дверь и пропуская Гермиону вперёд небрежным взмахом руки. Он решает не заострять внимание на её словах, пусть они и смахивают на неуместный комплимент. Гермиона кивком благодарит его и выходит на улицу. — Аппарируем с заднего двора, идите за мной. Северус запирает дверь и спускается по лестнице за ней. Гермиона проводит его через низкую деревянную калитку, подняв маленький крючок с обратной стороны. Снейп невольно оглядывается по сторонам. Сад совсем не облагорожен. При других обстоятельствах он бы даже не обратил на это внимания, но взгляд сам собой падает на участки соседей. Тут и там виднеются клумбы с весенними цветами, совсем скоро на свет появятся летние красавцы. Земля на участке семьи Грейнджер совсем сухая и безжизненная; где-то виднеется один несчастный нарцисс, который только сильнее показывает всю прискорбность общей картины сада. Гермиона продолжает идти вперёд, не глядя по сторонам. Либо правда всего этого не замечает, либо только делает вид. Грейнджер останавливается на месте и протягивает вперёд руку, поднимая на Северуса взгляд. Нет, всё-таки второе. Она намеренно делает вид, будто не замечает, как ужасен её сад. Северус слегка сводит на переносице брови, останавливаясь рядом с ней. — Сад у вас так и благоухает весенней порой, — нарочито саркастично произносит он. Он замечает, как Грейнджер поджимает на мгновение губы. Она коротко вздыхает, стараясь улыбнуться. — На садоводство времени как-то не очень много было, — в той же манере отвечает она, чуть склонив голову в сторону. — Я не была дома лет… шесть. Северус замечает в её поведении что-то новое. Сейчас она не просто плюётся ядом в его сторону, как делает это обычно. Он понимает, что его замечание задевает её. Этого Северус не хотел. Видимо, этот дом и всё, что с ним связано, важны для Грейнджер. Даже забытый Богом сад. Снейп чуть кашляет. — Мы аппарируем? — интересуется он, мастерски меняя тему. Извиняться за что-то подобное он не привык. Гермиона этого и не ждёт. Скорее, испытывает признательность за то, что он соскакивает с разговора об этом. Она встряхивает протянутой рукой, и Северус вкладывает в её ладонь свою. Знакомые звуки вынуждают сердце биться быстрее сразу, как железная дверь оказывается открыта. Северус воодушевлённо вдыхает полной грудью, но непривычную для самого себя улыбку скрывает, потому что не хочет выдать своего состояния. Гермиона ведёт его за руку за собой, оглядываясь по сторонам. Северус старается не отставать и не придавать значения тому, что ладонь Грейнджер становится холодной и мокрой. Волнуется. Удивительно, но сейчас я всецело её понимаю. Грейнджер в какой-то момент вскидывает обе руки вверх, освобождаясь от Северуса, и машет ими во все стороны. — Я вижу ребят, — радостно произносит она. — Догоняйте! Гермиона вырывается вперёд и, мастерски лавируя среди толпы, кидается в раскрытые руки Тартара, обнимая его за шею. — Недели не прошло, — вместо приветствия произносит Тартар ей в волосы, — сказала, что семь дней ждать придётся. — Нет, что ты, — перекрикивает она толпу, склонившись к его уху. — Я сказала, что неделя — предел. Ты же знаешь, что не от меня одной это зависело. Тартар опускает её вниз и смотрит с безграничной теплотой и братской любовью. Гермиона в двух словах успевает рассказать ему ситуацию. Не действительную, а вымышленную, разумеется. Она предупреждает Тартара, что её возвращение может оказаться разовой акцией, но обещает, что заскочит напоследок, если что-то пойдёт не так. Как он счастлив, что всё идёт так. — Я безумно рад, что всё получилось и ты снова здесь, — откровенно произносит он. — Знал бы ты, как я рада, — искренне улыбается она. Тартар треплет её по волосам и бросает взгляд за спину, протягивая руку. — Здоро́во, Отец, — тянет он вперёд руку. — Рад снова тебя видеть! Северус с Тартаром одного роста, но вот телосложением Ареса не отличается. Снейп старается не реагировать на очередное обращение, которым Тартар клеймит его в момент первой встречи. Рассчитывает, видимо, что оно забудется, если он не будет обращать на это внимание. Какая наивность. — Здравствуй, Тартар, — жмёт он ему руку, стараясь сохранять самообладание. Рукопожатие байкера уверенное и крепкое. Воистину мужское. Северусу даже как-то неловко становится от того, что он никогда таким приветствием не отличался. Северус вообще предпочитает избегать тактильности. Кивок головы — хорошо, лишние прикосновения — плохо. — Васаби пришла! — как снег на голову сваливается Тако, обнимая Гермиону за шею и крепко прижимая к себе. — О, Отец, вечер добрый! Тако протягивает руку, и Северус, скрипя зубами, и её пожимает. Кажется, от «Отца» теперь будет непросто избавиться. Грейнджер хохочет и мастерски вырывается из захвата. Не в первый раз такое и не в последний. — Вы как нельзя вовремя! — раскидывает Тако в стороны руки. — Сегодня проводится заезд «Сиамские близнецы»! — «Сиамские близнецы»? — хмурится Северус. — Это когда на байке сидят двое, — слышится расслабленный голос рядом. Все оборачиваются. Форк снова появляется тенью рядом со всеми на своей волне. Бандана парня слегка съехала на лоб, светлые волосы разделены на две равные половины и покоятся на плечах. — Цель заезда — остаться обоим в седле, — плавно добавляет он. — В противном случае это уже будут не близнецы. Форк забавно посмеивается, снова начиная дёргать костлявыми плечами. Тако покатывается следом за ним, Тартар прыскает. Форк всегда выражает мысли прямо. Говорит всё, что думает. Одному Северусу, видимо, не до смеха. — Ты хочешь сказать, что кто-то правда выпадает с сидения во время подобных заездов? — не верит он своим ушам. — Ага. Брови Северуса ползут вверх. Он уже хочет крикнуть, как это всё чертовски опасно, но не успевает, потому что получает тычок в бок. От неожиданности он даже лишается дара речи. Он тут же смотрит на Грейнджер, от которой этот тычок и получает. — Форк утрирует, разумеется, — машет она рукой. — Никто ниоткуда не выпадал ещё, пусть этот заезд и является одним из самых экстремальных. — И бабки хорошие, — поднимает Форк указательный палец вверх. — Да, победитель получает тысячу фунтов и бесплатную консультацию в моем сервисе, — довольно замечает Тартар. — Вот поэтому людей сегодня как грязи. Северус оглядывается по сторонам. Идеально гладкой асфальтированной дороги почти не видно, тут и там стоят байки, и владельцы уже находятся на них, нетерпеливо газуя. Адреналин и сумасшедшая энергия клубами закручиваются в воздухе. Складывается впечатление, что если поднять вверх обычную лампочку, она начнёт мерцать. — Кто из вас участвует? — опускает ладони в задние карманы джинсов Гермиона, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. — Всё как обычно, я и Форк, — указывает на друга большим пальцем Тако. — Тартар спонсор, он судья. Северус едва заметно фыркает. И тут судья имеется. Отличное напоминание о том, что всё происходящее — лишь отсрочка неизбежного. На профессора никто внимания не обращает, так что тяжёлый взгляд остаётся исключительно при нем. Грейнджер радостно подпрыгивает на месте, прихлопнув в ладоши. — Значит, Ласточка свободна? Тартар растягивает губы в довольной усмешке. — Ласточка занята, Васаби, — загадочно произносит он. Гермиона прямо на глазах сникает, но Тартар тут же прогоняет её тревоги, раскинув в стороны руки. — Не грусти, глупышка! — смеётся он. — Она для тебя забронирована! Грейнджер расцветает моментально, широко улыбается и сжимает кулаки от переполняющих эмоций. Как она любит гонять на Ласточке Тартара. Господи, как сильно любит! Это самый лучший байк в целом мире! Предаться радости в полной мере она не успевает, потому что с линии старта доносится чей-то возглас. — Тартар, мы начинаем?! Байкер в мгновение ока преображается. От теплоты зелёных глаз не остаётся и следа, он расправляет широкие плечи, сводит на переносице брови и, подняв вверх руки, звонко хлопает в ладоши. — Участники, на линию старта! — гремит он. — Всем приготовиться! Минута до начала заезда! Силуэты в чёрной одежде стекаются к дороге по щелчку пальцев. Стоит гомон, предвкушение зрителей почти сносит Северуса мощной волной. Гермиона берет ключи от Ласточки и под аплодисменты и крики садится на байк. Она замечает, как недалеко от неё седлает железного коня Форк, к нему сзади присаживается какой-то худой паренёк, с которым они, видимо, договариваются на совместный заезд. С правой стороны появляется на своём мотоцикле Тако, и сзади к нему садится высокая стройная брюнетка с аристократическими чертами лица. Гермиона раньше её не видела, поэтому понятия не имеет, кто она такая. Однако Тако, обернувшись, смотрит на неё так, словно она — центр его мира. И лицо аристократической дивы преображается, когда она дарит ему такую же наполненную искренней нежности улыбку, ласково обнимая за талию. Грейнджер теряет драгоценные секунды, когда отвлекается на ребят, поэтому не сразу понимает, что у неё нет «сиамского близнеца». Если она никого себе не найдёт, ей просто не позволят участвовать! Она резко поворачивается в сторону. — Тридцать секунд! — Тартар! — перекрикивает она шум двигателей. — У меня нет «близнеца»! Байкер замечает пустое сидение позади Васаби и расширяет глаза, тут же оглядываясь по сторонам в поисках подходящего претендента. В «сиамских» редко кто решается участвовать в качестве пассажира — заезд слишком рискованный; зрители соглашаются только при условии, что всецело доверяют водителям и находятся с ними на фазе общения выше, чем обычное знакомство. — Да пусть Отец садится к ней! — заметив переполох, подаёт голос Тако. Северус ошарашенно смотрит на парня. Тартар согласно кивает. Раз Васаби приводит его сюда, значит, уровень их доверия выше ожидаемого. Именно к такому выводу байкер и приходит, совершенно не представляя истинную природу взаимоотношений этих двоих. — Отец, садись на байк! Северус машет руками, чувствуя, как желудок сжимается от ужаса . — Не сяду! — Двадцать секунд! Гермиона игнорирует отсчёт, глядя на Северуса почти умоляющим взглядом. — Времени нет! — Грейнджер, нет! Только через мой труп! — Грейнджер, да! Садитесь! Тако бьёт ладонью по рулю. — Отец, ну же, садись на байк! Васаби водит, как Господь Бог! Северус чувствует, как начинают дрожать колени. Он действительно в ужасе! Толпа начинает подбадривать его, подталкивать к байку. Мужчина отрицательно качает головой из стороны в сторону. В этом заезде они даже не надевают шлемы. Это билет в один конец на тот свет! От страха пересыхает в глотке. — Нет! — Отец, резче! — Не сяду! — Десять секунд! И тут грозный голос звенит, точно гром среди ясного неба: — Северус! Снейп в шоке смотрит на Грейнджер, глаза которой горят так, что от них и прикуривать можно. Она выглядит так величественно и так грациозно на железном коне, что невольно хочется подчиниться любому её слову. Едва Северус допускает эту мысль в своё сознание, как негнущиеся ноги сами несут его к ней. — Проклятье, — сипло выдыхает он, захлёбываясь словами, — проклятье… — Пять! — Садитесь и обнимите меня за талию, — повелительным тоном произносит Гермиона. Северус собственных ног не чувствует, когда садится на сидение позади неё. В голове путаница невообразимая! Он непонимающе трясёт головой. Обнять Грейнджер? Что за вздор?! — Что? — Четыре! — Быстрее! — обернувшись через плечо, гремит она. — Три! Северус сжимает кольцом рук стройный, но какой-то неожиданно стальной торс Грейнджер на уровне живота, чувствуя, как его по-настоящему трясёт от страха. Зуб на зуб не попадает. Двигатели соседних байков ревут, дрожь стоит по всему асфальту. — Ноги ставьте на подставки! Мужчина в этот раз вопросов не задаёт, потому что на них не остаётся времени. Глянув в сторону, он видит, где стоят ноги у других пассажиров, и делает точно то же самое. Грейнджер хватается за руль и даёт газу, готовясь к старту. — Два! — Проклятье-проклятье-проклятье, — тараторит Северус себе под нос. — Держитесь крепче! — Один! Включаются десятки софитов, освещая дорогу, Тартар трясёт рукой, звучит удар по гонгу, и привлекательная девушка в джинсовых шортах взмахивает алой тряпкой сверху вниз. Двигатели рычат, и десятки байков срываются с места. — Черт возьми-и! — орёт Северус, когда байк Грейнджер дёргается одновременно с остальными. Он цепляется за неё мёртвой хваткой кольца из рук, прижимаясь к спине головой с крепко зажмуренными глазами. Северус сначала орёт грубым басом, а потом даже сам не замечает, как переходит на чистый фальцет. Гермиона и рада бы посмеяться от души от того, что слышит, да только он сжимает её так, что ей даже дышать тяжело. — Вы меня сейчас задушите! — на мгновение резко обернувшись, перекрикивает она шум ветра и двигателя. — Легче! Северус не открывает глаз, по-прежнему сжавшись комком позади неё. — Мы умрём! — Нет, не умрём! Гермиона прекрасно знает, что этот заезд нужен был не только ей, но и ему. Северусу. Она не преследует цель выиграть тысячу фунтов; за них пусть борются другие участники состязаний. Она хочет показать Северусу, какой мир открывается для него с этой самой минуты. Дождавшись, пока последний участник обгонит их, Гермиона сбавляет скорость до пятидесяти миль в час и, выехав на ровный участок дороги вдоль береговой линии без рядом проезжающих автомобилей и байков, оборачивается через плечо. — Профессор! — зовёт она. — Откройте глаза! — Нет! Гермиона усмехается, дёрнув головой, чтобы чёлка не лезла в глаза. — Прошу вас, откройте глаза! Мы не участвуем в заезде, скорость не очень большая! Северус сначала не доверяет ей, вслушивается только в свистящий ветер. Он замечает, что присутствует только он. Только ветер. Других байкеров не слышно. Северус медленно открывает глаза, по-прежнему съёжившись позади Грейнджер. Он видит, как под ногами маячит асфальтированная дорога, как байк и их силуэты отбрасывают тени на оранжевом зареве уходящего дня. Северус медленно поднимает голову, тяжело дыша, и осторожно смотрит перед собой, слегка морщась от ветра, который развевает его волосы. Гермиона смотрит в зеркало, наблюдая за тем, как Северус выпрямляется на сидении, удивлённо озираясь по сторонам. Она ещё немного сбавляет скорость и чувствует, что хватка Северуса становится слабее. Снейп глубоко дышит, чувствуя приятную дрожь в каждой мышце напряжённого тела. Он поворачивает голову в сторону, наблюдая за тем, как солнечные лучи лижут горизонт, окрашивая береговую линию оранжевым светом. Он глазам своим поверить не может. Мерлин. О, святой Мерлин, если бы ты был жив, ты бы убедился в том, как прекрасен вид, который их окружает! Северус осторожно и не с первого раза убирает одну руку с талии Грейнджер, когда убеждается в стабильной невысокой скорости движения, и ловит воздушные потоки пальцами, играя ими, как струнами арфы. Северус не сдерживается и широко улыбается, не представляя себе, что Гермиона видит его в зеркало. На её губах тоже расцветает улыбка, когда она замечает, каким счастливым становится бледное лицо профессора. Он словно становится моложе, глаза его горят, расправляется вечная морщина между часто сведённых на переносице бровей. Его лицо становится невероятно приятным, на щеках загорается бледный румянец. Она перестаёт чувствовать на своей талии и вторую руку профессора. Северус медленно разводит в стороны руки, не опасаясь за столь беспечный шаг, который не отвечает никаким требованиям безопасности, и расправляет плечи, глядя перед собой и стараясь надышаться этим миром магглов, который буквально сам открывает для объятий собственные руки. Снейп широко улыбается, набирая в лёгкие воздуха. — Ха! — выдыхает он немного истеричный, наполненный истинным адреналином смешок. — Уо-ху! Тёплые воздушные потоки обтекают его тело, ремешок на куртке трепыхается, волосы развеваются во все стороны. Оранжевый закат ласково касается его правой щеки. В голове Северуса нет ни единой дурной мысли. Ни о той жизни, что находится в магическом мире, ни о той, что ждёт его здесь, когда они закончат заезд и Грейнджер заглушит двигатель. Только одна мысль есть в его голове. Я жив. Я живой, и я это чувствую. Гермиона не может насмотреться на него в зеркало. Северус с расправленными в стороны руками, точно птица в полёте, и закрытыми глазами… улыбается. Гермиона никогда его ещё таким не видела, и от этого её сердце заходится в радостном ритме. Он чувствует. Он, наконец, чувствует вкус жизни, которой всегда был лишён. Грейнджер не хочет его прерывать, но дорога вдоль берега заканчивается, и ей придётся прибавить скорость, чтобы добраться обратно не с таким огромным отрывом. Она не хочет, чтобы её ребята лишний раз волновались, что их давно нет. — Профессор! — обернувшись на миг, зовёт она. Она тут же видит, как Северус моментально берет себя в руки. Беспечность исчезает с его лица, возвращая привычную сдержанность и строгость. — Да? — Вам придётся снова держаться: я ускоряюсь, чтобы мы доехали обратно не в потёмках! — Услышал! Он даже не спорит. Северус обнимает Гермиону за талию, но в этот раз не съёживается весь и не сжимает её так, что трещат ребра. Он даже глаза не закрывает, только уворачивается от волос Грейнджер, завязанных в хвост, когда она прибавляет скорость. Добираются они, разумеется, последними. Грейнджер даже припарковаться не успевает, к ним тут же бегут Тако и Форк. На лице Тако застыла взволнованность, но она быстро сменяется облегчением, когда он понимает, что возвращаются они оба целыми и невредимыми. — Васаби, ты нас с ума сведёшь, клянусь! — кидается на неё Тако. — Мы уж думали, что случилось что-то! Тартар рвал и метал, вас же полчаса не было! — Он уже хотел гнать группу по маршруту, чтобы искать вас, — расслабленно добавляет Форк со вселенским спокойствием в голосе. Ему с таким тоном только истории про маньяков и убийц тёмными вечерами у костра рассказывать. — Всё в порядке, парни, вы же знаете меня… — Именно, Васаби, мы тебя знаем, — взволнованно произносит Тако, глядя ей в глаза. — Ты не можешь отрицать, что в тот раз твой байк… — Неважно, — немного резко перебивает его Гермиона. Тако бросает быстрый взгляд на Северуса и снова смотрит на Гермиону. Северус не знает, что за знак подала парню Грейнджер, но тот продолжать начатую фразу не стал, только коротко кивнул и поджал губы, меняя тему. — Кто победил? — тут же задаёт правильный настрой Гермиона. — Лосось, — машет он рукой, раздосадовано шлёпнув по бедру. — Мы с Форком в затылок ему дышали! — Ноздря в ноздрю, — соглашается Форк. Гермиона сочувственно шлёпает по плечам парней, но по ним видно, что они не особо расстроились. По крайней мере Форк. Он гоняет исключительно удовольствия ради. Ни денег, ни славы ему не надо, а диагностика байка от Тартара и без того идёт бесплатным бонусом их дружбы. — Ладно, догоняйте. Скажу Тартару, что вы приехали, — отходит от них Тако. — Кстати, не расходитесь. Вы к нам в гости приглашены. — Хорошо, — кивает Гермиона, провожая ребят взглядом. Она дожидается, пока они уйдут, а затем поворачивается на сто восемьдесят и смотрит на Северуса, который по-прежнему сидит на байке, не обронив ни слова. На его щеках всё ещё виднеется лёгкий румянец и от высокой скорости и потоков ветра, и от новых эмоций, пронзивших его стрелой навылет. Гермиона чуть улыбается. — Как вы, профессор? Северус сейчас даже не хочет ей язвить, не хочет прибегать к сарказму. Его тело словно просыпается от долгого сна, как и разум, который оказывается заточён в клетке на долгие годы. Выражать благодарность он не силён, но в его силах дать ей понять это. Он почему-то на подсознательном уровне знает, что она его поймёт. — Не умер, уже неплохо, — он чуть дёргает уголком губ в усмешке. — Наверное. И она понимает. — Не за что, профессор, — негромко отзывается Гермиона, мягко улыбнувшись. Северус впервые за долгое время чувствует себя хорошо. Нет, правда хорошо. Голова не ломится от тяжёлых мыслей, в теле приятная разбитая усталость от выброшенного в кровь адреналина. Он даже не до конца уверен, что сможет встать с места с достоинством, а не пошатываясь от пережитых эмоций. — Тартар зовёт нас к себе в гости, — указывает себе за спину Гермиона. — Вы не против пойти? Если честно, сейчас Гермиона даже немного побаивается его ответа. Может, на сегодня для него достаточно впечатлений? Опасения Грейнджер оказываются бессмысленными. Северус коротко кивает. — Скоротаем вечер, — жмёт он плечами. — Я не настроен сегодня облачаться в костюм и идти куда-нибудь на ужин, а про готовку и говорить нечего. — Поддерживаю, — едва скрывая облегчённый выдох, отвечает Гермиона. Разумеется, от нотаций Тартара никому скрыться не удаётся. Он так беспокоился за неё, что чуть не забыл выдать приз Лососю, но тот не дал ему забыть, потому что постоянно ошивался рядом. Они все прощаются с ребятами и садятся на байки, отправляясь в дом Тартара. Тако предлагает подбросить Северуса, и тот, немного поворчав, всё же садится на его байк, но обнимать итальянского Аполлона не торопится, держится за сидение сзади. Гермиона просит Тако ехать не очень быстро, потому что его пассажир к подобному роду увлечений не привык, и парень клятвенно заверяет, что доставит её синьора без проблем. Грейнджер на его последние слова машет рукой и садится к Тартару, потому что другого варианта никто и не предполагает. Тартар живёт в нескольких кварталах от того места, где проходят общие сборы байкеров, и сервис его находится там же, в гараже. Они добираются быстро, без лишних нервов и непредвиденных обстоятельств. Гермиона только неоднократно оборачивается назад, чтобы посмотреть, как едет Тако. — Располагайтесь! — открывает дверь Тартар, пропуская гостей в дом. — Сидеть будем на заднем дворе, Форк тащи угли для барбекю, я пока за мясом сгоняю. — Базара ноль, брат. — Тако, сгоняй за пивом, и все на задний двор, — распоряжается Тартар. — А где Эрнест? Эрнест! Северус с Гермионой останавливаются посередине гостиной и непроизвольно переглядываются. Гермиона раньше этого имени не слышала. Грейнджер тут же напрягается, потому что не любит новых людей в их узком кругу. Придётся снова весь вечер сидеть как на иголках, потому что никто не знает, сколько этот самый Эрнест в их компании пробудет. Сплетни в мире байкеров ой как быстро распространяются. Что-то скажешь не подумав — и это уже обсуждают в других компаниях. Северус замечает, как Гермиона хмурится. — А, вот и ты! Эрнест! — тянет вперёд руки Тартар и склоняется вниз. Тревога исчезает с лица Грейнджер, разглаживается и морщинка между бровей. Эрнест больше не кажется ей проблемой, потому что оказывается не непроверенным человеком, а обычным толстым котом, который вразвалочку следует к Тартару, громко мяукая. — Эрнест, душа моя, как я скучал по тебе! — гладит Тартар кота по лысой голове и оборачивается к гостям. — Знакомьтесь, мой красавец! Это Эрнест! — Что с этим котом? — вскидывает Северус брови. — Он болен? За свои необдуманные слова он тут же получает тычок в бок от Грейнджер и слегка от этого дёргается. — Профессор! — шикает она вполголоса. — Ничем он не болен! Это порода такая, сфинкс. Северус потирает бок, чуть склонившись к Грейнджер. — Но он наизнанку… Гермиона отмахивается от Северуса и тут же с улыбкой идёт к коту, поманив его к себе пальцами. Форк с мешком угля появляется в гостиной и замечает эту картину. — Э, — тянет он, — Васаби, я бы не советовал. Гермиона останавливается на полпути и оборачивается, невольно нахмурив брови. — Почему же? — не понимает она. — Я кошатница, раньше у меня самой был кот, и… Гермиона не успевает закончить фразу, потому что, потянувшись к коту, получает целую волну кошачьего презрения, спину дугой и шипение с головы до ног. Она отдёргивает руку, выпрямляясь в полный рост. — Ой. — Сказал же, — жмёт плечами Форк, направляясь к двери, ведущей на задний двор. — Он к себе никого, кроме Тартара, не подпускает. — Потому что он меня любит! — ласково щебечет Тартар, поглаживая любимого котейку. — Любит, да, Эрнест? Выглядит эта картина уморительно. Огромный шкаф в кожаной жилетке с гладко выбритым лицом и тату орла на весь затылок, авторитет, которого боится весь лондонский круг байкеров, воркует с лысым котом так, будто это восьмое чудо света. Кот сладко мяукает, жмурит от удовольствия синие глаза, наслаждаясь прикосновениями обожаемого хозяина, но едва тот убирает руку, снова шипит на Грейнджер, которая всё ещё стоит слишком близко. — Всем попало от него, — напоследок бросает Форк и выходит на улицу. — И как давно вы у него живёте? — интересуется Северус. — Ха-ха! — шлёпает себе по животу Тартар, явно оценивший шутку. — Он с нами живёт год, — появляется со спайкой пива Тако из соседней комнаты. — Раньше таким толстым не был, в последний месяц отъелся. Тако подходит ближе к гостям и склоняется вниз, заговорщически понизив тон и прикрыв рот ладошкой. — Тартар на бекон подсел и ему вечно даёт, — объясняет он. — Вот и поднабрал наш Эрнест, аж вразвалочку ходит. Северус оказывается не так увлечён с ума сойти каким важным фактом о коте, вывернутом наизнанку, поэтому не смотрит на Тако и Грейнджер. Всё его внимание оказывается приковано к предмету их разговора, который, прищурившись, идёт в его сторону. Снейп невольно делает шаг назад. — Что он делает? — обращается Северус ко всем сразу. Тако, до того момента посмеивающийся с Гермионой, смотрит на кота и глазам своим не верит. — Тартар! — зовёт он. — Тартар, ты посмотри! Эрнест к Отцу идёт! — Охренеть! — хватается он за голову. Северус сверху вниз смотрит на розовое лысое недоразумение, которое останавливается возле него и начинает тереться об ноги. Он чувствует странную вибрацию на штанине. Мерлин, он ещё и мурлыкает. Брови мужчины ползут вверх. — Всё это как-то странно, — отходит он в сторону, но кот снова идёт к нему и тычется головой об щиколотку. — Что это с ним? — Он признал тебя, Отец! — как мамочка детсадовца на утреннике радуется Тартар. — С ума сойти, он никогда ни к кому не подходил сам за всё это время! — Знаешь, Эрнест, обидно! — открывает пиво Тако и делает большой глоток. — Я тебя в шесть утра перед работой постоянно кормлю, существо неблагодарное! Тартар внезапно шлёпает ладонью по столу. — Тако, ты опять без компании пиво открыл! — беззлобно ругается Тартар. — Тебя сколько учить, что первый тост вместе, а потом уже лакай, сколько влезет! Иди разводи огонь в барбекю! — Ладно, мамочка, всё сделаю! Тартар и Тако продолжают поддразнивать друг друга, пока идут к двери. Гермиона и Северус направляются за ними, где-то сзади вразвалочку ступает Эрнест, недовольно мяукая, что приходится идти на своих четырёх, а не сидеть на руках у хозяина. — Почему Тако зовут именно так? — интересуется Северус. — Я, возможно, ошибаюсь, но ведь это блюдо мексиканской кухни. А Тако на мексиканца совсем не похож. Гермиона улыбается. Её радует наблюдательность Северуса. — Он итальянец, — объясняет она. — Сбежал из дома, когда был подростком, — Гермиона чуть морщится, — у него с отцом были не очень хорошие взаимоотношения, насколько я знаю. Грейнджер принимает решение не рассказывать Северусу о личной жизни ребят. Это не её секреты. Если они захотят, сами ему о себе расскажут. Гермиона выходит из дома первой. — Понимаю его, — вздыхает Северус и выходит следом за ней. Задний двор Тартара оказывается настолько неожиданным, что Северус даже ненадолго впадает в ступор. Человека встречают по одёжке, поэтому Снейпу кажется, будто задний двор байкера должен был каким-нибудь неухоженным, заваленным мусором или всякими железяками для ремонта. Всё оказывается с точностью до наоборот. Двор Тартара был выложен плиткой у дома, и клал он её явно сам, потому что видны некоторые изъяны. Однако делал он это явно с любовью. Тартар обустроил место для барбекю с навесом, столом и скамейками, а рядом разбил сад, в котором Северус узнал олеандры. Обычно эти кустарники растут в субтропическом поясе, однако Тартар не только помог растениям прижиться, но и сделал так, что они благоухают в его саду и привлекают стрекочущую живность в виде вечерних сверчков, которые затевают песни на свой лад. Но это было ещё не всё. Тартар даже обустроил для себя бассейн — не слишком большой, но и не слишком маленький, с кристально чистой водой и подсветкой по периметру. Это в очередной раз говорит о том, что у байкера не только есть вкус, но и средства для воплощения своих замыслов. Северус поражается всему, что видит, и на его губах снова играет едва заметная улыбка. Какие же все люди разные. Разные и уникальные. Вечер проходит в приятной, дружеской обстановке. Старые друзья, которые наконец встречаются спустя столько лет, наговориться друг с другом не могут, но и не забывают про гостя, который приходит вместе с Гермионой. Личных тем никто не поднимает, о прошлом Северуса не спрашивают. Ребят устраивает краткая история о том, что Северус — хороший друг Гермионы, который прибыл с ней сюда на некоторое время. Тако травит байки, смеётся искренне и звонко, пьёт в своё удовольствие пиво больше остальных, но совершенно не пьянеет. Потом он, разумеется, рассказывает, что пьёт безалкогольное, ему просто вкус нравится. На работу завтра, он хочет быть с чистой головой. Северус пиво не пьёт, но Гермиона просит его чисто формальности ради пригубить один раз, а затем не трогать его, и он соглашается. Эрнест сначала сидит на коленях у хозяина, но, когда получает свою дозу жареного мяса, уходит к гостю, к которому проявил внезапную благосклонность. Северусу трижды приходится стаскивать несуразное создание со своих коленей. Ближе к десяти начинается дождь, и ребята принимают решение перебраться в дом на тёплую кухню с камином. Все собираются и заходят в гостиную, а Гермионе приходится снова выйти на улицу, потому что она забывает свою куртку. Последний час она сидит в теплом пледе, который для неё выносит Форк. Она берет свою куртку и принимает внезапное решение пройти по разноцветным плиткам вдоль бассейна прежде, чем вернуться домой. Услышав звук открывающейся двери, Гермиона поднимает взгляд. Северус выходит на улицу, опустив руки в карманы куртки, и идёт к Гермионе. Ему, видимо, не очень комфортно пока находиться с ребятами в доме без неё. — Не торопитесь обратно? — с лёгкой саркастичностью интересуется он и хмыкает. Это даёт Гермионе понять, что он не злится, просто разговор решил затеять. — Пол — это лава, — зачем-то произносит Грейнджер, перескакивая через плитку, чтобы прыгать только на белых. Северус наблюдает за её прыжками и подходит ближе, останавливаясь возле бассейна. Этот вечер, да и день в целом, так не похож на все предыдущие в его жизни, что даже слов не подобрать. Он чувствует себя спокойнее. Так, словно… Словно он, наконец, на своём месте. Звучит неправдоподобно и даже немного наивно, но он не может избавиться от этой мысли. Однако ему легче здесь. Легче и проще. И он может пересилить себя, чтобы хотя бы за это её поблагодарить вслух. — Я хотел бы выразить признательность, мисс Грейнджер, — набирается он смелости. Гермиона забавно таращит глаза, вскинув брови. — Как официально, — старается серьёзно произнести она, но не получается. На губах мелькает улыбка. — Не за что. Мелкий дождь постепенно усиливается, капли забавно мелькают на поверхности подсвеченного бассейна. Северус запрокидывает на мгновение голову вверх и морщится. — Идёмте в дом, — кивает он в сторону. — Да, — почти сразу отзывается Гермиона, перепрыгивая на плитку рядом с Северусом, но внезапно теряет равновесие. — Ой! — Грейнджер! Гермиона машет руками, но встать ровно всё равно не может. Северус хватает её за руку, пытаясь помочь, но это совершенно не играет роли. Вместо этого Гермиона тянет его за собой, и они оба с воплями падают прямо в одежде в бассейн. Они выныривают и закашливаются, пуская круги по воде. — Проклятье, — изрекает Северус. Пара секунд проходит в молчании, которое нарушается только мерным постукиванием капель дождя по воде, а затем Гермиону распирает искренний и звонкий смех. Северус закатывает глаза. — Что смешного? Гермиона всё ещё улыбается, покачиваясь на воде. — Ситуация в целом, — смотрит она на него. — Я весь мокрый. — Да не может быть! Не давая себе возможности обдумать следующее действие, Грейнджер брызгает в Северуса, шлёпнув ладонью по воде. Её лицо вытягивается, когда Северус лишь молча закрывает глаза и тяжело вздыхает, а после она снова смеётся. — Мисс Грейнджер, — вытирает он лицо ладонью, открывая глаза, — вы как ребёнок. — Все мы дети, — отвечает Гермиона. — Стареющие дети. Давайте, профессор, ничего сложного! Она снова брызгает его, заливисто посмеиваясь, и старается не замечать, как тяжело двигаться в мокрой одежде. — Прекратите. — Не стану! Она собирается снова брызнуть в него водой, но Северус опережает её, словно собственные руки перестают ему принадлежать. Грейнджер открывает рот, удивлённо глядя на профессора. Они дрейфуют пару секунд, а затем их обоих распирает внезапный смех, и внеплановый бой в бассейне приобретает новые краски. Мелкий дождь всё идёт, а они брызгаются, как малые дети, зажмуриваются, потому что совершенно ничего не видно, и наносят водные удары на ощупь, что только сильнее веселит их обоих. Когда они оба выбиваются из сил, то начинают просто дрейфовать на воде. Каждый из них не придаёт значения тому, что находятся они слишком близко друг к другу. Гермиона улыбается, покачиваясь на волнах, которые ещё не утихли после их боя, и смотрит на Северуса, который тоже невольно улыбается ей в ответ. Приятное молчание нарушается только ударами капель об воду. — Васаби, ты чего там зависла? — появляется на заднем дворе третий голос. Северус немного отплывает назад от Гермионы, часто заморгав, словно сбросив с себя странное оцепенение. — Отец, вылезай и ты! Вылезайте оба! Какого черта в дождь водные процедуры устроили?! — Тако, исчезни, Бога ради, — беззлобно бросает Гермиона. — Исчезну я, исчезну! — машет он руками. — Полотенце надо? — Да. Гермиона улыбается, утирая лицо ладонью. — Надо выходить, — замечает она, — а то простудимся. Северус кивает, провожая её взглядом, пока дрейфует в воде. Тако выходит из дома с двумя полотенцами, одно кладёт на скамейку для Северуса, второе несёт к Гермионе. Тако забывает закрыть дверь, так что упускает из виду, что из дома выходит Эрнест. Тартар обычно его в дождь не выпускает на улицу, но сейчас мамаша за своим чадом не уследила. — Любовные игрища? — играя бровями, подкалывает её Тако. — Пошёл к черту, — беззлобно бросает она, позволяя ему укутать себя в тёплое большое полотенце. — Иди. Гермиона цокает языком и шлёпает Тако по животу, когда тот начинает покатываться со смеху от собственной шутки. Они входят в дом, а Северус так и дрейфует в воде, стараясь переварить слишком яркие и не поддающиеся анализу события этого дня. Эрнест осуждающе мяукает. Северус переводит взгляд на странно сидящую розовую тушку. Кот вытягивает задние лапы и сидит буквально на пятой точке, опустив передние лапы перед собой и тщетно скрывая жировые складочки. — Не нуждаюсь в комментариях от кота, вывернутого наизнанку. Эрнест снова недовольно мяукает, не с первого раза поднимается на лапы и ковыляет в сторону дома. Северус вздыхает, утирая с лица капли дождя, и плывёт к бортику, в глубине души искренне рассчитывая, что у ребят найдётся для него какая-нибудь сухая одежда.